Ужас Дикого Леса

Глава 6

25 августа 2075 г.

…Утро первого дня студенческой жизни наступило в три с минутами дня, когда организм вынудил меня наведаться в санузел. На часы я посмотрел уже там, решил, что столько спать нельзя, и отправился в здоровенную ванную, явно рассчитанную на максимально возможный законный вариант семьи, то есть, на мужа, старшую жену и трех меньшиц. Почему? Да потому, что перед зеркалом во всю правую стену обнаружилось три раковины, в джакузи было пять сидений-лепестков, а в сауне и в душевой кабинке запросто поместились бы четыре мужика моей комплекции. Впрочем, все это радовало глаз не только дизайном и размерами, но и функциональностью. А последнее, да еще и после затянувшейся пещерной жизни, сводило с ума. Вот я в душевую кабинку и вломился. В темпе определился с самым комфортным температурным режимом, конфигурацией форсунок и типом воздействия, подтвердил выбор, уперся руками в стену по обе стороны от терминала, почувствовал спиной первое «робкое» прикосновение водяных струй и с наслаждением закрыл глаза.

Отъехал минут на пятнадцать, если не больше. Потом услышал тихий шелест отодвигающейся двери, второй шелест, стук и стон наслаждения:

– О, Жива, какой же это кайф!!!

То же самое читалось и в эмоциях сестренки, и я невольно улыбнулся:

– Добрый день, Рыжик! Выспалась?

– Неа. Дрыхла бы и дальше, но без тебя некомфортно.

– А я коварно сбежал…

– Ага!

– Гад?

– Нет, ты у меня Добрый Волшебник. Во, кстати, вспомнила – мы с тобой вчера забыли пообщаться с полицейскими!

– Мы вчера забыли обо всем на свете… – вздохнул я. – Добрались до коттеджа, побросали в прихожей пакеты с покупками, нашли спальню и отключились. Хорошо, хоть нашли силы раздеться и упасть на кровать.

– Камеры и «жучки» смотрел? – явно начав просыпаться, спросила она.

– Ага. И вчера, и сегодня. Как ни странно, их нет.

– Здорово. Значит, сможем тренироваться по обычной программе.

Я мысленно схватился за голову:

– Солнце, тебе не надоело?!

Рыжая задумалась, а секунд через десять, окончательно отойдя от сна, задумчиво хмыкнула:

– Ты не поверишь, но мне надоели неустроенность, сумеречное зрение, светляки и необходимость постоянно обновлять усиление. А тренировки – нет: я каждый божий день узнавала что-то новое и ужасно интересное, становилась сильнее, нарабатывала реальный боевой опыт и, что самое главное, занималась всем этим на пару с тобой. Поэтому хочу еще!

– Маньячка!

– А где главное слово? – притворно возмутилась она.

– Моя маньячка! – «торопливо» исправился я, а через мгновение эта безбашенная оторва поднырнула под мою левую руку и обняла. Спереди, вжавшись в меня голой грудью.

Не скажу, что это было неприятно, но я все равно подобрался:

– Ла-ад?

– Уведомление получил? – вопросом на вопрос ответила она. Судя по эмофону, вопрос был задан не просто так, и я на него ответил:

– Если ты про вчерашнее, то да: тридцать первого числа нам надо будет зайти в административный корпус и получить амулет с последним шансом.

– А мне придется заглянуть еще и в целительский корпус… – крайне недовольно буркнула она. – За печатью бесплодия, ибо «Все, что происходит в Академии, в Академии и остается», а внезапная беременность выносит сор из избы. Позволять ее ставить штатным целителям МАО будет идиотизмом: они обнаружат, что я до сих пор невинна, сделают соответствующую отметку в медкарте, и легенда о нашем супружестве пойдет прахом. А создать эту структуру самостоятельно, как ты понимаешь, я не смогу – для работы такой печати необходим другой «окрас» Силы. Да, можно выехать за пределы МАО, благо, статус студента позволяет, но я бы не рисковала – Доломановы обижены слишком сильно, а значит, встретят на выходе. Таким образом, отключать мою фертильность придется тебе. Кстати, ты мне потребуешься и тридцать первого: если мы зайдем на прием вместе, то целитель не рискнет усаживать меня в гинекологическое кресло и без лишних слов воспользуется амулетом Орсона. Поэтому осмотр займет не полчаса-час, а положенные пятнадцать-двадцать секунд. Ну, и какое после этого может быть стеснение? Впрочем, его нет и без этого: я чувствую себя твоей, и никуда от этого не деться.

Она, как всегда, говорила правду. Причем без прикрас: по словам матушки, девять из десяти целителей-мужчин отправляли в кресло всех более-менее симпатичных представительниц слабого пола, «дабы было удобнее создавать структуру заклинания», хотя оно того не требовало. Ну и, конечно же, растягивали процесс до невозможности. А как отдельно взятые сотрудники Академии реагируют на Ладу, я уже нагляделся. Во время экзаменационного теста. И не собирался им потакать.

Да, эту проблему можно было решить и без моего участия. Но имелась и другая, в разы серьезнее: в большинстве клиник менталисты считались врачами, соответственно, на осмотре мог появиться Свищев. Что действовало на нервы. Настолько сильно, что я без колебаний согласился со всеми выкладками сестренки, включая самую последнюю:

– Ладно, поставлю сам. И схожу с тобой на прием.

– Слава всем богам! – облегченно выдохнула она, потерлась щекой о мою грудь и продолжила в том же духе: – Кстати, помнишь, перед тестами ты описывал наиболее вероятные проблемы?

– Конечно.

– Так вот, я додумалась еще до одной: как только мы с тобой начнем выделяться на общем фоне, к нам начнут цепляться. И не только ради баллов – девчонки, вместе с которыми мне придется переодеваться и принимать душ, примутся искать изъяны. Для того, чтобы было, от чего отталкиваться в дальнейшем злословии. Меня мои изъяны не колышут – я знаю, что ты меня любишь не за внешность, и давным-давно избавилась от всех комплексов, поэтому последние полтора месяца чувствовала себя счастливой. Увы, тут, в Академии, даже такие мелочи, как растяжки вдоль позвоночника или на груди начнут бить по тебе фразами типа «Надо же, какой дурак – взял в жены такую корягу!» А этого я допускать не собираюсь. Предпочту, чтобы все сплетницы удавились от зависти. В общем, приведи меня к своему идеалу. По возможности, еще до первого сентября. И… да, я понимаю, что в твоих руках когда-нибудь раскачаюсь до целителя-Гранда, но при этом уверена в том, что твоего художественного вкуса и таланта все равно не обрету. Дальше объяснять?

Я согласился и с этой просьбой. Причем в разы легче, чем с первой – те растяжки вдоль позвоночника коробили и меня, а тут появилась законная возможность их убрать.

Мой ответ обрадовал сестренку до невозможности, и она предложила неплохую программу на вторую половину дня:

– Тогда давай пообедаем, а то я сейчас переварю сама себя, потом ты часик-полтора позанимаешься моей тушкой, а вечером погуляем. Под ручку, по асфальту и без отвода глаз. А то на дворе последние дни лета, сухо и тепло, а поблизости нет ни Дичков, ни Доломановых…

…Работать с внешностью сестренки оказалось намного проще, чем с внешностью матушки. Да, Радослава, целительница-«девятка», поддерживала организм в идеальном состоянии, но за девяносто семь лет жизни в нем все равно накопилось множество мелких «шероховатостей», требовавших правки. Кроме того, свой возраст она откатила сама. Лет за двадцать до моего вмешательства, по «классической схеме» и кривовато, так что, дорвавшись до возможности исправить все ошибки и сдвинуть биологический возраст с условных тридцати к восемнадцати-двадцати, я делал два дела вместо одного. А сестренка была юна, великолепно тренирована и до восемнадцати еще не доросла. Кроме того, мне опять ворожил Знак, заметно облегчая любые вмешательства и ободряя приятным теплом каждый раз, когда получалось добиться желаемого. Вот я и разошелся по полной программе, убив на косметические правки не полтора часа, а три с гаком. В результате привел к своему идеалу все тело от бровей и до ноготков на пальчиках ног. Правда, после того, как вышел из транса, почувствовал себя не в своей тарелке, так как сообразил, что с разгона скорректировал даже размеры и оттенок ареол.

Как вскоре выяснилось, напрягался я зря – увидев себя в большом зеркале, Лада издала настолько счастливый вопль, что все угрызения совести как ветром сдуло. А после того, как сестренка закончила изучать результаты моих трудов, прыгнула ко мне через всю спальню, и обняла, я о них вообще забыл. Ведь Рыжая была счастлива до безумия и щедро делилась этим чувством со мной. Вот я и порадовался. И даже чуточку погордился. Но в какой-то момент все-таки прервал уютную тишину и озвучил небольшое условие:

– Рыжик, особо пристрастные и въедливые личности могут догадаться, что твоя внешность доработана. Я развиваюсь в боевом направле-…

– Дальше можешь не объяснять… – деловито заявила она и озвучила мое решение: – Меня правила матушка, целительница-«семерка». Незадолго до гибели. А ты тут вообще не при делах.

– Угу… – подтвердил я.

– Буду молчать до последнего, а потом расколюсь… – хихикнула она, а затем поймала очередную интересную мысль, села и дернула меня за руку: – Идем сначала в прихожую, а затем в гардеробную: ты вчера накупил мне гору шмотья, значит, сегодня обязан помочь подобрать наряд на выход.

– Непоседа… – вздохнул я, уперся взглядом в «обновленную» грудь и захлопал глазами, не зная, как выразить свою мысль, чтобы не обидеть сестренку. Но она запросто разобралась в каше из моих эмоций, несколько раз ткнула пальцем в левое полушарие, упруго сопротивлявшееся давлению, и посерьезнела:

– Перестань подбирать выражения – я знаю, как ты ко мне относишься и даже мысленно не цепляюсь к формулировкам. Что касается груди – да, она была очень даже ничего, но в абсолютный идеал ее превратил именно ты. Более того, твоими стараниями я стала настолько красивой, что не хочу одеваться: меня сводят с ума восхищение, чувствующееся в твоих эмоциях, и собственное отражение. Так что любуйся в открытую и делай комплименты, а я буду млеть!

Я оценил и откровенность, и… хм… открывающиеся возможности, но боялся потерять голову и наломать дров. Обижать Ладу «равнодушием» тоже не хотелось, поэтому я нашел щадящий выход из непростой ситуации – включил ехидство:

– То есть, прогулка под ручку, по сухому асфальту и без отвода глаз отменяется?

Сестренка смешно наморщила носик, еще раз посмотрела на себя в зеркало и расстроено вздохнула:

– Нет, прогуляться надо. Что ж, идем упаковывать этот шедевр в самое красивое шмотье…

«Самого красивого шмотья» Рыжая накупила вагон и маленькую тележку. Но, слава богам, тратить время на бесконечные примерки не собиралась – спросила, как я представляю себе прогулочный наряд, показала всего три варианта, согласилась с моим выбором и помогла выбрать одежду для меня. Краситься даже не подумала, понимая, что и так выглядит убийственно. Просто расчесала волосы, стянула в «конский хвост», влезла в босоножки на внушительной платформе и заявила, что готова.

Я оглядел ее с головы до ног и не согласился. Поэтому вытащил из пространственного кармана шкатулку с драгоценностями Радославы, нашел нужные сережки и протянул сестренке:

– Бери. Она бы потребовала надеть именно их.

Надела, полыхнула тихой грустью, потом утянула меня в прихожую, открыла дверь и заставила себя развеселиться:

– Подставляй локоть и веди. А то я разучилась ходить по асфальту…

Оценить реакцию прохожих на свою спутницу не удавалось больше часа – в парке, по которому мы гуляли, не было ни одной живой души. Впрочем, это одиночество радовало обоих. Даже при том, что мы ни на миг не снимали покровы, постоянно контролировали окружающее пространство, а я «сканировал» окрестности чувством металла и обнаружением жизни. А потом сестренка призналась, что на природе без отвода глаз чувствует себя крайне некомфортно, и предложила заглянуть в ТРЦ – посидеть в каком-нибудь ресторане или кафе, вкусно поужинать и, до кучи, хоть немного привыкнуть к цивилизации.

Я согласился, забил в «Проводник» слово «Апельсин» и свернул на аллею, ведущую в нужном направлении. А где-то минут через десять увидел впереди еще одного первокурсника, поступившего в МАО вне конкурса и уже переселившегося на ее территорию.

Реакция парня ростом ненамного выше моей сестренки, но в полтора раза шире, рассмешила: увидев бюст, распирающий светло-голубую блузку, и умопомрачительные ножки, он поднял взгляд выше, оценил лицо и обалдело открыл рот. Этого восторга Ладе хватило за глаза – убедившись, что ее новая внешность нравится не только нам, она перестала замечать абсолютно всех представителей сильного пола. То есть, даже в ТРЦ, в котором мы то и дело натыкались на других счастливчиков, она видела лишь только меня и некоторые витрины. Причем, по моим ощущениям, не играла. И это, каюсь, тешило самолюбие. А еще минут через десять, подняв девчонку на пятый этаж и оказавшись в зоне игровых автоматов, я получил возможность оценить еще несколько черт характера этой девчонки.

Первые восемь-десять секунд парной стрельбы из световых пистолетов по «мигрирующим Дичкам» Рыжая изображала оживший пулемет и не промахивалась вообще. Но как только сообразила, что стреляет намного лучше меня, плавно съехала в уровне и все оставшееся время игры хоть немного, но проигрывала. Страдать, естественно, не страдала, чтобы ненароком не нарушить данную клятву. Но искренне восхищалась каждым моим удачным выстрелом, а после удачных серий звонко целовала в щеку.

Когда я попросил ее не валять дурака, а играть в полную силу, проявила еще одно приятное качество: заявила, что начнет выкладываться только после того, как поднимет мой уровень выше своего. Ибо в глазах окружающих обязана выглядеть чуть-чуть слабее. Почувствовав, что не убедила, подкинула еще один весомый аргумент – сообщила, что на этом аттракционе мы изначально были в неравных условиях, ибо ее всю жизнь дрессировал пластун, а от нашей заимки до ближайшего тира было лететь и лететь.

Но больше всего порадовал общий принцип выбора аттракционов. Семнадцатилетняя девушка, в которой, по определению, должно было играть детство, останавливалась только возле тех, на которых в принципе нельзя было потерять лицо или показаться с недостаточно правильной стороны. Причем делала это отнюдь не по наитию:

– Ты у меня не абы кто, а глава рода. Значит, в любой ситуации должен выглядеть достойно. Я, как твоя законная супруга, обязана соответствовать. А адреналина мы нахватались еще в Диком Лесу.

С последним утверждением было сложно не согласиться. Однако вспоминать о той жизни не было никакого желания, поэтому мы продолжили развлекаться в «достойном режиме». Наслаждаясь не столько самими аттракционами, сколько возможностью веселиться на пару. А после того, как попробовали силы на всем, что действительно заинтересовало, отправились ужинать. По совету Лады выбрав ресторан японской кухни.

У нас, в Новоалексеевке и Горно-Алтайске, таких заведений не было, но жительница куда более крупного Красноярска оказалась великолепным советчиком, так что трапеза удалась на славу – я умял порцию мраморного мяса, перепробовал несколько видов сырой рыбы и получил от всего этого море удовольствия. А потом на пороге практически пустого зала возникла парочка уродов-первокурсников и испортила вечер.

Тот, который вломился в «Фудзияму» первым, уже шаге на втором-третьем увидел Ладу и довольно ощерился, продемонстрировав крупные идеально белые зубы с выделяющимися резцами:

– Ого, Болеслав, вот это сиськи!!!

– Это не сиськи, а дойки! – авторитетно заявил второй, оказавшийся повыше, покрепче и понаглее: – И мы их подоим. На пару. Начнем первого сентября и месяца за три-че-…

– Сомневаюсь… – буркнул я, выйдя из скачка слева от него, выбил подсечкой обе ноги и раз восемь-десять шарахнул лицом об угол массивного дубового стола.

Последний удар вынес не только покров, но и нижнюю челюсть, так что я переключился на конечности – переломал руки в локтевых суставах, в том же стиле изуродовал нижние конечности, а потом вмял грудину почти до позвоночника и представился:

– Нестеров. Яромир Глебович. Будет желание поговорить о дойках – обращайтесь. С большим удовольствием отправлю вас к целителям еще раз.

– Нет, милый, в следующий раз ты отправишь к целителям вот этого! – закапризничала Лада, отрывавшаяся в моем же стиле, но с «зубастиком» и для полного счастья перебившая ему еще и позвоночник. – А того поломаю я.

– Как скажешь, дорогая! – великодушно согласился я, наклонился над воющим телом и ткнул в сенсор вызова Службы Спасения, зная, что здесь, на территории Академии, он будет автоматически переадресован к дежурным медикам. Потом галантно проводил свою даму к нашему столику, покосился на дуэт, продолжающий крайне немузыкальное выступление, и поморщился:

– Что-то тут стало шумно. Может, спустимся в продуктовый, наберем гору вкусняшек, оформим срочную доставку и вернемся домой?

…Вкусняшек мы набрали очень много. Для вечернего обжорства и пополнения истощившихся запасов в пространственном кармане. Потом неспешно прогулялись до коттеджа, отметили, что окнах первого этажа появился свет, поднялись к себе на второй и вызвали дроны службы доставки. «Птички» самых больших размеров прилетели целой стаей из шести особей, так что пришлось изобразить суету, затаскивая контейнера с балкона в гостиную. Как только последний оказался в квартире, Рыжая поляризовала стекла, а я проверил помещение чувством металла, сел на ковер и со спокойной душой принялся за сортировку «добычи». Само собой, на пару с помощницей. После завершения этого мероприятия убрал «стратегический запас» в карманное измерение, а остальное перетащил на кухню и распихал по шкафам и холодильникам. Затем отловил Ладу, успевшую включить музыку, усадил к себе на колено и устроил разбор полетов:- В общем и целом ты провела бой на твердую четверку. Но минусы все-таки были. Самый серьезный – ты добивала парня, стоя спиной к двери, а надо было развернуться вместе с его тушкой так, чтобы за тобой оказалась глухая стена. Далее, прыгая вокруг него, ты четырежды перекрыла мне возможность метнуться на помощь и не среагировала на появление официантки. – Я увидела ее лицо. – И? Прикрылась от дальнобойного навыка телом жертвы? – Нет. Осталась стоять к ней левым боком… – расстроенно вздохнула сестренка. Я потрепал ее по волосам и успокоил:- Не расстраивайся, для первого раза все просто прекрасно. Просто бои против Дичков и против людей имеют разную специфику. Кроме того, тут мы вынуждены прилично «падать» в рангах, не пользуемся оружием и земляным капканом, не накидываем на себя усиление и так далее, а ломать наработанные схемы последнее дело. – Ага… – вздохнула она. – Я раза четыре мысленно била себя по рукам, чтобы не кинуть капкан. Кстати, где ты раздобыл этот навык? – Прошлым летом получил заказ на одиннадцать средоточий одной крайне ядовитой и осторожной змеюки. Водится она во втором круге, любит погреться на солнышке, но чувствует приближение живых существ по тепловому излучению и запаху. Карауля очередную змейку под отводом глаз, зеркалом и отрицанием ветра, лежа на каменистом участке земли и греясь на солнышке, я вдруг заметил, как крошечный крот-Дичок прямо у меня перед носом проделал проход в тонком куске сланца: зверек просто раздвинул его посередине, пролез насквозь, и сдвинул за собой! Вот я и заинтересовался. Вернее, прикинул разницу в запасе Силы между нами и кротами, представил, что может устроить, к примеру, мастер-«троечка», влив в такой навык хотя бы треть имеющегося запаса, обалдел и устроил охоту еще и на них. – Много истребил? – полюбопытствовала сестренка. – Одиннадцать. Оставшиеся средоточия храню в пространственном кармане. На всякий случай. – Ты у меня запасливый. И это радует. Айда переодеваться в домашнее и мыть руки…«…а то матушка расстроится!» – «перевел» я вспышку ее эмоций, встал и послушно поплелся в гардеробную. А там Лада одновременно посмущала, повеселила и заставила погордиться – раздевшись до трусов, зависла перед зеркалом, потискала сиськи, заявила, что теперь им поддержка не нужна, чмокнула меня в щеку и натянула полупрозрачную футболку:- Любуйся – они красивые. И мне будет приятно. При этом не шутила, а просто говорила то, что думает. Увы, меньше, чем через минуту, услышав мелодичную трель дверного звонка, все-таки натянула на себя спортивную форму и вздохнула:- Эта красота не для посторонних. Ждать в гости нам было некого, поэтому я напрягся, в темпе накинул рубашку, обновил покров и все усиления, подошел ко входной двери, ткнул в нужный сенсор терминала системы контроля доступа и увидел на экране двух породистых аристократок нашего с Ладой возраста. Девушки пребывали в прекраснейшем настроении. При этом правая, темненькая, держала пластиковую упаковку с логотипом кондитерского дома Ефимовых, и я, чуть-чуть расслабившись, разблокировал замок. А через пару мгновений опешил от двух взглядов со смешинками, ослепительных улыбок и веселого щебета:- Привет, сосед! – Мы живем под вами. – Услышали музыку, немного подождали… – …и рванули знакомиться! – Кстати, мы тоже учимся… – …в группе один-четырнадцать, и Ольга Валерьевна Ухтомская… – …очень рекомендовала с вами подружиться! Вклиниться в их монолог удалось не сразу, но я справился. Пригласил «соседок» в гостиную, представился сам и представил Рыжую, судя по резко уменьшившейся амплитуде колебания бюста, нацепившую лифчик. А потом намекнул, что мы были бы не прочь узнать, с кем имеем честь общаться. – Наталья Петровна Одоевская. Из новосибирской ветви рода! – весело улыбнулась пепельная блондинка, продемонстрировав очаровательные ямочки на румяных щечках. Затем пихнула плечом темненькую и хихикнула: – А это Александра Станиславовна Назарова, подруга детства и добрейшей души человек. – А можно без церемоний? – спросила «подруга детства». – Типа «Саша», «Ната», на «ты» и все такое? Ничего неприятного в этих хохотушках не ощущалось, и я улыбнулся в ответ:- Запросто: Яромир, Лада, на «ты» и все такое! – О, свои люди! Чай пить будем? – Тортик – улет… – …только мы его понадкусывали! Их непосредственность рассмешила. Нас обоих. А «соседки» и не думали униматься: заявили, что пить чай в гостиной – редкое извращение, тем более в коттеджах с такими уютными кухнями, и убедили перебрались в соседнее помещение. Как ни странно, эта парочка даже не подумала садиться. Наталья деловито открыла шкафчик с посудой и начала накрывать на стол, а Саша вооружилась ножом, быстренько порезала «надкусанный» торт, у которого реально не хватало трети объема, на четыре о-о-чень больших куска и с помощью подружки переложила на тарелки. Однако эта бесцеремонность нисколько не напрягала – девчонки помогали от всей души и не считали это чем-то особенным. Чуть позже я обратил внимание еще на один интересный факт: их «бесцеремонность» начиналась и заканчивалась на типовом оснащении кухни. А все приобретенное нами – к примеру, содержимое холодильника – относилось к категории «чужое». Да и тараторили они весьма интересно. Как-то умудряясь не напрягать, давая выговариваться нам и не создавая ощущения пустышек. Кроме того, обладали быстрыми мозгами и острыми язычками, радовались чужим остроумным шуткам ничуть не меньше, чем своим. В общем, к концу чаепития у нас с Рыжей создалось впечатление, что мы знаем их сто лет. Поэтому я дождался ближайшей паузы и задал первый серьезный вопрос за всю беседу:- Может, сыграем в открытую? – Да запросто! – ответила Одоевская и без дальнейших подсказок с моей стороны перевела разговор в нужную колею: – На самом деле мы хотим заключить наступательно-оборонительный союз на все время учебы. Мы с Сашей являемся подмастерьями четвертой звезды и контактниками со взаимно дополняющими навыками. Реального боевого опыта, увы, нет, но по характеру отнюдь не девочки-припевочки. – А почему с нами? – спросил я. Блондиночка пожала плечами:- Ты человек чести, коих мало, и единственный студент, перед которым преклоняется сама Ухтомская. А Лада, по ее словам, такая же, как ты. – Мы знаем о том, что ты в всеимперском розыске, понимаем конечную цель твоего поступления в эту академию и хоть капельку, да упростим путь к этой цели. Ну, а вы на ту же капельку упростите путь нам. Ведь каждый проигрыш в поединках – это не только дни, проведенные в целительском корпусе, но и потерянные или не набранные баллы, без которых доступа в залы для медитаций второго круга не получить… – уверенно продолжила Назарова. А потом рублеными фразами описала их проблемы: – Мы сбежали из родовых поместий. После четырех лет тщательной подготовки. Увы, не от хорошей жизни. Если за два года учебы умудримся прорваться хотя бы на седьмую звезду подмастерья, то законно обретем независимость и уйдем на вольные хлеба с гордо поднятой головой. Нет – нас радостно сломают об колено и все-таки выдадут замуж за ублюдочных «представителей стратегических партнеров» глав наших родов. – А каким боком тут Ухтомская? – спросила сестренка. На этот вопрос ответила Наталья. Суховато, но честно:- Моя родственница по материнской линии. Мировая тетка с железным характером. Когда-то сама прошла по этому же пути, но терпеть не может слабаков и слабачек, так что просто дала шанс, подсказав, на кого обратить внимание. – Все остальное мы сделали сами… – твердо сказала Саша. – Нашли и изучили информацию о вашей парочке, добились заселения в этот коттедж, продумали варианты поведения и определились с предложениями. – Мы понимаем, что вам, по сути, не нужны… – после небольшой паузы добавила Оболенская. – Но единый кулак из четырех человек всяко лучше, чем из двух. И мы готовы дать любые клятвы, чтобы оказаться в вашем кулаке и добиваться общей цели плечом к плечу! К этому моменту Знак Макоши подтвердил их искренность аж три раза, а тепло в средоточии с каждым мгновением становилось все сильнее, но я все равно счел возможным перепроверить подсказки богини Судьбы:- Как я понимаю, возвращаться домой не вариант? – Лучше сразу в петлю… – на полном серьезе заявила блондинка, а ее подруга подтверждающе кивнула. Я вопросительно посмотрел на Рыжую, а та показала сначала один палец, а затем три. Намек был понятнее некуда: все предыдущие годы Ухтомская набирала чисто женские группы, а значит, в самом худшем случае у Лады могло появиться восемь противниц, воевать с которыми в одно лицо в раздевалках и душевых было бы проблематично. А союз с «соседками» менял расклад до трех против шести, что звучало куда интереснее. – Что ж, давайте попробуем… – после недолгих раздумий сказал я. – Но я вижу сразу несколько вариантов реализации такого союза. Самый минимум – с первого сентября ходим на занятия и обратно вместе. – Это не союз, а профанация… – поморщилась Оболенская. – Для нас самый минимум – это ежедневные совместные тренировки. Хотя бы по часу. Чтобы появилось чувство плеча и взаимное доверие. А в идеале хотелось бы притереться друг к другу до крепкой дружбы. Если ты, конечно, веришь в возможность дружбы между парнем и девушками. – Верю. К примеру, мы с Ладой прежде всего друзья. – А взаимное доверие переросло в слепую веру… – добавила Рыжая. – Тогда командуй, Яромир! – довольно улыбнулась Назарова. – А мы под тебя подстроимся……Эта парочка умотала к себе в двенадцатом часу ночи, сияя от счастья. Хотя мы всего-навсего обменялись личными контактами, наметили график совместных тренировок на ближайшие пять дней и согласились отметить заключение союза обедом в каком-нибудь ресторане. Ну, а мы, закрыв дверь, сходили ополоснуться, затем завалились в спальню, и Рыжая заявила, что давненько не делала мне массаж. Угу, порядка десяти дней. И это было самым настоящим кошмаром, ведь до марш-броска к Барнаулу я получал такое удовольствие почти каждый вечер. Конечно же, я радостно улегся на кровать мордой вниз, а Лада, сгоняв за массажным маслом, приобретенным в «Апельсине», уселась на меня верхом и прохладной струей изобразила на спине причудливый вензель:- Судя по тому, как радовались девчонки, приперло их очень серьезно. Впрочем, неудивительно – за побег из поместья по головке не погладят. – А если на их замужества завязаны какие-нибудь серьезные проекты, то вообще… – продолжил я, почувствовал, как ладошки сестры заскользили по воротниковой зоне и аж зажмурился от удовольствия. – Самый простой способ вернуть их обратно – найти среди студентов представителей союзных родов и пообещать платить за каждое избиение. А пара десятков проигрышей подряд – это два-три месяца в целительском корпусе без тренировок и медитаций. Даже обычных, а не продвинутых. И перспектива провести в таком режиме все два года. Или, выражаясь другими словами, тупик, из которого есть всего один выход – отказ от продолжения обучения. – Угу… – поддакнул я, ибо сестренка как раз приступила к массажу нижнегрудной зоны, вкладывалась в каждое движение, и от переизбытка положительных ощущений было лениво даже думать. – Во, вспомнила: скажи, пожалуйста, а ты видишь структуры печатей? К примеру, тех, которые ставишь сам? Вопрос был интересным, и я приложил себя очищением разума, чтобы ответить достаточно развернуто:- Да, вижу. И даже в свое время разобрался, почему вам, классическим целителям, так сложно их снимать. Дело в том, что после подачи Силы в структуру плетения оно начинает разворачиваться из плоскости в объем. Одна из скрученных спиралей уходит к средоточию пациента и превращается в нить подпитки, а остальные подключаются к внутренним органам. Часто – не к одному, а к нескольким. Вы же пытаетесь «свернуть» трехмерную структуру, основываясь на памяти о двумерной. Ну, и до кучи, корректируя свои действия с помощью познания плоти, которое дает не картинку, а всего-навсего ощущения. Вот и получается, что развернуть печать можно даже на минимальном уровне чувствительности, а снять – только после того, как начинаешь разбираться в большинстве оттенков ощущений, перестаешь путать мелкие кровеносные сосуды с нервами и так далее. – Получается, что Дар классического целителя по определению ущербен, верно? Поэтому большинство шарашит исцелением, сращиванием костей или кроветворением по области более-менее понятных ощущений и выезжает только за счет объема вложенной Силы. – Мне кажется, что целительский Дар изначально строился не на одном, а на двух навыках – на познаниях плоти и сути. Они друг друга идеально дополняют и позволяют творить с организмом все, что угодно. А работа одной половинкой, увы, дает кривые результаты. Именно поэтому при откатах возраста накапливаются ошибки, и барьер тридцати лет становится непреодолимым. – Эх, жаль, что познание сути появляется само собой и мне, скорее всего, не светит… – расстроенно вздохнула Лада, перебралась на заднюю поверхность моих бедер и занялась поясницей. – С чего ты это взяла? – усмехнулся я. – Ты его откроешь еще до первого сентября. – Как?! – Помнишь схему Осоргина-Сабанеева в цвете? – Конечно! – Так вот, согласно этому рисунку возле любого средоточия имеется два созвездия, определяющие направление развития человека, и целая область так называемого паразитного фона Силы светло-голубого цвета. Все так и есть. Только под этим фоном скрывается третье созвездие, направленное под углом в сторону позвоночника. У абсолютного большинства одаренных в нем от одной до трех светло-голубых звезд, и их за фоном тупо не видно. Не слишком хорошо выделяются и три следующие. А с седьмой и далее появляется насыщенный темно-голубой цвет, и картина здорово меняется. Любопытство, ощущавшееся через Знак, превратилось в одержимость:- И за что отвечает это созвездие? – Мы с матушкой пришли к выводу, что оно является чем-то вроде катализатора развития одаренного и напрямую зависит от его силы воли. На момент знакомства у тебя в нем было четыре звезды, что само по себе внушало уважение. Прорыв в храме Всех Богов добавил пятую. А на шестой появится познание сути и обнаружение жизни. – О-о-о!!! - «сладострастно» застонала Рыжая и от избытка чувств влила мне в поясницу раза в два больше Силы, чем обычно. Я на несколько секунд выпал из реальности, наслаждаясь фантастически приятными растираниями, разминаниями и похлопываниями, используемыми вовремя и правильно, а потом все-таки заставил себя продолжить объяснения:- Принцип развития Воли с пятой звезды и выше классическая наука считает самоубийственным, но со мной он работает. На первом шаге требуется определить нагрузку, на которой начинается выгорание главных жил. На втором – отступить от нее на некую «капельку» и грузить себя в таком режиме. А на третьем и самом сложном – «править» получаемые повреждения. Да, это тяжело. Прежде всего эмоционально. Но… – …ради двух этих навыков можно и пострадать! – Я бы сказал «нужно». Только предупреждаю сразу: все эксперименты в этом направлении будут проходить ТОЛЬКО под моим присмотром и никак иначе: определить правильный «отступ» ты не сможешь по определению, а каждая полностью пережженная жила – это неделя-полторы каторжного труда по шесть-восемь часов в день. – Я была самой послушной девочкой на свете, являюсь самой послушной девочкой на свете и буду ею всегда! – вроде, как в шутку заявила сестренка, но Знак подтвердил, что она считает эти слова обещанием. – Кстати, а есть какое-нибудь упражнение, ускоряющее развитие силы воли, но не требующее постоянного присмотра? – Есть… – подтвердил я. – Мы с матушкой в свое время доработали «злобную прокачку» зеркала и отрицания ветра: она стала сдвигать светляк вплотную к коже и вливать в ожоги исцеление. Причем без обезболивания. Ощущения неприятные, не радуют от слова «совсем», но дают результат в том числе и в прокачке Воли. Только повышение уровня болевых ощущений должно быть очень плавным и неспешным, а заниматься таким извращением больше двенадцати минут подряд и больше четырех подходов в сутки бессмысленно – у Воли, как нам показалось, есть некий предел насыщения…