Ужас Дикого Леса

Глава 11

5 сентября 2075 г.

…Долгожданное сообщение от Ольги прилетело мне на коммуникатор в первом часу ночи. Отвечать в том же стиле было лениво, и я позвонил:

– Нет, не спим. Когда тебя ждать?

– Сейчас загоню машину в гараж и рвану к вам. Значит, минут через двенадцать-тринадцать.

– Голодная? Только честно!

– Если честно, то очень – еду с изрядно затянувшейся процедуры. Но меня прилично мутит, так что обойдусь.

– Не понял?! – разозлился я. – Что за криворукий коновал ее проводил?! Впрочем, я все увижу сам. Жду…

Ухтомская примчалась к нам даже быстрее, чем обещала, и прямо из прихожей была отправлена в душ. Смывать тончайшую пленку «шлаков», выступивших через поры кожи после первой процедуры отката возраста, выполненной, что называется, через задницу. После того, как женщина избавилась от этой дряни и пришла к нам в спальню, я дал команду лечь, прижал ладонь к грудине, осмотрел обоими познаниями верхнюю часть легких, изучил состояние надлопаточной, поверхностной шейной и нижней щитовидной артерий, передвинул руку на солнечное сплетение, глянул на средоточие и скрипнул зубами:

– К этому уроду я тебя больше не отпущу.

– Почему ты называешь его уродом?! – удивленно воскликнула Ольга. – Он всего за десять часов откатил возраст с сорока двух до тридцати пяти! Еще одна процедура…

– …и от силы через два года ты прибежишь к нему лечить проблемы сердечно-сосудистой системы. Кроме того, на ближайшие три-четыре недели твое развитие, как одаренной, замедлится где-то на три четверти, ибо этот целитель не захотел тратить на тебя Силу и запитал все восстановительные процессы на твое же средоточие. Но и это еще не все – он намеренно провел процедуру таким образом, чтобы гарантированно обеспечить себя работой лет на десять-пятнадцать!

– Яромир, ты уверен? Он является мастером девятой звезды и считается одним из лучших целителей Империи!

– Да хоть Грандом в квадрате и лучшим целителем мира! – вспылил я. – За столь кошмарный откат ему надо вырвать руки из плеч и прирастить к заднице!!!

– Так, стоп! – влезла в нашу перепалку Лада. – Ярик, Ольга у целителя была? Была! Процедуру прошла? Прошла! Ну, и что тебе мешает закончить начатое так, как требуется? Ведь любые изменения во внешности нашей подруги спишут на него!

Она была права, так что я уставился на Ухтомскую:

– Доверишься?

– Я не заслу-…

– Оля, я не спрашиваю, заслужила ты или нет! Ты мне доверяешь?!

– Да.

– Тогда раздевайся и ложись на спину – посмотрю, что натворил этот криворукий рвач от медицины, добавлю Силы и уберу подпитку, чтобы не мутило, а затем скажу, сколько времени уйдет на исправления.

Женщина не задумалась ни на мгновение – встала, скинула банный халат и снова легла на самый край кровати, чтобы мне было удобнее. Да, покраснела, но наготу не прикрывала и не прятала взгляд.

Я оглядел грудь, подтянутую абы как, уродливые бугорки на животе и на боках, оставшиеся после неаккуратного расщепления подкожного жира, ужаснулся состоянию внутренних поверхностей бедер и окончательно вышел из себя:

– Оль, я бы руками не ограничился и свернул этому скоту шею! Ла-ад…

Рыжая поняла, чего я прошу, разделась и медленно повернулась вокруг своей оси, а я при виде ее фигурки кое-как унял ярость и продолжил говорить более-менее спокойно:

– Женщина после нормального отката должна выглядеть вот так.

– Прости, но это невозмо-… - начала, было, Ухтомская, наткнулась на мой скептический взгляд и сглотнула: – Ты серьезно?

Я утвердительно кивнул.

Она скрипнула зубами, посмотрела на свои пальцы, начавшие мелко-мелко подрагивать от ярости, и неимоверным усилием воли переключилась в режим Умницы-Разумницы:

– Меняй все, что считаешь нужным, кроме лица, шеи и рук: их надо откатить от силы до тридцати. Иначе у нас рано или поздно начнутся очень серьезные проблемы. А этому уроду я отомщу. Как-нибудь потом.

Это ее «у нас» легло на душу, как родное, поэтому я коротко кивнул, добросовестно провел все обещанные манипуляции и выдал вердикт:

– С объемом работы определился, Силы добавил, подпитку убрал. Так что теперь, когда неприятные ощущения исчезли, надевай халат и дуй на кухню – перед процедурой тебе надо будет как следует подкрепиться. Заодно расскажешь последние новости и определишься с пожеланиями, если таковые имеются.

– Оль, проси менять фигуру на его вкус: поверь на слово – результат не разочарует… – подсказала сестренка. – И перестань злиться – тот криворукий урод невольно подарил тебе возможность попасть в руки самого лучшего целителя во Вселенной!

Ольга последовала совету рыжей «предательницы» еще до того, как дорвалась до еды. Потом сделала паузу, во время которой уничтожила все, до чего дотянулась. А после того, как утолила самый жуткий голод, перешла к новостям:

– Принципиальное согласие на выделение вашей четверки в отдельную группу с экспериментальной программой получено. Единственный затык возник с моим желанием отказаться от исследований, преподавания и всей сторонней нагрузки – в серьезность этого намерения не поверили, так что дали две недели на обдумывание столь безумного шага. Впрочем, не все так просто и с принципиальным согласием: для того, чтобы оно побыстрее превратилось в реальность, вам желательно еще раз продемонстрировать подавляющее преимущество над остальными студентами. К примеру, завтра утром. Способ я опишу: ровно в восемь ноль-ноль в целительском корпусе начнется выписка первых сорока семи выздоровевших жертв чужой агрессии. Выходить из здания они будут через центральный вход по одному и раз в две-три минуты. Если вы вернете обратно хотя бы половину, то впечатлятся даже особо упертые скептики…

…Превращать Ухтомскую в девочку-припевочку я не собирался. Счел это небезопасным для нас с Ладой. Поэтому еще до начала процедуры настроился на откат к возрасту лет двадцати трех-двадцати пяти, представил, как это должно выглядеть в реальности, и потерялся во времени. Как обычно, никуда не торопился – посвятил порядка часа откату нервной, эндокринной и сердечно-сосудистой системы, затем привел к идеалу нейрогуморальную регуляцию обменных процессов и так далее. В процессе обнаружил шесть залеченных ран, два перелома и один серьезный ожог, отрешенно отметил, что большая часть целителей, когда-либо занимавшихся восстановлением организма Ольги, работали спустя рукава, и исправил все недоработки. Походя заменил давно устаревшую версию печати бесплодия на новую, а до внешности добрался только к пяти утра. Но прорыв на пятую звезду мастера, подаривший море «дури», пойманный кураж и помощь Знака Макоши очень неслабо упрощали процесс, поэтому уже к семи с минутами я перешел к финальной «шлифовке». Тут в полутрансе не зависал – то и дело выходил в реальность, придирчиво разглядывал ту или иную часть тела, возвращался обратно, доводил до ума все, что царапало взгляд, и двигался дальше. А в семь тридцать был вынужден прервать процесс из-за вибрации будильника на коммуникаторе.

Да, расстроился, ибо работы оставалось от силы часа на полтора-два. Но выписку выздоровевших никто не отменял, поэтому я разбудил и Ладу, и Олю, признался, что последней нужна еще одна двухчасовая процедура, ибо ночи не хватило, и предложил Ухтомской прогуляться к большому зеркалу.

– Не знаю, чего тебе не хватило, но я чувствую себя божественно! – заявила она, потягиваясь. Потом встала с кровати, под предвкушающее хихиканье Лады добралась до указанного предмета интерьера, посмотрела на свое отражение и охнула.

– Вот-вот! – подтвердила Рыжая после того, как вышла из скачка рядом с ней. – А ведь это еще полуфабрикат! Правда, Ярик?

– Угу. Доведу до ума в обеденный перерыв или вечером… – буркнул я, взбодрил себя очищением разума, набрал и отправил «соседкам» сообщение, встал с кровати и пошел к двери. А на половине дороги чуть было не рухнул на пол, когда у меня на шее повисла Умница-Разумница. Ну, и не удержался от шутки:

– Лад, спасай – ко мне пристает голая женщина!

– Этой можно! У нее на редкость уважительная причина… – хохотнула сестренка и вообще сбежала из спальни. А «голая женщина», уставившись мне в глаза совершенно дурным взглядом, нервно сглотнула:

– Я не была такой красивой даже в юности и теперь до смерти боюсь проснуться!

– Это не сон. И работа еще не закончена.

– Мне хва-…

Я накрыл ее рот ладонью и посерьезнел:

– Оля, я не умею бросать работу на половине или делать что-либо тяп-ляп. Поэтому ты позволишь мне закончить! Договорились?

Она медленно кивнула, а после того, как я убрал руку, уткнулась лбом мне в грудину и вздохнула:

– Яромир…

– Так, стоп! – воскликнул я, почувствовав, что ее вот-вот понесет куда-то не туда. – Что тебе вчера советовала Лада? Наслаждаться счастливым настоящим или мечтать о еще более счастливом будущем?

– Да.

– И что тебе мешает последовать ее совету прямо сейчас? – улыбнулся я, услышал еще один вздох, но уже повеселее, и добавил к объяснениям последний штрих: – Кстати, девушка, вы меня смущаете!

– Я пока не девушка, а полуфабрикат! – наконец, хихикнула она. – И у меня есть официальное разрешение вашей супруги.

– Тогда посмотрите, пожалуйста, на экран моего комма: уже без двадцати восемь, значит, всего через двадцать минут я должен начать убивать народ в промышленных масштабах, а вы меня настраиваете на романтический лад.

– Скажешь тоже – романтический: мне со-…

– Чтобы я таких глупостей больше не слышал! – негромко, но грозно рыкнул я. – В новой жизни, подаренной мною, тебе двадцать пять. Вот и веди себя соответственно!

– Прости. Я исправлюсь. Честно… – торопливо протараторила она, и я, вспомнив объяснения Рыжей, ласково погладил женщину по голове:

– Оль, у тебя есть мы с Ладой. Вот и не забывай об этом. Ни на миг. И приходи или звони, не задумываясь, как только становится одиноко. Договорились?

– Да! – твердо сказала она, встала на цыпочки, поцеловала меня в щеку и разомкнула объятия: – Спасибо. И за откат, и за сеанс психоанализа, и за тепло души. А теперь беги собираться и убей их всех…

…Добраться до целительского корпуса к восьми утра мы не успели, так что самую первую жертву, черноволосого крепыша с очень тяжелой нижней челюстью и крючковатым носом, перехватили у поворота на Главную Аллею. Его зарубил я, быстренько продавив покров несколькими ударами кастета и без затей вбив в глаз ледяной шип. Второго и третьего порвали дамы. Что интересно, практически одновременно, хотя Лада измывалась над своим в одиночку, а «соседки» парой. А потом мы добрались до парадного подъезда здания и устроили бойню – забивали очередное тело или пару тел буквально секунд за десять-пятнадцать, деловито оттаскивали условный труп, окутанный алым свечением, в сторону и ждали следующую жертву.

Минуты через три-четыре после начала мероприятия к этому процессу подключилась еще и дежурная бригада. Их конвертоплан приземлялся справа, целители деловито перетаскивали в грузовой отсек очередные тушки и улетали, чтобы вскоре вернуться и снова приступить к погрузке.

В восемь двадцать шесть наружу вышла целая группа из восьми человек, но мы перемололи и их. Правда, нам с Рыжей пришлось от души попрыгать скачками и по разику вытащить Сашу с Наташкой из почти безнадежных ситуаций, но обошлось даже без пробития покровов. А сразу после этого побоища случилась нечаянная радость – из дверей, да прямо в наши ручки, вышли родичи «соседок». Правда, только двое.

Тип, который как-то угрожал нам ежедневным обнулением, оказался неплох и рванулся в атаку еще до того, как сообразил, что нас четверо против двоих. Но толку – его прыжок к Оболенской был прерван моим скачком, серия ударов кастетом в грудную клетку продавила защиту, а сломанные ноги лишили шансов на дальнейшее сопротивление. Впрочем, право нанести финальный удар я передал Наталье. А она сочла необходимым толкнуть небольшую речь:

– Вы ужасно необязательные личности: вроде бы, наобещали столько интересного, но пропали. Вот мы и заждались. Очень сильно. Поэтому и не удержались. Кстати, пропадете снова – соскучимся еще сильнее. В общем, делайте выводы. До новых встреч…

Чуть позже персональная радость привалила и к сестренке – она узнала в очередной жертве одного из экспертов по парному доению и вбивала его в асфальт на протяжении пары-тройки минут. Молча, сосредоточенно и очень жестоко. Впрочем, остановилась еще до того, как я забеспокоился, добила, забыла о его существовании и удовлетворенно переключилась на следующую цель.

Да, в процессе убиения этой троицы мы получили хоть какое-то удовольствие, но в общем и целом мероприятие неслабо действовало на нервы. «Соседкам», еще не привыкшим к большой крови – все целиком, а меня выводила из себя необходимость «кошмарить» девушек. Слава всем богам, в десять минут десятого на коммуникаторы прилетело предписание немедленно явиться в административный корпус, и мы, условно убив сорок первое тело, сорвались на бег. Долетев до центрального входа, показались сканеру, прошли в здание и, следуя подсказкам «Проводника», поднялись до приемной куратора академии, Великой Княжны Софьи Александровны.

Первый обязательный пункт программы – получение ценных указаний от одного из телохранителей – прошел в уже известном ключе. Потом мы оказались в знакомом помещении и снова построились в одну шеренгу перед рабочим столом младшей дочери Императора.

В этот раз Рюриковна изучила нашу компанию куда более пристально, затем вежливо поздоровалась, выслушала бодрый ответ и перешла к делу:

– Ольга Валерьевна Ухтомская считает вас самыми мотивированными и перспективными студентами первого курса за все время существования Академии. По мнению вашей наставницы, вы переросли Большую Войну, убиваете однокурсников только ради призовых баллов, поэтому во время любых, даже самых сложных боестолкновений испытываете не страх, не азарт, а раздражение из-за необходимости тратить время на ерунду. По словам все той же Ольги Валерьевны, вы поступили сюда исключительно ради развития, а значит, ваша ежедневная охота гарантированно выключит из учебного процесса минимум двенадцать человек. И это – даже без учета набивания призовых баллов на увольнительные. Я понаблюдала за побоищем, устроенным вами возле целительского корпуса, и не смогла не согласиться с этим мнением: да, вас раздражала необходимость убивать, но это чувство не мешало работать, как часы, с завидной легкостью перемалывать любое количество ровесников и отрабатывать боевые связки. Приятно удивило и то, что в пятницу и субботу вы провели по два полноценных занятия под магофоном в две единицы по шкале Оберта, но после этого чувствовали себя так, как будто тренировались в первом круге. В общем, я согласна с госпожой Ухтомской, что гонять вас по стандартной программе нецелесообразно, готова избавить от необходимости набивать призовые баллы и могу на постоянной основе выделить персональный спортивный комплекс во втором круге. Однако любой преподаватель, влюбленный в свое дело, пристрастен по определению, поэтому прежде, чем это сделать, я хочу выяснить ваше мнение: скажите, вы потянете такую нагрузку?

– Да, Ваше Императорское Высочество! – твердо сказал я, а девчонки склонили головы, подтверждая свое согласие с этим утверждением.

Великая Княжна хищно раздула ноздри, прищурилась и дала нам еще один шанс отыграть назад:

– Может, передумаете? Госпожа Ухтомская когда-то служила под моим началом и еще в те годы прославилась любовью к экспериментам. Говоря иными словами, она, как натура увлекающаяся, быстро подведет группу к пределу возможного и, вроде как, тренируя, станет испытывать на вас одну безумную теорию за другой.

Я пожал плечами:

– Ваше Императорское Высочество, мы уже оценили фантастический уровень знаний, высочайший профессионализм и редкую добросовестность нашей наставницы, поэтому ни за что на свете не откажемся от возможности развиваться под ее руководством.

– С вами все понятно. И с вашей супругой, судя по взгляду, тоже… – добродушно усмехнулась Великая Княжна и перевела взгляд на «соседок». – А что скажете вы?

Девчонки выдали приблизительно то же самое. Причем с куда большим воодушевлением. Тем самым, заставив Софью Александровну задумчиво расфокусировать взгляд, ненадолго уйти в свои мысли и выдать совершенно неожиданный вердикт:

– Что ж, вы меня убедили. Поэтому сделаем следующим образом. Лев Борисович?

– Я, Ваше Императорское Высочество! – отозвался ректор, выпрямился и верноподданнически вытаращил глаза.

– Я беру группу под свое крылышко и присваиваю этому эксперименту гриф секретности «Два-прим». Так что выделите Ольге Валерьевне весь четвертый корпус и освободите как от возни с остальными первокурсниками, так и от ненужной текучки. Пусть вложится в воспитание тех, кого сочла настолько перспективными учащимися.

Эти несколько предложений были озвучены тоном, в принципе не подразумевавшим возможности возразить, и ректор «радостно» взял под козырек. В смысле, заявил, что с пятнадцати тридцати этого дня четвертый корпус будет в полном распоряжении нашего куратора, и что уже во вторник вечером Ольга сможет забить на всех, кроме нас.

Великая Княжна удовлетворенно кивнула и снова посмотрела на меня:

– Итак, с этого момента вы вне Большой Студенческой Войны. Как минимум до конца этого учебного года…

– Ваше Императорское Высочество, мы можем перестать атаковать однокурсников… – осторожно сказал я. – Однако это не выключит нас из войны. Ведь мы живем там же, где и все остальные учащиеся, ходим по тем же аллеям, что и они, питаемся в одной столовой и так далее.

– Вы правы, тут полумерами не обойтись! – после недолгих раздумий согласно кивнула она. – Лев Борисович, выделите ребятам коттедж в жилом городке преподавателей. По возможности сегодня, чтобы успели переехать и обжиться на новом месте. Кроме того, оформите полный допуск в торгово-развлекательный центр для персонала, иначе они продолжат бегать в студенческий и замучают целителей лишней работой…

…Коттедж, выделенный нам ректором, оказался раза в полтора больше и существенно комфортабельнее старого. К примеру, в нашей новой квартире оказалось три спальни и три ванные вместо двух, в тренировочном зале появились беговые дорожки, две «вертушки» и профессиональный силовой тренажер, а мебель и информационно-развлекательный центр не шли ни в какое сравнение с предыдущими и стоили целое состояние. Не скажу, что это шокировало, но порадовало однозначно. Кстати, переехали мы всего за один рейс. Но даже так не забили и половины багажного отделения «Вепря» Ухтомской. Ведь если мы с Ладой заглядывали в «Апельсин» аж два раза и в первый визит закупились по полной программе, то «соседки» в свое единственное посещение торгового центра приобрели только несколько футболок, шорты, купальники и белье, соответственно, все их личные вещи и шмотье поместились в одной спортивной сумке. Кстати, мысль о том, что эта парочка сбежала из родовых поместий с самым минимумом необходимого, да еще и продала все свои драгоценности, помогла вспомнить о том, что они девушки, и заставила озаботиться их моральным состоянием. Поэтому сразу после десантирования возле коттеджа я заявил всем дамам, включая Ольгу, что в семь вечера намечается поход в торговый центр «Аметист», потребовал, чтобы в это время они построились у нас в прихожей в парадно-выходной форме одежды, и отпустил восвояси. А менее, чем через десять минут впустил домой Ухтомскую и выпал из жизни еще на два с половиной часа. За это время довел ее внешность до своего личного идеала, а бедную женщину до слез. Слава всем богам – счастливых. «Смерть отца… Гибель друзей и подруг… Семнадцать лет одиночества и работы на износ, а затем еще и ублюдок-Свищев…» – мысленно повторял я запавшие в душу объяснения Рыжей, гладя Умницу-Разумницу по спине и стараясь не обращать внимания на то, что она опять вцепилась в меня, как клещ, и боится проснуться и оказаться в привычной серой действительности. А через какое-то время по какому-то наитию повторил фразу о том, что теперь у нее есть мы с Ладой. И попал. Туда, куда требовалось – Ухтомская подняла голову, поймала мой взгляд и серьезно кивнула:- Да, есть! Поэтому я настолько счастлива, что не в состоянии связно излагать свои мысли. Поэтому хотела бы перенести серьезный разговор на вечер или ночь, а пока побыть рядом и наслаждаться тем теплом, которым вы со мной делитесь. Позволите? – Если наденешь хотя бы халат… – улыбнулся я. – А то ты получилась на редкость хорошенькой, а я все-таки мужчина! – Не «Получилась», а «Я тебя сделал»! – сварливо проворчала она, нехотя расцепила руки и метнулась к креслу с одеждой. – Для того, чтобы превратить безобра-… ой, самое обычное тело в такой шедевр, требуется вкладывать в процесс изменений не только талант, но и душу. А она у тебя большая, светлая и теплая! – Ты права – он в тебя действительно вкладывался… – подтвердила сестренка, дождалась, пока Ухтомская затянет поясок, и скомандовала: – Яр, наполни, пожалуйста, джакузи. Оля, отправляйся в гардеробную и снимай динамическую мерку: у тебя изменились все пропорции, а значит, имеет смысл озаботиться покупкой хотя бы одного парадно-выходного комплекта одежды. А я приду через несколько минут. Со всякими вкусностями. Ибо проголодалась. Стоило Умнице-Разумнице умчаться выполнять поставленную задачу, как сестренка поймала мой взгляд и тихим, но уверенным шепотом выдала весьма своеобразное требование:- Она сейчас на перепутье. Подаришь еще толику настоящего тепла – прирастет к нам намертво. Станешь держать дистанцию – снова замкнется в себе и, вероятнее всего, больше никого не подпустит. В общем, выключи голову и доверься интуиции. Договорились? – Договорились… – эхом отозвался я, задвинул куда подальше все сомнения, отправился в ванную и за пару-тройку минут создал там нужный антураж. В смысле, убрал верхний свет и с помощью потайных светильников погрузил помещение в уютный полумрак, добавил еле слышный, но приятный музыкальный фон, перевел три лепестка джакузи почти в горизонтальное положение и сдвинул вместе. А потом по наитию занял самый правый и встретил Ольгу, появившуюся на пороге, «боевым приказом»:- Твое место посередине – сегодня мы празднуем твое преображение. – Не смогу: в лифчик не влезла, а трусы, наоборот, спадают… – чуть не плача от огорчения, призналась она. – Значит, я смогу еще раз полюбоваться результатами своих трудов… – продолжая говорить не разумом, а сердцем, пошутил я. – А они, откровенно говоря, радуют и взгляд, и душу! Женщина засияла, разделась и через считанные мгновения забралась на средний лепесток. Правда, до появления «моей благоверной» пребывала в напряжении. А зря – нарисовавшись в ванной, сестренка деловито поставила поднос с вкусняшками на бортик, скинула халат, скользнула в воду и заняла оставленное место. Затем перевернулась на бок, положила левую руку на живот Ухтомской и покрутила запястьем, чтобы привлечь внимание страдалицы к своему коммуникатору:- Сначала выберем тебе хотя бы один подходящий наряд и оплатим срочную доставку, а расслабимся уже потом. Можешь начинать: блокировка снята, а файл с твоими динамическими мерками уже на рабочем столе. Кстати, имей в виду, что наша ближайшая подруга обязана выглядеть умопомрачительной красоткой. – В таком состоянии, как сейчас, я разойдусь и напрочь потеряю берега! – предупредила Ольга и заставила Рыжую насмешливо фыркнуть:- Берега нужны только тем, кто одинок. А у тебя есть мы с Яромиром. Так что отпускай тормоза еще при выборе белья……Полтора часа безбашенного веселья, эйфория от обретения новой внешности, море комплиментов разной степени игривости и наша поддержка в любых начинаниях лишили женщину остатков здравомыслия. В результате наряд, выбранный ею для первого выхода в свет, выглядел донельзя провокационно. Светлые брюки из какого-то тянущегося материала облегали ножки, как вторая кожа, и уже с трех-четырех метров создавали ощущение отсутствия этой части одежды. Светло-голубая шелковая рубашка навыпуск, еле прикрывавшая аппетитную задницу, вызывала стойкое желание под нее заглянуть, а при взгляде спереди вынуждала упереться взглядом выше, туда, где пять расстегнутых пуговиц позволяли увидеть часть груди и кружева лифчика, потеряться в складочке между полушариями и забыть обо всем на свете. Впрочем, я то и дело тонул в глазах, горящих воистину безграничным счастьем. Или любовался сумасшедшей улыбкой, играющей на губах. Так что после срабатывания таймера на комме с большим трудом заставил себя отправить Ухтомскую домой, дабы ее внезапное преображение нельзя было связать со мной-любимым. Само собой, на изменение внешности наставницы обратили внимание и «соседки»: когда женщина выгрузилась из «Вепря» и, гордо развернув плечи, попросила оценить результаты финальной процедуры отката возраста, они восторженно охнули и рассыпались в комплиментах. Мы с Ладой, спустившиеся по лестнице минутой позже, тоже не остались равнодушными, захвалив не только помолодевшую наставницу, но и таланты целителя. Да, мысленно посмеивались и добавляли веселья Ольге, но необходимость качественно залегендировать появление столь эффектной новой внешности и одновременно дистанцироваться от процесса преображения требовали именно такого поведения. Дальше стало еще веселее – после того, как наши восторги поутихли, и помолодевшая наставница предложила забираться в машину, Оболенская отрицательно помотала головой:- Ольга Валерьевна, какая, к Чернобогу, машина?! От нашего коттеджа до «Аметиста» меньше километра, пока светло, а значит, есть возможность как следует поиздеваться над вашими коллегами. Поэтому забудьте о колесах и обопритесь на руку Яромира – он у нас мужчина видный и гарантированно перепортит настроение всем встречным бабам! Предложение было принято влет, поэтому к торгово-развлекательному центру мы отправились пешком. И буквально метров через двести обломали пару незнакомых сотрудников МАО – черноволосую тетку лет пятидесяти с породистым, но на редкость неприятным лицом и ее кавалера чуть постарше. Нет, оклемавшись от первоначального шока, они, конечно же, наговорили Ухтомской много теплых слов, но при этом плавились от зависти. А после того, как мы продолжили движение, смотрели вслед отнюдь не с радостью в глазах. Ближе к центру жилого городка коллеги Ольги стали попадаться все чаще и чаще, и от переизбытка зависти в их взглядах начало мутить. Увы, дальше стало еще хуже – уже на первом этаже ТРЦ мы вляпались в небольшую толпу целителей, и наставницу затерроризировали не столько комплиментами, сколько вопросами о личности автора этих изменений, цене вопроса, количестве процедур и их длительности. Зато на втором, на выходе из лифта, мне удалось сбросить часть накопившейся злости. На ком? О-о-о, там нас встретил, как потом выяснилось, тот самый начальник смены СБ, с которым дружил Григорий Иванович Свищев! Впрочем, в момент нашей встречи я об этом даже не догадывался, поэтому на рывок за плечо отреагировал на одних рефлексах – вбил правый кулак в нижнюю челюсть мужика в деловом костюме, позволившего себе столь беспардонное хамство, высек из-под уродца обе ноги, упал на колено, в хорошем темпе продавил не особо плотный покров и отвесил тяжеленную затрещину:- Вы быдло, сударь! Жду ваших извинений или… – Вы задержаны. За нападение на сотрудника Службы Безопасности МАО! – гневно прошипел он, ткнул в тревожный сенсор коммуникатора и лишь после этого прижал ладонь к горящей щеке. Ледяной холод, разлившийся под Знаком Макоши, подарил Прозрение, и я, задавив злую радость, презрительно фыркнул:- Любой сотрудник Службы Безопасности Академии действовал бы в соответствии с должностной инструкцией, одна из первых статей которой должна звучать приблизительно так: «При обращении к гражданам сотрудник СБ обязан назвать свою должность, звание, фамилию и предъявить служебное удостоверение…» Вы же проигнорировали сразу все обязательные требования и рванули меня за плечо, кстати, будучи не в форме, а в гражданке. Делаем вывод – вы являетесь самозванцем. Или, как вариант, вконец охамели от безнаказанности. Впрочем, диагноз от этого не изменился. И если вы его позабыли, то с удовольствием повторю: вы быдло, сударь! А теперь, если вам не хватает мужества ответить на оскорбление так, как подобает мужчине, продолжайте вытирать собою пол. В этот момент к нам подбежали два «настоящих» СБ-шника, услышали приказ «Арестовать», качнулись ко мне и впали в ступор от повелительного рыка «двадцатипятилетней красотки»:- Стоять!!! Я, Ольга Ухтомская, чрезвычайный и полномочный представитель Великой Княжны Софьи Александровны в МАО, официально заявляю, что студент Нестеров Яромир Глебович был в своем праве, а его конфликт с Докукиным Павлом Алексеевичем является личным и лежит вне юрисдикции Службы Безопасности! Голограмма служебного удостоверения, развернутая перед глазами опешивших громил, подтвердила ее регалии, так что мужики попятились. А я презрительно оглядел «быдло», встал, повернулся к нему спиной и услышал гневное шипение:- Я вызываю вас на дуэль! – Ольга Валерьевна, скажите, пожалуйста, а в «Аметисте» имеется зал для поединков? – Конечно имеется! – кивнула она, изо всех сил стараясь не расплыться в предвкушающей улыбке. – На минус первом этаже. И я с удовольствием вас туда провожу! Словосочетание, едва заметно выделенное интонацией, подтвердило мои догадки, и я, поймав взгляд Докукина, ответил на вызов:- Деремся немедленно. Силой и Сталью. До смерти. И без подмен……Зал для поединков оказался самым обычным, построенным согласно стандартам, принятым еще в прошлом веке. То есть, арена пятьдесят на тридцать метров, открытая трибуна на два десятка мест, пол, стены и потолок из плотно пригнанных и магически упрочненных каменных плит, плафоны дневного света под бронестеклом и четыре обязательные видеокамеры. В общем, любоваться в помещении было нечем, поэтому я отвел спутниц на дальнюю половину трибуны и шепотом обратился к «соседкам»:- Не думаю, что этот придурок успеет отправить сюда что-нибудь особо опасное, но все равно сядьте за Ольгой Валерьевной и Ладой. А вы, дамы, на всякий случай поднимите воздушную пелену. – Это он… – одними губами проартикулировала Ухтомская, сев так, чтобы я прикрыл ее лицо от камеры на противоположной стене, дождалась подтверждающего шевеления ресниц, заулыбалась и заговорила в полный голос: – К сожалению, придется подождать порядка четверти часа – согласно внутренним законам Академии, поединки с участием ее сотрудников обязан судить дежурный начальник смены Службы Безопасности, а он сидит в административном корпусе……Дежурный прибыл через двадцать две минуты. Пошушукался с Докукиным и своими подчиненными на их стороне трибуны, затем подошел к нам и попробовал объяснить мотивы противоправных действий коллеги некоей оперативной необходимостью. Реакция Ольги повеселила:- Константин Филиппович, рискнете повторить этот бред Великой Княжне Софье Александровне? Общаться с Рюриковной мужик не захотел, но продолжил давить, почему-то решив, что способен решить эту проблему нахрапом:- Ваши студенты незаконно проникли на территорию жилого городка для преподавателей. Я, так и быть, не стану разбираться, каким образом им это удалось. Само собой, если вы… – А придется! – внезапно разозлилась наставница, потыкала в сенсоры комма и уставилась в бусинку объектива: – Да, я… Да, Мамба, срочное! Есть возможность подключиться к камере по этой ссылке? Отлично! Но сначала посмотри обе видеозаписи, которые я сейчас пришлю…Услышав слово «Мамба», дежурный начальник смены побледнел, но отыграть назад было уже невозможно, и ему пришлось ждать. Кстати, недолго – не прошло и трех минут, как Ольга, продолжавшая общаться с Софьей Александровной, холодно усмехнулась:- Он слышит! А через секунду из внешнего динамика комма раздался голос Великой Княжны:- Евсей Годимович, вы уволены. За попытку шантажа моего личного представителя в Академии и редкую некомпетентность. Для того, чтобы вы не сочли себя невинно пострадавшим, объясню смысл последней фразы. Приказ о создании экспериментальной группы из четырех первокурсников, переводе ее под мой личный контроль и переселении этих студентов в городок преподавателей был выложен на соответствующей страничке еще в десять утра. Причем с флагом особой важности. Там же был размещен и другой приказ – о присвоении программе подготовки этой группы грифа секретности «Два прим». Сейчас восьмой час вечера, а вы об этом ни сном, ни духом, что не лезет ни в какие ворота! В общем, извольте сдать дежурство сменщику, вернуться в административный корпус и дождаться моего прилета – остальное я объясню вам тет-а-тет. СБ-шнику резко поплохело, но Великой Княжне было уже не до него:- Так, картинка у меня есть… Сейчас выведу голос на динамики зала… Тоже есть… Та-а-ак… Всем внимание! Последняя фраза прозвучала на все помещение, и сторонники урода-Докукина, узнав рычащие обертона, известные всей Империи, вытянулись в струнку. А Рюриковна и не думала замолкать:- Добрый вечер. Этот поединок буду судить я, Великая Княжна Софья Александровна. Задавать вопрос о возможности примирения не собираюсь: Павел Александрович, вы вконец охренели, решив, что Собственная Его Императорского Величества Московская Академия Одаренных является вашей личной вотчиной, и вы вправе творить все, что заблагорассудится. Не приму и отказа от поединка, ибо считаю, что такое быдло, как вы, должно отвечать за свои поступки. Причем не чьей-нибудь, а собственной кровью…Начавшийся разнос напугал не только охамевшего начальника смены: громилы потеряли цвет лица и, по моим ощущениям, захотели провалиться сквозь землю. Но куда там – дочь Императора последовательно прошлась по каждому и лишь потом пригласила нас с Докукиным на арену. Команды начинать поединок я дожидался в глубоком полутрансе и под усилением, ибо собирался пробудить в Великой Княжне как можно более сильный интерес к себе-любимому. Услышав слово «Бой», благодаря субъективному замедлению времени растянувшееся на несколько долгих мгновений, ушел в скачок и вбил в плечо СБ-шника, только-только начавшего пропадать под отводом глаз, локоть, «обернутый» покровом. Навык противника, естественно, слетел, а вынужденный пируэт сбил еще и тоннельный эффект зрения. Да, растерянность Павла Алексеевича длилась от силы секунду, но этого времени мне хватило на шесть мощнейших ударов в голову, каждый из которых менял пространственное положение черепа, не лучшим образом действуя на вестибулярку, снимал часть прочности защиты и, что самое главное, прилетал с самых неожиданных направлений. Ибо я продолжал перемещаться скачками в том самом режиме, в котором охотился на самых опасных хищников Дикого Леса. Естественно, весь бой можно было закончить за пару секунд, продавив покров Докукина земляным капканом, любимым кастетом или одним ударом ранга мастера пятой звезды, но я изображал подмастерье-«семерку» с боевым опытом и не более. Так что после появления плоской воздушной пелены спокойно обошел ее еще двумя скачками и нарушил структуру неплохого защитного навыка… лицом его же создателя, влетевшим в пелену изнутри из-за сильнейшего удара в затылок. Судорожная попытка Докукина разорвать дистанцию перекатом тоже не принесла успеха – выкатившись в стойку, он нарвался на мое колено, услышал характерный треск продавливающегося покрова и испугался. Так сильно, что выставил перед собой обе руки с растопыренными пальцами, открыл рот, чтобы попросить пощады, и не смог: я вынес нижнюю челюсть левым боковым, еще через долю секунды правым апперкотом заставил Павла Алексеевича запрокинуть голову и всадил ледяной шип через подбородок в мозг. Чтобы этого урода, не дай Перун, не откачали. Следующие телодвижения исполнил только для красоты – недоуменно оглядел противника, не сумевшего противопоставить моим атакам ровным счетом ничего, презрительно фыркнул, переместился скачком на свою метку, поклонился камере над трибуной и замер по стойке «Смирно». Черная Мамба не разочаровала, увидев все, что я пытался ей показать, сделав правильный вывод и дав понять, что оценила этот спектакль:- Яромир Глебович, я с вами полностью согласна и тоже не понимаю, что настолько неподготовленный боец делал в СБ Академии, да еще и в должности начальника смены. Но обязательно в этом разберусь. Спасибо и за доставленное удовольствие – я оценила ваш реальный уровень и очередной раз убедилась в правильности принятого решения. А теперь можете забирать своих дам и продолжать отдыхать. Я же пообщаюсь с теми, кому повезло выжить…