Тьма. Том 8

Глава 5

Сетевая волна «100», передача «Утро добрым не бывает»

— И-и-и-и! Доброе утро, сонное царство!

— И пусть утро добрым не бывает, но на нашей волне чудеса ещё случаются!

— А именно, на волнах радио «Сто». С вами Александр Пискарёв!

— И я, Анна Лоскутова! Вместе мы попытаемся сделать утро добрее!

— И начнём с новостей про войну Ишимских сил против тварей Серых земель.

— В соревновании «кто кого» покуда верх берёт зверьё. И это несмотря на то, что первый состав «изменышей» удалось перебить.

— Но даже если зверьё потеряет ещё с десяток составов, ему не страшно. На самый крайний случай, в бой пойдут какие-нибудь ядовитые кролики!

— Которые наверняка и плодятся, как кролики…

— И всё же силы зачистки Серых земель не теряют боевой настрой. Теперь они, правда, будут осаждать ближайшие населённые точки….

— Не для того, чтобы их захватить, само собой! А чтобы починить побитые грузовики.

— И, конечно же, осыпать местных мастеров денежными знаками. Ну и всем остальным, что у нас их здесь заменяет.

— Кстати, предупреждаем всех, кто впервые выбрался в наши края. У нас тут вообще-то перебои со связью и ограниченный торговый оборот с Большой Землёй. Так что денежными знаками у нас считаются только монеты и купюры достоинством не более 10 рублей. А также, естественно, золотые слитки и семейные украшения.

— А заменить их, к слову, могут консервы, алкоголь и чай. И да, мы немного ретрограды, поэтому по-прежнему ценим индийские сорта. А что мы не считаем деньгами, Ань?

— А деньгами у нас не считаются циферки в ваших трубках, которые здесь не выдерживают и тухнут от волновых искажений. Всё, что нельзя пощупать и спрятать в матрас — это пыль. Так что не надо у нас здесь требовать безналичную оплату.

— У нас её тысячу лет не было, и ещё тысячу лет не будет!

— Примерно о том же, но про любовь вам сейчас споёт ватага «Тысячелетие» в песне «Как один миг»!

— Тысячелетие, как один миг… Звучит, да!

— Ага, согласна. Ладно! Слушаем!

Горячка боя спала. Адреналин тоже начал отпускать. Одни бойцы, более-менее рукастые в плане первой помощи, возились с ранеными. А все остальные с молчаливой сосредоточенностью занялись обустройством временного лагеря. Команды отдавали одновременно трое: Слава, Давид и Евгений, коренастый глава дружины Дутного.

Уцелевшие грузовики, рыча моторами, стаскивали побитую технику. Часть, которую надеялись восстановить — в центр. А то, что в полевых условиях не вышло запустить — в круг. Подставлять работающие грузовики под новые атаки никто не хотел.

Одновременно закипела и другая работа. Бойцы достали бензопилы с топорами. С визгом моторов и сухим треском они стали валить чахлые, но вполне годные для наших целей ели, росшие по сторонам от дороги.

Освободив деревца от ветвей, голые стволы резали на короткие брёвна и устанавливали под днищами грузовиков. Это позволяло сделать заграждение, через которое не пролезла бы и тварь размером с обычную собаку. А те ветви, что потолще и попрямее, затачивали на колья. После чего вбивали их в оттаявшую землю перед баррикадой, создавая примитивный, но эффективный палисад.

Работали сообща: сначала ещё возникали стычки и споры, а потом как-то договорились, и дело пошло на лад. Времени до заката хватало, так что к ночи доделать лагерь мы точно успевали. Но, естественно, все опасались, что зверьё нападёт раньше.

Отдельным, самым мрачным, пожалуй, вопросом стали тела погибших.

— Если оставим снаружи, утром их можно не найти. В здешних местах, Бархан говорит, и простых падальщиков хватает… — хмуро сказал Давид, глядя на выложенные в ряд и запакованные в пакеты фигуры.

— Знаю, так не принято… Но давайте их в лагерь всё-таки занесём… — предложил Михаил Дутный. — Сложим у дальних машин. А как доберёмся до обжитых мест, отправим обратно в Ишим. Там и мертвецкие хорошо оборудованы, и люди есть, кто их в порядок приведёт. Всё-таки родным надо бы тела вернуть…

На морозе трупы замерзали быстро. А запах смерти и крови сдувал холодный ветер. Так что, сложенные в отдельном месте, мёртвые вряд ли сильно потревожили бы бойцов. И всё же нет-нет, но то один, то другой дружинник мрачно поглядывали на печальный штабель.

Пока лагерь обрастал брустверами из земли, снега, льда, брёвен и металла, наш радист активно крутил ручки. Эфир шипел и потрескивал, выплёвывая короткие переговоры между отрядами. Сквозь помехи прорывались обрывки чужих переговоров, полные такого же хаоса и растерянности, что у нас:

«…Не можем двигаться! Потеряли ходовую…»

«…Тыловики будут? Или нам самим тащить?..»

«…Заправщик в секторе есть? Нужно топливо».

Подробности о нашей ситуации, а главное — о невозможности двигаться дальше в ближайшее время, передать удалось. Я вообще опасался, что придётся назад поворачивать и терять на этом время, но Михаил Дутный немного просветил:

— Оно каждый раз, Фёдор… То одно, то другое… Редко когда без сложностей в самом начале. Мы идём чистить Серые земли, а их обитатели отбиваются, как могут. В этом году, правда, как-то уж слишком умело… Если честно, мне так впервые не повезло…

Я помогал, где мог, отправив Авелину в наш грузовик. В висках стучала кровь, тело настойчиво требовало отдыха, но не судьба: работы было ещё много. Да и обдумывать варианты, что дальше делать, оказалось проще, когда руки заняты физическим трудом. Но в какой-то момент в кармане куртки призывно завибрировала трубка. А мрачные окрестности огласила жизнерадостная детская песенка.

Этот звонок у меня стоял на очень особенного человека. Того самого, который номер телефона дал и заставил записать, но сам ещё ни разу не звонил.

Хмыкнув, я приложил трубку к уху и отошёл в сторонку, где нас не могли услышать:

— Жалуйтесь, ваше высочество!

Возможно, это дурачество было не очень уместно в такой ситуации. Но иногда, чтобы с полной отдачей заниматься серьёзными делами, сначала надо поднять себе настроение.

Цесаревна моему необычному приветствию, несколько… Удивилась. Во всяком случае, ответила лишь через несколько секунд молчания:

— Ну это ж ты со ставкой связывался, тебе и жаловаться, Федь!

— Боюсь, новых жалоб у меня нет. Исключительно те же, что и у остальных! — ухмыльнулся я. — Саша, а у вас-то всё в порядке? И что там с Булатовыми?

— Я сейчас догнала их дружину. Есть потери, однако не очень серьёзные. Мои тяжёлые ратники вовремя помогли, — успокоила цесаревна. — Вы с Авелиной не пострадали?

— Нет, с нами всё в порядке. А вот у отряда, шедшего впереди, много бойцов погибло. Мы спешили им на помощь, но сами попали в засаду… — сделав паузу, я прямо уточнил: — Поддержки, как я понимаю, можно не ждать?

— Поддержка, Федь, нынче на вес золота! Слишком уж неожиданно всей кучей зверьё навалилось… — расстроенно призналась цесаревна. — Держитесь пока своим умом. А я попробую что-нибудь сделать… И умоляю вас, не геройствуйте больше! С героями, как правило, масса хлопот из-за посмертных наград. А я, знаешь ли, не люблю лишнюю бумажную волокиту.

— Ну как так-то? Совсем Рюриковичи в тиранию ударились. Помереть, и то уже подданным спокойно не дают… — не удержавшись, с улыбкой пожаловался я.

— Но-но-но! Ты смотри, Федь, не привыкай языком молоть! А то вдруг папеньке моему такое когда-нибудь скажешь, а он и осерчать может, если в плохом настроении! — оценив шутку, засмеялась цесаревна, а затем резко посерьёзнела: — Ещё раз прошу: не геройствуйте больше. На вылазках в Серые земли так не принято. Большинство едет сюда за звонким рублём, а не по велению совести.

— Понимаю, хоть и не одобряю. Но если бы мы не поспешили на выручку тому отряду, ничего бы не изменилось. Думаю, на нас бы всё равно выскочили с двух сторон. А двумя дружинами отбиваться как-то легче… — объяснил я свою позицию. — В любом случае, умирать я не собираюсь.

— Вот и славно. Хороший ты мальчик, Федь, правильный! Держитесь там! Жди, я тебе перезвоню! — с этими словами цесаревна бросила трубку.

А я опустил руку с телефоном. И окинул скептическим взглядом наш лагерь.

— Продержаться… Отличный совет!.. Жаль, её высочество стратег, а не тактик… — вздохнул я себе под нос.

На удивление, не прошло и получаса, как Саша действительно перезвонила. Я как раз склонился с Михаилом Дутным над двумя схемами движения, расстеленными на крыле одного из уцелевших грузовиков. Мы сверяли наши маршруты, намечая возможные пути отхода. Лицо Михаила было серым от усталости, но в глазах горела упрямая решимость. Видимо, он уже потерял слишком много, чтобы сдаваться сейчас. И я его отлично понимал, но с другими вариантами по-прежнему было туго.

— Значит, если двигаться вдоль… — сказал было он, но его прервало настойчивое жужжание, а затем и детская песенка в моём кармане.

Я извиняющимся жестом поднял руку. А затем отошёл подальше, в тень между двумя грузовиками, где стук топоров звучал немного тише. На экране трубки горела знакомая надпись: «Её высочество цесаревна Александра». Еле-еле в окно для имени помещалась, между прочим…

— Ваше высочество! — на этот раз я сдержал шутки, рвущиеся на язык.

— Федь, чтобы время не терять… Где вы сейчас находитесь, согласно вашей схеме движения? — деловым тоном уточнила Саша.

— Сектор 7-Б, перегон 15. Стоим лагерем у дороги. Двумя отрядами, моим и Михаила Дутного.

— Потери, если в точных цифрах?

— Один погибший, тринадцать раненых. Двое тяжёлых. У Михаила Дутного, с чьим отрядом объединились, выбыло больше половины состава. И много раненых. Техника повреждена, половина грузовиков не на ходу. Боезапас изрядно потратили, но на какое-то время хватит. Часть грузовиков попробуем восстановить.

— Понятно. А что с поддержкой? Командование отвечало? — уточнила Александра.

— Даже если отвечало, у нас на частотах сплошные помехи. Но, насколько я знаю, пока по связи долетают только призывы о помощи.

— Думаю, на помощь можно не рассчитывать… — не сдержав тяжёлый вздох, призналась цесаревна. — Боюсь, мы прошли точку невозврата. Вам надо оставить позицию и двигаться на юго-восток. Ваша теперешняя цель — поселение Хворостово.

Я помолчал, скрипя зубами и мысленно примеряя этот маршрут к карте.

Хворостово? До него, даже по прямой, три дня пути минимум. Ещё и по местному бездорожью… С нашим подбитым транспортом. И с ранеными… Скажем честно, тяжёлые не переживут. Остальные, кто как…

— Федь, понимаю, отчего ты молчишь. Но мы с Арсением тоже идём туда. Хворостово — единственная точка поблизости, где есть хорошие мастерские и можно починить грузовики! — снова заговорила Саша. — Сейчас все отряды сначала будут приходить в себя, а потом выдвинутся туда, чтобы чинить машины. На всём этом можно потерять несколько недель. Так что… Вам кровь из носу надо попасть туда раньше, чем подтянутся основные силы.

— Раненые не выдержат трёх дней тряски по бездорожью… — озвучил свои мысли я, глядя на кузов одного из грузовиков, ставшего у нас чем-то вроде медицинской части.

— Не беспокойся. Считай, вопрос с ранеными вот-вот будет решён! — голос Александры в кои-то веки показался мне уставшим.

Похоже, она много с кем успела переговорить, выторговывая нам лучшие условия.

— За вами по тому же пути, но отставая на полдня, а теперь и больше, следует обоз Тылового Приказа с лекарем. Этот лекарь очень опытный, сможет вернуть в строй всех, даже тяжёлых. Я связалась с начальником обоза и приказала ускориться, чтобы остановились и помогли вам. Вам же надо будет сопроводить их до Хворостово.

— Уверена? Они согласились и подтвердили это? — уточнил я, боясь ликовать раньше времени.

— Фёдор, я договорилась, и они обещали. Доберутся до вас завтра в первой половине дня. Сейчас тоже зализывают раны после нападения. Как только сможете, вместе с ними выдвигайтесь в Хворостово. Не задерживайтесь. Лучше долечить раны в Хворостово, пока вам будут технику чинить, чем ютиться под стенами. Оно же не резиновое, в конце концов.

Когда наш разговор закончился, я задумался. Ещё минуту назад мы с Михаилом обсуждали ситуацию, и по всему выходило, что кроме как отходить — вариантов нет. Хотя, конечно, нам обоим это очень не нравилось. А сейчас двум нашим отрядам предстояло прорываться вперёд.

С другой стороны, от Хворостово была наезженная дорога, и шла она до следующей условно безопасной точки. Если ехать большим отрядом, имелись шансы этот участок преодолеть быстро. И тогда мы бы достигли первой точки развёртывания сил.

Стоило оно того? Если бы я просто хотел разбогатеть в Серых землях — однозначно нет. Но у меня было другое задание. А значит, придётся убеждать Михаила, что стоит рискнуть. У него-то грузовиков на ходу больше, чем у нас.

День тянулся медленно и нервно. Ожидание новой атаки висело в воздухе, смешиваясь с запахом гари, металла и едкого дыма жаровен. Но атаки не последовало. Лес вокруг замер в неестественно-зловещем молчании.

Единственным, что её нарушило, стал проезжавший мимо отряд. Небольшая колонна, возглавлял которую гусеничный грузовик, торивший дорогу. Проезжая мимо, они даже не замедлились. Похоже, взаимопомощь во время чистки и вправду была не в чести. Хотя это глубоко неправильно, конечно. Всё-таки одно дело делаем, могли бы и помочь.

А ближе к вечеру с одним из грузовиков Дутного случилось чудо, которого мы уже и не ждали. Ребятам, которые весь день реанимировали технику, удалось кое-как залатать раздробленный мост. Теперь грузовик отчаянно скрипел и постукивал на ходу, но всё-таки двигался.

Что касается нашего отряда, то и тут был прогресс. Удалось привести в чувство грузовик, где ехали мы с Авелиной и охраной, а также ещё пару машин. Правда, своим ходом они еле двигались: пришлось бы их, в любом случае, тащить на буксире. Зато не волоком.

Под вечер по главной, ещё не совсем разбитой дороге, с грохотом, слышным за километр, промчалась ещё одна колонна. Три гусеничных броневика, похожие на железных черепах, с закреплёнными на башнях тяжёлыми пулемётами.

Они пролетели мимо в облаках снега. И, снова меня удивив, тоже не стали снижать скорость. Лишь промелькнул мимо бинокль головы отряда. Рыча моторами, колонна покатила дальше, вглубь Серых земель, оставляя развороченную гусеницами колею.

Но их появление, как и обрывки радиопереговоров, которые к вечеру стали разборчивее, складывались в интересную картину. Потери в живой силе у большинства отрядов оказались не катастрофическими. Звери выбивали, в основном, технику: колёса, моторы, ходовую. Чаще всего в эфире звучали сообщения о невозможности продолжить движение с прежней скоростью.

В итоге, наступление застопорилось, захлебнувшись грудами металлолома, который жалко было здесь бросать.

И наш сектор, судя по всему, оказался местом, где зверьё сконцентрировало свои лучшие, прости Господи, силы и нанесло самый мощный удар.

А ведь если бы я хотел замедлить армию, не ввязываясь в генеральное сражение — поступил бы точно так же. Выбивай технику и связь. Вешай на плечи врага его же раненых. Пусть противник вязнет в снегу, пусть рушится вся его логистика. Хотя какая в этом хаосе логистика… Одно название.

Последнее я даже пробурчал вслух. И Михаил Дутный, чистивший свой пистолет, сидя поодаль на ящике из-под патронов, мрачно хмыкнул. А затем, вторя моим мыслям, неспешно проговорил:

— Я вот думаю, это у меня такое невезение… Или кто-то умный зверьём управлял? В этой вылазке всё будто нарочно через задницу. Если мы отсюда выберемся живыми, для меня она всё равно окажется одной сплошной потерей. И в людях, и деньгах. И ладно деньги, Бог с ними! Но люди… Их-то мне не вернуть. А даже если князь выплатит таким, как я, невезучим, воспомоществование… Семьям убитых-то всё равно надо платить. И новых бойцов нанимать. И технику восстанавливать…

Я кивнул, понимая его лучше, чем он мог предположить. Для него это была прибыльная вылазка, которая провалилась. А у меня на кону стояло гораздо больше.

Ночь опустилась на лагерь, и эта ночь вновь была тревожной. Вокруг опять было тихо. Слишком тихо, чтобы быть правдой. Лишь треск костров, да дыхание спящих людей. Ну и редкие шаги дозорных.

Ещё и воздух был непривычно тёплым и влажным. Всего-то градусов пятнадцать ниже нуля. Пахло прелой хвоей и дымом костров. И этой ночью, впервые за много дней, не случилось серьёзных заморозков. Снег ещё днём начал подтаивать под мартовским солнцем, а ночью в воздухе повис первый туман. А значит, чтобы добраться до точки 101, нужно было поторопиться.

И это было не единственное, о чём я думал, пытаясь заснуть и вглядываясь в тьму за пределами костров. В голову, навязчиво и неотвратимо, лезла очень упорная мысль.

О том, что это не мы отбились, а кто-то, сидящий в глубине Серых земель, провёл разведку боем. Оценил нашу силу, снаряжение, тактические приёмы, вооружение, реакцию…

И теперь наблюдает за нами, выжидая удобный момент.