Тьма. Том 8

Глава 9

[Помехи]

[Помехи]

[Помехи]

[Помехи]

Каюсь, первое, что я сделал, выбравшись из грузовика и подав руку жене — уставился на деревянный щит. Очень интересно было, как конструкция выдержит попадания из современного оружия. Да, деревянные заграждения мы дополнительно прикрывали колдовскими щитами. Но самыми слабенькими, чтобы теньку поменьше расходовать.

И всё же пули, хоть и не с первого раза, пробивали доски, местами насквозь. Смогут ли справиться с деревяшкой изменённые животные? Само собой. Но не сразу. И это даст нам время перебить как можно больше врагов.

В ушах до сих пор стоял звон после стрельбы, что мы тут устроили. Я глотнул ледяного воздуха и посмотрел на жену, которая внимательно оглядывала поле боя.

— Пройдёмся в начало?

— Давай! — согласилась она.

Пока шли, я окинул взглядом нашу часть колонны. Раненые имелись: кого-то зацепило шальной пулей, кому-то прилетело сквозь деревянный щит. Но главное — никто из наших не убит. А раненые уже получали помощь. Слышались короткие команды, лязг затворов и приглушённые стоны недобитых врагов. Из лесочка, куда пытались уйти разбойники, раздавались крики и стрельба.

А когда мы дошли до переднего края колонны, на край кузова выпрыгнул из густой тени Тёма, запропавший ещё в начале боя. Усевшись на пятую точку, он с презрительным видом чихнул и начал вылизывать лапу, блестящую от чужой крови. Мол, дальше и без него с оставшимися беглецами справятся.

Возле броневиков царило абсолютное спокойствие. Ратники в доспехах с «соколом» уверенно несли стражу, поводя дулами пулемётов в сторону леса. Под их защитой троица, состоящая из цесаревны Александры, Арсения Булатова и «обозника» Ивана Семёнова, которого мы взяли с собой, могла ни о чём не волноваться.

Цесаревна, кстати, в очередной раз поразила меня. Ни намёка на испуг из-за нападения или усталость от походных условий. Разве что идеальные щёчки от мороза слегка порозовели.

— Живы? — бросила она, просканировав меня с Авелиной внимательным взглядом.

— Целы, ваше высочество, — ответил я за обоих. — Потерь в людях нет, только легкораненые. Техника тоже на ходу.

Булатов удивлённо покачал головой:

— И ведь сработали твои щиты, Федь! Правда, расчёт был на зверя, который бросается на борта… А первыми напали люди.

— И что им нужно-то от нас? — проворчал Семёнов. — Раньше такого не было. Отребье на военные отряды не помню, чтобы вообще нападало.

— Именно, — цесаревна, не отводя взгляда от леса, поднесла к губам рацию, из которой звучали хрипы и помехи. — Виталь, на связь.

— Пш-ш… Связи!.. — отозвалась рация.

— Языков возьмите! — попросила цесаревна.

— Пш-ш… Нял. Исполня… Пш-ш…

— Связь только хуже становится… — нахмурившись, Саша посмотрела на тыловика-обозника. — Всегда так, Иван Кириллович?

— Севернее вообще связи может не быть, ваше высочество! — ответил Семёнов. — Всё зависит от искажений теньки. Иногда связи не бывает по несколько недель. Разве что по проводу можно сведения передавать. Но местные, понятное дело, не рассказывают, где у них провода лежат.

Не прошло и пяти минут, как к колонне подъехали несколько снегоходов. Это были разведчики, ушедшие вперёд по маршруту. Они спешились, и по их смущённым позам было ясно: понимают, что виноваты.

Откуда-то сбоку появился Бархан, кинувшись отчитывать подчинённых. Цесаревна медленно подошла к ним и, не повышая голоса, ледяным тоном спросила:

— Объясните мне, как так получилось? Две сотни человек с тяжёлым вооружением устроили привал на вашем пути, а вы, опытные люди, ни сном, ни духом?

Старший группы, молодой парень с обветренным лицом, попытался что-то сказать про хорошую маскировку, но Александра его тут же оборвала:

— Ваша задача — видеть угрозу. Вы её не увидели. Следующий промах может стать последним в вашей и нашей жизни. Понятно?

— Так точно, ваше высочество! — выпалил разведчик, вытягиваясь в струнку.

— Постарайтесь уж, будьте так добры! — Саша развернулась к нам и кивнула Бархану, больше не глядя на проштрафившихся.

— Расстрелять мало!.. — буркнул Семёнов, а мне захотелось предложить ему самому провести разведку, раз такой умный, но я не стал.

Хотя видел следы снегоходов на том месте, где устроил лёжку наш противник. И понимал, что если разведчики проехали прямо по ним и не заметили, значит, прятаться наши противники действительно умеют.

Умели, точнее.

В это время ратники как раз приволокли двух пленных. Оба в порванной одежде, лица испуганные, перемазанные сажей и кровью. Одного ранили в ногу, он даже идти не мог. Второй, постарше, держался за бок, откуда медленно сочилась кровь, окрашивая куртку.

Допрос был коротким и без церемоний. Ратник в тяжёлой броне склонился над пленными и принялся задавать вопросы ровным бесстрастным голосом:

— Кто нанял?

— Не знаем, вот те крест! — захлёбываясь словами, начал частить тот, что постарше. — Посредник был! Деньги дали наперёд! Половину.

— Задача какая была?

— Остановить колонну! Технику пожечь, панику навести! Мы думали, обычный обоз… Ну это, с припасами… — пленный замолчал, с ужасом глядя на доспехи царского «сокола». — Если б знали, кто здесь… Да ни за что бы не сунулись! Подставили нас ни за что!

— Опознать нанимателя сможете? — вмешалась цесаревна.

Пленный затряс головой:

— Я и не видел его… Главный договаривался. Но он того… Помер, кажись.

В этот момент с дальнего края леса донёсся протяжный рёв. Низкий, раскатистый, будто тигр злится. В ответ с другой стороны послышались завывания, похожие на волчьи.

Иван Семёнов сплюнул на снег и сообщил:

— Всё, развлечения окончены. Зверьё идёт на выстрелы и кровь. Уезжаем. Сейчас.

Цесаревна, не глядя на пленных, махнула ратникам:

— Занять места в машинах.

Бахнуло два приглушённых выстрела, и два тела, упавших в снег, начали быстро окрашивать его в розовый.

Я и Арсений по рациям связались с командирами своих дружин. Зазвучали команды и крики. Бойцы потянулись обратно к грузовикам. Из лесу выскочили последние отряды, преследовавшие бандитов, и поспешили к колонне по глубоким сугробам.

Я и Авелина тоже пошли к своему грузовику. Через несколько минут колонна, пыхтя и лязгая, пришла в движение, медленно набирая ход. По бездорожью и так быстро не покатаешься, а тут ещё мои деревянные щиты по сторонам. Они тяжёлые, заразы… Пока разгонимся хотя бы километров до двадцати-тридцати в час — время проходит.

Я отодвинул брезентовый полог и выглянул наружу. Колонна набирала скорость, уходя от места столкновения. И вовремя. Из леса, в сотне метров позади, выползли… существа. Размером с крупного медведя, но приземистые, на кривых мощных лапах. Морды — вытянутые, крысиные, с огромными жёлтыми резцами. Шерсть — клочковатая, грязного серо-бурого цвета.

Их было штук тридцать. Они выстроились на опушке, даже не пытаясь нас преследовать. Просто стояли и смотрели на уезжающую добычу умными, но злобными глазами.

Помесь медведя и крысы. Просто замечательно… Эволюция в Серых землях принимала очень нездоровые очертания. Не хотелось бы столкнуться с таким врагом, откровенно говоря. Крысы, насколько я помню — очень хитрые и мстительные создания.

Я отпустил полог и, усевшись на кресло, вспомнил, как мы вообще решились на прорыв…

С идеей щитов я пришёл к цесаревне и Арсению на следующее утро после сна. Собственно, моим главным аргументом было то, что деревянный щит сколотить можно прямо на ходу. Лишь бы имелся запас гвоздей. А тот же грузовик чинить выйдет лишь в мастерских, и то в дружественных посёлках.

Мою идею приняли не сразу, обещали подумать. Но, поскольку никаких других не появилось, пришлось реализовывать эту. Конечно, с моей точки зрения, рисковать цесаревной, в любом случае, было неразумно. Как минимум, она являлась ниточкой, которая связывала нас с точкой 101. Молчу уж обо всём остальном…

Однако и сама Саша не хотела провалить задачу. Поэтому собиралась добраться до цели во что бы то ни стало. Вот и ухватилась за моё предложение, как за единственную ниточку.

А чтобы не остаться посередь Серых земель с кучей раненых и побитой техникой, уговорила на авантюру Ивана Семёнова. А с ним — уже знакомого нам лекаря Дмитрия.

Подъём в день отъезда был жёстким. Ночью зверьё снова терзало очередь транспорта у ворот. И так происходило каждую ночь. А теперь мы выдвигались в Болотный Мыс — следующий опорный пункт, где, как обещали, выйдет нормально передохнуть.

Сборы проходили в лихорадочной спешке. Благо, починенную технику заранее подогнали к гостинице. Кислый ходил вокруг своего грузовика, похлопывая его по броне, дёргая щиты, и что-то ворчал. Бойцы грузили снаряжение, боеприпасы и оставшиеся запасы провизии. В воздухе висело напряжение, а грохот двигателей ещё и создавал шумовой фон.

Проблемы начались, едва мы попытались выехать из нашего сектора. Дело в том, что поток прибывающих машин не ослабевал, а наоборот, только нарастал. Остатки тех, кто застрял у стен, прорывались в Хворостово во что бы то ни стало. Как минимум, чтобы ночью оказаться в относительной безопасности.

А мы пытались протиснуться против этого потока. И узкие улицы мгновенно закупорились.

В этой суматохе я хорошо запомнил, как какой-то незнакомый голова дружины высунулся из люка вездехода и орал на нашего Славу, пытавшегося организовать проезд:

— Куда прёте, слепые? Все внутрь едут, а вы, как тараканы, наружу щемитесь! Дорогу уступите, блин!

— У нас приказ! — парировал Слава, но даже его зычный голос потонул в общем гвалте.

— А у меня раненые! — орал другой дружинник, из соседней машины. — Пропустите, я сказал!..

Движение окончательно встало. Водители начали сигналить, подогревая и без того накалённую атмосферу. Чувствовалось, что ещё немного — и по-глупому дойдёт до рукоприкладства. Мы с Авелиной стояли рядом со своим грузовиком, и я чувствовал, как внутри закипает злость.

И тут ситуацию разрешили самым неожиданным образом. Сзади, со стороны «Последнего Рубежа», послышался нарастающий рёв мощных двигателей. Впереди ехали гусеничные вездеходы, похожие на бронированные саркофаги. На их бортах красовалась приметная эмблема с соколом. Сзади тянулась колонна грузовиков с метками Тайного и Тылового Приказов.

Колонна обогнула нас, а высунувшийся из люка Булатов принялся махать мне, показывая, чтобы мы вставали в хвост. Появление броневиков цесаревны изменило всё. Ополченцы и дворяне, ещё секунду назад готовые рвать друг другу глотки, начали отъезжать, прижимаясь к стенам.

Дорога была расчищена за считанные минуты. Наша колонна, теперь состоявшая из четырёх отрядов, тронулась в путь. А когда мы покинули Хворостово, щиты опустили на полозья, и те поехали рядом с нами на сцепке, скользя по снегу.

Сейчас, через несколько часов пути, мы уже приноровились. И всё же… Скорость была небольшой. В лучшем случае, удавалось разогнаться до сорока километров в час. А я понимал, что зверьё в моменте способно и до сотни развить скорость. Тем более, оно здесь и по размерам немаленькое. Если захочет, обязательно догонит.

Задерживаться мы не могли. Останавливаться — тоже. До Болотного Мыса было почти шесть сотен километров. Не по прямой, а по тому, что здесь называлось дорогами. И проделать этот путь нужно было быстро и без остановок.

Заснеженные равнины уступили место частоколу кривых сосенок и чахлых елей, словно скособоченных от вечной тоски. Дорога здесь была чуть более узкой. Деревянные щиты по бортам грузовиков регулярно цепляли ветви деревьев и сухие кусты, торчавшие по обочинам.

Вдруг зашипела и затрещала рация. Прерываемый помехами голос Бархана доложил:

— У нас по сторонам движение. Зверьё какое-то. Размер… С телёнка. Внешне… Блин, просто крысы. Огромные крысы. Раньше таких не видел.

Нажав обратную связь, я попросил его:

— Уточни количество и поведение.

Помехи секунд на двадцать поглотили эфир, а затем голос Бархана снова прорвался:

— Их… много. Около сотни, не меньше. Бегут по лесу, вдоль дороги… Не отстают. Иногда срезают углы, выскакивают на обочину, потом снова в чащу. Выглядит… Как преследование.

Плохи наши дела… Похоже, это сотня тех самых медведекрыс. Просто замечательно.

— Пробуем оторваться! — отдала приказ по рации цесаревна.

Машины взревели двигателями, взбивая снег, придавленный броневиками в голове колонны. Но удача была барышней капризной. Мы, конечно, вырвались из леса на кривую полосу открытого участка… Однако он оказался заметён глубоким рыхлым снегом. И колонна вновь начала замедляться, пробиваясь через заносы.

В этот момент позади раздалась стрельба. Я высунулся из-под тента и, держась рукой за край каркаса, попытался рассмотреть, что происходит.

Увиденное мне не понравилось.

К последнему грузовику, со стороны леса, высокими прыжками приближались два десятка вытянутых хвостатых тел, покрытых бурым мехом. Похоже, ещё одна разновидность медвекрыс. Хорошо ещё, бойцы в последнем грузовике сообразили, что дело дрянь, и сами открыли огонь, не дожидаясь приказа.

Звери не лезли напролом. Они петляли и отскакивали в сторону, ловко уворачиваясь от очередей. А когда попадание было неизбежно — ныряли в глубокий снег, подставляя под огонь спины, покрытые очень плотной шерстью, в которой пули вязли, теряя убойную силу и скорость.

От ранений это, надо сказать, не спасало. Крысы визжали от боли, но продолжали преследование. А наши бойцы вели огонь короткими точными очередями. Одна из крыс, получив такую очередь прямо в открытую пасть, кувыркнулась и замерла. Другая, пытаясь увернуться, подставила под пули лапу и, с перебитой конечностью, отстала, волоча её по снегу. Но основная масса по-прежнему упорно наседала.

Потребовалось минут семь очень плотного огня, чтобы добиться результата. Четыре крысы, одна за другой, были убиты. Их трупы остались лежать на снегу, и атака, наконец, захлебнулась. Оставшиеся звери, словно по команде, скрылись в лесной чаще. И сделали это так же внезапно, как появились.

Не успело затихнуть эхо перестрелки, а колонна вырулить из изгиба дороги, заваленного снегом, на относительно чистый участок, как из леса справа, ревя моторами и поднимая фонтаны снежной пыли, вынеслись наши разведчики на снегоходах. Они рванули к колонне, а в рации зазвучали тревожные крики:

— … Стая! Крысы!..…Ше сотни!

— По правому борту! Тенты поднять! Оружие к бою! Кто не пристегнётся, будет сам догонять грузовики! — заорали голосом Давида рации по всем грузовикам моей дружины.

Подозреваю, нечто похожее творилось и у остальных. Бойцы охранявшего меня полудесятка, подскочив к краю кузова, начали отстёгивать тент. Хлебов и Свистун дёрнули за стропы, и плотный брезент над правым бортом, взметнувшись вверх, открыл нам обзор.

Мне и Авелине выдали карабины, цеплявшиеся к поясам. Я знал, как такими пользоваться, а вот жене пришлось помогать. Я показал ей, как принять стойку с упором в борт, проверил выданный автомат, поднял взгляд… И, наконец, увидел эту стаю.

Чего уж там, казалось, весь лес справа ожил. Зашевелились, затрещали деревья, и на обочину вывалилась клыкастая волна крысомедведей. Те самые уродцы первой разновидности, которых мы до этого видели издалека. Вблизи они выглядели ещё более неприятными противниками. Массивные, с переваливающейся походкой, но невероятно быстрые. Они не бежали — они скачками неслись на колонну, не обращая внимания на такие мелочи, как глубокий снег.

Застрочили пулемёты броневиков в голове колонны. Тяжёлые пули вырывали из серой массы куски мяса и клоки шерсти, но звери не останавливались. Падали, поднимались — и снова бежали. К пулемётам присоединились автоматы бойцов. Однако и это не остановило стаю. Первые крысомедведи достигли деревянных щитов.

Они бились в толстые доски, пытаясь проломить их лапами и головами. Щиты ходили ходуном, дребезжали, и древесина под ударами начала трескаться, выгибаясь внутрь. Один особенно матёрый зверь, вцепившись когтями в верхний край щита, попытался перелезть. Его перекошенная морда с висящими нитями слюны показалась над краем… Чтобы тут же исчезнуть обратно, получив слитную очередь разом от трёх бойцов.

Отложив автомат, я принялся закидывать врагов огненными шариками. Они впивались в мохнатые шкуры, заставляли крысомедведей реветь от обиды, но… Почти сразу гасли! Огонь, такой эффективный против волков, здесь не работал.

Расстраиваться я не стал, принявшись плести воздушные снаряды. Не слишком большие, зато быстрые и мощные. Невидимые кувалды врезались в зверей, отбрасывая их прочь. Особенно эффективно получалось, когда те оказывались в воздухе во время прыжка.

А спустя ещё полминуты из головы колонны ударили молнии. Не метафорические, а самые настоящие — ослепительно-белые и оглушительно громкие. Убить ими этих монстров, к сожалению, не получалось, зато те, кто попадал под разряд электричества, начинал биться в конвульсиях.

Бой длился не больше пяти минут. Хотя, если честно, минуты ощущались вечностью. Казалось, что вот сейчас до нас обязательно доберутся… Но больше всего пострадали деревянные щиты по бокам. Ну и сами крысомедведи. А потом грузовики, наконец, смогли ускориться.

Звери, измотанные боем, не смогли за нами угнаться. Они попытались, конечно, но дистанция, вырванная нами вначале, неумолимо росла.

Стрельба стихла. По бегущей, но уже почти отставшей стае стреляли лишь из последнего грузовика. А ещё через пару минут и эти выстрелы стихли.

Бойцы принялись опускать тент и отстёгиваться. Я помог Авелине вернуться в кресло, а сам плюхнулся следом.

Колонна ползла вперёд, мерно порыкивая двигателями. После недавней битвы на дороге этот шум казался успокаивающим.

Больше на нас не нападали. Жаль, это не приносило облегчения. Напротив, подозрительная тишина вновь была хуже выстрелов. Особенно под вечер. Лес по обочинам поглощал сумерки, превращаясь в сплошную чёрную стену. И в этой стене, на самой границе света от фар и тьмы, начали появляться тени зверей.

Одиночки. Смутные силуэты, которые исчезали, едва ты поворачивал голову. Отдалённый скрежет когтей то здесь, то там. Рык и вой, но где-то совсем уж вдалеке.

Нас по-прежнему преследовали. Просто не успевали перехватить.

А затем впереди, в разрыве между деревьями, показались огни. Сначала редкие, но вскоре их стало намного больше.

А ещё спустя пять минут мы увидели высокий земляной вал, увенчанный частоколом и бетонными коробками вышек.

Нам всё-таки удалось добраться до Болотного Мыса. Почувствовав близость безопасного места, машины прибавили ходу. Мы уже почти подъехали к воротам — массивным, обитым сталью створкам в земляном валу.

И в этот момент из темноты позади нас раздался протяжный, леденящий душу вой. Он не был похож на волчий. В нём было что-то древнее, полное ненависти и разочарования. Вой существа, которое упустило желанную добычу.

По спине пробежали ледяные мурашки. Все невольно стали поглядывать в окошки в брезенте, пытаясь разглядеть, кто это там такой страшный. Но в черноте ночи, конечно, никто ничего увидеть не смог.

В любом случае, атаки не последовало. Один только этот вой повис в морозном воздухе, как обещание неминуемой расплаты. А ворота начали со скрипом открываться, пропуская нас.

Четыре броневика из головы колонны, разъехавшись в стороны, заняли позиции по флангам. Их башни с пулемётами развернулись, а стволы нацелились в темноту, откуда минуту назад доносился вой.

Так они и прикрывали въезд, пока вся вереница грузовиков не скрылась за валом.