Твоё слово

Глава 5. Шут. Сенсация

Я сидела на сумке у стены какого-то дома в довольно людном проходном месте недалеко от издательства, в тени навеса спрятавшись от довольно жаркого дневного солнца.

Жевала хлеб с сыром, которые мне с собой на перекус дала Ева, и слушала. Мне срочно надо было ухватиться хоть за что-то, чтобы найти тему для не просто статьи — очень клевой статьи.

Такой, чтобы главред ахнул от умиления, возопил от восторга, пустил скупую журналистскую слезу и взял меня в штат.

Обычно в таких ситуациях, когда тем не было, а написать что-то кровь из носа надо, я включала в голове волшебный фильтр и просто лазила по интернету в поисках чего-то, за что зацепится глаз. Это работало безотказно, потому что когда я без шуток концентрировалась на работе, даже самая казалась бы не имеющая значения деталь выводила меня к довольно интересной информации. Думаю, дело было в том, что сконцентрированный исключительно на работе мозг просто переваривал все поступающую информацию с точки зрения «а куда это может нас привести», замечая то, что сконцентрированный на «пожрать-поспать-поссать» мозг просто игнорировал как ненужное, даже если оно прямо в лицо било подсвеченной неоновыми лампами надписью «Я Здесь!».

Но интернета здесь не было, так что для начала я решила просто послушать, что говорят люди, а потом может пороюсь в других газетах или еще что придумаю.

Меня слегка удручало, что я практически ничего здесь не знаю: ни местных реалий, ни истории, ни популярных нынче артистов, в чьем грязном белье можно было бы порыться… К сожалению, это очень, просто возмутительно сильно сужало список тем, которые я могу освещать. Меня это даже слегка пугало, но и немного возбуждало тоже. И я вслушивалась и вслушивалась в разговоры проходящих мимо людей. Облокотившись о стену дома и прикрыв ресницами цепкий внимательный взгляд — слушала.

— Когда ж ты уже повзрослеешь?!..

— Я купила льна на рубашки за просто смешную цену в…

— Мы у Реми праздновать будем…

Солнышко ползло по небу, легкий теплый ветерок гулял по улицам, я сидела как снайпер в засаде, не шевелясь и почти сливаясь с местностью. Какая-то дворовая кошка прошлась прямо по моим ногам, даже не заметив меня.

— …она говорила, что ей красные розы нравятся, — красные розы, какая банальщина! Ну да в этом мире, наверное, еще не успели их запихнуть в каждую дешевую открытку и романтическую балладу, — так зачем тебе ей голубыми вьюнами окно оплетать?

Мимо меня прошли двое парней, горячо обсуждая очень важный вопрос: дарить ли даме цветы, которые ей нравятся или подарить те, за которыми уже закрепилась в этом мире репутация символа большой и чистой любви.

Красные или голубые? Юноше больше нравились голубые, потому что красный цвет — какой-то вульгарный! Но даме он почему-то нравится… Так что же ей подарить? Я бы посоветовала все-таки голубые. Но не ей, а своему другу. Как символ большой и чистой любви. А еще лучше — сразу своему отражению.

— В задницу эти красные розы! — утвердил парень уже в отдалении. Ну да, а куда ж еще. Там уже и рекомендации, и жалобы, и предложения, и цветы там будут совсем не лишними. Наоборот, придадут очарования! Вон Берта туда же засунула своему начальнику тоже вульгарно-красные, но гвоздички. Чем этот юноша хуже?

А за что она так на начальника наехала? Он же ей деньги платит… А-а-а, точно! Он не платит, поэтому и наехала. А еще он обещал ей… Так. Стоп.

Вдруг Мысль — именно так, с большой буквы М! — озарила мою голову! Я вся напряглась и почувствовала, как моя внутренняя ищейка встала в стойку. Тихонько, все также напряженная и натянутая как струна, я встала, подхватила сумку и неторопливо двинулась на Восток Третьего Круга. Во мне уже потихоньку начинал бурлить азарт, и я надеялась, что иду в правильном направлении. Не географически — географически-то я на удивление точно помнила, что мне надо на восточную часть Круга.

Широкая улыбка вдруг растянулась на моем лице, заставив отпрянуть какую-то женщину с ребенком.

Аррирашш са’Варшш, дядя Его Императорского Величества Ярролима Второго, бывший Первый Советник, бывший глава Министерства Внешних Связей, бывший руководитель одной из групп Теневого Министерства, а ныне просто вздорный дядюшка Императора, поднимался пешком по, кажется, бесконечной винтовой лестнице заброшенной башни дворца.

Башня эта называлась Спящей.

Около десяти тысячелетий назад одну ведьму не позвали на праздничный пир в честь дня рождения принцессы, юной золотой драконицы из рода са’Варшшей, и обозленная женщина наслала проклятие на башню, в которой жила принцесса, усыпив всех, кто в ней в тот момент находился и продолжая усыплять любого, кто к ней приблизится. Существует мнение, что той ведьмой была сама Мать-Земля, поэтому только благословение Отца-Дракона и смогло снять проклятие Спящей Башни, да и то, не одно тысячелетие спустя. Но упоминания Матери-Земли приравнивались в Империи к ереси и, хотя у Аррирашша были основания думать, что проклятие имело вполне божественное происхождение, вслух бы он об этом сказал, только если бы ему очень захотелось эпатировать публику и понаблюдать за реакцией. Позволить-то он себе это уже давно мог, а вот возраст, к счастью или к сожалению, такие порывы немного, но притупил. Хоть проклятие милостью Отца-Дракона и сняли, но башня имела до сих пор скверную репутацию. И не без оснований. Уснувших в этом месте вечным сном было очень не мало.

Аррирашш тоскливо посмотрел на порванные кружева на рукаве новой рубашки. Окружавшие Спящую Башню заросли терновника преодолеть на своих двоих без потерь не мог даже он. Наконец, лестница закончилась и вильнула в небольшой коридор с дверью в конце. Из-под двери выползал в темноту лестничного пролета яркий и теплый оранжевый свет, скрип пера и детское мурлыканье, порой перетекающее в слова драконьей колыбельной, которую сам Аррирашш и пел в детстве на ночь своему маленькому внучатому племяннику. Мужчина тихонько отворил дверь.

— Дядя Арши! — улыбнулся ему подросток радостно и чуть ехидно, — я думал, ты сегодня уже не придешь.

— Почему это? — спросил мужчина, устраиваясь в кресло.

— Ты приходишь через день, но вчера тоже был.

— Вчера был твой день рождения, как я мог не прийти? — мужчина улыбнулся.

— Отец не пришел, — "наверняка нашел какое-нибудь дурацкое оправдание, -чуть дернув губой подумал дядя Арши, — в которое сам не верит, но мне будет его впихивать с пеной у рта, доказывая, что он очень, очень хотел прийти, но обстоятельства были сильнее!»

— Ну и дурак, — сказал мужчина, вздернув брови, — мы отлично посидели с тобой!

— Расскажи, как прошел день, — улыбнулся племянник, — ты сбегал в город?

— Я же не подросток, — возмутился мужчина, — я почтенный дракон. Я не сбегаю, я ухожу!

— Днем прибегал отец, — ласково улыбнулся русоволосый парнишка, но глаза блестели насмешкой, — искал тебя. Сказал, что ты опять сбежал из дворца и никого не предупредил.

— У меня уже скоро седина появится, — возмутился Аррирашш, — а я должен отчитываться перед своим собственным племянником о своих перемещениях?!

— Он Император, — насмешливо вздернул бровь мальчишка.

— Ничего-ничего, — закивал в такт своим словам мужчина, прикрывая лукавое золото глаз ресницами, — ему полезно поволноваться. А я уже слишком стар, в моем возрасте спрашивать разрешения на простую прогулку — просто неприлично!

— А в молодости ты спрашивал? — спросил племянник.

— Нет, — пожал плечами дядя Арши, — но в молодости нами должен владеть бунтарский дух, а не стариковская рассудительность, спрашивать на что-то разрешение, когда ты молод, просто…

— Неприлично? — уточнил парень, понимающе кивая головой.

— Ты так хорошо меня понимаешь! — всплеснул руками мужчина, — не то что твой отец! — он поковырял ногтем подлокотник, опять скривившись, заметив порванный рукав, — я вчера встретил одну забавную девочку, думаю она бы тебе понравилась — на вид очень проблемный ребенок!..

— Я требую адвоката! — продолжала я веселить сторожей местного обезьянника.

— Кого-кого она там требует? — оскалился только подошедший мужик в серой форме стражника, почесывая щетину.

— Да кого только не требует! — ответил его сидевший на лавочке коллега, не отрывая взгляда от газеты. Там что кроссворды, что ли? — Еще немного и самого Императора Златоликого потребует привести, чтобы объяснил нам, какие мы нехорошие.

— Эта и Отца-Дракона позвать не постесняется! — хмыкнула Марта.

Марта была одной из прекрасных представительниц представленного здесь рассадника сифилиса и хламидий. Естественно, меня посадили в одну камеру с проститутками, и слава богу, скажу я вам! Кроме того, что они абсолютно не агрессивны, при виде меня, дурного ребенка, как выразилась однажды моя учительница по математике, у них, по-моему, проснулось что-то навроде материнского инстинкта. Меня это абсолютно устраивало и я старательно дурила, чтобы еще больше им понравиться и под корень отрубить любые сомнения в том, что я могу быть кем-то иным, кроме милой дурашки, за которой надо приглядеть, а то дел натворит.

— Вы не имеете права меня тут держать, я честный человек! Ну почему они меня не слушают? — повернула я к сокамерницам взгляд, полный искреннего недоумения.

— Ты рылась в ящиках в кабинете почтенного купца, стоя в двух метрах от его трупа, когда прибыла стража, — остро взглянул на меня сидевший на скамеечке страж, выглядывая из-под газеты, — не очень красивая ситуация, не находишь?

Действительно, некрасивая, но на самом деле для самой стражи, а отнюдь не для меня. Ситуация обрисовывалась ну очень интересная, но чтобы ее обрисовать, мне надо отсюда выбраться.

— А что, ты правда пришила мужика? — с любопытством спросила все та же Марта. Я посмотрела на нее. Усталая насмешливая улыбка накрашенных ярко губ, чуть оплывшая талия и опухшее лицо. Она явно попивала, и выглядела бы потасканной, если бы не живой внимательный взгляд, не грустный и не веселый.

— Как вообще можно такое подумать! — возмутилась я, — разве можно придушить такого борова вот этими вот ручками, — я потрясла своими тонкими конечностями перед зрителями.

— А ведь и правда! — Марта посмотрела на стражников с насмешкой.

— Да все убивцы так говорят! — возмутился один из них ей в ответ, — ее словам нет веры!

— Вот-вот, — поддакнул только подошедший, но уже знакомый мне еще один актер этого представления. К его сожалению, я его очень хорошо запомнила, но виду не подавала, поэтому на чуть взволнованно заданный вопрос:

— Если ты пришла уже после убийства, то может кого-то видела, а? — соврала, не моргнув и глазом с самым честным видом:

— Нет, никого! Но это сделала не я, значит кто-то до меня там точно был!

— Да-да, конечно, — нервно засмеялся мужчина, — послушать их, так вечно кто-то другой там был, это не я!

Мне тоже хотелось засмеяться, но я упорно делала грустные и честные глаза, давя улыбку, что бы не дай их Отец-Дракон, он не перевел меня из разряда «скину все на нее» в «она могла что-то видеть!». В первом варианте я нужна живой, а во второй я живой совсем не нужна! К счастью для себя и к его сожалению, я действительно кое-что видела, а еще кое-что слышала, а вкупе с моими подозрениями картина сложилась интересная, хоть и довольно прозаичная.

Конечно, стоило мне еще днем, после похода в издательство, дойти до Восточной части Третьего Круга, как я немного застопорилась. Энтузиазм внутри булькнул и притих. С чего начинать-то? Мысль, которая привела меня сюда, была слишком абстрактна, и не имела под собой ничего, кроме уличной болтовни.

— Извините, — остановила я проходящую мимо женщину среднего возраста, с необычными рыжими глазами и довольно доброжелательной улыбкой, — я ищу одну цветочную лавку… Не помню адреса… Но мне сказали, что она на какой-то улице на Востоке Третьего, где много разных лавок, может вы знаете?

— Конечно милая, — улыбнулась мне женщина, — идешь вниз по улице, не сворачивая, где-то около десяти минут, потом увидишь…

Мне пришлось напрячь все извилины, чтобы запомнить максимально подробное объяснение, и клятвенно пообещать хваткой женщине, что если мне понадобятся специи, то я пойду я только в лавку ее брата, в Летнем переулке, и друзьям всем о ней расскажу, и не только друзьям, а вообще каждому встречному только о ней и буду заливать соловьем. Нужная мне район, Лисий базар, нашелся через двадцать минут, ноги, не то чтобы привыкшие к таким длинным прогулкам уже гудели, как и голова от дневного солнца, так что передвигаться я старалась по теням. Что делать дальше я натурально не знала, поэтому решила просто ходить и болтать с местными в надежде разговорить их на что-нибудь интересное.

Что же я хотела узнать?

А хотела я узнать, кто именно и в каких масштабах занимается здесь рэкетом! Да-да, мир другой, схемы все те же! До этой мысли я дошла, вспомнив разговор цветочников, и еще кого-то, кого даже не помню — удивительно, что эта ненужная мне в тот момент болтовня вообще отложилась в голове. Но отложилась так или иначе, и отложилась двумя тезисами: лавки на Востоке сейчас не открыть, потому что ни с того ни с сего закидают жалобами; чтобы все-таки открыть, надо заплатить стражникам.

Я допускала мысль, что может тут это норма — платить стражам порядка, если хочешь работать в торговле, но первый же разговор в первой попавшейся мясной лавке развеял это убеждение. С разговорчивой продавщицей, на счастье, женой хозяина, мы быстро нашли общий язык.

Я рассказала ей, что только полторы недели, как приехала в Высокий Город, что в моем родном городке родители держат книжную лавку, которая достанется моему старшему брату, а у нас с ним отношения не очень, вот я и приехала покорять Столицу! Что собираюсь со временем открыть свою торговую точку, да только узнать бы как тут все работает. Какие лицензии нужны, кому платить, какие налоги. В довольно богатом на ненужные подробности рассказе госпожи из мясной лавки было очень много всего, но ни слова о том, что надо отваливать процент стражам правопорядка. На вопрос о том, где самое выгодное место, чтобы открываться, ожидаемым ответом было:

— Да на Востоке Третьего Круга, наверное, там же целый торговый район! — она задумалась на мгновенье, — но тебе туда лезть не стоит, не доросла еще. Туда и так не каждый пробиться может, а последнее время, говорят, странные дела творятся! Не знаю уж, что, но даже некоторые сторожилы местные позакрывались! Лучше у Нершы, там сейчас строятся новые районы, места незаняты…

Большего от нее я узнать не смогла. В Лисьем базаре же не стала лезть с расспросами к первым встречным и для начала просто прогулялась по узким улицам, забитым открытыми лавками и магазинчиками; все галдели, зазывали, запахи смешивались и от этого немного кружило голову.

Я вглядывалась в лица из-под ресниц, вслушивалась в разговоры, делая вид, что разглядываю товары, но ничего важного не звучало. Я так гуляла около получаса, а потом приметила пару болтливых, по виду глуповатых продавщиц. Немного постояла у их лавок, примечая, как и о чем они заводят разговоры, и пошла в бой!

Повезло мне не сразу — первые две были просто наемными работницами и особо ничего не знали, третья же была хозяйкой, и на проверку оказалась довольно внимательной и неглупой, с ней я долго болтать не стала, побоялась вызвать подозрения. Наконец, мне повезло! Старшая сестра хозяина продуктового магазинчика оказалась очень жадной до информации (читай, сплетен), не в меру болтливой и в меру глупой. История о брате, который собирается открывать магазинчик писчих принадлежностей к этой встрече уже успела обрасти подробностями, а дополненная информацией из прошлых разговоров, звучала максимально реалистично!

— …а они в кабинетике-то заперлись, брат мне, мол, не твоего мелкого женского ума дело! — рассказывала мне громким шепотом дородная женщина около тридцати лет с глуповатыми, но задорно блестящими глазами, — не пустил, значит, ну от меня ж так просто не отделаться! — даже не сомневаюсь, — я под дверку — шнырь! И, значит, слушаю, что они там…

— Ага, ну и что? — кивала я, наклонившись к ней всем корпусом на прилавок.

— Ну, все о том же, о деньгах, как водится! Братец ему обещал каждый месяц отваливать золотом, с тех пор и проблем как не бывало! И жалобы прекратились, и проверки, и стекла не бьют! У Веты с соседней улицы тож самое было, верь моему слову! И у Бара… А вот Лука из книжного, старый дурак, не договорился, и его так проверками замучили, что закрылся в прошлом месяце!

— Да вы что! — всплеснула я руками, — а что, ему и переезжать, поди, пришлось?

— Еще бы! Он, как и мы, над лавкой и жил, — продолжила она, — сейчас у внучки на шее сидит, скряга. В угловом доме в начале Даровой улицы, его Вета видела — сидит на лавочке, в даль, говорит, с тоской смотрит! — угловой дом в начале Даровой улицы, я даже знаю где это, — еще бы не с тоской, его книжная лавка здесь, говорят уж лет триста стояла…

Спустя еще минут двадцать уже довольно бесполезной болтовни (от этой женщины и правда так просто не отделаться!), я наконец вышла на улицу, радостно вздохнула и направилась в сторону Даровой улицы.

Но тут мой взгляд зацепился за одинокого стража, который, нервно вытирая руки о штанины и напряженно глядя вперед, шел в противоположную моему маршруту сторону. Мужчина был так напряжен и сосредоточен на себе, что даже не заметил, что я пошла за ним, как ребенок за бабочкой. С предвкушением во взгляде, легкой радостной улыбкой и ручками, которые аж чесались от желания поймать и оборвать крылышки!

Я шла за ним довольно долго, конечно, на расстоянии, но не теряя из вида. Преследователь из меня был не самый лучший, но и не самый плохой! Будь он повнимательнее, точно бы меня заметил, но он был явно из той породы, что от волнения теряют всякую концентрацию. И как он в стражники-то попал? На его спине расползалось пятно от пота, он пытался выглядеть грозно, но получалось скорее потешно.

Стражник в сером мундире зашел в довольно богатый дом с прилегающей к нему постройкой магазинчика, судя по всему, антиквариата. Зашел в жилую часть. Я обошла дом, надеясь, что в одном из окон увижу своего нового почти-знакомого. В идеале, окна должны быть приоткрыты, чтобы я могла еще и подслушать, но увы и ах!

Я намотала кругов пять вокруг дома, как собака, потерявшая след. А потом услышала грохот, не слишком сильный, если не прислушиваться, и звуки возни. Через минуту уже все затихло. Я встала на углу дома с торца, чтобы видеть вход, и — действительно! — через пол минуты мужчина в сером мундире, еще более нервный, чем до этого, и еще более старающийся не показать свою нервозность, показательно неторопливо вышел из дома. Огляделся, и чуть расслабился, когда понял, что вокруг ни души. Ну, кроме меня.

Когда стражник ушел, минут через пять я вышла с другой стороны улицы и спокойно зашла в дом. Дверь была не заперта, в доме было тихо — не было даже слуг, хотя их присутствие бы не удивило, учитывая размер дома. Я немного побродила внизу и, никого не обнаружив, пошла наверх.

Хозяйский кабинет я нашла довольно быстро. Как и самого хозяина. Он лежал на полу, его глаза бездумно и мертво смотрели вверх. Честно говоря, подспудно, чего-то подобного я и ожидала, но увидев труп в метре от себя, я все-таки не смогла сдержать дрожи. Мне не потребовалось много времени, чтобы успокоиться, но на хозяина кабинета я все-таки старалась не смотреть. Обошла комнату. Выдохнула. Призадумалась. Нет смысла просто перерывать тут все подряд, на это уйдет кучу времени.

Почему его убили?

Если он платит — все хорошо; если не платит — просто вытурить его отсюда, как остальных, кто не согласился на крышевание. Мужик совсем не беден, мог и взбрыкнуть. У него же могли быть какие-нибудь рычаги влияния? Если за всей этой историей стоит кто-то достаточно влиятельный, то просто довольно состоятельному купцу выделываться было не с руки.

А если все это детская самодеятельность? В смысле, если все это устроили те самые обычные стражники? Потому что на мой взгляд выглядит история масштабно, но непродуманно. С мелкими лавочниками работает безотказно, а вот торгаш посерьезней мог и развалить этот карточный домик. Но почему-то вместо этого глупо умер. Или я себя накручиваю и это просто любовник его жены? Ну нет, любовная история это слишком банально, не тянет на сенсацию! Думай, Шура! Вдруг у мертвого торгаша были какие-нибудь доказательства незаконности всей этой истории? Почему бы и нет? Сейфы искать нет смысла, я их все равно не открою, поэтому оставалось перерывать ящики стола в надежде, что он был слишком самонадеян, и поэтому и умер. И поэтому что-то интересненькое мог позволить себе и не прятать далеко. Мне в руки попался мешочек с красивенькими прозрачными камушками.

Я ненадолго залипла, рассматривая один из них через солнечные лучи, проникающие в комнату.

И тут камушек заговорил! Я от неожиданности его чуть не выронила.

— …вы понимаете, что это незаконно? — через помехи спросил камушек.

— Мы и есть закон, — о, боже, да это же диктофон!

Разговор продолжался в том же ключе, вполне однозначно показывая, что в стражах порядка затесались бандюги, но внизу уже слышался грохот открываемой двери и топот поднимающихся ног.

— Выключайся, выключайся!.. — шептала я диктофону без кнопочек.

Слава всем местным богам, камушек поутих. Его и все остальные, вытащив их из мешочка, я рассовала по карманам. В комнату ввалились мужчины в серых мундирах. Во главе с моим убийцей! Я посмотрела на него, он на меня.

— Арестовать девушку, — кинул он остальным и обратился ко мне, — вы обвиняетесь в убийстве господина Тревора Ласки.

— Это ошибка! — закричала я, — я никого не убивала! Это…

Ну нет, рано пока выдавать этого мужика.

— …это кто-другой! Я бы никогда!..

Вот так я оказалась за решеткой. Вообще, разве меня не должны бы бросить в темницу? Если уж меня обвиняют в убийстве, странно сажать меня к проституткам. Или это потому что я назвалась любовницей господина Ласки? Но с чего они взяли, что господин Ласки получал свои ласки за деньги, а не от большой любви?

Сидела я тут уже довольно долго, на вопросы о моей дальнейшей судьбе не отвечали, зато много всякого интересного узнала из простой болтовни с проститутками. Например, что в Восточное Отделение Третьего Круга полгода назад поставили нового главу, и жизнь жриц любви стала совсем не простой, потому что оборотень оказался с гнильцой, но затейник тот еще.

Сейлор-Мун обмотанные кинопленкой нервно курят в сторонке! Слушала я с большим, ну просто очень большим интересом! Мои новые подруги оказались настоящими спонсорами хорошего настроения и интересной информации. Уходить отсюда мне хотелось все меньше и меньше…

— Девчонка, на выход, — к камере подошли двое мужчин, один в мундире, другой в плаще. У меня по спине пробежал предательский холодок, прямо от загривка и до того места, которое чует проблемы у большинства, но только не у меня.

— Зачем? — пискнула я.

— Выпускают тебя, под ответственность этого господина.

Я взглянула на мужчину в плаще. Да ладно?