Турнир для ведьмы

Глава 14

За завтраком я не выспавшаяся и убийственно улыбчивая.

Вечером достопочтенный лорд совершенно бессовестно прогнал меня спать, запретив даже заикаться кому-то о том, что мы нашли. Клятву брать не стал, но, по правде говоря, это и не было необходимо, ибо дурой я никогда не являлась, что бы там кто ни говорил. И секреты, соответственно, хранить умела. К тому же, находка для меня представляла скорее исследовательский интерес, но его я с некоторых пор умела контролировать. С переменным успехом, правда…

В общем к себе я ушла вполне спокойно. Бурчала скорее из вредности, чем из искреннего недовольства. Потом хотела лечь спать, но поняла, что беседа с так называемым трупом и работа с его родовым артефактом меня слишком взбудоражили, потому решила держать слово, данное юному волшебнику. Альтруистом я не была, конечно, но помочь Герману почему-то хотелось. Мальчик, к моему удивлению не спал, поэтому я с чистой совестью позвала его к себе, чтобы он мог посмотреть, как создаются настоящие волшебные артефакты. Не знаю, чего ждал он, но я собиралась создать простенький накопитель по принципу Наэт-Бли. То есть, чтобы излишки энергии он сам собирал и хранил в матрице до лучших времен. Для этой задачи использовала янтарь, возни с которым всегда было много, но работать приятно — камень этот в магическом плане мягкий и пластичный. Единственной сложностью всегда было то, что все изменения в структуре камня как артефакта приходилось постоянно закреплять. Шаг, скрепление силой, шаг, еще крепление. Иначе и сама матрица грозила исказиться, в Пекло.

Естественно, через полчаса работы Герман заскучал и банально заснул. Пришлось прерваться и перенести его на свою кровать, накрыть и только потом вернуться к работе. Работала я, к слову, прямо на полу в спальне. В итоге, когда мальчик проснулся, кулон с янтарем уже был готов и висел на его шее.

А утром в мою комнату ввалились Вира и Веда, заставившие меня громко возмущаться тем фактом, как быстро они спелись, но те не отреагировали.

— Какие розы! — Восторженно воскликнула минесса Ассен, игнорируя мою гневную речь. — Как романтично!

— Романтично? — Прошипела Ведана. — Это же угроза чистой воды! Наверное, дело рук Ядвиги.

Я села в постели и уставилась на огромную охапку кроваво-алых роз, стоящих на прикроватной тумбочке в вазе с водой. Кровь мигом отхлынула от лица, а сердце, кажется вовсе остановилось… Так нагло мне еще не угрожали!

— Какая угроза? — Эльвира даже рассмеялась. — Красные розы — цветы любви и страсти! Мужчина дарит их женщине, когда хочет продемонстрировать свое восхищение и желание! Считается, что они способны передавать всю остроту чувств мужчины к женщине…

— Алые розы — символ Лилит. И подарить красную розу ведьме означает намекнуть на ее скорый конец! — Практически прорычала Ведана.

— Я уверена, что это ошибка! — Твердо возразила минесса. — К тебе в комнату не смог бы войти никто, кто желал бы тебе зла. Он бы даже в дом не попал! У меня знаете, какой глава службы безопасности? А уж после того, как над защитой, кроме папы, еще ваш ректор поработал, мы вообще можем здесь осаду выдержать спокойно! Так что розы точно принесли свои.

— Если так, — попыталась спокойно рассуждать я, — тогда почему этот "поклонник" не подарил цветы лично? Или хотя бы записку не оставил?

— Алые розы — цветы страсти. — Напомила устало Вира. — Поэтому дарить эти цветы напрямую или посылать в подарок, назвав свое имя — дурной тон. Назвал имя — значит, букет можно воспринимать как намек. Понимаете?

— Бред. — Я тяжело вздохнула, но решила не заострять внимание. — А с чего предположение о Ядвиге?

Ведана бросила мне газету, которую, как оказалось, держала в руках все это время.

- "Повторение дерзкого преступления в Эссе!" — Хмыкнула я. — "Не так давно редакции нашей газеты стало известно о повторном покушении на собственность министра образования Эсса. Наши коллеги выразили сомнения по поводу версии о взрыве газа в доме министра и Верховной Ведьмы, однако официально власти придерживались именно этой версии. Повторное преступление же не оставило никаких сомнений: это акция устрашения! Во второй раз дом выстоял, но на его стенах выступили потеки крови и рисунок розы, что наталкивает на размышления о личности злоумышленника. Вероятнее всего преступление было совершено на профессиональной почве, причем целью явно была Верховная. Что это: возвращении инквизиторов к своим прямым обязанностям или раскол среди ведьм? Учитывая тот факт, что сейчас в Королевском Турнире боевой магии, проходящем в Приме, успешно участвует ведьма, чью команду курирует бывший инквизитор, мы можем предположить, что дело все-таки в расколе среди любительниц полетать на метлах. Подробнее об этом я постараюсь написать в следующей статье. Нита Соель."

— Потрясающий нюх у этой писаки. — Сморщилась Ведана. — Нашла бы — убила бы. "Любительницы полетать на метлах"! И главное — сколько яду! Да я бы на нее посмотрела, если бы она хоть раз взлетела и ощутила этот вкус свободы!

— Рожденный ползать летать не может. — Глубокомысленно изрекла Вира. — Пойдемте завтракать, заодно узнаю у слуг, откуда цветы.

Так и поступили. Потому сидела я за столом и улыбалась, глядя на то, как Эрик старательно прячет глаза. А все потому, что цветы в комнату занес именно он! И я бы от кого угодно могла такое ожидать, но не от него, потому что Эрик как раз о значении такого подарка ведьме точно знал! Он даже внимание на этом акцентировал!

— Зачем?

— Хотел сделать приятное. — Пробормотал блондин, все так же избегая смотреть в глаза.

— Зачем? — Повторила вопрос я, нежно-нежно улыбаясь.

Но ответа не получила. Вернее, получила, но не от Эрика, которого к столу, за которым сидели только я, Вира и Веда, привели по моей просьбе после того, как все выяснилось. А от лорда ректора, который вошел в столовую с довольной улыбкой на устах, посмотрел на меня и просто убил всякое понимание ситуации, собственно, мной:

— Доброе утро! Как тебе цеточки? — У меня задергался глаз! Аринский посмотрел на это безобразие, перевел взгляд на бледного Эрика и тихим вкрадчивым голосом обратился уже к нему. — Танне, я надеюсь ты не перепутал красные тюльпаны с алыми розами?

Ого! Какой догадливый! Быстро сообразил…

— Я… Эм… Ну, тюльпанов свежих не было… — Попытался оправдаться Эрик. — И я взял на себя смелость купить розы.

— Ты не нашел букета тюльпанов во всем Приме? — насмешливо протянула Ведана, глядя на то, как маг недовольно поджимает губы. — Эх, а у нас в любом захолустном городишк есть хотя бы одна цветочница с зачатками магии и нужными знаниями, у которой можно круглый год найти любые цветы…

— Я с тобой позже поговорю. — Пообещала Эрику, тот кивнул и радостно сбежал, бросая на рыжую язву недовольные взгляды, и я посмотрела на Эльвиру. — А что означают тюльпаны?

— Букет красных тюльпанов — признание в любви. — Улыбнулась Эльвира многозначительно. — Обычно он значит нечто вроде фразы "верь мне" или "доверься мне полностью". Красные тюльпаны часто дарят, впервые говоря о своих чувствах. Потому дарить такой букет можно и лично, хотя из-за пикантного подтекста обычно этого не делают.

К концу объяснений Вира была сама красная как тот тюльпан, который мы обсуждали. Я, подозреваю, тоже по цвету не особо отличалась от минессы, но с поистине ведьминским независимым видом посмотрела на абсолютно невозмутимого и, кажется, наслаждающегося ситуацией Дамиана, и спросила:

— А в честь чего, собственно, цветочки дарим, лорд ректор?

— Тебе же объяснили. — Промурлыкал герцог, совершенно не обращая внимания на тот факт, что мы тут как бы не одни. — В честь моего первого признания в любви.

— А…. — Понятливо протянула я. — А любовь, видимо, такая большая, что вы один с ее признанием не справлялись, потому своего студента припахали?

Вот тут улыбка романтичного инквизитора померкла, глаза опасно сузились, а голос заморозился.

— Я был занят, попросил съездить в город за цветами Эрика. Это меняет суть дела?

— Нет, что вы? — Я снова обманчиво нежно улыбнулась. — Вы тогда признания тоже через Танне передайте. Я его с удовольствием выслушаю. И замуж за него пойду, наверное. За вас все равно не получится — слово Ядвиге дала, если вы помните.

— А если бы не дала?

— В таком случае, я вышла бы за вас уже давно. Вы бы остались под действием приворота и, соответственно, были абсолютно подчинены моей воле.

— Предлагаю обсудить такую вероятность после завтрака.

— Вынуждена отказаться.

— Вынужден наплевать на ваш отказ. — Улыбнулся герцог Аринский. — Ты все еще должна мне два свидания, Стана. Одно из них состоится сегодня — я устал ждать подходящего момента. Будь готова через час.

Сказал — как отрезал. А пока я думала, что ответить на такую наглость, он спокойно свалил из столовой, задорно подмигнув мне на прощание.

— Хорош, мерзавец! — Признала Ведана. — Если сдашься на милость победителя, даже я тебя пойму в этой ситуации.

— В Пекло иди. — Тяжело вздохнула я, понимая, что, таки, да, совсем скоро сдамся на ту самую милость того самого победителя, о чем недвусмысленно кричала моя неадекватная реакция!

Что ж ты творишь, инквизитор?!

Ела я быстро. Нет, не потому, что хотелось побольше времени уделить подбору наряда и прихорашиваниям! Просто любопытно было! А ведьминское любопытство — штука опасная. Опаснее чем ведьминская месть зачастую, да.

Так вот, поела я как солдат перед боем — быстро и о-очень сытно, отчего из-за стола получилось встать с большим трудом. Но я старательная, так что справилась. Встала и, не глядя на откровенно потешающихся надо мной подруг, пошла переодеваться. Уже в комнате, стоя перед сваленными на кровати вещами, я поняла одну простую, но просто-таки ужасную истину: мне нечего надеть! Нет, здесь была куча одежды! То, что я покупала сама, что дарили мне сестры, что шилось н азаказ… Но все это было… Не то!

Тяжело вздохнув, решительно достала из кучи самое красивое платье и отложила его в сторону, чтобы достать другое — попроще, но тоже симпатичное. А чтоб не думал, что я ради него специально наряжаюсь! Наряд этот был из новых, потому полностью соответствовал задачам: красиво меня упаковывал, скрывая при этом знак Энигмы. Скорее бы уже это все закончилось, чтобы я могла с чистой совестью показывать всем эту руну. Скрывать ее мне казалось почти преступлением, не принято так поступать с дарами богов. А у меня их целых три, между прочим! Руна Верховной, усиленный дар видеть ауры и… А что "и"? Что "и", пожри меня Пекло?!

Я так и замерла перед зеркалом, доплетая косу, потому как третий дар себя до сих пор не проявил! И вообще, чем я тут занимаюсь? Для инквизитора прихорашиваюсь? Я?!

Да у меня без него дел хватает! Надо понять, что за третий дар, сообразить, как открыть шкатулку-сюрприз из прошлого, найти убийцу Меринды и отмазать Мару с наименьшими потерями как для нее, так и для нас, потому что сбежать — вариант хороший, эффективный, я бы сказала, но некомфортный абсолютно. Не хочу всю жизнь провести, оглядываясь! Тем более, что место в Совете уже практически мое!

А с другой стороны я ведь действительно задолжала инквизитору целых два свидания! И пусть других дел полно, но как-то неправильно забывать о собственных долгах, верно? На свиданиях принято выглядеть по крайней мере неплохо, так что в моем поведении нет ничего зазорного!

Примерно так я уговаривала свою ведьминскую совесть, пока не уговорила окончательно: она фыркнула недовольно, но махнула рукой и разрешила, что сегодня можно делать, что угодно. Только вот в этом разрешении я ясно услышала угрозу за все поквитаться завтра…

Как и обещал, лорд Аринский зашел за мной ровно через час. Как всегда в безупречно белой рубашке, черных брюках и с букетом красных тюльпанов в руках, последнее из обычного облика герцога выбивалось, но, надо признать, с цветами он смотрелся невероятно гармонично! Я даже залюбовалась — красивый, уверенный в себе мужчина с цветами в руках… Ух! Дамиан не давал мне шансов остаться равнодушной.

— Ты как всегда прекрасна. — Совершенно искренне заметил лорд ректор, вручая мне цветы.

И я смущенно улыбнулась, принимая их, знак того, что Аринский просит меня довериться ему. Цветы поставила в воду, рядом с розами, выбросить которые не поднялась рука. А потом вышла к своему кавалеру на сегодняшний день… А только ли на день? Настроен он решительно, насколько долго я смогу держать оборону?

Мысленно посмеялась над собой же. Оборона? Какая оборона? Стоит вспомнить, чем мы занимались в день моего ареста, перед тем как в комнату влетел Делири, — сразу становится ясно, что ни о какой обороне речи идти не может. Я уже практически сдалась. Осталось только подписать договор о полной и безоговорочной капитуляции!

— О чем ты думаешь, что так мило покраснела? — Лорд ректор смотрел на меня с такой нежностью, что капитулировать захотелось мгновенно, но…

Но из этого ничего не выйдет. Уходить будет больно. Даже если не умру через год, быть с инквизитором не смогу. Дала Слово Ядвиге, а Слово Ведьмы нерушимо. Конечно, можно найти обходные пути, но я давала его на эмоциях, формулировка не была тщательно обдумана…

И я замерла прямо посередине лестницы, по которой мы в этот момент спускались.

— Стана?

— Дайте мне минутку.

Слово Ведьмы. Как оно звучало? Вспомнить бы дословно! Но, увы, у меня ничего не получалось, сколько не силилась. Я помнила злое лицо Ядвиги, помнила свой страх и отчаянное нежелание подчиняться прямому приказу. Я даже пригрозила, что напишу жалобу в связи с любимым пунктом девятнадцать из нашего кодекса. А слова… Слова терялись за эмоциями, прятались за смыслом, и никак не получилось выудить нужное из памяти.

— А куда мы пойдем? — Спросила ведьма, делая первый шаг, переступая ступень, игнорируя частые и громкие удары сердца.

Слово произносила на эмоциях, нарушить его не получится, но обойти, используя неточности формулировки — вполне. Нужно только выудить из памяти тот разговор, дословно, вплоть до каждой интонации.

— В ресторацию. — Лорд Аринский улыбнулся снова, становясь при этом невероятно теплым и родным. — Уверен, тебе понравится.

Я кивнула, решив довериться Дамиану, хотя бы на сегодня. Просто расслабиться на один день. Мне ведь все равно нужно отдохнуть, чтобы лучше думалось. А завтра я возьмусь за дела: придумаю, как спасти Мару, найду убийцу Меринды, решу вопрос со шкатулкой… Я все сделаю. Только немного отдохну. Самую малость…

???????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????Дамиан галантно помог мне надеть теплый плащ, надел пальто сам и только после этого, молча взяв меня за руку, открыл портал и повел сквозь него. Мы оказались на улице перед двухэтажным зданием, на входе которого висела табличка с яркой надписью "Золотая лоза".

— Где мы?

— В лучшей ресторации Темной Империи. — Пояснил лорд инквизитор, когда двери радушно распахнулись, и мы вошли в, собственно говоря, лучшую ресторацию Темной Империи.

— Почему надпись на Эссейском?

— Потому что это не Эссейский. — Хмыкнул лорд. — Наше королевство одно из самых молодых на континенте, раньше на наших землях жили раздробленные малочисленные народы, говорящие на разных языках. Когда первый король династии Эссаоре решил объединить эти княжества под своей властью, ему понадобилось выбирать язык. Сначала он планировал насадить всем свой родной, но начались волнения. Тогда Бирин Первый банально взял темно-имперские разработки по созданию искусственного языка и использовал у себя этот язык. Учился он легко, основывался практически на всех языках континента, которые между собой и так были похожи. Моя маменька даже предполагала, что это не искусственный язык, который темные создавали для себя, а восстановленный праязык, на котором когда-то говорили все люди и нелюди в мире.

Как только Дамиан закончил объяснение, к нам подошла молоденькая девушка с раскосыми ярко-зелеными глазами в форменном платье из черного шелка с золотой лозой, обвивающей хрупкую фигурку будто объятиями. Смотрелось эффектно и ярко, но сама девушка себя чувствовала не в своей тарелке.

— Добрый день, — эльфийка, судя по глазам и чуть заостренным ушкам, кончики которых выглядывали из-под распущенных золотистых волос, улыбнулась. — Лорд Дамиан Аринский и его невеста Госпожа Старшая Стана, полагаю?

Ректор величественно кивнул, улыбаясь мне, видимо, ожидая скандала по поводу обмана о моем статусе его невесты. Но я промолчала, потому что сегодня решила отдыхать. Невеста, так невеста! Ничего не попишешь, буду значит сегодня ею. Только сегодня.

Официантка еще раз несмело улыбнулась и повела нас к столику у сцены. Я огляделась, стараясь из-за всех сил сдержать восторженные вскрики. Вокруг были гоблины! Эльфы! Демоны! Даже один кентавр! Куча различных рас, представителей которых я видела впервые.

— У тебя почти получается выглядеть спокойной. — Тихо рассмеялся бывший инквизитор, пристально глядя на меня. — Я, впервые увидев гнома, дернул его за бороду.

— Зачем?

— Мне было семь, и я никогда прежде не видел бородатых людей. Решил проверить, что это такое, настоящее ли.

— И что тебе за это было?

— Матушка лишила сладкого на целый месяц. — Горько вздохнув, припомнил маг. — Она редко меня наказывала, но в тот раз случай был исключительный: гном оказался послом общины, хорошим боевым товарищем моего отца. А у них дернуть за бороду — величайшее оскорбление. Вот и случился скандал, не дипломатический конечно, но громкий.

Нам подали вино и фрукты, пообещав, что горячее подадут после выступления главной звезды сегодняшнего вечера. Я не спорила, есть не хотелось. Завтракала же недавно совсем, к тому же стало интересно!

— Что за звезда?

— Увидишь. Не знаю, понравится ли тебе. Но удивит точно. Такие выступления происходят по всей стране, у нас в Эссе пишут песни с похожим сюжетом, Кессанию пока контролируют, но и их артистов безумно вдохновляет эта тема.

На сцену вышел высокий и худощавый мужчина с густыми усами, абсолютно лысый, отчего выглядел он странно. В руках у, по-видимому, той самой звезды был некий музыкальный инструмент, похожий на гитару, но выглядящий немного иначе. Менестрель тепло улыбнулся публике, раскланялся, особенно стараясь для нашего столика и громогласно объявил:

— Рад приветствовать вас сегодня в зале "Золотой Лозы", дорогие мои слушатели! Сегодня для меня особенно важный день, ведь впервые за годы моего творчества своим вниманием меня почтила сама Муза! — Мужик улыбался и смотрел на меня, будто я — самая прекрасная статуя в мире. — Богиня вдохновения, прекрасная из прекраснейших, сама магия красоты в чистейшей ее форме — Старшая Стана!

Шквал аплодисментов оглушил! Я встала, обернувшись к залу, кивнула и приветственно взмахнула рукой пару раз, а потом уселась на свое место, сосредоточив все внимание на том, кто продолжал прожигать меня восхищенным взглядом. Я сидела ровно, слегка улыбалась и вообще всячески старалась выглядеть спокойной и возвышенной "богиней вдохновения" и кем он меня только что еще назвал. Внутри же все скручивалось от волнения, вспыхивая периодически злостью.

Лорд Аринский придвинул свой стул вплотную к моему, склонился к самому уху и тихонько шепнул:

— Послушаем пару песен и уйдем в закрытый кабинет.

Я величественно кивнула, почти физически чувствуя десятки пар глаз.

— Этот день — лучший в моей жизни, о Справедливейшая! — Заявил менестрель и улыбнулся еще более радостно, у меня возникло впечатление, что его челюсть сейчас просто вывернется! — И с позволения моей любимой публики, первая песня — Ведьма и Охотник!

Аплодировали все, включая Дамиана, который провокационно улыбнулся и радостно объявил:

— Это моя любимая, между прочим!

И я села еще ровнее, хотя до того казалось, что это невозможно, и прислушалась к низкому и бархатному голосу, который под мелодичное пение своего инструмента рассказывал историю.

Говорили — в груди инквизитора

Сердце каменное не бьется.

Говорили — в груди инквизитора

Горе огнем не жжется.

Я — охотник, но жутко болит душа:

В горячих муках душа моя корчится:

И с каждым днем тяжелее дышать -

Это в груди горит одиночество.

Нет покоя, когда приходит ночь.

Боль мою никто не разделит поровну -

Никто не избавит от проклятий и порч,

На страдания каменносердцева все равно.

Ведьме нельзя смотреть в глаза,

Нельзя слушать тихий чар ее шепот -

Обнимет любовью нежной лоза,

Что на деле тернистый с иглами обод.

Инквизитор, ведьмою проклятый,

Перестал разжигать костер.

Охотник, ведьминой магией обнятый,

Вынес последний себе приговор.

Ты ребенком малым была,

Когда получила клеймо: "Преступница".

Ты невинна тогда была,

Пусть с кровавыми рваными юбками.

Я увидел в глазах ответ.

Я увидел в тебе свое одиночество.

Между нами не будет виндетт,

Считай, что это — мое пророчество.

Считай, что ныне Охотник — покорный раб.

Считай, что сложил я свое оружие.

Можешь считать, что я слишком слаб,

Глядя на попытки бороться мои неуклюжие.

Только помни, что в мире под небом с тобой одним,

Живет рядом тобою проклятый

Инквизитор, что навсегда сохранит,

Кольцо — дар тобою жестоко отвергнутый…

Музыка плавно перетекла в другую мелодию, и менестрель без остановки тут же поведал историю моей жизни, так что после первой песни мы не ушли. Я сидела, глядя в никуда и слушала строки, наполненные и правдой, и ложью одновременно. Если верить тексту, то я родилась в семье слабейшей ведьмы в истории и была столь же немощной, но кровь отца (то ли бога, то ли короля) заставляла меня идти к величию. И вот я, лишившись и без того слабой опоры в виде матери, попала к мерзкому чудовищу, которое пыталось меня сломать. Но умер, потому что я, хоть и добрая, но справедливо жестокая. Именно после того, как убила того, кто пытался меня снасильничать, была отправлена в школу, где обучали малолетних ведьм-маньячек. В итоге быстро подмяла их под себя и перевоспитала всех до единой, что напугало Верховную Ядвигу.

Тут случился новый переход, и залу поведали о том, как я поругалась с Верховной, отказываясь убить инквизитора, что отрекся от своей клятвы королю (Когда только успел?!). В песне я призналась, что без памяти влюблена в Аринского, хотя изначально ненавидела его всей своей доброй, но справедливо-жестокой душой. Естественно, менестрель поведал и о том, что дом Верховной разрушила я. После того, как она жестоко убила мою подругу по академии.

"Веда, дуйте в какую-нибудь таверну, послушайте, что поют менестрели."

"Уже знаю, Лиам рассказал, что вчера вечером был на представлении, где достоверно разыгрывались сцены из нашей жизни. Попытаться остановить?"

"Нет. Попробуй сделать так, чтобы артисты поверили в невиновность Мары. Обвиняют ее, потому что Ядвига хочет меня убрать. И да, помнишь письмо Тихниса?"

"Про новую эру, в которую верят все ведьмы вне Ковенов?"

"Да. Я хочу, чтобы предсказание той ведьмы связали со мной. Об этом должны говорить все и постоянно. Ни у одной свободной от уз ведьмы не должно остаться сомнений в том, что именно я поведу всех за собой в светлое будущее."

"А Мара?"

"На десять лет спрячем ее у темных, а потом вернем. Срок преследования как раз истечет."

"Принято." — Ведана была недовольна, что придется расстаться с сестрой так надолго, но прекрасно понимала, что это — наш единственный выход.

— Ты обещал отдельный зал.

Дамиан кивнул, улыбаясь, будто только что лично мне серенаду спел. Эльфийка, утирая слезы, с удовольствием отвела нас на второй этаж, где располагались огороженные отдельные кабинки. Обед подали туда, и я, как ни странно, даже поела, почему-то разнервничавшись от внимания, которое досталось мне внизу.

— Ты не имеешь отношения к возникнувшей шумихе. — Убежденно произнес инквизитор. — Не то чтобы я сомневался в этом, но сейчас убедился.

— Не имею. — Я кивнула. — Но не могу сказать, что это мне невыгодно. Теперь буду использовать. Спасибо, что рассказал и показал.

Аринский прищурился, довольно улыбаясь и процитировал:

"Считай, что ныне Охотник — покорный раб.

Считай, что сложил я свое оружие.

Можешь считать, что я слишком слаб,

Глядя на попытки бороться мои неуклюжие."

— Я считала тебя жестокой сволочью, бабником, шантажистом… Да много кем нехорошим. Но никогда — слабым. — Я покачала головой, делая глоток вина. — А кольцо я отвергаю по вполне реальной причине, а не потому что я — жестокая ведьма, которая наслаждается чужой болью.

— Чтобы стать Верховной, тебе нужно разбить пять мужских сердец.

— На самом деле необязательно. Тетя говорила, что это правило переврали. В действительности, я должна получить пять мужчин, готовых умереть за меня. Или из-за меня.

— Двое уже есть. Бывший опекун и его сын.

— Да. — Ведьма досадливо поморщилась. — Третий — Делири. Четвертый — Лиам. Пятый — …

— Я. — Аринский кивнул. — Приворот снят, проклятья нет, так что мои чувства — реальны.

— Эмоциональная привязка. — Я фыркнула. — Ты привык любить меня, чтобы избавиться от этой привычки нужно время или жесткий разрыв привязки — шок, болезненный удар.

— Ложь. Это ложь, и ты понимаешь это. Если бы дело было в побочном действии твоего приворота, тебя бы тут не было. Верно? Ты не унизила бы себя свиданием с мужчиной, который привязан к тебе магически.

— С чего вы взяли?

— Ты не унизила себя отношениями со мной, когда я был полностью в твоей власти. Вместо того, чтобы идти на поводу у своей Верховной, ты дала слово, что не станешь меня убивать или подчинять. — Дамиан покачал головой, в мгновение ока став абсолютно серьезным. — Мои чувства основываются на восхищении и уважении. Да, Стана, я восхищен твоей силой, не магией, хотя и она заслуживает уважения, а твоим стержнем. Ты сильнее, чем может себе представить кто бы то ни было, даже ты сама. Я восхищен твоей красотой. Твоим умом. Все в тебе меня восхищает.

— Я жестока, Дамиан. Я убивала людей и продолжу их убивать. — Я тоже перешла на серьезное настроение. — Ты правильно тогда заметил, что я бы убила кого угодно, кто встанет у меня на пути.

— Тогда Мара была бы мертва. — Аринский осушил свой бокал. — Я просто идиот, Стана. Понял это, когда тебя увез этот индюк. Нет, ты бы убила Меринду, если бы она угрожала твоим людям. Но своих людей, меня, Ковен, Триаду и даже Драконов, ты не тронешь. Более того будешь защищать, как защищала до этого. Ведь ты уже признала нас своими. Когда богиня вышла на контакт с тобой, ты защищала меня.

— Что ты пытаешься сказать?

— Не нужно пытаться показать себя хуже, чем ты есть. — Пояснил герцог. — Но я пытаюсь сказать не это. Я… Я не влюблен, Стана. Влюбленностей в моей жизни было много, и это точно не она.

— А что тогда? Не влюбленность, не эмоциональная привязка, не действие проклятия… Что тогда?

— Я люблю тебя. — Герцог Смерть тепло улыбнулся. — Я хотел бы сказать тебе это тысячу раз в разных уголках мира. Я хотел бы повторять это для тебя каждое утро, просыпаясь и обнимая тебя еще сонную. Я хотел бы шептать тебе это перед сном.

— Я…

— Дала Слово, я помню. — Лорд ректор кивнул. — А ты помнишь, что именно тогда сказала?

— А ты помнишь?

- "Я не буду настаивать на свадьбе с Аринским. Я не стану ломать его волю. Я отказываюсь подчинять ректора или убивать его. И раз уж обычного нет вам недостаточно, возьмите мое слово, как поруку."

— Что?!

— Ни слова об отношениях со мной, ни слова о свадьбе по взаимному согласию, Стана. Твое Слово было моей защитой, а не нашей тюрьмой.

Пожри меня Пекло!

— Просто подумай об этом, хорошо? — Герцог Аринский обезоруживающе улыбнулся. — Наелась? Если да, то пойдем прогуляемся. Уверен, тебе будет интересно погулять по столице.

Так и поступили. До самой темноты просто слонялись по улицам, всматриваясь в прохожих, разглядывая витрины и периодически останавливаясь, чтобы послушать, как поют уличные музыканты. Да, тут прямо на улицах сидели музыканты, которые исполняли самые разнообразные песни. От грустных о неразделенной любви, до смешных о загулявшем дедке, которому его бабка всю бороду по волоску выдергала.

В воздухе пахло свободой. Вокруг было настолько много совершенно непохожих друг на друга людей, что у меня глаза разбегались.

Говорили только о пустяках: о погоде, о празднике искр, о происходящем в академии в отсутствии ректора, о скандале с Верховной… Мы говорили о многом, но в то же время ни о чем.

А в конце прогулки я с удивлением обнаружила, что мы все это время держались за руки. И так странно это было: моя ладонь казалась совсем маленькой, хрупкой по сравнению с его. Он мог спокойно сломать мне запястье двумя пальцами. Вспомнилось, как виртуозно Герцог Смерть размахивает мечом, танцуя под одному ему слышную мелодию, отчего безумно захотелось узнать ее. Вдруг я тоже когда-нибудь ее смогу услышать?

— О чем задумалась?

— О музыке! — Я улыбнулась, вглядываясь в спокойное лицо своего инквизитора. — Хочу жить здесь.

— Из-за музыки?

— Из-за свободы. — Возразила я. — Здесь столько разных существ, и все ходят по одним улицам, сидят за одними столиками и слушают одну музыку. Понимаешь?

Лорд ректор неожиданно серьезно кивнул, не отрывая от меня взгляда своих умопомрачительных серых глаз. Как сталь может казаться живой? Как сталь может выражать нежность?

— Я понимаю.

Лицо Дамиана вдруг оказалось очень близко, так близко, что я чувствовала его дыхание своими губами, ловила каждый вдох и сама подалась навстречу, чтобы получить законный поцелуй на первом свидании. Или на первом свидании целоваться не принято? А, наплевать!

Портал перенес нас обратно в дом Ассен в Приме только через полчаса, когда губы уже кололо от поцелуев, а проходящие мимо люди (и нелюди тоже) ворчали или желали скорой свадьбы. У темных, похоже, нравы свободнее, чем в человеческих королевствах!

— Спасибо, — Аринский чмокнул меня в нос. — И извини за розы.

— Танне — балбес. — Смущенно пробормотала я. — Придется провести с ним воспитательную беседу, чтобы больше диверсий не устраивал.

— Закончится Турнир, решим все проблемы — возьму отпуск и увезу тебя в какой-нибудь приморский город, чтобы целыми днями загорать и плавать.

— А как же ваша репутация, лорд ректор?

— От моего лица поют песни-признания, в которых называют рабом и государственным изменником. Моей репутации не поможет уже ничего. А твоей?

— Ну меня в тех же песнях зовут дочерью бога. Думаю, если я сбегу на край света с инквизитором — это признают новым сверхмодным развлечением.

— Вот и договорились.

Спорить не стала. После решения всех проблем можно и отдохнуть. А пока я попрощалась с магом и пошла в выделенную мне комнату, где меня ждали любопытные ведьмы, от настойчивых вопросов которых я с трудом отбилась. До полуночи мы сидели в гостинной, на первом этаже, и пили чай, глядя на камин. Разговаривали о том, что предстоит нам завтра, что я услышала сегодня.

— Я наведалась к Рахону, наш старый друг божился, что сделает все возможное для создания нужного имиджа для Мары.

— Документы в Империи сделать может?

— Сможет. — Ведана кивнула. — Но это будет низкокачественная подделка, стоящая огромных денег. Как временный вариант подойдет, если Мара не будет попадаться на глаза властям, что сомнительно, учитывая ее деятельный характер.

— Учитывая ее деятельный характер, разумнее было бы никуда не отпускать ее одну. — Фыркнула я. — Но, к сожалению, это необходимо, так что…

Договорить я не успела: в комнату ворвался миньор Артин Солон собственной персоной. С большим сундуком в руках. С нашим сундуком измененного пространства!

— Кстати, о Маре! — Радостно объявила Эльвира и бросилась обнимать брата. — Та-дам! Сюрприз!

Мару выпустили из сундука и подло рассказали ей о моем первом свидании. Спать меня в эту ночь так и не отпустили…

А на утро в комнате обнаружился еще один сундучок с запиской от миньора Ассена. "Вы умеете хранить секреты. Пусть это побудет у вас. Можете начать изучение, если хотите. Но прошу вас, сохраните нашу находку в секрете."

Сразу после прочтения записка сгорела. Я взяла футляр от Шаров Знаний, свой сундучок из дома Лиама и спрятала в нашей потайной комнате, где Мара осталась жить. Выйти из него она решилась только кардинально изменив внешность: волосы повелительницы разумов теперь были короткими и черными, прямыми. Глаза изменили цвет на карий. Даже дома она предпочитала выглядеть не как обычно и потребовала, чтобы мы называли ее Мари.