Три подруги и все-все-все

Глава 30

— У меня ни единого варианта, — призналась я.

— А как же история про двух братьев? Неужто уже позабыла?

— Нет, — уверенно прохрипела я. — Ты не один из них.

— Уверена? Но почему же?

— Потому что ты каким-то образом прознал о моих поисках Ягуара. И пытаешься прикинуться им. Но ты — не он.

— Да? — Дэни склонился ко мне, уперев руки в диван по обе стороны. — Но ты же так старалась, чтобы все решили, будто это я. Зачем? Надеялась, что меня убьют?

Его глаза замерцали от гнева, а челюсти сжались сильнее. Он контролировал себя так, как никто другой, и всё же, едва удерживался на краю.

С силой оттолкнувшись, он отошёл, не желая смотреть на меня.

— Ах! А ведь какая чудная история! — театрально провозгласил оборотень для благодарных слушателей, зная, что никто не посмеет его прервать. Все будут слушать, хотят они этого или нет. — Один брат изгнал другого из-за козней коварной жрицы, которая вскоре была замучена пытками! Разве не прелесть? Потом случилась война нового времени против старого миропорядка, породившая волну миграции. Твои предки тоже покинули прежние владения и отправились на поиск новых земель. Прежняя цивилизация умерла. На самом деле, ничего необычного, у всех цивилизаций и культур есть срок годности, эта, — он обвёл руками клуб, — тоже когда-нибудь умрёт. Возможно, даже скорее, чем нам кажется. Но! В руках у новой власти оказалось старое зеркало, сотворённое одной волшебницей… Кем бишь она тебе приходилась? Да неважно! Зеркало было украдено, после утеряно. Успело сменить нескольких владельцев, прежде чем в нём поселилась кровожадная тварь. К тому моменту штуковиной уже владел Совет. Совет, который всегда был не тем, чем казался… А! Вот и они! Наши почётные гости!

И он с широко разведёнными, будто для дружеских объятий руками поприветствовал… Розу.

Девушка смело ступила в полутёмный, подсвеченный редким неоном зал, осветительные софиты в котором перестали прыгать и поддерживать желание скакать под музыку егозой. Лучи больше не мигали и не моргали в такт битам, они развернулись в одном направлении, создавая импровизированную сцену и подсвечивая конкретно то место, где были мы. Я, Дэни, напившаяся муза и убитые ягуаретты, в то время как волки безразлично посматривали на нас со стороны, а коты-оборотни, рассевшиеся прямо на полу, внимательно наблюдали за Даниэлем и отслеживали каждое его действие.

Войдя, Роза даже не посмотрела на меня. Все её внимание было сконцентрировано на вожаке.

— Роза, Роза, Роза…., — Дэни начал медленно обходить её по кругу, глядя себе под ноги и вертя в руках пустой стакан. Я была уверена, в этот момент он видел каждого из нас, собравшихся этой ночью. Всех вместе и по отдельности. — Ты знала? — а вот на меня он посмотрел, с улыбкой и переливающейся всеми оттенками золотого радужкой. — Она родилась оборотнем, но что-то там в её теле искривилось.

Роза стояла, не шевелясь, пристально следя за обходящим её по кругу оборотнем. И выдавала себя с головой, нервно теребя браслет. Тот самый браслет, подаренный ей Яном.

— Она умирала. Это знали все, поэтому никто не хотел с ней связываться. А зачем? — Дэни пожал плечами, словно бы в ответ на собственный вопрос. — Кому нужна та, которая гниёт изнутри. В совершенно буквальном смысле, и совсем не в метафорическом. А ты, — ещё один элегантный и чётко выверенный разворот ко мне, — её спасла! Чума! Наследие старых богов, преданных и покинутых, концентрированное и превращённое в оружие! То, из-за чего всех так тянет в этот город — генетическая память! Сила, которая должна передаваться по женской линии. Вся эта история про внезапную любовь твоей бабули к смертному просто ширма. Возможно, она действительно влюбилась, но правда в том, что она должна была исполнять предназначенную ей роль. В противном случае — беды и несчастия для её семьи. Чума должна быть той, кем она есть, без вариантов и уловок. И бывшая королева действительно старалась. Никто не догадывался, что эта очаровательная старушка с элегантной аристократической сединой на висках в качестве хобби вырывала оборотням кишки и распинала вампиров на крестах. Кстати, ты знала, что Чума убила отца Яна? Не думаю, что к этому причастна твоя старшая родственница. Думаю, это сделал тот, кто был до неё. Но, так или иначе, он был казнён за военные преступления. И казнён страшно, я бы такого не пожелал даже самому Яну, а я его ненавижу.

— Зачем ты здесь? — спросила я Розу.

— Не говори с ней! — прикрикнул на меня Дэни, в голосе которого проявилась ярость. — Она недостойна этого. Думаешь, ты её спасла, и она стала верной тебе? Чушь! Она была и остаётся верной тому единственному, кто не побоялся впустить больного, подыхающего оборотня в свой дом! Совет уже очень давно ищет способы избавиться от Князя, но он крепко держал их за то, что не называют в приличном обществе! Роза, конечно, обо всём знала. Девчушка скорее сама голову сложит, чем позволит уничтожить её любимого вампира. И когда ты отдала ей свою силу по доброте душевной и от въедливого чувства жалости, то значительно упростила им обоим жизнь. Ведь теперь у них было то, чего Совет боится больше всего на свете! — воскликнул молодой лидер ягуаретт, заканчивая очередной круг и приближаясь ко мне, бесстрашно продемонстрировав Розе свою спину.

— Когда ты отдала предназначенную тебе силу этой девице, ты поставила себя под удар. Твой род — уникален, и останется таковым, несмотря на все твои старания. Твои дети обретут то же, что и ты когда-то, когда ответила на зов ниспосланного тебе рока. Но сперва следует устранить последствия твоей глупости.

И он нанёс удар, взмахнув рукой в рубящем движении сверху вниз. Я непроизвольно вздрогнула, но удар пришёлся не по мне. Только что Дэниэль был рядом со мной — и вот он уже стоит над Розой, которая упала как подкошенная, словно на неё уронили гору. Но этого было недостаточно, чтобы справиться с кем-то, вроде неё. С тем, чем она была теперь.

И Роза начала подниматься, пока оборотень опять заносил кулак. Столь же стремительно, как и в первый раз, он врезался в такое красивое лицо, едва она встала на обе ноги.

— Стой! — заорала Роза, шатаясь и отирая кровь, что хлынула изо рта и носа. — Мы же с тобой договорились! Я отдаю тебе её, — она говорила обо мне в третьем лице, так, словно меня здесь вообще не было, — а ты отдаёшь мне волков и не вмешиваешься!

— Волков? Или то, что от них осталось, после твоего нападения? — уточнил Дэни, склоняя голову к плечу.

— Это была не я! — Роза подняла на него ненавидящий взгляд.

— Правда? — и он взял и поверил ей. — В таком случае остаётся только один кандидат на эту роль.

— Верно, — шмыгнула разбитым носом Роза. — Это был Гриша.

— С чего бы ему уничтожать собственную стаю?

Роза указала в мою сторону.

— У неё спроси. Она знает.

— Обязательно, — с улыбкой пообещал Дэни.

И ударил в третий раз, рассекая её щеку насквозь. Кровь брызнула веером, вылетая из-под вспоротой кожи и орошая пол, пока сама она, стоя на коленях и упираясь ладонями в пол, пыталась подняться.

— Основа власти Совета — общность, равноправие и закон о невмешательстве в дела друг друга, — начал рассказывать Дэни, присев возле Розы. — Но что скажут кланы, когда узнают, что их столько времени водили за нос? Вот, о чём стоит задуматься твоему возлюбленному.

Я не ожидала этого. Никто не ожидал. Даже Дэни. Появление волков-оборотней в полной животной форме стало сюрпризом для каждого присутствующего. А вот Роза… её окровавленное, обезображенное рваной раной лицо озарила улыбка удовлетворения. Они пришли с ней.

Начался хаос, почти такой же, о котором ещё секунду назад вещал Дэни.

Разбивались софиты, крошилась барная посуда, разносилась мебель. Выдранный пилон со свистом пролетел над моей головой и не вонзился в неё только потому, что Даниэль оказался рядом, заставив пригнуться.

Ягуары-оборотни бросились врассыпную. Волки, перешедшие на сторону Даниэля, начали срывать с себя одежду. И с хлюпающим, чавкающим звуком ломающихся костей и выворачивающихся суставов на бегу обращались в таких же жутких созданий, что и новоприбывшие. Были эти создания размером с пони каждый и весьма озлобленные. Яугаретты не долго стояли в стороне от общего веселья и тоже ринулись в бой. Некоторые в кошачьей форме, превращаясь в одном длинном прыжке. Прыгнул человек, а приземлилась пантера, одна лапа которой могла придавить телёнка. Другие шли в атаку в человеческой форме, продуманно вооружившись ножами. Третьи же обращались лишь частично, что было ещё более жутким зрелищем. Мимо меня промчался получеловек-полукот с пятнами на короткой колючей шерсти и треугольными ушами. Сбив с ног волка, он повалил его и с рычанием вгрызся в глотку. Послышался короткий скулящий вскрик, окончившийся влажным звуком разрываемой плоти.

Когда раздалась пальба, получеловек выпрямился, широко облизываясь, его кошачьеподобное лицо было измазано кровью. Он повёл на меня жёлтыми глазами с резко сузившимся вертикальным зрачком, какие бывают только у кошек, и бросился. Но как выяснилось, не на меня, а на волка, который подбирался ко мне со спины.

Сложившись вдвое, я села на корточки, пытаясь спрятаться за диванчиком, по другую сторону которого раздавались звуки борьбы, сопровождаемой утробным клёкотом. Со всех сторон кто-то кого-то ел, кромсал, ломал, швырял, разрывал. Особо умные одновременно отстреливались. Пули свистели, пролетая совсем близком. Одна из них, чиркнув по обивке, попала в ягуара, расправлявшегося с вервольфом. На подогнувшихся лапах, он упал на своего противника, которого только что убил.

— Ди, — вновь появился рядом Дэни. Он всё ещё был в своей человеческой форме, хотя теперь я вообще не была уверена, как выглядела та, другая. Его лицо было заляпано красными точками, а руки окрашены кровью по локоть. Ею же была пропитана рубашка. — Тебе небезопасно здесь оставаться.

— А она? — я рукой указала на Фирусу, как ни в чём не бывало спящую пьяным сном носом в обивку. Я не беспокоилась о ней раньше. Во-первых, потому, что злилась. Это она меня сюда привела. Во-вторых, решила, что все эти события лучше переждать в состоянии недвижимости. Лично я с радостью бы полежала в обмороке, пока всё это закончится.

— О ней позаботятся, — пообещал Даниэль.

— Но…

Он рывком притянул меня к себе и поцеловал, оглушающе, порочно, сильно, потрясая до самой глубины души. И впервые я ощутила в нём тоску. Такую острую, вынимающую душу, исчерпывающую и всепоглощающую. Эта тоска была катализатором всего, что он чувствовал. Всего, что хотел, чтобы почувствовала я. Он так долго был один, так долго ждал, так долго желал близости во всех её смыслах и во всех проявлениях. Если сравнить это чувство с жаждой, то он не пил десятки и сотни лет, а теперь был ненасытен и голоден, стремясь к одному — отдаться своим мечтам и желаниям полностью.

Разорвав поцелуй, Даниэль припал своим лбом к моему и едва дыша, проговорил:

— Беги. Я найду тебя. Найду, где бы ты ни была.

И он оттолкнул меня от себя, чтобы нанести удар по оскаленной морде, почти сомкнувшейся на его шее.

Я бросилась прочь.