Три подруги и все-все-все

Глава 20

По ступенькам спускались, сохраняя молчание, и только когда оказались на моей кухне, позволили эмоциям вырваться.

Позволяла в основном Ниса.

— Ну, ни хрена себе! — выдала она, распахивая холодильник. — Получается, на стене могла быть кровь Кристины? И стучала в стену тогда тоже она? Может быть, её заперли? И она таким образом пыталась привлечь внимание, чтобы позвать на помощь?

— Ага, — скептично отреагировала я, — звала — звала, а потом куда-то испарилась, стоило нам с Руськой подняться.

— А вы везде заглядывали? Ты уверена, что никого не было в той квартире, когда там были вы? — сыпала вопросами Ниса из недр холодильника, практически целиком в него забравшись.

— Нет, — пробормотала я, массируя виски. — Я уже ни в чём не уверена. И конечно же, мы не каждый угол проверили. Совмещённым санузлом, например, не воспользовались. Но я совершенно точно знаю, что когда туда приходили мы с тобой, трупов в ванной не присутствовало.

— Да, точно. Я тоже помню, как ты сунула мне кусок туалетной бумаги. Значит, Кристина появилась позже? Уже после того, как мы ушли? И доставили её принудительно. Судя по интенсивности запаха, дамочка умерла не сегодня, и даже не вчера. Убили её где-то в другом месте, а потом привезли сюда и сунули в горячую воду, чтобы ускорить разложение. И не дать экспертам установить точное время смерти.

— Ещё допускаю, что её чем-то облили… Уж очень странно кожа с тела слезала.

Ниса выглянула из-за дверцы, держа в руке пакет молока, и недоверчиво скривилась:

— Кому звонишь?

— Мише, — ответила я, прикладывая трубку к уху и вслушиваясь в гудки.

— О, точно! — обрадовалась подруга, хватая другой рукой коробку с пирожными. Доставкой продуктов накануне озаботилась Руська, прикупив не только арбуз. — Как это мы раньше о нём не вспомнили? Они ведь с Гришей коллеги!

— Не вспомнили, потому что он всё ещё в больнице лежит, — проворчала я и собиралась отключиться, как услышала слабое:

— Алло.

— Привет! — едва не заорала я, а потом сообразила, что звоню больному человеку, и поумерила свой восторг, добавив сочувствия. — Как ты?

— У тебя отвратные привычки названивать людям по ночам. Я ответил только потому, что у меня бессонница от обезболивающих. И не притворяйся, будто позвонила, чтобы справиться о моём здоровье, — в своей прежней ехидной манере ответил Миша.

Он был прав, но лишь частично. Его здоровье меня волновало. Ровно в той степени, в какой волнует благополучие человека, которого подозреваешь в сговоре со своими врагами. Фируса предполагала, что Миша помогает Максу обстряпывать сомнительные делишки, и могла не ошибаться. Вернее, Миша раньше помогал Максу, потому сам Макс закончился.

Но этого никто не знает. Или почти никто.

— Не притворяюсь, потому что действительно переживаю, — взволнованно проговорила я, стараясь не перегнуть палку. Актриса из меня была препаршивая, навыки сольных выступлений практически отсутствовали.

— Не переживай, — хмыкнул парень. — Со мной всё в порядке. Ещё неделька — и домой.

— Это хорошо, я рада, — и щедро заулыбалась в трубку.

— Да говори уже, — первым не выдержал Мишка.

— Помощь твоя нужна, — любезно начала я.

— Зараза ты, Ди, как есть зараза. Я здесь на смертном одре валяюсь, одной почкой в могиле, а ты…

— А я тебя в больницу привезла, — перебила я бесполезные стенания и сотрясания воздуха. — Но собственном горбу притащила!

— Ладно, — согласился нехотя Мишка. — Чего тебе из-под меня надо?

— На твою больничную утку не претендую, можешь быть спокоен, — я тоже умела быть вредной. — Нужно один образец проверить. Предположительно образец крови. Необходимо узнать, человеческий он или нет. И прогнать по базе, может быть, уже где встречался.

Миша помолчал некоторое время. Его присутствие «на линии» выдавало лишь дыхание.

— Образец у тебя?

— Да.

— И откуда он у тебя ты, конечно же, не скажешь?

— Нет.

— Хорошо. Значит, слушай. Сам я на больничном, поэтому все мои рабочие функции на паузе. Отправлю тебя к своему товарищу, встретишься с ним завтра во второй половине дня. Точное время скажу потом.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я.

— Вертишь мной как хочешь, — и даже не спросив про Руську, Миша бросил трубку.

— Ну, что? — доедая уже второе пирожное, жадно спросила Ниса.

— А подружка ему не так интересна, как мы думали, — заметила я.

— Может, с головой все ещё проблемы? Приложили-то его знатно, — она соскребла ложкой крем, собрав на ней ванильный островок, и сунула ложку в рот, аж зажмурившись от удовольствия.

— Сластёна, — проворчала я и потянулась, откладывая телефон. — Поздно уже, — город давно погрузился в ночь.

— Угу, — кивнула Ниса, пропустив мои слова мимо ушей.

Схватив картонную коробку с остатками бисквита, измазанного взбитыми сливками, она сунула мне её под нос:

— Будешь?

— Нет, у меня всё ещё перед глазами стоит Кристина, вернее, её тело, — отказалась я, а через время, собравшись с силами и с мыслями, позвала:

— Ниса. У нас проблема.

— У нас постоянно проблемы, — не поддалась подруга, продолжая уделять всё внимание еде.

— Ниса, — повторила я. — У меня есть предположение, что за нами шпионят.

Подруга громко зафыркала, смешно морща нос, напоминая

— Тоже мне новость! Мы это и раньше знали, — и она слизнула крем с пальца. — Совет вообще обожает подглядывать. Была б их воля, они бы улеглись прямо в твою постель.

— Я говорю не о Совете, — приходилось осторожно подбирать слова.

Ниса замерла с занесённой ложкой над последним нетронутым пирожным. А после развернулась ко мне вместе с табуреткой.

— Фируса? — быстро догадалась подруга. — Но она же всё объяснила! Ты не можешь…

— Орхидея, — произнесла я лишь одно слово.

— Что «орхидея»? — взвинчено спросила Ниса, швыряя ложку на стол. Та пролетела мимо меня, ударилась о конфетницу и затормозила у края.

— Орхидея, которую муза принесла Зонтикову, то есть, тьфу, Зотикову!

— Далась тебе эта дурацкая орхидея, — схватилась за голову подруга. — Ну, принесла она её, и что дальше!

— Тебе не кажется, что очень странно подруга пыталась дать нам понять, где её искать? — начала я с наводящего вопроса. — Её подстрелили, она была ранена, истекала кровью. Конечно, до смертельного исхода было ещё далеко. Но вместо того, чтобы сидеть смирно и зализывать дырку в боку, она бегала по городу с цветочным горшком под мышкой.

— Ну, она же всё нам рассказала! — воскликнула Ниса, запуская пальцы в короткие волосы.

— Орхидею называют женским цветком. Её дарят, подразумевая пожелание избавиться от одиночества. Некоторые считают, что она усиливает привлекательность, пробуждает желание, навевает томление.

— Я начинаю терять нить размышления, — предупредила Ниса, убирая руки от головы.

— Старые боги обожали орхидеи, а Совет их ненавидит. Помнишь, как Зонтиков, то есть, Зотиков…

— Да пусть он уже будет Зонтиковым! — махнула рукой Ниса.

— Не суть! Помнишь, как он сторонился цветка, словно это что-то мерзкое?

— Нет, не помню, — пробурчала подруга, рассматривая свои ладони.

— Ниса, я думаю, цветок значил гораздо больше, чем нам показалось изначально, — выдохнула я.

— Блин, Ди, я вообще ничего не понимаю, — Ниса с разочарованием покачала головой, стараясь на меня не смотреть. Не знаю, что её разочаровало, я или мои слова, но она не хотела меня слушать. — Я думала, мы разобрались, что Руська нас не предавала. И эта тема закрыта. А сейчас ты снова начинаешь копаться и что-то выискать…

— В квартире, где мы оставили Руську, кто-то был! — выпалила я невпопад.

— Опять ты об этом…, - застонала подруга, прикрывая глаза и качнувшись из стороны в сторону. — Да! — Ниса подхватилась и забегала вокруг. — Кто-то был! И этот «кто-то» наша подруга!

— Нет, — я твёрдо стояла на своём. — Кто-то, кроме неё.

— Да далась тебе эта квартира! — заорала подруга. — Какая разница, был там кто-то или нет!

— Большая! — я тоже вскочила. Бегать не стала, по моей норке особо не побегаешь, не ипподром. Но кулаки сжала. — Потому что тот, кто там был, нам не друг!

— Да у нас их и так нет, друзей-то! — продолжила кричать подруга, а я в кои-то веки порадовалась, что живу на отшибе в наполовину пустующем многоквартирном доме. Мои недавно обретённые соседи в виде матери и дочки исчезли так же внезапно, как и появились. После не самой приятной встречи у Макса, наши пути разошлись. И квартира Симоны оставалась пустой.

— Руська знала, — мои объяснения были сумбурными и невразумительными, но лучше не получалось. Странная лихорадка не проходила, я устала, нужно было поспать, но спать было страшно. Даже просто закрыть глаза было страшно. — Она знала, кто был в квартире кроме неё. И пыталась нам об этом намекнуть. И не только об этом. Совет ближе, чем нам кажется. Намного ближе. Я думаю, кто-то, кого мы хорошо знаем, и есть Совет.

Ниса остановилась возле плиты, постояла, громко дыша, а после вернулась и села за стол.

Я тоже опустилась на мягкие подушки дивана, внимательно следя за ней.

— Значит, ты думаешь, что Руська соврала нам тогда, в квартире Симоны? — Ниса нервничала.

— Нет, она нам не врала. Потому что мы вообще с ней не разговаривали. В квартире Симоны мы встретили… саму Симону.