Тренировочный день 4

Глава 14

Глава 14

По пути они конечно же сделали еще небольшой крюк, чтобы по настоянию Лили забрать Машу Волокитину. Капитан команды «Металлурга» жила в обычной «хрущевке», пятиэтажке выстроенной еще в те времена, когда Никита Сергеевич считал что советские люди в своей квартире будут только спать, потому что все остальные потребности советских людей будут удовлетворятся в других местах. После работы на советском предприятии советские люди пойдут в советские кинотеатры или Дома Культуры, советские библиотеки, кружки и секции. Обедать советские люди будут в советских же столовых на предприятиях, а ужинать — в советских кафе и ресторанах рядом с домом. Вся жизнь советского человека будет не личной, индивидуальной и мелкомещанской, а общественной, коллективной и конечно же советской! Потому то и стали строить «хрущевки», стандартные пятиэтажные здания без лифта и мусоропровода, дешевые и быстровозводимые. На кухне квартиры в такой «хрущевке» можно было вытянуть руки в стороны и упереться кончиками пальцев в противоположные стороны, а разойтись в коридоре для двух полных людей было бы проблемой, впрочем, зачем советскому человеку отдельная кухня?

Однако этим грандиозным планам удалось сбыться только наполовину — урезать жилплощадь советскому человеку уже успели, а вот обеспечить доступные кафе и Дома Культуры с кинотеатрами в шаговой доступности — пока нет. Хотя дешевизна и скорость возведения стандартных пятиэтажек все же позволила огромному количеству советских людей переехать в свою собственную жилплощадь, пусть и маленькую.

Как только машина остановилась во дворе, Лиля тут же выскочила. Постучала в стекло двери Виктору и тот опустил стекло и уставился на нее вопросительным взглядом.

— Вить, ты вперед садись. — сказала Лиля: — ты же мужчина, ты впереди сидеть должен, чего это я запрыгнула… садись вперед, а я пока за Машей сбегаю!

— Ну… ладно, — Виктор поднимает стекло и открывает дверцу. Лиля тем временем убегает в подъезд, мелькая белыми подошвами кроссовок. Виктор садится вперед и бросает быстрый взгляд на Юлю Синицыну, которая расслабленно барабанит кончиками пальцев по рулю.

— Хитрая. — говорит Юля в пространство: — какая хитрая. Но вперед не думает совершенно, на два хода продумывать не умеет.

— Ты о чем? — спрашивает Виктор. Юля чуть поворачивает голову и смеривает его одним быстрым взглядом. Снова поворачивает голову обратно, глядя на дверь подъезда.

— Да так. — загадочно отвечает она и замолкает. Виктор тоже молчит. Лезть в душу к Синицыной вот так с утра? Ну уж нет, спасибо. Помолчишь — сойдешь за умного. Он тоже смотрит на дверь подъезда и думает о том, как именно провести выходные. Самое главное сейчас для команды это отвлечься, прекратить себя накручивать и выходные в летнем лагере, когда рядом озеро и речка — самое то. Утомлять всех тренировками не стоит, но и забывать про тренировочный процесс не дело. Облегченный режим, работа на комбинации и конечно же командная работа. Совместная деятельность, направленная на сплочение коллектива.

Хлопнула дверь. От подъезда к машине шли Лиля и Маша. Маша в тренировочной мастерке синего цвета и с спортивной сумкой через плечо. Лиля подпрыгивала рядом, словно резиновый мячик.

— А вот и мы! — открыв дверь и протискиваясь на заднее сиденье сказала Лиля: — сумку с собой бери, мы потом в багажник переложим… садись давай!

— Привет. — коротко здоровается Волокитина, забрасывая сумку на заднее сиденье рядом с Лилей и садясь туда же сама: — я бы и сама могла дойти…

— Здравствуй. — говорит Синицына, наклоняясь вперед и включая зажигание. Виктор молча кивает Маше, поворачивается назад, пристегивает ремень безопасности, бросает взгляд в зеркальце заднего вида и качает головой. Теперь он понимает, почему Лиля так быстро с переднего сиденья выскочила — как раз чтобы с Машей на заднем удобно устроиться. Будто бы случайно. Так вот о чем говорила Синицына — «хитрая, но вперед не умеет думать». Действительно, была бы совсем продуманная — заранее назад села и подозрений не вызывала бы. Но нет, Лиля не умеет далеко вперед думать, видимо, потому что ей необходимости нету. Эволюцию вырастила Лилю идущей по жизни маршем под бой барабанов и звуки горна, думать вперед на четыре хода нужно только тем, кто не может выиграть с первого же движения. Она как носорог, у него плохое зрение и хреновый слух, но при его габаритах и силе, это не его проблемы.

— Маша, а поехали вместе с нами в машине? — тем временем говорит Лиля позади и Виктор замечает легкую улыбку на лице у Синицыной, которая плавно отжимает сцепление и трогается с места.

Перед школой стояло два автобуса — один новенький «Икарус», выкрашенный в красно-белый цвет с полосой на борту и надписью «Металлургический Комбинат г. Колокамска». Белая полоса делала такой зигзаг, изображала собой белую молнию на красном фоне. Сразу после надписи был нарисован могучий рабочий красного цвета, зачем-то сгибающий в дугу двутавровую балку на фоне льющегося из домны раскаленного металла.

Второй же автобус был старый «ПАЗик» грязно-желтого цвета и перед ним стояла Маргарита Артуровна, стояла и размахивала руками, что-то очень эмоционально втолковывая своему собеседнику, полноватому мужчине средних лет в мятой рубашке. Одета она была крайне необычно, Виктор уже привык видеть ее в сером пиджаке и темной юбке, белой блузке и с брошкой из прибалтийского янтаря на лацкане, но сегодня на ней была клетчатая рубашка с подвернутыми до локтей рукавами и серые джинсы внизу. Замыкали образ обычные кеды с резиновой подошвой, из которых выглядывали короткие носки — джинсы были коротковаты и часть лодыжки школьного комсорга была явлена миру и городу. На обочине рядом — стояло несколько рюкзаков и сумок, сваленные в кучу, а рядом с Маргаритой кучковались несколько школьников, Виктор сразу же опознал Нарышкину и Коломиец, которые видимо пришли пораньше. Вместе с ними стояла и Зина Ростовцева, вроде немного в стороне, и в тоже самое время — вроде и рядом.

— Хорошо. Не совсем опоздал. — сказал Виктор, когда машина остановилась и школьный комсорг обернулась в их сторону.

— Я никогда не опаздываю. — говорит Синицына и затягивает ручной тормоз: — бывает, что меня задерживают. Но я — не опаздываю.

— Она такая. — кивает Лиля: — у Юльки как будто часы в голове. Ее можно вместо будильника использовать, всегда вовремя просыпается. Вить, а ты с нами поедешь? Маша уже почти согласилась.

— Нет, — качает головой Виктор: — я со школьниками. Пока я все же еще учитель… Погодите, сейчас решим все. — он выходит из машины и к нему тут же кидается Маргарита Артуровна.

— Виктор Борисович! Вот вы где! А что тут второй автобус делает? Я же сказала, что мы сами можем…

— Доброе утро, Маргарита Артуровна. — говорит Виктор, поднимая ладонь: — все нормально. Это от Комбината «Икарус», мы же подшефная школа, так что поедем на нем. Повышенная комфортность и сорок пять мест, так что все влезем. Школьный «ПАЗик» можно и отпустить…

— Как это отпустить? — возмущается полноватый мужчина в мятой рубашке: — я значит с утра встал, транспорт из гаража выгнал, бензин казенный пожег и по заявке поехал, а кто мне будет отметки в путевой лист ставить?

— Давайте поставим. — предлагает Виктор: — что вы съездили.

— Как можно! — всплескивает руками Маргарита Артуровна: — это ж подделка путевого листа получится.

— Ну пусть тогда он за нами едет, — пожимает плечами Виктор: — уверен что если я дам ребятам выбор на чем ехать — все поедут на «Икарусе», тем более что там команда поедет. Отправлять же школьников на «ПАЗике», а команду на «Икарусе» считаю непедагогичным. Черт с ним, с бензином, мы же так социальную границу проведем.

— Это тебе «черт с ним, с бензином». — хмурится мужчина в мятой рубашке: — а мне отчитываться. Бензин казенный как-никак. А амортизация? А…

— Виктор Борисович, здравствуйте! — хором кричит «квартет» Нарышкиной, то ли из озорства, то ли решив показать слаженность действий и крепость голосовых связок.

— Витька, привет! — из остановившегося рядом «Москвича» выходит Валя Федосеева и Айгуль Салчакова. На переднем сиденье торчит голова Алены Масловой, которая о чем-то говорит с водителем.

— Так я не понял, кто тут за главного? — подходит к ним водитель «Икаруса», одетый в синюю спецовку и клетчатую рубаху. На голове у водителя кепка и в отличие от водителя школьного «ПАЗика» он не курит. В руках он держит путевой лист: — это ж ты тренер Полищук?

— Я, — кивает Виктор: — давай сюда путевые, распишусь.

— Так и что со мной делать будем? — встревает в разговор водитель «ПАЗика»: — ехать мне или нет?

— Маргарита Артуровна, давайте я сам разберусь, а? — говорит Виктор: — за вас подписи поставлю. А вы пока прибывших сосчитайте и организуйте посадку в «Икарус».

— Да как же… — Маргарита бросает быстрый взгляд в сторону «шестерки» Синицыной: — как же школьники в одном автобусе со спортсменками… мы им мешать не будем?

— Тут вся соль в том, чтобы мешали. — вздыхает Виктор: — вот вся соль именно в этом. Давай-ка отойдем. — он тянет за рукав полноватого в мятой рубашке, отводя его за автобус.

— Чего надо-то? — ворчит полноватый: — я без путевого листа…

— Меня Виктор зовут. — протягивает руку Виктор: — а тебя?

— Володя. — протягивает руку полноватый и они обмениваются рукопожатиями.

— Вот в чем дело, Володь. — говорит Виктор: — нам второй автобус без надобности сам видишь, зачем ты с нами будешь туда-сюда мотаться?

— Так я уже встал! Автобус этот, будь он неладен завел! На работу вышел! Весь выходной псу под хвост и…

— Да не переживай ты так. Отметим мы тебе путевой лист. Как будто отвез всех. Фактически что от тебя требуется? Школьников доставить в лагерь. Ну они будут доставлены, чего тут. А ты отдохни. А в табеле будет как полный рабочий день проставлен. Да и бензин…

— Точно проставите? — хмурится полноватый: — а то Ритка лютует…

— Проставим. — кивает Виктор: — а давай свои листы, я прямо сейчас все и подпишу.

— Ну… хорошо. — говорит полноватый Володя и достает из кармана пачку сигарет «Стюардесса»: — будешь?

— Не курю. Но спасибо. Ладно, тащи свои бумаги, а я пока школьников грузить буду… или ты хотел сам нас отвезти? — прищуривается Виктор.

— Упаси бог. — отшатывается водитель «ПАЗика»: — мне в прошлый раз эти школьницы все задние сиденья заблевали.

— Укачало? — сочувственно кивает Виктор: — дорога неблизкая, часа три ехать и…

— Какое там укачало! — машет рукой водитель Володя: — где-то достали портвейна и вперемешку с красным… а нельзя эти две вещи мешать, никак нельзя. В обще все подушки мне сзади уделали… а кому потом мыть? Так что лучше вон на Комбинатовском «Икарусе» езжайте, пусть у него голова болит.

— Хм. — говорит Виктор: — надо будет всем сказать чтобы до лагеря потерпели в самом деле. А то конфуз выйдет, если мы в «Икарусе» сиденья уделаем. Хотя мои вроде еще возрастом не совсем вышли…

— У меня в тот раз пятиклассницы нажрались. — авторитетно кивает водитель «ПАЗика»: — причем не мальчики, заметь, а девчонки. Пацаны начинают хулиганить ближе к выпускному, а вот ссыкухи прямо с пятого класса.

— Ладно, я пошел. — заторопился Виктор: — есть у меня парочка особо талантливых на примете.

— Угу. Сейчас путевые листы принесу. — говорит водитель ему вслед. Виктор торопится к стоящему на тротуаре перед школой квартету Нарышкиной — самой Лизе и Яне, которых с легкой руки Коломиец все теперь называют «Барыня-Боярыня». Тут же, конечно, стоит и Инна Коломиец вместе с Оксаной Тереховой. К ним же присоединилась и Зина Ростовцева, которая с восхищением смотрит на Лилю Бергштейн и Юлю Синицыну.

— Девчата, доброе утро. — говорит Виктор: — какие вы молодцы, даже чуть пораньше пришли.

— Не чуть. — говорит Инна: — мы тут уже минут двадцать. Потому что кое-кому не спалось нормально и… — она тут же прикусывает язык, шипит как змея и бросает яростный взгляд на Лизу Нарышкину. Краем глаза Виктор успевает увидеть, как Нарышкина убирает ногу с ноги Инны.

— В любом случае… — он предпочитает сделать вид что ничего не заметил. Внутренняя динамика группы Нарышкиной — тонкий механизм и лучше туда не лезть, если не понимаешь.

— Виктор Борисович! — тянет руку Яна: — так это правда? Ирия Гай с нами поедет⁈

— Да. К сожалению, это правда. — вздыхает он: — но у нас не было другого выхода.

— Виктор Борисович, а правда, что вы свою девушку с собой взяли? — спрашивает Оксана Терехова и он настораживается. Уж больно елейный голос у этой девчонки, а в глазах так и прыгают озорные чертики. В «квартете» Лизы Нарышкиной эта худенькая и невзрачная девочка на первый взгляд была самой неприметной и не выделяющейся. В то же самое время сама Лиза Нарышкина — живое воплощение советской «королевы класса», той самой, которая и одета лучше всех и отличница-комсомолка-спортсменка. В американских фильмах такие вот «королевы» обычно были капитанами группы поддержки и обычно встречались с капитаном команды футболистов. Родители у Нарышкиной были какие-то очень непростые, ее фамилию в школе с легким придыханием говорили и глаза закатывали вверх, со словами «ну вы же понимаете, кто у нее родители». Номер два в квартете — Инна Коломиец, яркая девушка с длинными и сильными ногами, легкоатлетка, выигрывала соревнования между школами, быстрая на язык и казалось не умеющая смущаться. И если на Нарышкину заглядывались, то по Коломиец откровенно сохли. Наверное потому, что Инна в отличие от Лизы — была проще и не излучала эту ауру холода и некоторой надменности. Номер три — Яна Баринова или «Барыня». Виктор знал что Яночка рано или поздно становится душой любой компании, принимая всех и каждого, помогая всем вокруг себя и озаряя будни светом своей души… хотя наверное он преувеличивает. Ведь сейчас она просто школьница. И тем не менее, даже в этом возрасте она — уже притягивает людей к себе, при этом становясь друзьями даже с теми, кто изначально ее терпеть не мог.

Четвертая же, Оксана Терехова — вроде как совсем не вписывалась в это «высокое общество». Не надо испытывать иллюзий, женская дружба штука беспощадная, а особенно — девичья. И если бы Оксана Терехова не соответствовала бы высоким стандартам группы — с ней бы не дружили. У нее не было высокопоставленных родителей, а обстановка у нее в доме описывалась на педагогических собраниях словосочетанием "не совсем благополучная'. То есть на грани. В шаге от визита органов опеки. Одевалась Оксана всегда плохо. Нет, она ходила чистенькая и аккуратная, но все равно — будто бедная родственница. Спортивная форма была ей мала, а на ногах она носила кеды, хотя все девчата из квартета перешли на югославские кроссовки, а у Нарышкиной и вовсе американские были. И тем не менее Оксана Терехова была членом этой «Четверки Неуловимых Мстителей» или «Дворянского Гнезда» как порой их стали называть за глаза из-за наличия «Барыни-Боярыни». И из всех четверых «благородных девиц» она одна производила впечатления «барышни-крестьянки». Причем больше крестьянки, чем барышни. Тем не менее Оксана была очень начитанной, часто рассуждала очень по-взрослому, а после того эпизода с Негативом Виктор взглянул на нее совсем по-другому. Так что озорные чертики у нее в глазах он воспринял с настороженностью. Пусть Ксюша пока не совсем взрослая, но разве для змеи важен размер? Тут важно качество яда, а его в Тереховой было достаточно.

— Виктор Борисович… так значит вы свою девушку с собой взяли? Всех своих девушек? — серьезно спрашивает Оксана Терехова и поворачивается к своим подружкам: — а вы слышали анекдот про то, как одна женщина перед смертью призналась своему мужу в том, что она изменяла ему лишь два раза — первый раз с футбольной командой, а во второй — с симфоническим оркестром! Вот я и думаю…

— Терехова! — всплескивает руками Лиза Нарышкина: — а ну рот свой закрой поганый!

— Это будет очень долгая поездка. — вздыхает Виктор: — так я о чем, девушки. Насчет алкоголя…