Тренировочный день 4

Глава 1

Глава 1

— Говорит Маяк! Местное время шесть часов! — раздается бодрый голос диктора за стенкой, и Виктор переворачивается на другой бок. Открывает глаза. За стенкой звучат первые аккорды советского гимна и слышится протяжный зевок. Интересное дело, думает Виктор, соседская девочка Алтынгуль, годовалый младенец — никогда не просыпается от сигнала радио. Вот если голос подать, то сразу проснется и в крик, голосистая малышка, будущая оперная певица, не иначе.

Виктор садится и чешет голову. Морщится от того, что все тело затекло, надо бы ему дома хотя бы раскладушку завести, а то каждый раз вот так на полу спать — спина болит.

Он разминает плечи круговыми движениями, стараясь двигаться тихо. За стеной тем временем звучит «… партия Ленина — сила народная, нас к торжеству коммунизма ведет!»

Виктор встает и отчаянно зевает. Снова чешет голову. Глядит на свою кровать, отмечая, что Марина во сне удивительно похожа на нимфу с картины Уотрехауса «Гилас и нимфы», на ту, которая первая из воды подается навстречу обреченному аргонавту. И даже бретелька с плеча упала… он заботливо накрывает ее одеялом. Подтягивает выше пояс своих треников и еще раз зевает. Берет с комода зубную щетку, опасную бритву и мыло. Круглую коробочку с зубным порошком засовывает в карман тренировочных штанов, в другой карман отправляется помазок из беличьей шерсти. Перекидывает полотенце через шею, и во всеоружии — выходит в коридор. Прикрывает за собой дверь. Идет в умывальную, по дороге кивнув Леопольду Велемировичу и пожелав доброго утра, здоровья и хорошего настроения.

В умывальной у зеркала стоит сосед Гоги и тщательно изучает свою физиономию, наклоняя голову то в одну, то в другую сторону. Увидев отражение Виктора в зеркале — поворачивается и кивает ему головой.

— Физкульт-привет физруку. — говорит он: — так чего ты решил насчет летнего лагеря? Скоро там смена начнется, а людей нет. Пойдешь? А то я директору обещался… говорил ему что есть у меня на примете джигит один…

— Доброе утро, Гоги Барамович. Пока не знаю. — признается Виктор: — тут на меня свалилось все… и все в кучу. Я пока даже в ближайших своих планах не уверен. Пока уверен только в том, что на выходные пойду с классом в поход, так сказать на краеведческую экскурсию. А в следующую пятницу товарищеский матч у девчат с Комбината, вот и все. Что за пределами этих сроков — без понятия. Мне бы день простоять и ночь продержаться, товарищ Зурабишвили, пока кавалерия на подмогу не подойдет.

— Вай, понабрал ты обязательств, Витька. — качает головой сосед Гоги: — у нас говорят так — что бы глаз ни делал, выше брови не прыгнет. А ты как будто все успеть собрался. Сплошная общественная нагрузка, да еще и девушку себе завел — оторви и выбрось. Такой одной достаточно чтобы мозг съесть, а ты продолжаешь по бабам ходить. Нехорошо поступаешь, товарищ Полищук… вот проснешься утром, а голова в тумбочке, генацвале. Видел я таких как твоя Лилька, у нее же тормозов в принципе нет, совсем без царя в голове. Такие и любят, и ненавидят от всей души, так что ты уже как-нибудь свои примитивные инстинкты обуздай. А то я же тебе говорил, что у нас по району в этом полугодии план по убийствам выполнен, нам только твоего расчлененного трупа не хватает… меня премии лишат, слушай. А мы с Наташкой уже решили что венгерскую стенку купим. Так что… ты уж протяни до сентября хотя бы, а то и до новогодних праздников.

— Что за бред, Гоги Барамович. Откуда такие сведения? Вот так и рождаются нездоровые сенсации, женщину с бородой видели или там летающие тарелки вместе с йети. — Виктор подходит к умывальнику и складывает на фарфор раковины зубную щетку, мыльницу с мылом и бритву. Открывает кран и намыливает руки.

— Отрицаем значит. — складывает руки на груди сосед: — как сказал господин вахмистр солдату Швейку, спокойствие — мыльный пузырь, но деланное спокойствие — это corpus delicti. То бишь состав преступления. Запираясь, вы только усугубляете свое положение, товарищ Полищук, раскайтесь в содеянном, сотрудничайте со следствием и признайте вину, это облегчит наказание. Суровая, но справедливая кара настигнет преступника повсюду, товарищ физрук.

— Вот как? Я буду все отрицать. Требую адвоката. — Виктор набирает в ладони холодную воду и опускает свое лицо вниз. Отфыркиваясь, умывается, вытирает физиономию полотенцем и выпрямляется. Сует зубную щетку под струю воды и опускает ее щетиной вниз в коробку с зубным порошком. Чистит зубы.

— Значит будем запираться. — кивает сосед Гоги: — ну-ну. Следствие всегда выходит на след, от того его и называют следствием. А давай-ка мы с тобой, товарищ Полищук, пройдемся по известным следствию фактам.

— М? — издает невнятный звук Виктор, продолжая чистить зубы.

— Этот неорганизованный звук я буду трактовать как согласие. — говорит сосед: — итак по пунктам… — он поднимает руку и загибает первый палец на ней: — у тебя уже есть девушка. Зовут ее Лилия Бергштейн, она играет за молокозавод, верно?

— Мммм! — утвердительно мычит Виктор и набирает полный рот воды. Выплевывает все в раковину и ставит щетку рядом с круглой коробочкой с надписью «Зубной Порошок». Вытирает рот одним концом полотенца, свисающим с шеи.

— Это кто ж меня выдал. — спрашивает он: — хотя и так все ясно. Батор, трепло несчастное. Сплетник.

— Можно подумать вы прямо скрывались. — хмыкает Гоги: — ты ж к ней через окно вчера лазил! Да полгорода уже знает. Тоже мне секрет Полишинеля или бином Ньютона. Единственное что я в толк тут не могу взять — как это такая как она такого как ты выбрала? Я в волейболе как свинья в апельсинах разбираюсь, но и мне ясно что вы не пара. Это как свинопас и принцесса, вот только в той сказке свинопас был на самом деле принцем, а ты… ну не принц, Полищук, с какого конца на тебя не посмотришь… а с некоторых ракурсов так и даже на свинопаса не тянешь, тот по крайней мере ответственный член общества и свою работу выполняет, по бабам не бегает.

— До чего же интересно среди интеллигентных людей жить. — вздыхает Виктор, взбивая мыльную пену помазком прямо на куске мыла в мыльнице: — вот все тебе с утра расскажут. У кого еще есть возможность узнать, что ты свинопас прямо пока утренние процедуры принимаешь? А тут — только нос из своей комнаты высунешь, так уже обругали… одна радость с такими соседями.

— Никто тебя не ругает. Я факты привожу. — пожимает плечами грузин: — смотри, да? Вчера ты к своей девушке через окно залезал, вай, молодец. Хвалю. Когда Батор вчера рассказал, я даже обрадовался, хотел к тебе зайти с вином, но мне Наташка запретила, говорит, что я тебя плохому обучаю. Или ты на меня дурно влияешь…

— Угу. — Виктор помазком наносит мыльную пену на свою физиономию, стараясь распределить ее равномерно. С тоской думает о том времени, когда достаточно нажать на кнопку и у тебя на ладони пена или гель для бритья — столько, сколько тебе нужно. Эх…

— Ладно, переходим к второй стадии Марлезонского балета. Скажите-ка, товарищ обвиняемый, вы не отрицаете, что у вас тесная связь с товарищем Бергштейн? Нет? Ну и отлично. А тот факт, что у вас в комнате товарищ Миронова Марина Сергеевна вчера ночь провела? Если вернее, то период с часу ночи и до… — он демонстративно поднимает руку, будто ищет на ней часы: — до настоящего времени.

— Что? — рука Виктора замирает в воздухе и он вздыхает: — вот ничего от широкой общественности не утаить. А откуда ты знаешь, Гоги Барамович? Вроде в коридоре никого не было…

— Здесь я задаю вопросы, товарищ Полищук! Эх, нету лампы, чтобы тебе в лицо светить… — сокрушается сосед: — ну так что? Признаешься в том что бабник? И главное такая у него девушка. Такая красавица, вай! — Гоги складывает пальцы правой руки в щепотку и вытягивает губы вперед: — Мммм! Такую красотку только на винодельню дяди Вахтанга отправлять! Чтобы она своими нежными ножками там виноград давила! Лично такого вина куплю десять ящиков! А ты уже ей изменяешь, Витька, совести у тебя нет! И Марина — представь как она себя чувствовать будет потом!

— Тихо! — прижимает палец к губам Виктор: — не ори ты так, Гоги Барамович! У меня выхода не было. Я вообще тут что-то вроде скорой помощи и кассы взаимовыручки, благотворительная организация!

— Если товарищ Полищук будет сотрудничать со следствием, то ему потом скидка будет. — подается вперед Гоги, его глаза весело блестят: — давай, колись Витька! Что у вас с Маринкой случилось? И кстати, лучше бы чтобы твоя Лилька про это не узнала, она ж бешеная. Ее в команде Феррум Кнопка кличут.

— Да знаю я как ее кличут. — закатывает глаза Виктор: — в общем так было… вчера мне в дверь ночью постучались, а я не спал как раз — готовился к матчу, голову ломал над схемами. Открываю дверь, а там Марина стоит, зареванная вся. Спрашиваю что случилось…

— Вот так? То есть к тебе пришла заплаканная дэвушка, а ты ее — в коридоре стоять оставил, э? — взволновался Гоги, который, когда волнуется — начинал говорить с сильным акцентом. Когда спокойно говорит и не торопиться — никакого акцента нет, но стоит ему из себя выйти и вместо «девушка» сразу же «дэвушка, э!» получается.

— Ну… я сперва не сообразил… — признается Виктор, запустив руку в волосы на затылке: — но потом сразу же пригласил пройти в комнату. В общем что… Батора поздравить можно, вот.

— В смысле? — не понимает Гоги.

— В том смысле что Марина с деревни вернулась ночью и в комнату свою зашла, а они же вместе со Светланой живут. Ну и…

— Таааак… — прищуривается сосед: — тааак, продолжай, Полищук.

— В общем Марина говорит, что в их комнате Батор и Светлана в обнимку на полу спали. Из чего я сделал вывод, что все у Батора теперь в порядке. — говорит Виктор и осматривает свою физиономию в зеркало: — у меня сейчас пена засохнет к черту, так что я бриться буду параллельно, Гоги Барамович, уж не взыщите.

— Да делай что хочешь! Такой поворот… — сосед хмурится: — но как она у тебя там оказалась?

— Сказала, что спать ей негде сегодня и попросила матрац дать, чтобы на кухне себе постелить, а я кровать уступил. На полу спать кстати очень неудобно, вся спина затекла. — Виктор примеривается и оттягивает кожу на щеке пальцами левой руки, правой сбривая пену вместе с щетиной.

— Тюю… — тянет сосед Гоги: — никакой романтики. А я уж думал что ты изменяешь своей Лильке и скоро придется твой изувеченный до неузнаваемости труп из канализационного колодца доставать… забит до смерти волейбольным мячом — такое я еще в протоколе не писал.

— Добрый ты, Гоги Барамович. Добрый и душою чистый, сразу же плохое в человеке предполагаешь. — говорит Виктор, продолжая бриться.

— Значит у Батора со Светкой все сложилось. — кивает Гоги и вдруг — замирает. Поворачивается к Виктору.

— Погоди-ка. — говорит он: — а чего Маринка в таком разе зареванная была? Погоди…

— Не могу сказать. Это… как его — без комментариев, вот. — отвечает Виктор, смывая пену с лезвия бритвы под краном: — не моя тайна и…

— Вот оно что! — Гоги ударяет кулаком о раскрытую ладонь: — получается Маринка действительно по Батору сохла, а тут Светка ее на повороте обошла, а еще подруга называется! Так же?

— Ээ… без комментариев.

— Ну конечно! — радуется Гоги своей догадке: — от следствия не уйдешь. Все понятно теперь. И почему она к тебе пошла — тоже. Ты, кстати, знаешь что Светке нравишься?

— Чего⁈

— Ну нравился. Наверное в прошедшем времени теперь, раз уж она с Батором. Но нравился. — Гоги поднимает палец вверх: — восстановим цепь событий, товарищи. В полночь с зловещим звуком проворачивается ключ в замке двери. Входит Марина, она вернулась с деревни, привезла с собой варенье и соленое сало, как и всегда, когда она приезжает от деда Гриши. Она тащит тяжелые саквояжи…

— У нее рюкзак туристический. Неплохой кстати… — отмечает Виктор, вытирая лезвие бритвы об свисающий конец полотенца: — надо бы у нее попросить на выходные, когда в поход пойдем.

— … не перебивай, Витька, следствие ведут знатоки… итак, утомленная дорогой, но счастливая от того, что вернулась домой — она открывает дверь в свою комнату и видит там — предательницу! Ее лучшая подруга, змея, которую она пригрела на груди — соблазнила невинного парня Батора и…

— С «невинным парнем» это ты маху дал. — говорит Виктор: — Батор и «невинный»? Да на нем пробы ставить негде. И если он еще не трахает все что шевелится, так это потому, что ему не дают. Он точно действует по методике «солдат, если это нельзя съесть, выпить или выкурить — трахни это!».

— Вай, какой поклеп на своего брата-соседа возводишь, Витька. Как есть невинный наш Батор. У него если и были девушки, то очень мало. Он же не знает совсем как с ними обращаться. — качает головой сосед Гоги: — знал бы — нэ угодил бы в такую харанги… то есть ловушку. Опытный донжуан — это ты, Витька. Завел себе кучу девчонок, понимаешь, но никому ничего не обещаешь, со всеми друзьями хочешь остаться, хочешь номер два у них быть, чтобы нектар с их пальчиков слизывать без последствий. Коварный тип гражданской наружности, вот ты кто. А Батора пальчиком поманили и все. Пропал парень. Вот как его после такого — опытным называть, э? Неет, как есть нэвинный он. Цветик-колокольчик, ни разу ни динь-динь. Может у него Светка вообще первая…

— С этой стороны я и не думал. — признается Виктор, промывая помазок и стряхивая его в раковину: — а ведь точно. Попал парень как кур в ощип. Но может и хорошо, чего уж тут. Ему все равно нормальная девушка не помешает, а Светлана — нормальная. Аккуратная и толковая. Все у нее на своих местах, не то, что у… моей. — слово «моей» он произнес с паузой, задержавшись на нем. Может ли он называть Лилю «своей»? С точки зрения легенды, по которой они пара — конечно может. Но лучше не увлекаться, маска имеет обыкновение прирастать к лицу, не отдерешь.

— Вот значит. Кажется мне что Маринка к тебе ночью постучалась нэ только потому, что спать негде было. Она могла к кому угодно постучаться — все бы приютили и поняли, да. Вот к нам с Наташкой или там к Нурдину с Самирой. К тете Глаше лучше всего было бы, она же девушка, а тетя Глаша в своей комнате только с Катькой живет. Но она именно тебя выбрала, э? Понятно почему. Отомстить. Светка с Батором, а она к тебе… но рожа твоя с утра не сияет, значит ничего не было. Молодец, Витька, сдержался. — кивает сосед Гоги: — вот прямо молодец. Только нам тут не хватало драки на почве бытовой ревности и двух покалеченных. Статистику портить нашему отделению, понимаешь…

— Двух покалеченных? Думаешь вот прямо Светлана с Мариной с друг другом подрались бы? — Виктор заканчивает утренний туалет и вытирает лицо полотенцем: — из-за нас с Батором. Да ну. В жизни не поверю.

— Когда я говорю «двух покалеченных», я не про девчонок. — усмехается Гоги Барамович и наконец отлипает от кафельной стенки умывальной комнаты: — я про тебя и Батора говорил. Ладно, все выяснили… ты только Марину из своей комнаты тихонечко выпроводи, не нужно нам скандалов…