Тренировочный день 4

Глава 11

Глава 11

— Уймись, отрок, так мы всю физику куями обложим…

© народное творчество

— Что за народное творчество, Витька? — ворчит старший тренер, втыкая пальцы в диск телефона и проворачивая его, чтобы набирать номер внутризаводской АТС: — всю команду мне в пионерский лагерь увозишь. Хорошо, что выходные, хорошо, что матч товарищеский, но почему на школьном автобусе, товарищ помощник тренера? Как будто у Комбината своих автобусов нет. Или своих санаториев и летних лагерей отдыха. Между прочим у нас даже ведомственный санаторий в Сочи есть.

— Так вы ж сами сказали Валерий Сергеевич — делай что хочешь, но результат дай. — разводит руками Виктор: — сплочение команды и все такое. У нас же в команде легионеры теперь. За пару занятий не сыграешься как следует, а если вместе выходные проведут, а потом на сборы в гостевой домик выедем — так и притрутся девчата.

— Никогда бы я не поверил, что Синицына и Бергштейн в моей команде будут, пусть даже на один матч. — старший тренер головой качает, выслушивая короткие гудки в трубке, бьет по рычагу сброса и набирает номер снова: — наверное язык у тебя Витька золотой. Надо тебя от всей страны спецпредствителем в ООН отправлять, о ядерной разрядке и мире во всем мире говорить, сразу бы американские империалисты свои базы повсюду убрали бы. Синицына и Бергштейн… с ума сойти.

— Кондрашова тоже будет. — скромно докладывает Виктор: — но она на выходные уже уехала в деревню к родственникам, а с понедельника в тренировочный процесс вольется.

— Светлана Кондрашова из «Красных Соколов»! Удар копром! — старший тренер аж замирает с трубкой в руке: — ну елки-палки, растудыть твою матрону. Да просто на такую команду посмотреть полгорода придет. Места не хватит… точно, нужно телевизионщикам позвонить, и с завода организовать чтобы видеокамеры выделили и операторов.

— У нас видеокамеры на заводе есть и операторы? — удивляется Виктор.

— Это же Комбинат. Предприятие всесоюзного масштаба! Если наши с «Крылышками» достойно сыграют — я тебе тут полную ставку тренера выбью. — говорит Валерий Сергеевич, опуская трубку на стол: — полную ставку как у мастера горячего цеха на плавке с доплатами за вредность. В очередь на автомобиль запишем, не на дурацкий «Москвич», а «Жигули», шестерку, любого цвета какого захочешь. Дачный участок, квартира от завода, пять лет проработаешь — ордер оформим. И вообще, увольняйся-ка ты к херам из своей школы, если ты сумел цвет команды «Красных Соколов» уговорить за нас в субботу выступить — то ты там только зря свой талант в землю закапываешь. Выведем команду на уровень региона и республики. И… — Валерий Сергеевич только сейчас замечает, что держит трубку на столе и подносит ее к уху: — алло! Алло⁈ Гараж? Петрович там? А? Петрович, ты? Слушай, мне заводской автобус нужен для команды, как обычно. Да, тот самый. В субботу вывезти команду за город, в воскресенье после обеда — привезти обратно. Выпиши путевые листы пожалуйста и водилу нормального дай, чтобы не как в прошлый раз… да мне все равно что у него у сына день рождения было. Хорошо. Да, к проходной подавай.

— Лучше к школе, там общий сбор. — подсказывает Виктор.

— Нет, тут мне говорят лучше у третьей школы, да. Потому что. В восемь ноль ноль в субботу чтобы стоял. Хорошо. Ага. Ладно. Понял. Уж постараемся. — старший тренер вешает трубку. Глядит в пространство, пережевывая губами.

— Все уже знают. — недовольно ворчит он: — «не ударьте в грязь лицом». А как? Только если чудо какое сотворим. Это ж «Крылышки». Кто мы супротив них? Что плотник супротив столяра, как вон, классики говорят. Витька, ты если облажаешься, то лучше даже на работу не показывайся потом, самолично тебя грохну. Ты партийный? Нет еще… жаль, а то бы тебе и комитет заводской хвост накрутил, чтобы не расслаблялся…

— Да ладно вам, Валерий Сергеевич. Справимся. — говорит Виктор: — в худшем случае что с нами произойти может? Все равно все ожидают что мы проиграем. Хотя бы сопротивление достойное покажем. И вообще, первой шпаге Парижа стоит опасаться не второй шпаги Парижа, а темной лошадки из провинции, про которого никто ничего не знает. Это им тяжело будет играть — поле боя наше, болельщики все за нас будут, даже те, кто Комбинат недолюбливает — все равно местная команда против пришлых. Плюс завышенные ожидания к ним, от них заранее будут ожидать, что они прямо чудеса на площадке показывать будут, так что любое сопротивление, которое мы окажем, кроме вот прямого слива матча, — уже наша победа будет.

— Ты мне не выкручивай тут, Витька, не надо. — палец старшего тренера снова поднимается над диском телефона: — тоже мне, Д’Артаньян а все вокруг гвардейцы кардинала. Ожидать от нас может ничего и не ожидают, в смысле — ничего хорошего. Но все надеются. Сколько вы там будете, получается? Ага, завтрак, обед, ужин и снова завтрак, обед… а ужинать уже в городе?

— Там Маргарита Артуровна, наш комсорг договорилась уже и…

— У нас тут спортсменки, а не пионеры. Потребление белка в два раза выше, да и всего остального тоже. Особая диета. Думаешь почему наши девчонки за особым столом в столовой сидят, по усиленной пайке питаются, наравне с рабочими плавильных и горячих цехов? А ты их голодом морить собрался, товарищ Витька…

— Да нормально там кормят. Я ж уточнял…

— В детском летнем лагере? — фыркает Валерий Сергеевич: — не знаешь ты жизни, молодняк. Да там с такими сумками поварихи каждый день домой тащатся… удивительно что вообще что-то остается. Норма питания на ребенка и так на тридцать процентов меньше чем на взрослого, да еще у детей нынче и аппетита толком нету… а у нас спортсменки! И какие! Ты вон на Федосееву взгляни, чтобы такую прокормить — нужно прямо постараться. Больше белков, больше минералов, у нее ж повышенный метаболизм, на таких скоростях даже маленькая Аленка Маслова сжигает немало энергии, а ты представь себе сколько Валька может пожечь? Неет, если хочешь, чтобы автомобиль двигался — будь добр, заправь его качественным топливом… алло! Алло⁈ Столовая⁈ Занято… — он опускает трубку на стол и смеривает Виктора тяжелым взглядом: — кормить наших девчат сами будем, от Комбината. И… сколько там с тобой школьников поедут? Третья школа — наша подшефная, их тоже прокормим. Не хватало еще чтобы дети с подшефной школы голодали на выезде.

— Да не будут они голодать… — говорит Виктор, который искренне считает, что старший тренер «Металлурга» в отношении питания немного палку перегибает, совсем как заботливая бабушка, для которой главное, чтобы ее внучок был сытый и накормленный.

— Растущий организм, Витька. — перебивает его Валерий Сергеевич: — растущий организм знаешь сколько всего требует? Тоже белки, жиры и углеводы. Витамины. Энергию. У нас предприятие замкнутого цикла, мы стране металл круглосуточно даем, так что столовая у нас тоже круглые сутки работает, двадцать четыре на семь.

— Да как мы еду будем в лагерь доставлять? Это что, каждый раз ездить за ней?

— В армейских термосах. Больших таких. Дежурную «ласточку» будем отправлять, три раза в день, ничего страшного, они все равно баклуши целыми днями бьют. В общем за снабжение не переживай Витька, все у тебя будет. Чтобы не тащили с собой вареные яйца и колбасу, которые попом пропадут, а девчата их съедят и будут животами маяться. Алло! Алло! Столовая! Ну наконец-то… — старший тренер женской волейбольной команды «Колокамский Металлург» погрузился в разговор о питании…

Уже заметно позже, он успел вернуться с Комбината и поужинать жаренной картошкой, которую ему выделила тетя Глаша, ворча на то что, «ишь худой какой, покушай вон, деревенская на сале пожаленная, не то что у вас в столовых все на маргарине». Завтра уже был выезд, а вечер пятницы всегда был уверенно зарезервирован за игрой в шахматы с соседом, который рассказал о том, как он работал в консерватории Одессы, а потому человек не лишенный культурной жилки и общего взгляда на жизнь. Пока они сидели и играли во дворе — пришел Нурдин, на удивление трезвый и не помятый, кивнул, сказал, что «с синим завязал наглухо» и играть в карты тоже перестал. Оглянулся по сторонам и стрельнул у Леопольда Велемировича десятку «до получки», заложил руки за голову и проследовал в подъезд дома. Подсел Батор, который тут же предложил сыграть на интерес, потому как шахматы — игра интеллектуальная, кто умнее тот и выиграет, это тебе не карты. В этот момент со смены вернулись Светлана с Мариной и Батор тотчас подскочил и бодро потрусил вслед за девушками.

Леопольд Велемирович сказал, что Батор и Светка — это чисто испанская пара, сплошная страсть и огонь, вот не могут они тихо, да. Они или ссорятся так, что на всю коммуналку слышно или любовью занимаются так же громко. А дома, между прочим, дети, ладно еще Алтынгуль ничего не соображает, а у соседской Катьки— ушки на макушке. Тем более что в выражении чувств Светлана не стесняется, да и стены как из бумаги, все слышно же.

Когда стало уже совсем темнеть они закончили играть в шахматы, Виктор все же свел партию вничью, даже не смотря на вычитанную Леопольдом Велемировичем в каком-то шахматном журнале «сицилийскую защиту».

Чуть позже, когда он задумчиво сидел над завернутым в рубаху предметом строгой материальной отчетности — в дверь поскреблись. Открыв дверь, он обнаружил Марину, которая молча зашла к нему в комнату и устроилась на кровати. Каких-то намеков в расположении девушки именно на кровати он не увидел, стул в комнате был всего один, на котором сидел он сам.

— Ты вот скажи, Полищук. — сказала Марина, устроившись поудобнее и скрестив ноги: — знаешь, что такое солипсизм? Я вот явно выраженная солипсистка. Потому что не могу я. Они снова шарманку свою завели «любит — не любит, к сердцу прижмет, к черту пошлет». А у меня от них голова болит. Согласно постулатам солипсизма ничего нет кроме меня, а они этого не понимают со своей страстью.

— Снова Батор и Светка отношения выясняют? — понимающе кивает головой Виктор: — если что можешь на кровати устраиваться, я на полу посплю.

— Странный ты Витька. — обвиняюще тычет в него пальцем Марина: — в тот раз даже приставать не стал. А я ведь спала. Что с тобой не так?

— Дэвушка, три раза сифилис, пять раз триппер, мнэ только твой «мурашка по коже» не хватало. — отшучивается Виктор, вспоминая старый анекдот: — ты вот можешь не поверить, Марин, но я воспитан в духе рыцарства и прочего джентльменства. Понимаю, что звучит глупо, но для меня важно перед актом копуляции получить разрешение партнерши. Желательно предварительно. А ты спала так хорошо, что будить тебя за ради какой-то копуляции кощунством показалось.

— Ну и правильно. — соглашается с ним Марина: — спать тогда правда очень хотелось. Я ж с деревни только приехала, пять часов в автобусе по пыльной дороге тряслась, да еще и на заднем сиденье, там такая пылища в воздухе висела. Это сегодня мне спать не хочется, но и в свою комнату возвращаться не хочу, там Светка с Батором лаются. Как собаки бешеные, честное слово. Я вот чего понять не могу — ну если вы с друг другом ругаетесь, так чего не расстанетесь наконец? Всегда думала, что уж кто-кто а Светка с царем в голове и вообще нормальная, а оно вона как… — Марина крутит головой и ерзает на кровати: — так чего, Полищук, что делать будем? Есть идеи?

— У меня завтра выезд в лагерь на все выходные. Давай я тебе ключ дам, ты у меня поночуешь, если они снова будут ругаться там. — предлагает Виктор.

— Давай. — легко соглашается Марина: — у тебя тесновато, но все лучше, чем там. Меня даже больше пугает не когда они ругаются, а когда они мирятся. Вот прямо организмами. Почти при мне. Я, конечно, понимаю, что я Светкина самая близкая подруга и никаких секретов между нами нет, но не настолько же? Зачем мне тут уроки анатомии, понимаешь… и потом я сама не железная. У меня тоже потребности. Вот скажи мне Полищук, где бы мне себе сейчас мужика найти, а? — Марина наклоняется вперед на кровати и серьезно смотрит ему в глаза.

— Время уже почти двенадцать, Марин. Где я тебе мужика в нашем городе в полночь найду? — разводит руками Виктор: — спи давай. Завтра мне вставать с утра рано, в школу бежать, выезд организовывать, дел невпроворот. И… — в дверь стучат, он не успевает сказать «открыто, входите», как дверь открывается и на пороге появляется Светлана.

— Вот ты где. — говорит она Марине, которая складывает руки на груди и надувает губы и щеки, демонстративно обижаясь.

— Витька, привет. — спохватившись, здоровается Светлана: — так и думала, что Маринка к тебе пойдет. Марин, пошли к нам в комнату, мы все уже.

— Что значит все? — не поворачивая головы спрашивает Марина: — у вас «все» может очень много чего обозначать. В том числе и «все вообще». Сегодня пятница, а я с тобой как дура дома сижу и даже в комнату свою зайти не могу!

— Ну хватит. Все уже. — вздыхает Светлана: — поссорились мы с ним. Послала я его подальше. Витька, будь готов, он потом обязательно со своими соплями к тебе придет. С соплями и бутылкой.

— Охохо… — вздыхает уже Виктор, чувствуя себя столетним стариком: — за что мне такое наказание? А пожить мирно вам не судьба?

— Скотина он бесчувственная и урод. — говорит Светлана: — а я ему думала шанс дать. Неет, пусть идет лесом и пусть его там черти трахают. Вот пусть у него на лбу член вырастет, и чтобы через каждые две минуты ссать ходил.

— Ого. — говорит Виктор: — ты прямо мастер обсценной лексики.

— Светка — грубая. — жалуется Марина: — грубая и ругается. И когда они с Батором трахались — они тоже ругались. Одновременно. Завораживающее зрелище, я тебе точно говорю, это надо «В мире животных» показывать. Ты бы слышал, как она бедного парнягу со Слободы на танцах в парке отшила… не буду я с ней жить, с грубиянкой такой. Вот попрошу завтра у профсоюза свою комнату, а пока — к Витьке вон перееду.

— Ты бы у Витьки спросила сперва, кулема. — говорит Светлана: — и я тебе серьезно говорю, что все у нас с Батором. Бери шинель, пошли домой, хватит людям досаждать.

— А… а у нас с Витькой любовь и промискуитет. — заявляет Марина: — это вот что ты тут делаешь — непонятно. Никакой деликатности. Мы может как раз с ним непристойностями собрались заниматься, а тут ты нарисовалась — не сотрешь.

— Промискуитет — дело хорошее. — говорит Виктор: — беспорядочные половые связи я люблю. Но пока у меня ни беспорядочных, ни порядочных нет, потому что вы все только обещаете.

— Маринка, хватит стегать уже. — сердится Светлана: — пошли спать. Витьке вставать завтра рано, вон у него уже глаза слипаются. Все, пошли. Я завтра… я завтра тебя в кино свожу, выходные же. И мороженное куплю, хочешь?

— Могу и сама себе купить. Я уже взрослая. — складывает руки на груди Марина: — и в кино с Тамаркой из восьмой бригады пойду.

— Ну что ты надулась как мышь на крупу? С какой еще Тамаркой, ты ж ее терпеть не можешь, и она все время смеется невпопад. — говорит Светлана: — ладно, ладно. Я с тобой на танцы завтра пойду, найдем тебе парня.

— Обещаешь? — поднимает голову Марина: — не как в прошлый раз когда Лилька снова появилась и все вокруг нее плясали?

— Лилька же вон с Витькой едет завтра куда-то. Значит в городе ее не будет. — разумно предполагает Светлана.

— Ну ладно. — говорит Марина и свешивает ноги с кровати, опускает голову в поисках тапочек: — но смотри, ты обещала! Витька — не забудь ключи мне оставить, может и мне вечером в субботу повезет… а тут комната, как удобно.

— Кровать не сломайте. — Виктор достает из ящика стола дубль ключа от своей комнаты: — на вот. Наслаждайся выходным.

— Спасибо… — Марина берет ключ и уже почти выходит из комнаты, но поворачивается и окликает Виктора снова: — Вить! А хочешь знать как именно Светка парня из Слободы обложила?

— Как? — интересуется Виктор, понимая, что иначе Марина не уйдет.

— Маринка! — повышает голос Светлана: — ну не надо!

— В общем на танцульках к ней клеится такой доходяга-стиляга, сальным взглядом по ней проходит и такой говорит…

— Маринка!

— … мол эти бы ноги да мне на плечи. А Светка поворачивается и такая…

— Маринка!!

— … и ссать, говорит, тебе в рот, пока не захлебнешься…

— Марина!!!

— Спокойной ночи, Витька.

— Спокойной ночи…