Тренировочный день 2

Глава 20

Глава 20

— Так вы не знали, что у нее сегодня день рождения? — спрашивает Лиля идя чуть впереди и обнимая выигранный мяч чешской фирмы «Gala». Она оборачивается назад и смотрит на Айгуль, которая взяла Виктора под руку.

— Не знала. — отвечает Айгуля: — да откуда? У нас в команде девчонки сами говорят у кого когда. Кто хочет тот и отмечает вместе, а Маша и Валя никогда не отмечали. Так что я без понятия.

— А я вот как только ее в парке с вами увидела, так сразу вспомнила. А у меня подарка с собой нет! — говорит Лиля, все еще обернувшись к ним и идя спиной вперед. Кто угодно бы уже споткнулся бы ну или на худой конец, хотя бы через плечо оглядываться стал, но Лиля Бергштейн идет спиной вперед так же уверенно, как и всегда, при этом даже уступив дорогу парочке с коляской. Так, как будто у нее глаза на затылке. Глядя на нее, кажется, что она может идти и спиной вперед и боком и кувыркаясь и сальто-мортале выкручивая, вообще, как угодно.

Виктор думает, что кому-то в этой жизни действительно много дано, Лиля Бергштейн — феномен координации и великолепной физической формы, она действительно могла бы преуспеть, пожалуй, в любом виде спорта. И при всем этом — еще и не зазналась. Обычно те, кто выиграл в генетической лотерее были немного высокомерными, относясь к своей форме и достижениям как к чему-то само собой разумеющемуся, а к тем, кто не дорос до их уровня — снисходительно. Мол, а чего тут сложного, просто иди и сделай, вот у меня легко получается, видишь? Раз и все… а ты тут сидишь, булки мнешь. Поднимай задницу и вперед. Не получается? Это же легко…

Но она не была такой. При том что на волейбольной площадке Лиля больше была похожа на стремительную каплю ртути, все время появляясь там, где нужно, в жизни она ничуть не задирала нос. Была приветливой, даже слишком. Приветлива, приятна в общении, хотя порой вызывала чувство что ее слишком много здесь и сейчас, хотелось немного выдохнуть. Интересно, подумал Виктор, какая у нее другая сторона. Она не может со всеми себя так вести, никто не может. Природой ей дана бездна энергии, которую она легко растрачивает в общении со всеми своими друзьями и приятелями, или по крайней мере с теми, кого она считает таковыми. Но как она относится к тем, кто не уважает ее границы? Потому что она — красивая девушка. Невысокая, как для волейбола, фигуристая, с копной золотых волос и искренней улыбкой. Такие всегда будут популярны. И если сейчас, пока в парке еще светло и попадающиеся навстречу как правило трезвы — все от нее немного шарахаются, хотя и пялятся на нее исподтишка. Но как только летние сумерки сгустятся и на слабо освещенных дорожках появятся подвыпившие компании — там уже ей придется от назойливого внимания отмахиваться. Это при свете дня и по одному парни могут быть робкими, но уж в полутьме, пьяными и компанией… всякое может случится. Интересно как эта Лиля поступает в этом случае, как именно она говорит свое «нет».

Потому что каждой красивой девушке нужно уметь говорить «нет», в противном случае она будет ходить постоянно беременной, по крайней мере пока или не научится говорить «нет» или не перестанет быть привлекательной. В случае же с Лилей было ясно что говорить «нет» она умеет, но как? Пока Виктор видел только ее привлекательную сторону… она искренне восхищалась умениями Маши, хотя Маша за другую команду играет. Засыпала комплиментами Алену и Айгулю… даже Виктору пару слов сказала. Хотя по большей части его игнорировала, конечно.

— … только где ее сейчас искать? — задается вопросом Лиля, оглядываясь вокруг: — столько народу в парк пришло!

— Ты же слышала, что эти двое пошли себе мужиков искать. — говорит Айгуля: — значит к танцплощадке поближе или к кафешке.

— А может к пивной? — предполагает Виктор: — вот где мужчин много. Одни мужчины.

— Кому нужны такие пьяные мужики? — Айгуля качает головой: — там одно быдло стоит за столиками.

— На мужика нужно охотиться в месте его обитания. — говорит Виктор: — а что пьяный, так тем лучше. Берешь его пока тепленький и домой, ну или в кусты. А утром он протрезвеет, а уже поздно.

— Не, это так не работает. — отвечает девушка, прижимая его руку к себе: — вот пьяный он — звезда кабаре и эстрады, шутки шутит и остроумием блистает, комплименты говорит и звезду с неба обещает. А ну как трезвый он говно? Двух слов сказать не может, бекает и мекает как козел, ну ты понимаешь. Что тогда? Всю совместную жизнь его поить?

— Пошли в кусты! Там полянка есть, мы с ней в прошлый раз там пару бутылок портвейна распили на двоих. — говорит Лиля: — тайное место!

— Не, в кусты, с такими очаровательными девушками я завсегда готов! — Виктор выпрямился и подкрутил несуществующие гусарские усы. Айгуля взглянула на него, поджав губы.

— Знаешь, Полищук, — сказала она: — порой твои шуточки как у девяностолетнего деда, который еще в гимназию при Царе Горохе ходил. Или там при Александре втором — Освободителе, когда Черноморск был еще вольным городом, при Александре третьем — миротворце, при Николае втором — кровавом. — цитирует она «Золотого Теленка».

— Вот за что я люблю эту эпоху, так за то, что тут люди классику знают и цитируют. — говорит Виктор: — вот казалось бы зачем спортсменке классику знать? Но нет, Советский Союз — самая читающая страна в мире.

— А сейчас ты агитками разговариваешь, совсем как на политинформации. Давай лучше ускоримся, а то эта шаровая молния опять потеряется! — говорит Аугйля и они спешат за либеро «Красных Соколов», которая ныряет под густую крону кустов, сойдя с протоптанной тропинки. Виктор пригибается, рукой придержав особо нахальную ветку, которая едва не хлестанула Айгулю по лицу.

— Тише! — говорит Лиля, поднимая руку: — глядите! Они нашли себе мужиков!

— Где? — Виктор вытягивает шею, вглядываясь. На небольшой полянке действительно стояла Волокитина Мария и Алена Маслова, лучший бомбардир и либеро команды «Металлурга». С ними на полянке стояли трое парней. Даже не парней, а мужчин, двое такого нормального сложения, а третий — очень большой. Все в кепках и белых футболках. То, что футболки белые немного успокоило Виктора, потому как сразу видно, что не босяки. Если ты босяк, то твоя футболка никак белой быть не может. В прошедшем времени — может, но не в настоящем.

— Может не будем к ним лезть? — шепотом говорит Айгуля: — нашли себе девчонки компанию, ну и… — но конечно же Лиля ее не слышит. Она выходит из кустов и машет рукой, привлекая к себе внимание.

— Маша! Алена! — кричит она: — вот и я! Классно что я вас нашла!

— О, еще одна телочка! — расплывается в улыбке один из парней: — добро пожаловать к нашей компании! Нам как раз еще одной девушки не хватало!

— Во всяком случае нужно поздороваться. — говорит Виктор, следуя за Лилей. За ним идет и Айгуля.

— Бергштейн, мы уже уходим. — говорит Волокитина и в ее голосе слышится сталь: — Маслова, слышала меня? Нам тут делать нечего, товарищи монтажники.

— Эй, ну куда же вы! — и здоровяк хватает Волокитину за руку чуть выше локтя. Ее рука полностью утопает в его кулаке, словно тростинка. Рядом с ним она действительно как хрупкое деревце рядом с вековым дубом — высокая, но тоненькая.

— Отпусти девушку. — говорит Виктор, понимая, что обратного хода сейчас у него нет. Кто эти ребята вообще? Они что, Волокитину не узнали? Он уже привык что в городе на нее оглядываются все.

— А ну-ка отпустил ее! — и тут Лиля Бергштейн срывается с места и что есть силы пинает здоровяка в пах!

— Да твою же! — ревет тот, от неожиданности отпустив Машу и поворачиваясь к вновь пришедшим: — вы что, охренели⁈

— Маша, ты как? — Лиля берет Волокитину за руку и заглядывает в глаза: — у тебя все нормально? Он тебя не обидел?

Виктор отстраняет девушек, вставая между ними и здоровяком. В воздухе висит тяжелый дух перегара, здоровяк еще и пьяный. Лиля пнула его в пах, но не попала куда нужно, иначе бы он уже сложился бы пополам и валялся на земле… а сейчас он только в ярость вошел.

— Костян, тормози, ты чего⁈ — один из товарищей здоровяка хватает его за руку: — да ну их! Пошли себе других телочек найдем и… — здоровяк отмахивается рукой и его товарищ отлетает в кусты по красивой баллистической траектории. Будто и не весит ничего.

— Девчонки — назад! — кричит Виктор, мгновенно оценив степень опасности. Может быть в обычное время этот здоровяк хороший человек, активист, общественный деятель и все такое, но сейчас из-за алкоголя, общей возбужденности и удара Лили ему в пах — он вошел в состояние берсеркера или как это называют на востоке — амок. В таком вот состоянии и совершаются все подвиги и военные преступления, когда кровавая пелена на глаза упадет, а как ты в себя придешь — так позади курганы из тел врагов и выжженые деревни. Вот сейчас он сам себе назначит ближайшего противника и…

— Костян, ты чего⁈ — кричит второй товарищ здоровяка, но получив удар огромным кулаком в грудь — улетает в сторону. Падает и корчится на траве, хватаясь за пострадавшую часть тела.

Вот я и узнал про вторую сторону Лили Бернштейн, думает Виктор, глядя как здоровяк разворачивается в его сторону. Правда вполне, может быть, что это знание окажется последним что я узнал в этой жизни, потому как в таком вот состоянии здоровяк ему и голову открутить может. Он бросает взгляд назад, убедившись, что девушек прямо позади него нет.

Здоровяк рычит и бросается на него, двигаясь на удивление быстро. Виктор едва успевает уйти с траектории движения, развернувшись на месте и подбив ему ногу. К его сожалению, подсечка не удается, слишком много веса на ноге, слишком массивная нога у здоровяка…

Отпрыгнув чуть в сторону, он бросил на здоровяка оценивающий взгляд. Когда человек в таком состоянии — он не чувствует боли, не чувствует усталости. Организм высвобождает все ресурсы на команду «бей или беги», а в данном случае «бей и бей снова, пока всех не поколотишь». В таком состоянии человека можно или вырубить или же повредить ему настолько, чтобы он не смог двигаться. Потому что в скандинавских сказаниях про таких воинов и рассказывали небылицы вроде «и когда Свальду Костерукому отрубили ногу, то обрубком ноги он оперся на пень и продолжил сечу». Отрубить ногу или руку ему Виктор не мог, по причине отсутствия меча-кладенца и прочего оборудования, а вырубить его можно только одним способом — повергнув в нокаут. Единственное что радовало, так это то, что пьяные люди менее устойчивы к нокауту и, будучи вырубленными — моментально засыпают. Эти мысли мгновенно пронеслись у него в голове, когда он поднял руки, становясь в стойку. Легко сказать — выруби его, но когда человек выше тебя почти на две головы, то чтобы попасть туда, куда нужно — надо стоять ближе, а стоять к нему ближе… схватит и все. Пиши пропало. В какой-то момент в голове у Виктора даже всплыло сожаление о том, что пистолет Марголина дома оставил, но он тут же прогнал дурацкую мысль из головы. Это ж просто пьяная драка в парке, все что нужно — самому не покалечиться и противника не покалечить… а так — разойдемся как в море корабли…

— Эй! Парень! Как тебя там? — говорит он, надеясь что алкоголь и ярость еще не до конца затмили собой сознание здоровяка: — погоди! Стой!

— … хы! — здоровяк не ответил, бросаясь на него. Виктор поднырнул под руку, мысленно отметив что все же двигается новоявленный «берсерк» не так уж уверенно и скоординированно, все же алкоголь дает о себе знать. И в атаку он бросается одним и тем же способом, а значит в следующий раз можно выждать до последнего и потом — провести встречный удар, собрав в одной точке соприкосновения кулака с челюстью — энергию своего удара и его движения навстречу. Должно выйти…

— Маша! Держи пас! — раздается крик откуда-то сбоку, Виктор отпрыгивает назад и оглядывается. Лиля Бергштейн «подвешивает» белый мяч чехословацкой фирмы «Gala» вверху над Машей Волокитиной и лучший бомбардир «Металлурга» — взвивается в воздух! На долю секунду Виктор забывает обо всем, с раскрытым ртом глядя как она — рубит рукой по мячу в великолепной подаче!

— Тууунц! — звенящий удар! Мяч ударяет прямо в лицо «берсерка» и тот — застывает на месте, удивленно таращась в пространство маленькими глазками. Мяч, ударившись о его лицо и отбросив голову назад — взвивается свечкой вверх, исчезая в ночном небе. Здоровяк — трясет головой, приходя в себя. Эх, сейчас бы второй удар сразу за первым, думает Виктор, но я не успеваю, я слишком далеко, мне три шага до него, даже если в прыжке, а с прыжка силы удара нет, не успеваю, не успеваю…

— Маша! — снова крик Лили.

— На месте! — отзывается Волокитина и Виктор оглядывается еще раз. Либеро «Красных Соколов» несется через всю поляну куда-то в сторону, но зачем⁈ И тут он — видит, как с темного ночного неба вниз летит белый метеор, а внизу к нему уже летит Лиля Бергштейн, «Железный Канцлер», лучшая либеро области. Летит, чтобы принять мяч в падении, кажется что она не успеет…

— Н-на! — она чуть подкручивает мяч кончиками пальцев, так, чтобы Маше Волокитиной было бы легче ударить по нему, управляя направлением и скоростью удара. Принимает мяч в полете, падая на траву.

— Пас! — выкрикивает Айгуля: — Машка!

— Вижу! — и снова в небо взлетает Волокитина Мария… взлетает и обрушивает свой лучший удар по диагонали вниз!

— ТУНЦ! — звенящее эхо от удара разлетается по поляне и «берсерк» — покачнувшись, встает на колени, а потом, через одну, невыносимо долгую, секунду — падает ничком. Лицом на траву.

— Ура! — вскакивает на ноги Бергштейн: — мы выиграли! Очко сборной команде «Сокол-Металлург»! Машка, ты лучшая! У тебя удары как молотом! Машка, я хочу от тебя ребенка!

— Отстань дура! — отбивается от нее Волокитина: — уймись уже!

— Витька, с тобой все в порядке? — к нему подбегает Айгуля: — ты как? Он тебе не… сломал чего-нибудь? Такой здоровяк! Мне за тебя так страшно было… кто это такие вообще⁈

— Монтажники. — неохотно отвечает Волокитина: — я ж думала, что нормальные. Они не из области, значит про меня не знают. Маслова к ним подкатила… кстати, а где Маслова⁈

— Вот тут они! Здесь они на нас напали! Сюда, товарищ милиционер! — раздается громкий голос и на поляну выбегает Алена Маслова, а вслед за ней — милиционер в синей рубашке и фуражке. На поясе у милиционера — белая кобура.

— Вот! — говорит Алена и оглядывается вокруг. Милиционер в свою очередь окидывает все взглядом и присвистывает.

— Три тела. — говорит он: — так и запишем. Мертвые или пьяные? Кто убийца? — его взгляд останавливается на Викторе: — ага, и подозреваемый у нас уже есть. Пройдемте, гражданин.

— Да живые они! Живые! Наверное… — говорит Лиля Бергштейн: — если только Маша его не убила последним ударом, но даже так — было круто!

— Пожалуй я все-таки буду теперь тебя называть «Смертоносная Богиня Волейбола», — задумчиво говорит Алена, глядя на лежащего здоровяка: — но как⁈

— Я ей мяч подвесила! — тут же хвастается Лиля: — как люстру на девятой четверти! Раз! Как будто в «конфликтную» зону ударяешь! А она — рааз! Удар-метеор! Бац! Шмяк! А я — снова за мячом, вниз! У земли едва успела взять! Снова — в люстру! Маша — в воздух! Бац! Шмяк! Снова — шмяк! И все! Но! Было круто!

— Вот в участке все и расскажете. Под протокол. Кто у вас бац, а кто шмяк. Сейчас я наряд вызову….

КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ