Тренировочный день 2

Глава 1

Глава 1

Виктор обвел взглядом оставшихся. После окончания площадки в классе остались пятеро, как он и рассчитывал. Лиза Нарышкина являлась социальным клеем своей группы и куда бы она не пошла — пойдут и эти трое. Инна Коломиец, высокая девушка, занимается легкой атлетикой, прическа с хвостиком, густые каштановые волосы, слегка заостренные черты лица и сильные, длинные ноги. Со стороны даже можно сказать, что Инна почти из одних ног состоит, вот просто одни длинные и красивые ноги, а сверху — хвостик каштановых волос. И это умело подчеркивает — носит довольно короткую теннисную юбку, которая взметается веером, едва лишь она повернется в сторону. Инна и Лиза — всегда вместе, лучшие подружки, на переменах всегда шепчутся о чем-то и хихикают. Вместе с ними — Терехова Оксана. А вот Оксана совсем не спортивная девушка, худенькая, даже слишком худенькая. Если ее сейчас взвесить — наверняка дефицит массы обнаружится. Она не голодает, нет, но и особого аппетита у нее нет. Виктор видел, что она и суп оставляет и котлету целиком, только пюре ест. Что не дело, организму нужен белок, особенно в таком вот возрасте. И наконец Яна Баринова, она среднего роста, но для ее возраста у нее уже обозначилась грудь… второй размер, едва ли не третий. Для девочки — уже очень много, что вызывает неминуемые взгляды и осуждение. Как будто она что-то может с этим сделать.

Пятой в этой компании сидит Зина Ростовцева, она немного выше, чем даже Инна Коломиец, выше, но ноги у нее не так развиты. Тем не менее если тут и есть кандидат в профессиональные спортсмены, так это она. Выигрыш в генетической лотерее, высокая, стройная, жилистая. Двигается уверенно и плавно, в глазах застыла смешинка и вызов.

— Я решил, что создам секцию для физического развития. Для начала выровняем нашу волейбольную команду… да кого там — просто создадим ее. — говорит он оставшимся девочкам: — а то сейчас у нас нет ничего. Однако наша подготовка будет отличаться от обычной и… Оксана? Что-то хочешь сказать? — обращает он внимание на Терехову, которая упорно тянет руку вверх.

— Виктор Борисович! — встает она с места: — если тут в названии секции есть слово «физическая», то я сразу хочу предупредить что это не для меня. Вы же видите… — она опускает взгляд и разводит руками, словно бы демонстрируя свое худенькое тельце.

— Говорят, что есть люди, которые по капле воды могут представить себе океаны и всю жизнь в них. — отвечает он: — я не такой. Но как твой учитель, я — вижу потенциал. Вижу двух людей — тебя сейчас и такую тебя, какой ты можешь стать. У тебя есть потенциал.

— Извините, Виктор Борисович, но… как-то не сильно верится. — грустно улыбается Оксана Терехова: — вон посмотрите на Зину или на Инну, вот кто атлеты, у них уже все есть. А меня соплей перешибить можно.

— Знаешь что? Я не собираюсь с тобой спорить. — говорит он: — тут все просто. Кто из нас двоих учитель, а? Давай так — просто походи с нами хотя бы неделю и если не будет никаких результатов, то я съем свою шляпу. Ну или куплю тебе килограмм мороженного. В кафе свожу за свой счет. Ээ… дам Ян Вайсса почитать, «Дом в тысячу этажей».

— Точно дадите? — девочка вперилась в него немигающим взглядом: — почитать?

— Честное комсомольское! — клянется Виктор: — и всего семь дней с нами нужно ходить.

— Тогда ладно. — Терехова садится на место. Виктор улыбается про себя. Он уже понял, что не смотря на свою внешность и то, что Оксана предпочитает держаться в тени — она важная часть этой группы. И без нее было бы сложней.

— Виктор Борисович! — тянет руку и Ростовцева: — а что мы тут делать будем? Мне через полтора часа нужно младшего из садика забрать!

— Не переживай, Зина, не буду задерживать вас надолго. Давайте начнем с основ. Сядьте поудобнее, закройте глаза и расслабьтесь. Мы будем учиться дышать.

— Дышать? Я уже умею, Виктор Борисович! — зубоскалит Инна с места: — и даже ходить! Мы — продвинутый класс!

— Я даже шнурки самостоятельно завязываю. — не отстает от нее и Яна.

— Вы все молодцы. Но все равно мы будем учиться дышать. Устраивайтесь поудобнее и закройте глаза. Слушайте мой голос. Очень важно сосредоточиться только на дыхании. Считаем, вдох — раз, выдох — два. Медленно… и вдох — три, выдох — четыре. Вдох… пять. Выдох шесть. — Виктор обводит взглядом девушек, сидящих с закрытыми глазами. Медитация с сосредоточением на дыхании. Техника, пока еще не распространенная на просторах Советского Союза. Да и потом тоже… люди недооценивают свой собственный разум, предпочитают качать мышцы или зарабатывать деньги, делать пластические операции или покупать крема для лица. Мало кто задумывается о том, что самый главный инструмент человека — это не его внешность или физические данные, и даже не деньги. Самое главное орудие человека — это его мозг. Вот то, что вывело его из животного мира… и глупо не использовать его. Не обслуживать надлежащим образом.

Концентрация на дыхании — это скорее обманка. Тут важно то, что мозг в процессе не будет отвлекаться на посторонние мысли. Вместо концентрации на дыхании можно проговаривать формулы, можно молится, можно смотреть на монетку или маятник… важно привести мозг в состояние легкого транса, вывести его из ежедневного режима холостого хода…

— Считаем сами, до десяти. Считаем каждый вдох и выдох. Больше ничего нет, только ваше дыхание. Считаем до десяти, а потом — начинаем сначала. И вдох… раз. Выдох… два. Ничего больше не существует. — говорит он. По-хорошему, конечно, нужно было бы объяснить девочкам что тут главное чтобы мозг не думал ни о чем другом, чтобы отдохнул и сбросил себя на «зеро», чтобы убрал тревожность и постоянные мысли… но если он так сделает, то они начнут бороться с этими самыми мыслями. Как не думать про наглую, красножопую макаку, если тебе сказали не думать о ней? Ходжа Насреддин выиграл свой спор, забрал свои деньги, и никто не предъявил ему претензий, потому что человек не властен над своими мыслями, он не может «не думать». Так что единственный способ не думать о чем-то — это сконцентрироваться на чем-то другом. Например — на дыхании.

— Сосредотачиваемся на каждом вздохе и выдохе. Не нужно дышать через силу или глубоко, дыхание естественное. Оно становится тише, становится меньше… становится спокойным. — продолжает он, бросив взгляд на часы. Пять минут не больше. Каждый день по пять минут медитации — для начала. Успокаивать тело и дух, убирать ненужный стресс. Так он сможет научить Яну и девочек справляться со душевными невзгодами и потрясениями. И если то, что писали про рак в следующем столетии — правда, то убрав стресс… кто знает, может у него получится и предотвратить ее судьбу? Пять минут в день…

— Вы спокойны и уверены в себе. Во всей Вселенной больше ничего и никого нет. Есть только мой голос и ваше дыхание. Сосредоточьтесь на дыхании. Считайте.

— А… если я сбиваюсь? — не открывая глаза спрашивает Нарышкина.

— Не переживай и не расстраивайся из-за этого. Просто начинай счет с начала.

— А я никак сосредоточится не могу. — говорит Ростовцева, открывая один глаз: — у меня все время какие-то мысли в голове крутятся.

— И у меня! — кивает Яна.

— Мысли крутятся у всех. Сначала. Когда сбиваетесь со счета или приходят в голову всякие мысли — не ругайте себя за это. Просто как только обнаружили что думаете о чем-то другом — мягко направляйте внимание на дыхание и счет. Дыхание и счет. Расслабьтесь. Все идет как нужно. Дышите и считайте… — он снова смотрит на часы: — и… все. Медленно открывайте глаза. Можете посидеть… подумать. — он откидывается на спинку стула и смотрит на них. Обычно девочки тут же вскочили бы со своих мест и защебетали о чем-нибудь, хихикая и толкаясь, но сейчас… в классе царила полная тишина. Вот Лиза Нарышкина открыла глаза и осмотрелась по сторонам, медленно повернув голову. Яна Баринова и Оксана Терехова — продолжали сидеть с закрытыми глазами, и Виктор тут же определил, что у этих двоих — самое тревожное внутреннее состояние. С Яной все более или менее понятно, она в новой школе, новые друзья, новые знакомства, незнакомое место… а вот что с Тереховой? Семейные обстоятельства? Нужно будет поинтересоваться.

Зина Ростовцева, которая обычно даже сидеть смирно не могла, все время ерзала и постоянно двигалась, пусть и немного… но сейчас сидела совершенно неподвижно, будто боясь стряхнуть какое-то наваждение. Наконец — замотала головой и шумно вздохнула. Инна Коломиец — открыла глаза и прикусила губу, о чем-то задумавшись.

— Самое главное в соревнованиях — это подготовить дух. Даже не тело. — сказал Виктор: — видите, это было недолго, но имеет весьма положительный эффект. Будем проводить встречи после площадки, пять-десять минут. И… это все на сегодня, все свободны.

— Это… было странно. — медленно говорит Лиза Нарышкина, скидывая с себя легкое оцепение: — а… для чего нужны такие упражнения?

— Бывает что спортсмены перед соревнованием волнуются. Не могут заснуть, не соблюдают режим, да и потом — сидят, ерзают, переживают. В результате тогда, когда им нужно показать максимум результата, они не показывают даже того, что они делают на тренировке. Показатели очень сильно падают. Это называется «перегореть». В таких случаях очень помогает. — говорит Виктор: — а вообще эта техника используется на востоке довольно давно. Помогает воинам преодолеть страх смерти и все такое. Хорошо, что перед нами не стоит таких задач, однако быть спокойным и принимать взвешенные решения, не суетиться и не паниковать — всегда пригодится. Вот мы позанимались всего пять минут, а результат уже есть.

— Ого! — впечатляется Лиза Нарышкина: — вот чему оказывается в институтах учат! Наверное, мне нужно экстерном школу пройти и в институт срочно пойти!

— Куда торопится? — отвечает Виктор, закрывая журнал и взяв в руки ключ от кабинета: — всему свое время, не переживай. Ты обязательно станешь взрослой. Слишком юный возраста — это такой недостаток, который гарантировано проходит со временем. Уверяю тебя, ты еще будешь желать вернуться в свою юность. Обязательно.

— Вот уж нет! — надувает губы Лиза Нарышкина: — чего тут хорошего? После одиннадцати гулять нельзя, чтобы с ночевкой куда пойти обязательно разрешения спрашивать нужно, ничего самой купить нельзя… не буду я жалеть!

— Мне до десяти только можно гулять. — откликается Зина Ростовцева: — а то потом мамка по заднице даст. Ремнем. Говорит, что я еще мелкая, а я уже ее на голову выше!

— А мне вот хоть всю ночь можно. — меланхолично откликается Оксана Терехова: — главное уроки сделать.

— Везет же некоторым с родителями. — вздыхает Яна. Виктор только хмыкает. Берет журнал под мышку и следит за тем, чтобы все вышли в коридор. Выходит, за ними и запирает дверь класса.

— Виктор Борисович! — не отходит от него Нарышкина: — а у вас девушка есть?

— Пока нет. — честно признается он и тут же задумывается. Вроде он Альбине Николаевне обещал, что они как пара будут? Хотя… это ж ей нужно чтобы мужиков отшивать, а не чтобы школьницы все знали. И потом — они же еще даже на свидание в ресторан не сходили… вот сходят и будет он всем говорить, что они пара. Можно конечно было бы не отвечать на такой личный вопрос от Лизы, но он себе уже давно заметку сделал — говорить с ними как с взрослыми, уважая их права на выражение мнения. И ответил тоже как взрослой, машинально… а вот сейчас жалеет. Сказал бы что у него есть роман с Альбиной — глядишь и у Лизы немного в голове бы поправилось… обратила внимание на того же Лермонтовича, который вокруг нее мелким вьюном увивается. Но поздно уже. Или… не поздно.

— А вообще-то говоря… знаешь, я сегодня с одной красивой девушкой в ресторан иду. — говорит он: — так что вполне возможно, что и будет у меня девушка после сегодняшнего вечера.

— В ресторан⁈ С кем⁈

— Нарышкина Елизавета. Ну это уже из разряда совсем личных вопросов. — он качает головой: — вот я же не спрашиваю, кто из мальчиков тебе нравится.

— Лиза! — Инна хватает Нарышкину за локоть и тащит за собой: — а ну сказала «до свидания, до завтра, все было очень интересно, Виктор Борисович»!

— Но… — и Лизу стремительно уволокли за угол коридора. Виктор только плечами пожал. Какие энергичные девушки.

— Ну и ладно. — говорит он, обнаружив что рядом осталась только Зина Ростовцева: — вот и закончили мы рабочий день, товарищ Ростовцева. Я тебе уже говорил, что у тебя подача — залюбуешься! Говорил? Пушечная. Еще бы научится в площадку попадать. Ты получается ударяешь уже когда вниз опускаешься, а нужно на самом пике, когда ты в апогее своего полета — бац!

— Папа мне тоже так сказал. — говорит она: — Виктор Борисович, а у меня неуспеваемость по истории идет… летняя площадка же. Мама сказала чтобы я историю подтянула, а тут волейбол… может вы ей записку напишите? Что я освобождена от истории и…

— Истории? Плевое дело, Зина. Я тебя всему научу. Это ж не математика, там я плавать буду среди интегралов и функций, а уж по истории — подтяну тебя. — обещает он: — не переживай.

— Ну… — она мнется с ноги на ногу, не испытывая особого счастья от того, что все же придется учить историю.

— Что у вас там проходите сейчас? — спрашивает он.

— История средних веков. — вздыхает Ростовцева и опускает взгляд вниз.

— Тем более. Решили вопрос, но ты не бойся, ничего занудного не будет. Все решим быстро и весело.

— Да? Ну… тогда ладно. До свидания, Виктор Борисович! — она развернулась и унеслась вдаль по коридору, помахав напоследок ему рукой.

— До завтра, Зина. — говорит он ей вслед. Идет по коридору, держа журнал под мышкой и размышляет. Это он хорошо придумал и с клубом, и с медитацией… нужно посмотреть куда все вылезет. А сейчас ему нужно на завод сходить, недаром у него теперь пропуск в тренажерный или как сейчас говорят «зал тяжелой атлетики». Провести силовую тренировку со свободным весом… и надолго не задерживаться, в девять его уже Альбина будет у ресторана ждать. И откуда ему нормальный костюм взять? Может у Гоги Барамовича попросить? Телосложение у них одно, а Гоги Баранович плохих вещей не носит, даром что всего лишь сержант милиции.

— Виктор Борисович! — его догоняет Маргарита Артуровна, сурово блестит на него стеклами своих очков: — Виктор Борисович! Погодите. Послушайте…

— Маргарита Артуровна! — они с комсоргом давно были на «ты» и «Витька» или «Рита», но в школе порой все равно обращались вот так — на «вы» и по имени-отчеству. Значит дело официальное… какие дела могут быть после окончания рабочего дня?

— Я… ну насчет вашего вечернего свидания. — говорит она серьезно: — вы не подумайте, я к Альбине хорошо отношусь, она мой товарищ. И моего возраста, а уже партийная… но все равно! Я должна вам сказать. Не ходите вы с ней в ресторан. Город у нас маленький, а у нее уже… сложилась репутация нехорошая.

— Репутация? И вы туда же, Маргарита Артуровна? — Виктор поднимает бровь. Вот от кого не ожидал, так это от нее. И правда, вроде подруги они…

— Она хорошая девушка. Только вот… говорят про нее всякое. А если вы с ней будете ходить, то и про вас тоже станут говорить. Мне бы такого не хотелось. Не ходите и все. Она, конечно, расстроится, поворчит, но и все. Сердце у нее доброе, долго злится не будет… и все снова станет как прежде.

— Права, значит Мэри Поппинс. — вздыхает он: — и в самом деле какая репутация может быть у молодой, красивой и одинокой девушки в нашем Мухосранске…