Тренировочный День 10

Глава 9

Глава 9

Арина Железнова моргнула глазами. Раз, другой. Сфокусировала зрение, собирая себя в кучу и огляделась. Она лежала на траве, во рту отчетливо чувствовался металлический привкус. Мир вокруг качнулся и замер. Над ней склонилось несколько лиц — обеспокоенная Жанна Владимировна с медицинским саквояжем, нахмуренный Виктор Борисович, встревоженные девчонки из команды.

— Ариша, как ты? — Жанна Владимировна аккуратно прощупывала ее скулы и переносицу. — Больно здесь? А здесь?

— Нормально, — она попыталась сесть, но тренер мягко придержал ее за плечо.

— Лежи спокойно. Дай доктору тебя осмотреть.

— Я в порядке. — Арина все же села, отстранив его руку. Вытерла тыльной стороной ладони кровь из носа и посмотрела на красное пятно. Хмыкнула. Упрямо выпятила челюсть, наклонив голову вперед: — Продолжаем игру.

— Ты что, с ума сошла? — Айгуля Салчакова присела рядом на корточки. — Ты мячом в лицо получила! Со всей дури Каримовской. Тебе нужно в больницу. Вить, ну это ж явное нарушение, а? Куда судьи смотрят… ладно на товарищеском матче, но тут…

— Мне нужно продолжить игру. — Арина поднялась на ноги, игнорируя легкое головокружение, чуть пошатнулась и взялась за плечо Салчаковой, восстанавливая равновесие: — Жанна Владимировна, я в порядке. Серьезных повреждений нет, я же чувствую. Так… синяк будет.

Медик нахмурилась, но после быстрого осмотра нехотя кивнула: — Нос не сломан, зрачки в норме, сотрясения вроде нет… и все же тебе лучше посидеть на скамеечке, Ариша.

— В высшей лиге доигрывают несмотря ни на что. Можешь стоять — значит играешь. В высшей лиге нет больных и здоровых, есть живые и мертвые. — перебила ее Арина, внимательно приглядываясь через всю площадку на стоящую как ни в чем не бывало Гульнару Каримову. Нехорошо прищурила глаз. Ощупала указательным и большим пальцем опухшую переносицу: — Это? Это просто царапина.

— Я тебя заменю в любом случае, Арина. — вздыхает Виктор: — нам травмы в составе не нужны, а ты еще и не наша, да вдобавок несовершеннолетняя. Как я Сабине Казиевой потом в глаза смотреть буду, если что с тобой тут случится? А уже случилось. Все, на скамейку. Заменю тебя на Миронову.

— Виктор Борисович! — повышает голос Арина, сталкивается с ним взглядом и отступает, меняя тон на пониженный: — Виктор Борисович… пожалуйста! Это как… ну как просто по роже получить и не ответить! Вы же в прошлый раз Лильку выпустили чтобы она на мне отыгралась! Требую справедливости! Ей можно, а мне⁈

— Во-первых не Лильку, а Лилию Фридриховну. — гудит Валя Федосеева: — соблюдай субординацию, мелочь. Во-вторых не спорь с тренером.

— Вить. — трогает тренера за плечо Лиля Бергштейн: — в самом деле, играть она пока может, а если ты ее сейчас усадишь, то она так и останется с обидой в душе. Спать еще не будет.

— У нас тут спорт, а не личные разборки. — ворчит Виктор и переглядывается с Жанной Владимировной. Та пожимает плечами:

— С медицинской точки зрения — противопоказаний нет. Ей бы, конечно, посидеть, а то и полежать, но играть она еще может. Это ваше решение, Виктор Борисович.

— Пожалуйста! — тянет Арина: — не усаживайте меня! Я… я хочу остаться. Если я сяду сейчас, то вроде как проиграла, даже если команда выиграет. Пожалуйста. Это для меня важно.

— Развели тут. — вздыхает Виктор, внимательно изучая Арину, потом кивает: — ладно. Уговорила, языкастая. Кровь из носа перестала идти и то хлеб. Дышать сейчас будешь через рот, так что устанешь быстрее, береги дыхание, без нужды резко не двигайся. Если тошнить начнет или головокружение появится — немедленно останавливай игру и зови Жанну Владимировну. Учти, если ты все же сотрясение заработала, то последствия могут быть отложенными во времени, так что лучше не рисковать. Да и восстанавливаться потом трудней и дольше. У тебя на носу матчи в высшей лиге с «Крылышками», не рискуй почем зря.

— Не буду. — Арина вытерла остатки крови салфеткой, которую протянула ей Жанна Владимировна, и повернулась к Лиле Бергштейн.

— Лилия Фридриховна? — говорит она: — серьезно?

— Можно просто Федоровна. — пожимает плечами девушка: — ты и в самом деле решила остаться и… порядок навести?

— Да. — твердо говорит Арина и шмыгает носом, чувствуя, как ей мешает ватный шарик в правой ноздре, вставленный Жанной Владимировной для того, чтобы кровь остановить.

— Хорошо. — кивает Лиля: — помощь нужна?

— Твоя? — Арина некоторое время смотрит на нее, потом в голове у нее мелькает мысль что лучшего партнера для того, что она запланировала не найти. Если кто и может тебе так мяч подвесить что только ударить и остается, так это Лилька. Лилия Фридриховна, «Железный Кайзер» команды Колокамского гормолзавода. У нее врожденный талант к тому, чтобы мяч в нужное место и в нужное время подвешивать, словно бы сама подаешь, а не приспосабливаешься к партнеру, играя в паре с Бергштейн можно не подстраиваться и даже не искать глазами мяч, а просто выпрыгнуть вверх и ударить… а мяч сам собой окажется именно там, где нужно. Эта Лилька по-прежнему остается ее соперницей номер один, но по крайней мере она достойная соперница, а этим выскочкам из «Автомобилиста» нужно указать на их место в пищевой пирамиде спорта высоких достижений и лучшей напарнице для этого чем она — не найти. Даже в высшей лиге.

— Мне не нужна ничья помощь. — упрямо выпячивает челюсть Арина: — но раз уж ты предлагаешь… то ладно. Не подведи.

— Смотри-ка. — крутит головой Салчакова: — а вот и истинный характер из Железновой полез наконец. Надоело пай-девочку из себя строить?

Арина некоторое время колеблется как ей ответить, она же столько сдерживалась для того, чтобы стать своей в команде, чтобы влиться в коллектив, но похоже ей это так и не удалось.

— Ну тебя в пень, Салчакова. — в конце концов отвечает она: — завались, не до тебя сейчас.

— Наконец-то ты говорить, что думаешь начала… — улыбается Айгуля и хлопает ее по плечу: — глядишь скоро совсем человека из тебя сделаем! Давай, зажги им тут, звездочка столичная.

— Постарайтесь обойтись без травм. — сухо роняет Синицына: — это все же игра в волейбол а не гладиаторские игрища.

— Лично от меня разница ускользает. — ворчит Арина, обмениваясь взглядом с Лилей Бергштейн, которая коротко кивает ей, мол все в порядке, поддержу, не переживай.

— Все, хватит лясы точить, время! — говорит Виктор и хлопает в ладоши, испытующе смотрит на Арину: — точно остаешься? Никто не будет возражать если ты на скамейку сейчас сядешь, у тебя уважительная причина…

— Точно остаюсь. — кивает Арина: — спасибо.

Свисток судьи призвал команды вернуться на площадку. Арина заняла свою позицию у сетки, чувствуя себя необыкновенно спокойно. Мир наконец стал простым и ясным, вот она, а вот, напротив, через сетку — ее враги. Рядом, по эту сторону — ее союзники. Она на своем месте, среди своих. Что может пойти не так? Она еще раз обменивается взглядами с Лилей Бергштейн. Спокойный и уверенный, твердый взгляд, а в глубине глаз, на самом дне — те самые веселые искорки что раньше так ее бесили. Раньше. Она прислушалась сама к себе. Точно. Сейчас эти искорки ее почему-то больше не бесят. Потому что… почему? Она почувствовала, как уголки ее рта сами собой растягиваются в широкой улыбке. Она знала, что она не сможет улыбнуться так как Бергштейн — искренне и широко, от всей души. Ее улыбка будет другой.

Арина размяла шею, наклонив голову влево и вправо, переступила с ноги на ногу, проверяя зацеп грунта кроссовками и поймала настороженный взгляд Гульнары Каримовой. Улыбнулась навстречу этому взгляду. Веселая ярость взвихрилась из глубины ее души.

Подача «Автомобилиста»! Короткая, на Синицыну. Юля приняла чисто, мяч летит вперед, к Бергштейн. «Железный Кайзер» не подводит, чуть приседает и аккуратно принимает его, чуть развернув корпус. Вот он, момент! Арина разбегается, решив довериться своей сопернице, своей Немезиде, той, которая когда-то посмела втоптать ее в пыль… но почему-то она была абсолютно уверена что та ее не подведет. В конце концов это же Лилька.

Прыжок! Арина оказывается высоко в воздухе, с отведенной за голову рукой, с мощных замахом и на какую-то долю секунды ее охватывает паника — а вдруг Лиля промахнется, вдруг не успеет, не подвесит мяч там, где надо, опоздает… но времени для рефлексии нет, она рубит воздух рукой, предплечьем, сверху вниз — раааз! Даже если мяча нет, она не может сдерживать энергию прыжка и… мяч оказывается на месте, прямо под ее рукой! Время как будто замирает для нее и она успевает увидеть площадку и выражения лиц противников.

— Хэк! — коротко выдыхает Арина в воздухе, видя как «семерка» и «восьмёрка» противников готовятся к блоку, как «семерка» — та самая, что пыталась ударить Лилю локтем — выставляет руки вверх. Правильно, инстинктивное движение во время блока — вытянуть руки как можно выше вверх в прыжке, пытаясь достать высокий мяч, потому что нападающий обычно старается обойти блок, послать мяч выше или сбоку. Но если срезать мяч не ладонью, а костью предплечья, послав его ниже — никто не успеет сгруппироваться и закрыть рукой лицо. Потому что просчитать за долю секунды такой мяч, когда все твое тело подчиненно тому, чтобы вытянуться, успеть сгруппироваться и закрыться от удара…

Удар! Арина опускается на травяное покрытие, привычно самортизировав коленями и бросает взгляд за спину. Мяч в пределах площадки, а Воронова согнулась в три погибели, держась за лицо. Крепкая девушка, думает она, в следующий раз ударю посильнее. Впрочем, так может даже лучше…

— Очко команде гостей! — объявляет судья и тут же свистит в свой свисток: — Замечание игроку номер одиннадцать команды «Стальные Птицы»! Опасная игра!

Арина поворачивается к судье и разводит руками, показывая, что она тут не причем. Идет игра, порой мячи могут в лицо прилететь, чего уж тут. Кто виноват, что эта рослая дылда сама лицо под удар подставляет?

— Железнова. — негромкий шепот рядом. Она поворачивает голову. Рядом с ней останавливается Светлана Кондрашова, она смотрит на сторону соперников, где появляется медик и осматривает пострадавшую. Арина морщится, готовясь к тому, что ей сейчас опять лекции читать будут. Кондрашова бывший капитан команды «Красных Соколов», весьма авторитарная особа, да и возрастом намного ее старше, сейчас начнет авторитетом давить… за правильный спорт и высокий моральный облик советского спортсмена.

— В лицо больше не бей. — спокойно говорит Светлана, глядя мимо нее на площадку: — мяч тут перекачан и с гелием… лучше в корпус. А еще лучше — в ноги. Силовой с подкруткой. Сможешь?

— … смогу. — чуть поколебавшись она все же кивнула. Кондрашова хочет, чтобы она продолжала?

— Давай покажем, что с нами лучше играть вежливо. — говорит Светлана Кондрашова: — удар у тебя что надо, девочка. Умеешь резать. Бей в ноги. Мы пока выигрываем, а точку поставить нужно, иначе не отстанут,

— От тебя не ожидала такого. Спасибо. — Арина выдохнула и приготовилась к следующему розыгрышу мяча. Краем сознания заметила, что как и она — Воронова осталась на площадке, несмотря на удар в лицо. Усмехнулась, чуть-чуть уголками губ. Вот и отлично, подумала она, сперва Воронову, потом Каримову. Да и вообще, никто ее не ограничивал в выборе… целей. Мало кто мог бы нанести такой удар как она — короткий срез предплечьем. За счет особенностей нанесения удара мяч шел ниже, чем привыкли брать, ниже и намного жестче. Как правило этого было достаточно для того, чтобы попасть не в блок, а в лицо. Однако если попадать в корпус или тем более в ноги — нужна еще и подкрутка — чтобы пройти между рук в защите, например. Или… отбить эти руки.

Снова свисток судьи, снова белый мяч в игре, на этот раз подача «Стальных Птиц», подает Валя Федосеева, которая пробивает длинную подачу, но «пятерка» соперниц принимает мяч и перекидывает его к сетке, позволяя Каримовой снова разыграть свою «колесницу», выпрыгивая из-за спин «восьмерки» и «семерки», но на этот раз прием получился смазанным, кривым. Потому что «семерка», та самая дылда что только что получила мячом в голову — прыгнула вверх с легким запозданием, не сумев закрыть разбег своего капитана. Результат — мяч был легко взят Лилей, которая тут же перекинула его назад, Синицыной. «Черная Птица» Колокамского гормолзавода вновь взмахнула своими крыльями и мяч ушел в высокую свечку, пропадая в синеве неба!

Несмотря на это соперники сумели взять эту свечу, но взять еле-еле, «пятерка» едва подняла мяч, отправив его куда глаза глядят и «восьмерке» пришлось изворачиваться чтобы мяч не ушел в аут, выбивая его к сетке и у «семерки» не осталось места для маневра, ей пришлось просто перекинуть мяч на сторону гостей без лишних изысков, практически подарив легкий мяч «Стальным Птицам».

— Мой! — выкрикивает Айгуля, перехватывая мяч и вывешивая его в середину площадки: — Лилька, бери!

— Здесь! — пока мяч висит в воздухе Бергштейн быстрой капелькой ртути перемещается в центр и бросает взгляд на Арину, дескать чего ты мешкаешь. Арина кивает и чуть приседает, готовясь к короткому рывку. Как только мяч касается пальцев «Железного Канцлера» — она разбегается с места, рванув как спринтер на сто метров, оттолкнувшись шипованными кроссовками от покрытия, оставляя за собой клочья вырванной с корнем травы!

Прыжок! Она не видит мяча, да и не может видеть, она уже в полете и если сейчас Лиля ошибется, то прыжок будет зазря, впустую. Но она уверена что та не ошибется, ее же задача — выбрать цель и определить куда именно бить, а уж мяч сам собой перед ней появится, как по волшебству… а вот и ее цель — замешкавшаяся «семерка» команды соперников, Надежда Воронова, которая вскинула руки вверх, чуть присев на месте. Уже не рискует выпрыгивать в блок, мелькнула мысль с каким-то злорадным удовлетворением.

Она ничуть не удивилась, когда белый мяч вдруг возник перед ней — как раз в нужный момент и в нужном месте. Теперь выбрать место, примерится и…

— Хэк! — удар обрушивается на мяч, придавая тому ускорение и тот мелькает, исчезая в воздухе!

— Тунц! — звонкий шлепок.

— Очко! — крик судьи и свисток. Приземлившись и легко отыграв коленями, Арина с удовлетворением смотрит как Воронова сгибается в три погибели, схватившись за живот. Солнечное сплетение, думает Арина, она конечно же выставила руки и была готова принять этот мяч, но он полетел быстрее, он полетел ниже и еще — с сильным правым спином, обойдя ее защиту. Все тот же короткий резок, но с вращением, по сильно закрученной горизонтальной дуге. Получить мячом второй раз… Арина улыбается. Она знает, что ее улыбка не похожа на улыбку Лили Бергштейн, которая улыбается открыто и светло. Ее улыбка не такая. Когда она переставала прикидываться и улыбалась искренне — от нее отшатывались одноклассники и друзья.

Два раза получить мячом, думает она и улыбается. Она и сама недавно получила вот так же… после такого начинаешь испытывать невольный, подсознательный страх перед мячом, это сковывает движения… если каждому из игроков «Автомобилиста» причинить боль мячом — они начнут его боятся. Следующая ее цель — Каримова. Мяч все еще на их стороне, отскок от игрока считается очком. А там уж Лилька его подвесит, а она… она сотрет это высокомерное выражение с лица Каримовой. При этой мысли ее губы непроизвольно растягивает в стороны широкая улыбка.

— Вы чего творите? — выкрикивает «семерка» соперников, уперев руки в бока: — это что за фокусы⁈

Арина ничего не отвечает. Разговаривать с париями из первой лиги, с теми, кто годами не может в вышку пробиться… пфеф. Их там шестеро на площадке, пусть сами с собой и дискутируют. Она выше этого.

— Замечание! Опасная игра! Номер одиннадцать! — выкрикивает судья: — осторожнее на площадке.

— Ты чего такая дерзкая, а? — звучит голос с той стороны площадки: — слышь, мелкая, ты в нашем городе. До гостиницы можешь и не доехать потом.

— Ты кому там угрожать вздумала? — подрывается Валя Федосеева: — станешь ее задирать, значит со мной будешь дело иметь!

— Слышь, горилла, не к тебе обращаются! Ты за себя… — свисток судьи прерывает спорящих.

— Замечания обеим командам! Прекратить препирательства на поле! — судья демонстративно открывает журнал в котором ведется протокол игры: — хотите чтобы ваши номера в протокол занесли?

— А чего она первая начала… — голос «восьмерки» соперников утихает. Арина смотрит в ту сторону, ловит взгляд недовольной «восьмерки», Зульфии Рахимовой.

— Принцип талиона, детка. — говорит она, чувствуя себя совсем взрослой.

— Чего? — хмурится «восьмерка».

— Принцип талиона. Око за око, зуб за зуб. Только с поправкой на коэффициент Синицыной. — поясняет Арина и улыбается широкой, светлой улыбкой: — Два к одному.