Тренировочный День 10

Глава 11

Глава 11

Виктор стоял у кромки площадки, наблюдая за своей командой. Девушки расселись кто где — Арина и Лиля на скамейке, остальные прямо на траве, обливаясь водой из бутылок и обмахиваясь полотенцами. Пятнадцать минут перерыва между вторым и третьим сетом — время отдохнуть, восстановиться, перегруппироваться. Но Виктор видел то, чего не замечали его подопечные, увлеченные эйфорией от победы во втором сете.

Он видел, как на противоположной стороне площадки девушки из «Автомобилиста» собрались тесным кругом вокруг своего капитана. Видел сжатые кулаки Вороновой, багровые пятна на ее коже. Видел холодную ярость в глазах Каримовой. Это была уже не спортивная злость, не здоровая конкуренция. Это было что-то более темное, более опасное.

Он обменялся взглядом со стоящим рядом Николаем.

— Ты видишь? — спросил он вполголоса. Николай посмотрел туда же, куда и он. Помолчал, потер подбородок.

— Во время перерыва много лимонада купили. — сказал он: — в стеклянных бутылках. От трибуны до площадки добросить… не так легко, но можно. У нашего автобуса какие-то парни крутились… и у дверей раздевалки. Самое противное что это не организованно. Если бы за этим кто стоял — можно было бы вычислить и поговорить… а так. — Николай пожимает плечами: — это же толпа, тут ничего предсказать нельзя. Предлагаю автобус к второму входу подогнать, а девчат сразу после матча через технические помещения вывести, чтобы не случилось чего.

— Ясно. Значит видишь. — кивает Виктор. Действительно, натворила Арина дел. С одной стороны нужно было «Автомобилисту» показать, что не на тех напали, чтобы притормозили немного в своей эскалации конфликта, но ведь Железнова не остановилась, она же дожала до такой степени что теперь весь стадион праведной ненавистью в их сторону пышет. Тут не только шины у автобуса проткнуть могут или там бутылкой с трибун запустить… тут и до линчевания недалеко. Прав Николай, было бы это организованно, если бы кто-то специально все пытался сделать, было бы легче. Поговорить с теми, кто заказывает и найти выход из ситуации, но если толпа действует… у нее же ни плана нет, ни понимания что палку перегибает. Не стоит недооценивать толпу на стадионе, в свое время император Юстиниан так же недооценил болельщиков, а в результате Вторая Римская Империя пала под крики «Ника!».

На стадионах страсти кипят, люди объединяются в общем порыве, будь то ликование или горе… или ненависть. И если дать этой ненависти кристаллизироваться, если дать ей направление…

— Маша, — негромко позвал он. Волокитина подняла голову, вопросительно глядя на него. — Подойди-ка сюда.

Капитан «Стальных Птиц» поднялась, отряхнула шорты от травы и подошла к тренеру. Виктор отвел ее чуть в сторону, туда, где их не слышали остальные.

— Что-то не так? — спросила Маша, сразу уловив его настроение.

— Посмотри на них, — Виктор кивнул в сторону «Автомобилиста». — Что видишь?

Маша прищурилась, изучая соперниц.

— Злые. Растерянные. Воронова еле стоит, синяки по всему телу. Аринка их морально раздавила. Как катком переехала. Все-таки Железнова… может удивлять.

— Именно. И это меня беспокоит.

— Беспокоит? — удивилась Маша. — Вить, мы же выигрываем. По крайней мере в этом сете, в третьем их добьем и…

— Загнанный зверь опаснее всего, — перебил ее Виктор. — Арина их слишком сильно унизила. Теперь они будут играть не на победу, а на уничтожение, так же как Арина. Кого-то точно покалечат, во всяком случае постараются. Скорее всего — Арину или Лилю. И не факт, что на площадке. Мы с Николаем, конечно, не дадим, но… — он качает головой: — в общем надо градус противостояния снижать. Для них, для нас и для болельщиков на трибунах в первую очередь. Даже если мы и выиграем, то послевкусие останется… пиррова победа, вот как это называют.

Маша нахмурилась, переваривая услышанное.

— Так что давай пойдем поговорим с ними. С Левченко и Каримовой. Попробуем договориться о честной игре в оставшихся сетах.

— Ты серьезно? — Маша недоверчиво покачала головой. — После всего, что было? Они же нас пошлют… в лучшем случае. А то и в драку полезут.

— Не стоит недооценивать мои дипломатические навыки, Волокитина. Ты похоже не веришь в своего тренера, а?

— В твои навыки я верю. Я не верю, что с этими… — Маша морщится, не находя слов: — с этими мамелюками можно о чем-то договориться.

Они двинулись через площадку к скамейке соперников. По мере их приближения разговоры в стане «Автомобилиста» стихли. Гульнара Каримова выпрямилась, скрестив руки на груди. Борис Левченко поправил очки.

— Чего вам? — спросила Каримова, вставая со скамейки и выпрямляясь: — чего надо?

— Поговорить, — ровным голосом ответил Виктор, ровным и спокойным, на контрасте с вызывающим тоном Каримовой: — просто поговорить. Можно? На два слова.

— О чем нам с вами говорить? — Каримова сложила руки на груди: — видели, чего ваша Железнова с Надей сделала? Синяки по всему телу. После матча мы обязательно запрос о дисквалификации напишем, это же не случайность. Еще и улыбается… вам бы намордник на нее надеть!

— Согласен, Арина немного… перестаралась. — кивает Виктор: — я с ней уже поговорил насчет этого. Бедная девочка сильно переживала из-за того, что Надежда Воронова чуть голову нашей либеро не снесла локтем.

— Случайность! — вспыхнула Воронова. — Я поскользнулась!

— Я так и сказал. Но она же еще совсем молодая, не верит в случайности. Вбила в себе голову какие-то глупости. — говорит Виктор все тем же ровным тоном: — представляете? Говорит мол будто вы специально все подстроили — и площадку открытую и травяное покрытие какой-то гадостью опрыскали и у ваших девчат на ногах бутсы шипованные, а в кроссовках с подошвами для игры в зале на такой траве скользить будешь. И что «свечки» вверх запускаете якобы чтобы ослепить и мячом в лицо специально…

— Неправда!

— Вот и я говорю ей что неправда. — Виктор поднимает руки перед собой примиряющим жестом: — не может быть чтобы такая сильная команда как «Автомобилист» из Ташкента нуждалась в таких дешевых и грязных трюках. Знаете, как вас в первой лиге называют? «Убийцы молодых». Вы, «ТТУ» и «Радиотехник», Ташкент, Ленинград и Рига — никому не даете пройти в финал. А мы — в первый раз на таком уровне. Так что я сразу ей сказал, что уж кто-кто а Ташкент в грязных трюках не нуждается. — его глаза находят глаза старшего тренера «Автомобилиста». Некоторое время они смотрят друг другу в глаза, потом Левченко отводит взгляд.

— … действительно. — говорит он тихо.

— Вот я и решил с вами поговорить. — продолжает Виктор: — чтобы недоразумений не было больше. Чтобы мячи по голове не прилетали… случайно разумеется. Так же случайно, как и все остальное. И это только Арина бьет. А что, если Валя Федосеева так же себя начнет вести? Пока я их удерживаю.

— Не запугаете, — процедила Каримова: — еще посмотрим кого с поля унесут, провинциалы.

— Слышь, ты! — выдвинулась вперед Маша: — я тебе сейчас глаз на жопу натяну, не посмотрю, что ты мастер спорта международного класса!

— Гульнара! — повышает голос Левченко: — погоди. Давай хоть выслушаем их. Всегда успеешь в бутылку залезть.

— Маш. — морщится Виктор: — ты тоже охолони чуток. Борис Михайлович… давайте третий сет сыграем чисто. Без подстав, без этого всего. Никаких закулисных драм. Как и положено, по Гамбургскому счету.

— Виктор, вы еще молоды. — немного снисходительно отвечает старший тренер «Автомобилиста»: — с чего вы взяли что с вами играли нечестно? Или как там — не чисто? У вас есть доказательства того, что были какие-то… как вы там сказали — «подлянки»? Наша команда играет в рамках правил, установленных Федерацией волейбола.

Виктор смотрит на Левченко и вздыхает. Старший тренер «Автомобилиста» конечно же прав, никто не запрещал игру на открытой площадке, в правилах ничего не говорится об ограничении высоты «свечи» или о том какая газовая смесь должна быть закачана в мяч и под каким давлением… опять-таки не обговаривалось и покрытие площадки. Но если смотреть с такой стороны…

— В таком случае все что делала Арина тоже в рамках правил. — сухо говорит он: — и если в следующем сете мячи будут прилетать в голову… она же не может контролировать траекторию, не так ли? Ну и, наверное, Валя Федосеева тоже к ней присоединится. В рамках правил, установленных Федерацией волейбола.

Левченко поморщился, сняв очки и протерев их краем своей рубашки. На его лбу блестели капельки пота — не от жары, а от напряжения. Виктор заметил, как тренер «Автомобилиста» бросает быстрый взгляд на трибуны. Там, под полосатыми тентами, местные болельщики уже не скандировали, как раньше. Они сидели, сгрудившись в небольшие группки, и о чем-то горячо переговаривались. Кто-то показывал в сторону площадки, кто-то размахивал свернутой в трубочку программкой матча. Атмосфера была накалена, как воздух перед грозой.

— Борис Михайлович, — Виктор понизил голос, — посмотрите на трибуны. Вы же опытный человек, понимаете, к чему это идет. Сейчас болельщики на взводе. Еще немного, и кто-нибудь бросит бутылку. А там и до массовой драки недалеко.

Одна из девушек «Автомобилиста» — Дильбар Ахметова — подошла к своей скамейке и взяла бутылку с водой. На бутылке был наклеен скотчем листок с ее номером — «5». Она сделала несколько глотков, потом вылила остатки себе на затылок. Вода потекла по ее смуглой шее, впитываясь в светло-синюю футболку с эмблемой клуба — стилизованным изображением автомобиля. Рядом с ней Семенова вытиралась полотенцем — большим, махровым, с вышитой золотыми нитями надписью «Автомобилист Ташкент».

— А еще говорят, что это на востоке говорят экивоками. Сибиряки я смотрю ничуть не лучше. Давайте говорить прямо, — вмешалась Каримова. Она сдернула с головы синий козырек и швырнула его на скамейку. Ее черные волосы, собранные в тугой хвост, блестели от пота. На запястьях у нее были широкие напульсники — тоже синие, с белыми полосами: — чего вы хотите?

— Честной игры, — просто ответил Виктор. — Без грязи с обеих сторон. Вы прекращаете свои… случайности. Мы держим Арину на коротком поводке. Играем в волейбол, а не в гладиаторские бои.

— Что такое честная борьба? — задает вопрос Каримова: — двойной пайп или там когда ваша Синицына нервы с подачей треплет — это честная игра?

— Честная. — твердо отвечает Виктор.

— Как определить, что такое честная игра? Все что в правилах написано? Так ведь и в лицо мячом тоже в правилах не запрещено. — капитан команды «Автомобилиста» разводит руками в стороны: — как мы тут договоримся? Смысла в том нет. Будем потом ругаться что договаривались, а толку-то? У вас Федосеева двойной блок пробивает прямо между рук — это честно? А моя «колесница»? Честно? «Свеча» в небеса — честно? Нет, мы с вами не договоримся тут…

С трибун донесся резкий свист. Кто-то из болельщиков заметил переговоры и явно был недоволен. Послышались выкрики.

Воронова нервно теребила белый напульсник на левой руке. На ее правом предплечье наливался лиловый синяк — след от одного из ударов Арины.

— Ты права. — говорит Виктор Гульнаре Каримовой: — с точки зрения правил и общего смысла — абсолютно права. Мы не сможем договориться об общим правилах, потому что правила уже есть и каждый раз мы будем спорить, произошло нарушение или нет. Случайно мяч в лицо прилетел или нет. Нарушение ли «свеча» в небо или нет.

— Значит и разговору конец. — бурчит Каримова, складывая руки на груди: — удачи на площадке.

— Это если договариваться и друг друга контролировать — бесполезно. — соглашается Виктор.

— А есть способ сделать по-другому?

— Есть. — кивает Виктор: — давайте так. Мы в одностороннем порядке обещаем, что не будем использовать грязные трюки или силовую игру. Случайности… они бывают. Но намеренно так делать мы не будем. Даю в том слово.

— Вот и отлично. Держите свою Железнову на поводке. И намордник нацепите. — фыркает Каримова.

— Погоди, Гуль. — вздыхает Левченко: — Виктор Борисович, а от нас вы чего ждете? Я тоже могу пообещать. Я считаю, что и раньше мы чисто играли. Как определить, где начинается грязная игра?

— Знаете нет более строгого судьи чем сам человек. Сам себе. — отвечает Виктор: — если ты сам знаешь, что ты играешь грязно — прекращай так делать.

— Виктор Борисович, прошу меня простить, но вы на редкость наивны для тренера команды первой лиги. — поправляет очки Левченко: — вы хотите сказать, что единственным критерием тут будет… что? Собственная совесть? В рейтинговом матче первой лиги?

— На самом деле мы все знаем что такое грязная игра. — пожимает плечами Виктор: — просто давайте не будем так делать и все.

— Какие у нас гарантии что ваша… Железнова не сорвется?

Виктор обернулся и посмотрел на свою скамейку. Арина сидела, откинувшись на спинку, и пила воду маленькими глотками из пластиковой бутылки. На бутылке маркером было написано «№11 ЖЕЛЕЗНОВА». Рядом с ней Лиля крутила в руках свое полотенце — красное с черной каймой и вышитой стилизованной птицей. Она что-то говорила Арине, жестикулируя свободной рукой.

— Я гарантирую, — твердо сказал Виктор. — Личным словом. И вот еще что… — он сделал паузу, подбирая слова. — В блокадном Ленинграде, в сорок втором году, провели футбольный матч. Игроки едва стояли на ногах от голода, но играли честно, технично. Этот матч поднял дух всему городу. Если они смогли сохранить достоинство спорта в таких условиях…

— Хватит агитировать, — перебила его Каримова, но уже без прежней злости. Она посмотрела на Левченко, потом на своих девушек. Воронова сидела на корточках, массируя ушибленное бедро. Остальные старались не смотреть в их сторону, делая вид, что заняты — кто поправлял шнуровку на кроссовках, кто проверял натяжение напульсников.

Где-то на восточной трибуне заиграл духовой оркестр — бодрый марш, призванный поднять настроение болельщикам. Но музыка звучала фальшиво, словно музыканты тоже были выбиты из колеи происходящим.

— Знаете, — неожиданно подал голос Борис Левченко, — когда я начинал тренерскую карьеру, мой наставник говорил мне: «Борис, запомни — можно выиграть матч и проиграть уважение. А можно проиграть матч, но выиграть уважение. Что важнее — решать тебе». Ладно…

Он повернулся к Каримовой:

— Гульнара, давай попробуем. Один сет. Третий. Играем чисто, по-спортивному, как в товарищеском. Если не получится — в четвертом возвращаемся к… прежней тактике.

Каримова некоторое время молчала. Потом резко выдохнула:

— Ладно. Но если ваши нарушат договор…

— Не нарушат, — заверил Виктор. Он протянул руку Левченко. Тот, поколебавшись, пожал ее.

— И мы, — Маша шагнула вперед, протягивая руку Каримовой. Та смерила ее оценивающим взглядом, но руку пожала.

В этот момент с трибун донесся одобрительный гул. Кто-то начал аплодировать — сначала робко, потом громче. Видимо, зрители поняли, что команды договорились о чем-то хорошем.

Возвращаясь к своей скамейке, Виктор услышал, как Маша бормочет себе под нос:

— Не думала, что сработает. Серьезно не думала.

— Знаешь притчу про двух петухов? — спросил Виктор. — Дрались они на навозной куче. Победитель взлетел на крышу кукарекать, а его унес ястреб. Проигравший остался жить. Иногда надо уметь проигрывать мелкие битвы, чтобы выиграть войну.

Подойдя к команде, Виктор хлопнул в ладоши:

— Так, девочки, внимание. У нас новые вводные.

Девушки подтянулись. Валя Федосеева отставила в сторону свою бутылку — на ней было написано «23». Юля Синицына сняла с шеи мокрое полотенце и повесила его на спинку скамейки. Света Кондрашова перестала массировать икры и выпрямилась.

— Мы договорились с «Автомобилистом» играть чисто. Без грязи, без провокаций, без намеренных травм. Это касается всех, но особенно тебя, Арина.

Железнова вскинулась:– Но они же…

— Знаю. И ты молодец, что защищала товарища. Но хватит. Мы доказали, что можем дать сдачи. Теперь давайте покажем, что можем побеждать красиво. Арина, ты сидишь третий сет на скамейке. Отдыхаешь, восстанавливаешься. Если понадобится — выйдешь в четвертом.

— Это нечестно! — возмутилась Арина.

— Это решение тренера, — отрезал Виктор. — Лиля, ты тоже пока посидишь. Вы обе слишком на эмоциях. Третий сет начнут Маша, Юля, Света, Валя, Айгуля и Аня Чамдар.

На трибунах тем временем обстановка начала разряжаться. Духовой оркестр заиграл что-то веселое, почти танцевальное. Кто-то из болельщиков достал огромный флаг «Автомобилиста» и начал им размахивать. С противоположной стороны, где сидела небольшая группа поддержки «Стальных Птиц», тоже оживились — достали свои красно-черные флажки, начали скандировать:

— Сталь-ные Пти-цы! Сталь-ные Пти-цы!

— Смотрите, — кивнула Юля на трибуны. — Народ успокаивается.

— И правильно, — сказал Виктор. — Они пришли смотреть волейбол, а не уличные разборки. Давайте покажем им волейбол. Настоящий, красивый, техничный. Чтобы запомнили этот матч не из-за драки, а из-за игры.

Раздался свисток судьи, призывающий команды готовиться к третьему сету. Девушки начали разминаться. Маша надела свою капитанскую повязку — черную с красной полосой. Юля в последний раз протерла ладони о полотенце и отложила его в сторону.

Виктор сел на скамейку между Ариной и Лилей.

— Вы обе смотрите и учитесь. Смотрите, как можно играть без злобы, но с полной отдачей. Это урок для вас обеих.

— Да какой урок, — буркнула Арина. — Мы их размазали во втором сете.

— Размазать противника — это не победа, — покачал головой Виктор. — Это унижение. А унижение рождает месть. Месть рождает новое унижение. И так по кругу. Настоящая победа — это когда проигравший пожимает тебе руку и говорит: «Ты был лучше сегодня. Но в следующий раз я постараюсь больше». Вот это победа.

На площадке команды выстроились друг напротив друга. Прозвучал свисток. Третий сет начался.

И с первых же розыгрышей стало ясно — это будет другая игра. Чистая, техничная, красивая. «Автомобилист» больше не пытался бить в людей, «Стальные Птицы» не целились в болевые точки. Просто волейбол. И от этого игра стала только интереснее.

Трибуны это почувствовали. Аплодисменты звучали после каждого красивого розыгрыша — неважно, кто забивал очко. Болельщики наслаждались игрой, а не жаждали крови.

— Видишь? — тихо сказал Виктор, обращаясь к Арине. — Вот ради чего мы играем. Не чтобы уничтожить противника. А чтобы показать красоту спорта.

Арина промолчала, но Виктор видел, что она внимательно следит за игрой. И в ее глазах уже не было той холодной ярости, что была во втором сете. Только сосредоточенность и… может быть, понимание?

Рядом Лиля подпрыгивала на месте, болея за своих. На ее лице играла улыбка.

— Вот теперь весело! — воскликнула она. — Теперь это настоящая игра!

И Виктор не мог с ней не согласиться. Да, теперь это была настоящая игра.