Требуха – китайский дракон

Глава 14 Ревизор. Приплыли

Этот переход был легче предыдущего. Дракон с детской кличкой Зубик традиционно попил кровушки, и я опять переместился назад во времени.

«Трах-тибидох» и китайский дракон опять смотрит на меня, а я дезинфицирую рану. Мог бы охотник и пораньше во времени закинуть, чтобы парень был ещё дома и не ушел повесив на нас крылатую обузу.

— Жрать хочешь? — вспомнил я. — Обойдёшься. У нас тут кардинальные изменения. И не смотри на меня такими глазами. И курить не буду.

Я мерял кухню шагами пока затянутый в кокон будущий «Резчик Вселенной» молча следил голодным взглядом и не просил ни о чем. Строит из себя героя.

— Ладно, — сдался я… И открыл холодильник. — Надеюсь из-за твоей жадности не пойдем тем же путём, что всегда. Мне охотник говорил, типа меняй дорогу или всё повторится. Понимаешь или нет? А я опять тебе жрать дал — надеюсь это ни на что не повлияет. Надоели мне эти временные головоломки, голова болит, отстань от меня.

Жутко хотелось курить. Я ушёл чистить зубы, убедившись, что форточка закрыта, и оставил гусеницу поглощать еду. Ну, теперь соседка точно не придёт, и драки не будет. В дверь позвонили. Твою же мать.

Я выглянул из ванной с щёткой в морде и весь в пене, как бешеная собака. Дракон смотрел со своего места удивлённо.

Открывать или не открывать? Вот в чём вопрос.

В дверь продолжали звонить. Может, это Андрюха и Костян?

«Открою», — подмигнул я лысому другу и закрыл дверь на кухне.

На пороге стоял сосед — муж припадочной сверху.

— Здаров, Сергей.

— И тебе не хворать.

Я высунул башку в коридор и осмотрелся, никого. Только сосед и его совковые тапочки.

— Серёга, закурить не будет, а?

— Так тебе вроде жена запрещает. Астма или типа того.

— Да хрен с ней, — махнул он рукой.

— С астмой или с женой? — осторожно поинтересовался я

— Да с обоими. Люблю я курить, уж ты меня понимаешь. Живём один раз. Дашь папироску?

— Понимаю, чего бы и не понимать.

Сказал и ушёл, закрыв перед носом гостя дверь. Он только успел добавить шепотом «И огня…» Дал гамна, дай и ложку.

Требуха смотрел, как я собираю нужное и предусмотрительно молчал. Умный червяк.

— На, держи.

Сунул руку и переступил одной ногой через порог. Примета такая. Не уходит. Зыркает, как американский шпион.

— Зачем пачку? Я пару штук возьму, одну за ухо и хватит. А спички сейчас принесу.

— Не нужно. Бросаю.

— Молодец-молодец, — он кивал и не уходил никак. — Может пойдем покурим в парк? Самому скучно там бродить, ещё не правильно поймут.

— Слушай, я же не малолетка по гаражам прятаться. И бросил я, сказал же.

Наверное грубо получилось, как-то он сразу побагровел и одной рукой за дверь взялся, не давая закрыть.

— А я что по твоему? Малолетка? — и голос у него тише стал, и глаза злые, так и режут. — Или думаешь я бабы своей боюсь?

— Отпусти, — сказал я и потянул, но дверь не поддавалась, а ещё этот ногу подставил.

— Думаешь, ты боксер и кто-то тебя боится? Дал сигарету и рисуешься тут? Я в Чечне никого не боялся и поэтому до сих пор жив, ясно? Выходи-покурим, если уважаешь меня, сосед.

Воевал, как же. Но связываться с пришибленным не хотелось, и я уже почти решился, когда на плечо соседа легла рука.

— Слышь, дай пройти, мужик.

Тот, резко выпуская пар сквозь ноздри, оборачивается, чтобы нахамить, но за спиной — двое: круглый и лысый Андрюха и «его лучший друг Костян». Смотрит на меня вопросительно, а я уже отдираю его пальчики от двери.

— Иди, сосед, сам кури, и меньше войну вспоминай. Сколько лет уже прошло. Потрепало вас, пацанов, понимаю.

Он смотрит на меня, на Андрюху, на Костяна, и стиснув зубы уходит не прощаясь — крути педали, диванный вояка. В Чечне он служил…

— Слышь, дай пройду, — Андруха протискивается мимо. — Заснул что ли, Серый? Что за тип?

— Сосед, — говорю, — пропуская Костяна. — В Чечне воевал.

— Ага, как я. Дома перед телевизором.

Они шумно раздеваются в прихожей, а у меня улыбка до ушей. Опять живы. Опять все вместе. Как три мушкетера или Бригада. Андрюха замечает моё идиотское поведение и не молчит:

— Что ты лыбишься, как дурачок? Китаец где?

— На кухне жрёт, где же ему быть.

— Это он тебя так цапнул?

Я что-то ответил, но Андрюха уже не слышал и пошел с гусеницей обниматься. Как-то даже обидно стало, с ним Требухашка не капризничал, ничего не просил и не кусался, просто подставил шейку под пальцы, чтобы почесал.

Костян хлопал по карманам — искал сигареты.

— Ставь кофе, чего замер хозяин? Где оно?

— Он, — ответил я и запнулся, опять повторяюсь, — хотя говори, как хочешь.

Костян ткнул меня пальцем в плечо и только открыл рот, чтобы спросить.

— Нет сигарет, отдал ветерану чеченской войны.

— Ишь, — удивился Андрюха, — как ты его срезал на лету — нокаут. Не хочешь узнать как у нас дела?

— Сначала кофе, потом новости.

Костян пил кофе недовольный, хотел курить, а мне как-то легче было без этой гадости. Даже запах кофе изменился, насыщенный стал что-ли, будто раскрасили аромат парами шоколадными. Да и легкие будто иначе работать начали. Андрюха всё на меня поглядывал искоса.

— Ты сам как? Ничего не случилось?

Я, если честно, не знал что ответить, запутался уже во всех этих скачках между реальностями и временных линиях, поэтому чтобы не оговориться, осторожно подтвердил, что всё норм.

— Ясно. Труба только у тебя, дай-ка я соседа наберу, может узнаем чего.

— Не нужно, — сказал я, и на Костяна посмотрел, — подтверди.

— Точно, номер засветишь бандосам. Серёгу вычислят через него.

— Слышь, вы чё сговорились? — удивился Андрюха и руку опустил. — Я чего-то не знаю? Заике звонил уже?

— Нет, думаю спит он.

— Пошарь по карманам, — попросил Костян, — есть сиги?

— Сходи и купи, — сказал Андрюха и дракона за ухом почесал. — Правда, Серый? Нечего тут друга «расстреливать». А я домой схожу. Вы тут ночуйте, вместе нужно держаться. Принюхаюсь, обстановку разведаю и завтра всё вам расскажу.

Он встал так резко, что я подскочил вслед за ним, роняя стул из под зада. Требухашка закричал. Костян вытаращил глаза. Картина «Ревизор. Приплыли».

— Ты чего?

— Нельзя, — сказал я. — Разделяться нельзя.

Андрюха повернулся к двери и опять на меня. Лысина у него вдруг взмокла. Костян рот открыл, как в кино.

— Ты чего, Серый?

— Нельзя разделяться, — бубнил я, не соображая чего сказать умнее. — Ночуем у меня. Не ходи.

— Ты чего завёлся? Домой схожу, мне надо. «Мой дом — моя крепость», знаешь такое, учитель?

— Это только в сказке про поросят.

Я похлопал по плечу Костяна и встал у входной двери, как бы ненароком заслоняя её. Андрюха следил за мной, все больше напрягаясь и вжимая голову в плечи.

— А если уйду? Остановишь меня?

Я внутренне содрогнулся. В принципе физически он сильнее, мясистый кабанчик и опыта в драках больше, но я моложе и могу хорошо вклеить. Достаточно одного хорошего удара. Победа за мной будет, но какой ценой? А есть еще Костян, чью он примет сторону?

— Не вынуждай.

Они переглянулись.

— Ты пил что ли, тренер? А ну-ка дыхни.

— Андрей, не начинай. Сухой я. Сядь на стул, поговорим.

Я ведь знал его, знал эту идиотскую черту характера лысого. Он никогда никого не слушал, когда ему приказывали. Ничего не делал если заставляли против его воли. Даже если хотел бы — не смог. Упрямый лысый осёл.

— Костян, поможешь мне отодвинуть боксера от двери? Только челюсть прикрывай, он может сломать, такой у нас друг.

Костян показался из кухни. Оглядел нас принимая решение и бочком полез по стенке, к двери. С вешалки упал мой желтый плащ и он не наклонился его поднять.

— Ты чего, Костян? — попытался я переманить друга. — Нельзя ему выходить, погибнет он там. Нельзя нам разделяться, дураки.

— Сигареты зажал, — пробормотал Костян. — Раздаёт направо и налево всем, кроме друзей.

Какие же дураки, обидно до слез какие дураки. Я могу их остановить — это мой дом. Я знаю здесь каждый острый угол, каждый кусочек стекла и неровность поверхности. Я смогу вытолкнуть Костяна в кухню и закрыть там, а потом разобраться с упрямым. Но будет много шума, много крови, и глухих ударов — слишком много ушастых соседей на площадке и на этажах, которым могут звуки драки не понравиться. А ещё у Андрюхи есть туз в рукаве — Требуха. Этот кожаный червяк его любит больше и в бой он вступит на его стороне.

— Ударишь меня? — прошипел Андрюха и неловко поднял кулаки, руки у него дрожали. — Ударишь друга?

Костян неловко посмотрел на меня и к двери спиной прижался. Обстановочка накалялась.

— Иди. Увидимся в морге. Костян как раз знает где он находится.

— Я не знаю, — пробормотал Костян на вопросительный взгляд Андрюхи. — Честно.

— Скоро узнаешь, когда пойдешь Андрюху опознавать. Это ведь ты у него записан в телефоне как «лучший друг». Не я.

— А ты откуда знаешь?

Я молчал. А что сказать?

— Заинтриговал. Ну ладно, всё равно пока.

Он обувался нарочито медленно и поглядывая на меня снизу вверх. Костян напрягся и следил за мной сбоку.

— Я пойду? Не будешь останавливать?

Он выпрямился и взялся за дверную ручку. И тут Требуха начал кричать. Такого я еще не слышал ни в одной из реальности, такого пронзительного и страшного воя, от которого мурашки бежали по коже: от этого крика штукарка должна была облетать с потолка, лопаться глаза и трескаться стареющая на глазах кожа. Но бля просто прихватило сердце у Андрюхи и он сел там где стоял, у двери, а Костян дрожа заглядывал в кухню.

— Что там, слышь? Скажи что там, брат!

— Оно вылупляется!

Я забыв про Андрюху шагнул к двери.

— Стой! Серый, дай валерьянки!

— Сейчас, сейчас.

Вопль дракона уже наверняка слышали в Китае, у императора Цынь-мынь-Пынь… Я оттолкнул ошалевшего Костяна и вошел.

Требуху мотало по полу, как проститутку без дозы. Панцирь потрескался и лопнул в разных местах. Одно крыло вырвалось наружу и хлопало, сбивая посуду со стола и переворачивая табуретки. С противоположной стороны кожа взбугрилась и потрескалась, но крыло ещё не вышло.

«Слышь, он чё, рожает?» — держась за грудь и побелевший, как раненый солдат, Андрюха уже стоял на пороге, отогнав «лучшего друга».

Я не ответил и нагнулся над бьющимся в припадке драконом.

Тот замер и, подумав, зашипел, скалясь множеством острейших зубцов.

Одним глазом он смотрел на Андрюху, а второй зрачок крутился без логики по кругу радужки.

Дракон набрал воздуха легкие и завыл, его панцирь раздулся, превращая дракона в подержанный пузырь.

— Друг, — сказал я, и он плюнул.

Стрелял гад не прицельно, но в мою сторону — иначе сидеть мне сейчас, как этому хрену из фильма, с половиной лица и монетку бросать.

Успел отпрыгнуть, упал на жопу и рачком отполз в сторону, а слюна потекла по дверце холодильника, растекаясь жёлто-синим блевотным пятном.

— Фу! — сказал Андрюха и палец протянул потрогать.

Да ладно! Еле успел руку отдёрнуть, когда пол ощутимо тряхнуло.

Костян улетел в коридор, мне кастрюля с мойки на голову прилетела, а кухня превратилась в желтовато-синюю слизь на мгновение. Даже воздух стал вонючим и жёлтым, а Требуха заорал во всю мощь лёгких, которые только что освободились от давления скорлупы.

Её разорвало прямо на нём, как заряд шахида, и разбросало в стороны, покрывая стены, потолок, посуду, раковину, занавески на окне и нас слоем жёлтой слизи.

Костян заглянул и рыгнул, как в старые добрые.

Посреди кухни на полу ворочался дракон, расправив длинные мощные крылья, уже беззвучно открывая-закрывая пасть.

Из пасти всё ещё капала слюна, рисуя тонкий узор под дрожащими лапами. Ушки его дрожали и смотрели вниз, кожа мокрая и слизкая, но видно, как перекатываются тоненькие мышцы.

Окно до сих пор дрожало, непонятно, как не треснуло от такого напора и вибрации.

— Охренеть, — сказал Андрюха. По батареям замолотили с остервенением. Требуха икнул, выпустив шарик слюны и мы отшатнулись машинально, — что делать будешь?

Теперь он спрашивал. Теперь хотел меня слушать. Ну круто, чё.

— Костян?

Тот кивнул, но входить не стал.

— Когда электричка в твою деревню ходит?

— Каждый час. Круглосуточно там курсируют, а что?

— Мы едем в гости к маме. Включи воду, нужно помыться и сваливать, пока соседи не вызвали друзей в мундирах.

А соседи и правда будто обрадовались новому приключению и молотили по трубам всем, чем в руки попадалось — от столовых приборов до самотыков на батарейках.

Честно говоря, они больше шума производили, чем мы в лучшие годы, но разъярённая толпа — она тупая.

Поэтому успокаивать их я Андрюху отправил, когда в дверь барабанить начали. Он первый умылся — ему и с психами разбираться.

Разрулил. А я тоже привёл себя в порядок, тряпку взял и пол выдраил.

На стенах пусть засыхает — само отпадёт. Тут нужно втроём целую ночь уборкой заниматься, а у меня чуйка, что нужно срочно сваливать как можно дальше — и тогда Андрюха жив останется.

А Костян? А что Костян — свежевылупившегося дракона на руки взял и качает, как ребёнка, будто ничего и не было.

Хорошая летучка. Хорошая.