Темнейшее Поражение

Глава 14

БЫЛ НЕБОЛЬШОЙ ШАНС, что Уильям типа, вроде как, возможно, капельку перестарался. И, конечно же, он сам первым бы признал, что мог совершить малюсенькую ошибочку. Ошибка или нет — скорее нет — но нельзя же было сваливать на него ответственность, думал он, пинками расчищая себе путь сквозь то, что осталось от родителей Джилли.

Ключевой момент: они просили об этом. В буквальном смысле просили. В то время как Уильям «работал», играя на воображаемых инструментах под «Scotty Doesn’t Know» одну из его любимых песен, потому что ему казалось, что слова резюмируют всю его жизнь, он сделал объектам инъекции адреналина, чтобы они не отключились. Естественно, он также перетянул им вены, чтобы они не истекли кровью.

Обмороки и потеря крови каждый чёртов раз портили хорошую пытку.

Ближе к концу, когда они поняли, что нет никакой надежды выжить, начались мольбы. Только после того, как они покаялись во всех своих грехах, разъярив его сверх всякой меры, когда он понял, что его представления о надругательствах и близко не были похожи на правду, что Джилли пережила вещи гораздо более ужасные, Уильям прикончил их. Он почти жалел, что сделал это. Было бы неплохо растянуть сессию ещё на несколько дней. Ох, ладно.

Теперь ему нужно было немного прибраться.

Уильям обернулся вокруг себя, оценивая место резни и пытаясь решить, с чего начать. Может, ему стоило просто уйти. Здесь было слишком много работы. Потом он вспомнил то, как людям нравилось сходить с ума, как студии новостей любили раздувать истории типа «психопат на воле», и подумал, что новость может дойти до Джилли. Не то чтобы он хотел держать её в неведении о том, что произошло. Он рассказал бы ей. Однажды. В далёком будущем. Когда она будет старше. Например… может, когда ей будет лет пятьдесят.

После всего, что эти люди — нет, эти монстры — сделали с ней, она бы не расстроилась. Как она смогла бы? Они нанесли ей вред самым отвратительным из способов, когда она была слишком мала и слаба, чтобы защитить себя. Уильям просто вернул долг.

Его желудок сжался, когда ему пришла в голову мысль. Может, она сама захотела бы их убить. Осуществить свою собственную месть, получить облегчение, что-то типа того. Или, что если он понял всё неправильно, и она хотела, чтобы их оставили в покое? Люди так скрупулёзны в вопросах границ, которые можно и нельзя пересекать, и да помогут вам боги, если вы переступите хоть через одну. Вас навсегда заклеймят грешником и злодеем.

Как одного старого приятеля Уильяма, Влада Колосажателя. А вы говорите о плохой репутации. Обезглавь несколько тысяч врагов, насади их тела на пики и выстави их на всеобщее обозрение — и бум, ты становишься «злым». Это же просто смешно!

Для смертных пытки и смерть не были просто частью жизненного цикла. Они смотрели на них неодобрительно, считали бесчеловечными, а смерть члена семьи являлась причиной для скорби. Смертные не понимали, что душа продолжала своё существование в той или иной ипостаси, которая могла быть равноценной, а слабость навлекала ярость соперников.

— Что, во имя всех кругов ада, ты натворил? — внезапно выдохнул изумлённый мужской голос позади него.

Уильям резко обернулся — и оказался лицом к лицу с очень бледным Кейном.

— Что ты здесь делаешь? Точнее, как ты здесь оказался? — спросил Уильям.

Ореховые глаза Кейна не отрывались от останков.
- Я попросил Мойр отправить меня к тебе, — растерянно произнёс Кейн. — Сколько людей ты здесь прикончил? Сотню?

— Что ты делал у Мойр? Никто не добивался встречи с ними. И зачем искал меня?

— Они призвали меня, и мы вернёмся к этому. — Кейн указал на что-то на полу. — Что это?

Уильям даже не взглянул. 
- Это имеет значение? Хватай пакет для мусора и начинай выбрасывать.

Почему Мойры призвали Кейна? Через секунду после того, как вопрос сформировался, Уильям выбросил его из головы. На самом деле ему было плевать.

— У нас много дел и мало времени.

Брать в помощники демона Бедствия не стало бы его первым выбором — на самом деле они никогда особо не общались. И, кроме того, Кейн навлекал на себя все возможные несчастья, которых ему следовало бы избегать, по меньшей мере, какое-то время… но Уильям не собирался жаловаться.

— Кто… были… эти люди?

— Имена настолько не имеют значения, тебе не кажется? Всё, что тебе нужно знать — то, что они нанесли мне оскорбление.

— Нанесли тебе оскорбление, — повторил Кейн, всё ещё не двигаясь.

— Да.

Кейн встретился с ним взглядом. — Их имена, случайно не как у родителей Джилли? Потому что, насколько я слышал, ты собирался порвать их на куски. Несколько кусков, кажется. — Никакого осуждения не было в его голосе, только согласие.

Отсутствие осуждения, не важно. Никогда не подтверждать, ни опровергать то, что ты сделал, но всегда угрожать тем, кто спрашивал тебя. Это всегда было девизом Уильяма.

— Скажешь кому-либо об этом, и я лично обеспечу твоей поджелудочной такое же лечение.

Кейн не намочил штаны от страха. Просто прищурился на него.

— И всё-таки, что ты делал у Мойр? — Уильяму всё ещё было наплевать, но он бы стал обсуждать даже что-то настолько скучное, как погода, если это помогло бы сменить тему.

Кейн покачал головой, рассыпав каштановые, чёрные и золотистые пряди по щекам. Не говоря ни слова, он направился в кухню. Через некоторое время он вернулся, держа два больших пакета в руке. Один он отдал Уильяму.

— Спасибо.

Полчаса они молча работали бок о бок.

Со вздохом Кейн нарушил молчание. 
- Что ж, ты спрашивал о Мойрах.

— Я также спросил, почему ты явился именно ко мне. Но уже потерял интерес.

— Так найди его снова. Ты захочешь это услышать, потому что это касается тебя и всех остальных.

Умный ход — предложить крупицу информации, чтобы его заинтересовать. Уильям часто сам использовал подобную тактику.
- Давай уже выкладывай.

— Они сказали мне… Они сказали мне… — Кейн выпустил края своего пакета и потёр усталое лицо. — Они сказали, что я начну Апокалипсис.

Грязное словечко — Апокалипсис. Уильям замер.

— Они — что?

— Ты слышал. — Его руки опустились на воротник рубашки и потянули ткань. — Я не собираюсь повторяться.

— Ты Бедствие, так что это имеет смысл, но ты ни за что не смог бы… — каждый мускул в теле Уильяма внезапно застыл, когда в голову ему пришла мысль. — О, чёрт, нет. Ты не будешь спать с ней, слышишь меня?

Кейн нахмурил брови в замешательстве. — Спать с кем?

Ему не нужно было всё это. 
- Почему ты заставил ведьм послать тебя сюда, ко мне? — Каждое слово было невыразительнее предыдущего.

— Потому что я слышал, что ты на короткой ноге с Люцифером или что-то вроде того. Что ты создал Четырёх Всадников. А так как эти всадники играют огромную роль в конце света, я просто предположил… что? Почему ты выглядишь так, словно тебя сейчас стошнит?

Это было плохо. Плохо, плохо, плохо. Если Мойры сказали что Кейн начнет Апокалипсис, то он его начнет. Но то, что помогли Кейну посетить Уильяма… это значит, что Апокалипсис начнется гораздо быстрее, чем кто-либо мог себе представить.

— Я не на короткой ноге с Люцифером. Стал бы он вырывать мою руку, когда я посетил его маленький подземный спа? А, а? Нет!

— Нет, но брат мог. Соперничество, и все такое.

— Он не мой брат! — Ложь вышла легко, автоматически, так же, как большую часть его существования. Но это был Повелитель Преисподней. Как будто он мог судить.

— Прекрасно. Он мой брат. — И признание, ох, как действовало на нервы. Соперничество между братьями и близко не объясняло взаимную ненависть. — И что с того?

Ладно, постойте. Уильям только что кое-что понял. Гарпии были потомками Люцифера. Люцифер был его братом. Таким образом, небольшое увлечение Уильяма Кайей было…

Долбанное дерьмо! Слова пронеслись сквозь него, и он содрогнулся. Кайе теперь придётся прожить без блаженства его прикосновения.

Чёрт побери! Его брат портил ему всё веселье.

Лампочку над их головами замкнуло, золотистые искры разлетелись вокруг Кейна. Он не обратил на них никакого внимания.

— Ничего. Мне просто любопытно. Всадники хорошие или плохие? На нашей стороне или на чьей-то ещё?

— Я не знаю. — За исключением того, что он их создал.

— Отлично. Давай попробуем по-другому. Ты что-то упоминал о женщине… о том, что я буду спать с ней…

Никакой реакции.
- И?

— Ну, так с кем мне не нужно спать, оо Принц Тьмы?

Ага. Быстрее, чем кто-либо успел понять. 
- С единственным всадником женского пола, — пробурчал он, и что-то сжалось у него в груди. — Или всадницей. Неважно. Там внизу они на самом деле не слишком заморачиваются половой идентификацией.

— Ладно, я в замешательстве.

Уильям шагнул к единственному чистому в комнате креслу и плюхнулся в него. Слишком ли по-бабски будет с его стороны спрятать голову между ног? Опять же, ещё более по-бабски будет, если он начнёт делать дыхательные упражнения. 
- Вот тебе всё как есть, начистую. У нас с Люцифером разные матери, но один и тот же отец. Аид.

— Постой. Я думал, Аид и Люцифер — братья.

— Как и многие люди, потому что эта парочка обожает распространять подобные слухи. Но вот так сюрприз — они оба лжецы. Короче, ты хочешь услышать остальное, или мне дать тебе возможность рассказать обо всём, чего ты не знаешь?

Глаза Кейна превратились в щелки, но он помахал рукой в воздухе.

— Мне не нравилось жить внизу. — Преуменьшение. Это было адом. Ха. Уильям только что сострил. — Я нашёл способ изгнать часть тьмы из меня, так и были созданы Четыре Всадника.

— Как так случилось, что я этого не знаю? Мой демон тоже жил там, внизу.

— Алло, Бедствие был на стороне Люцифера. Для нас было немного проблематично делиться друг с другом, и мы разделили пространство на разные царства. Люци прибрал к рукам огонь и демонов, бла, бла, бла, а я взял чистилище и души. Хотя иногда его приспешники проникали ко мне и крали, я простил его за это. — Прощение в виде проклятия, подумал он с ухмылкой. Такого, которое Люци никогда не сможет снять.

— И как всё это связано со мной? — спросил Кейн.

— Мы скоро подойдём к этому. — Что сказать, что сказать. Аид поселился на стороне Люцифера. Очевидно, он считал Уильяма этаким позором семьи, которому недоставало по-настоящему «злой» души.

Во-первых, вздор. Не было никого злее Уильяма. Только взгляните, что он сделал с этими людьми. И он не жалел! Во-вторых, не было ничего ненормального в том, чтобы хотеть порвать с семейными традициями и быть самому по себе.

Ты отвлекаешься. Когда греки взяли верх на небесах, они заточили в темницу Титанов, и Аид, который помог Зевсу захватить трон, был признан не поддающимся контролю и тоже брошен в тюрьму. Уильям воспользовался небесными беспорядками в своих интересах и наконец-то осуществил побег.

Не желая воевать за трон преисподней, целиком желая его для себя, Люцифер помог ему.

Уильям после этого провёл несколько восхитительных столетий, трахая всё, что двигалось. Даже Геру, возлюбленную королеву Зевса. Конечно, Зевс, в конце концов, застал его со спущенными штанами, и, прежде чем он смог выпрыгнуть из небесного окна, Уильям оказался проклятым и в новой тюрьме.

Теперь он был свободен, и снова мог переноситься в разные места, жизнь была прекрасна!

— Уильям?

Он моргнул.

— Что?

— Ты собирался рассказать мне, как всё это связано со мной.

— Нет, не собирался.

— Чёрт побери, скажи мне, почему ты думаешь, что я собираюсь переспать с одним из твоих долбанных отпрысков, — потребовал Кейн с содроганием. — Потому что это просто отвратительно. Меня уже прямо сейчас тошнит.

Он опёрся локтями на колени и уставился на Кейна. Глубокий вдох. 
- Для того чтобы ты стал причиной Апокалипсиса, нужно, чтобы ты помог освободить всадника. И единственная причина, которая приходит мне в голову, по которой ты стал бы освобождать одного из этих ублюдков, — это если ты влюбишься. Мужики — это не по твоей части, поэтому остаётся только моя девочка. А единственная причина, по которой ты можешь влюбиться в неё, — если ты с ней переспишь. — Глубокий выдох.

Кейн фыркнул: 
- Что, её женские местечки посыпаны кокаином?

— По существу — да, — невозмутимо сказал он.

Наконец Кейн утратил недоверчивое выражение. — Предупреждён — значит вооружён. Я не собираюсь в ад. Так что, проблема решена.

— Мне нравится ход твоих мыслей, даже если ты непроходимо тупишь.

— Эй…

— Послушай. Мойры не добренькие тётушки. Они подбросили тебя сюда не по доброте сердечной. У них просто нет сердец. Они увидели, как ты начинаешь Апокалипсис, и поэтому начали выстраивать костяшки домино в одну линию. Теперь искушения будут ждать тебя на каждом углу, и как-то, каким-то образом, они приведут тебя в ад.

Прежде, чем Кейн смог сформулировать ответ, что-то влетело сквозь окно, разбив стекло и покатившись между ними. Они посмотрели на это, потом друг на друга. Граната.

— Ох, дерьмо, — сказал Уильям, вскакивая на ноги.

— Стреляй в отверстие, — закричал Кейн, бросаясь к нему.

Они опоздали. Бум!

Огонь взвился над Уильямом — и около тысячи осколков дерева и камня — в то время как мощная волна воздуха подбросила его в воздух. Он летел выше и выше. Падал вниз, ниже. Когда приземлился, он упал головой вниз, расколов себе череп. Кейн грохнулся на него сверху, придавив его. И больше воин не встал.

— Чёртово Бедствие. — Уильям точно знал, кого винить во всём этом.

— Ты… в порядке… мужик? — Ему удалось выдавить вопрос из ободранного горла.

Что-то твёрдое врезалось ему в висок, и темнота поглотила его одним вкусным кусочком. Больше он ничего не чувствовал.

УИЛЬЯМ… ПЛЫЛ. Через секунду после того, как сформировалась эта мысль, что-то холодное и твёрдое прижалось к его израненной порезами спине. Начали скрипеть колёса, мелкая тряска прожигала всё его тело огнём, и он понял, что лежит на каталке, и кто-то везёт его. Не стонать. Не вздрагивать.

— Этот выглядит мёртвым, — произнёс мужской голос. Незнакомый. Принадлежащий кому-то лет пятидесяти. Хриплый, как у курильщика.

— Нет, сэр. Пока нет. — Другой мужчина, на этот раз молодой, вероятно, лет двадцати

с небольшим.

— Но если вы считаете, что с ним покончено, тогда вам стоит увидеть другого. Демона.

— Так не пойдёт. Оба нужны мне живыми.

— Но сэр…

— Не задавай вопросов, сынок. Делай что угодно, но оба существа должны быть живы.

Пауза.

— Но этот не демон. Мы должны…

— Мне плевать кто он такой. Он был вместе со вторым в той кровавой бане. Он заслуживает того, что получит.

На этот раз никакой паузы. 
- Да, сэр. Я согласен, сэр.

Каталка подскочила на очередной колдобине, по больнее, ударив Уильяма по голове во второй раз. Как и прежде, остановить тьму не представлялось возможным.

БИП. БИП. БИП.

Медленный ритмичный писк сливался со звуком торопливых шагов и сбившегося дыхания. Уильям открыл глаза, и боги, это было больно. Было похоже на то, что у него были занозы под веками, и каждый из этих маленьких кусочков дерева царапал роговицы. Когда ему, наконец, удалось сфокусировать взгляд, он нахмурился.

Густой туман скрывал комнату и всех в ней. Люди носились вокруг него, но он не мог разобрать их лиц.

— Мы теряем его! — закричал кто-то — женщина.

— Его демон…

— Я знаю! Я делаю всё возможное, но этого может быть недостаточно.

Они говорили о Кейне. О потере… Уильям попытался поднять руки. Он помог бы спасти воина. Только его запястья были привязаны к кровати, и у него не было сил освободиться.

Что за черт?

— Доктор, этот просыпается.

— Чёрт возьми, я не готов им заниматься. Вколите ему ещё десять кубиков. Он продержится, пока я не выведу этого из опасной зоны.

Что-то острое ужалило его в плечо, и разум покинул его.

— ВСЕ В ПОРЯДКЕ БОЛЬШОЙ МАЛЬЧИК?

Уильям вырвался из темноты и немедленно пожалел об этом. Боль! У него болело всё. Казалось, кожа его обуглилась, кости были податливыми, как пудинг и такими же мягкими.

— Вот так. Ещё немного.

Его ресницы распахнулись. На мгновение мир завертелся. Но вскоре всё встало на свои места, а его взгляд впился в хорошенькую женщину. Усталость исказила её нежные черты. На ней был белый лабораторный халат, а на шее висел стетоскоп. Светлые волосы были стянуты в хвост, а на носу держались очки в проволочной оправе.

— Ты, наверное, задаёшься вопросом, кто я и почему ты здесь.

Это было скорее большим жирным утверждением, хотя Уильям мог догадаться, каким будет ответ. Ловцы сделали очередной ход. Он вспомнил, что слышал ненависть в голосах «сэра» и компании, когда те обсуждали демонов.

Взгляд Уильяма скользнул к его связанным запястьям и лодыжкам. Они не доверились прочности верёвок, а воспользовались толстыми, тяжёлыми цепями. Затем он оценил свои повреждения и понял, что только чудом не разваливался на куски. Он чувствовал себя словно коробка, набитая рваными рождественскими лентами, с настолько изодранной кожей, что сквозь неё он видел не менее изодранные мышцы.

— Ну, так что? — напомнила о себе женщина.

— Плевать. — Ему пришлось разомкнуть челюсть, чтобы говорить, и это вызвало болезненную пульсацию в висках. — Мужчина… — Больше он ничего не смог произнести, его горло просто-напросто слишком сильно болело.

— Он жив, — ответила она, зная, чего он хотел.

Слава богам. Облегчение пронзило его. Что бы она теперь не сказала, он сможет это пережить.

— Мне не хотелось, чтобы именно я сообщила тебе об этом, но ты имеешь право знать. Твой друг… прямо сейчас его перемещают в самые глубины ада.

Кроме этого.