Глава 3 Лормт

Керис катил инвалидное кресло госпожи Мерет осторожно, как только мог. Она никогда не жаловалась, но он научился за последние дни улавливать лёгкую тень на её лице, выдающую боль. Он не мог бы толком объяснить, каким образом стал для неё ногами, а порой и руками, но сейчас ему казалось вполне естественным повиноваться её желаниям, как он повиновался приказам командиров на границе.

Самый обширный покой Лормта, расположенный внутри одной из уцелевших стен, соединяющих три сохранившиеся башни, преобразился.

Его начисто освободили от древних письменных столов. Груды книг с деревянными крышками и рукописные свитки уложили в стоящие вдоль стен сундуки. Всё это вызвало чрезвычайное волнение и неудовольствие у горстки престарелых учёных мужей — они почитали эти здания своей полной собственностью, а их бесцеремонно выставили оттуда.

Оуэн и военачальник Дуратан вместе с Мерет пытались расчистить нужное для дела помещение, не вызвав бунта среди тех, кто привык здесь работать. Было несколько бурных сцен, но в конце концов столы и прочее просто перетащили в другое место и предложили владельцам перебраться туда.

В центре поставили громадный стол, за которым, думал Керис, могла бы разместиться добрая половина пограничного полка. Его наспех составили из ободранных обеденных столов, принесённых из разных мест, причём некоторые тоже пришлось освобождать от книг. Покрыли его отнюдь не богатой банкетной скатертью, но длинной дорожкой, сшитой из шкур. Этот стол и стал сейчас центром происходящего.

Мужчины и женщины расхаживали, собираясь в группы вдоль краёв стола. Время от времени из общего гула вырывались отдельные голоса. Порой возникал горячий спор, и тогда Дуратан или его супруга Нолар, Оуэн или Мерет немедленно подходили к спорщикам, прислушивались и добивались согласия.

У многих из тех, кто склонился над огромной картой, висели на груди подставцы с чернильницами, а в руке, а то и в зубах они держали кисточки. На их мантиях и камзолах виднелись чернильные пятна.

Присутствующие видели перед собой странный образ хорошо известного им мира. Там были обозначены горы, протекали реки, изрядное место занимали разбросанные по шкуре пятна лесных массивов.

Кроме того, на карте значились городские и портовые поселения, мрачные башни. На виду лежали салкарские морские карты, а те, кто принёс их, внимательно изучали новую карту, часто резко её критикуя. Они искали на ней далёкие порты, названия которых для большинства сухопутных жителей были просто именами из легенд.

На карте уже появился ряд зловещих пятиугольников, которыми решили обозначать врата.

Поисковые отряды Эсткарпа и Эскора были уже на марше. В каждый включили по Колдунье, и отряд Эсткарпа успел обнаружить в верховьях реки Эс едва приметные свидетельства того, что некогда там находились врата.

Для связи через прибор Хилариона требовалось слишком много энергии, и со времени первого сеанса им удалось узнать лишь, что Грифония пытается побудить к действию Долины. А начался ли там действительно какой-то поиск, того никто не ведал.

Мерет написала что-то на своей грифельной доске, и Керис прочёл из-за её плеча: «Пусть госпожа Нолар приведёт госпожу Лиару».

Керис кивнул, развернул кресло так, чтобы госпожа видела пока не заполненную часть карты, не Ализон. Зачем ей понадобилась эта… эта особа из проклятых собачников, непонятно. Как большинство из тех, кому пришлось общаться с Лиарой, он предпочитал попросту не замечать её. Только госпоже Мерет, Дуратану и Нолар, видимо, было известно, как она вообще здесь оказалась. Несмотря на то, что, согласно древнему знанию, её народ попал сюда через врата, они всегда были злейшими врагами коренных жителей этих мест. Разве сама Мерет, рождённая в Долинах, в Высшем Халлаке, не изведала горя, когда ализонцы вторглись туда, чтобы завоевать её родные земли?

Керис протиснулся через толпу людей, окружающих медленно растущую карту, ища госпожу Нолар. Он чуть на налетел на хрупкую фигурку, укутанную в такое серое одеяние, что она казалась тенью, которую множество горящих в этом зале факелов ещё не успело растворить.

Керис отступил и извинился с поклоном.

Он представлял себе Колдуний зрелыми женщинами и, впервые увидев её, не мог понять, зачем эту крохотную девчушку, почти ребёнка, включили в команду, присланную из Края Мудрецов.

«Она прячется, эта ализонка. — У колдуньи и голосок-то совсем детский. — Прячется! Небось, шпионит!»

Его захлестнула волна отвращения.

Девушка в сером решительно покачала головой.

— Она нам не враг, хотя так думали. Она наблюдает, но не шпионит. Ибо только так она и может узнать, кто мы и что делаем. Её люди не знают доверия ни к кому. Их жизнь сурова и мрачна, и они уверены, что от самого рождения над ними висит рок. Но что до Лиары… Старая кровь в ней берет верх, о чём она и не подозревает. Возможно, госпожа Джелит сможет ей помочь, потому что ей тоже отведена роль в задуманном. Идём.

Юная колдунья провела его в конец зала, где были нагромождены ненужные столы. Кто-то там зашевелился, дёрнулся в сторону, но не сумел укрыться от его взгляда.

Керис облизнул пересохшие губы. Он, естественно, не владел дьявольским наречием этой Лиары, но она успела усвоить несколько слов — по крайней мере, имён.

— Госпожа Мерет хочет видеть тебя! — он произнёс это излишне громко, словно обращался к глухой.

Девушка осторожно вышла из укрытия. На ней были шаровары, юбка, кожаный жилет и сапоги — одежда большинства женщин в этой комнате. Волосы, такие белые, что, казалось, светятся сами собой, были туго заплетены. На первый взгляд она мало чем отличалась от любой из женщин, занятых картой. Но её бледное лицо выдавало принадлежность к иной расе — светящиеся волосы, раскосые зелёные глаза, узкие заострённые черты лица. Ализонцы, согласно легенде, являлись наполовину собаками, и Керис подумал, что так оно и есть: они умеют изменять обличье и бегать стаями.


Лиаре все происходящее казалось дурным сном. Конечно, Казариан отправил её сюда из ненависти. Здесь только дряхлый Морфью говорит на её языке. Но его объяснение происшедшего было настолько выше её разумения, что она ему просто не поверила. Какие-то таинственные ходы, врата…

Она взглянула на стоящих перед нею чужаков. Эта девчонка — Лиара нервно сглотнула — эта девчонка явная колдунья! Столетия вражды и недоверия разделяли их.

А этот юнец — Морфью сказал ей, что он полукровка, только наполовину человек, хоть и выглядит как остальные стражи, бегающие туда-сюда с разными поручениями. У него меч и ещё какое-то длинное зачехлённое оружие, как у многих здесь. На какой-то печальный миг Лиара задумалась, смогут ли мужчины из Дола противостоять Казариану или даже его стражникам.

— Госпожа Мерет, — повторил он. Лицо его начало хмуриться. Она собралась с духом. Только попробуй до меня дотронуться! Эти чародеи слишком беспечны — при ней три кинжала, они спрятаны, но их легко достать.

Но имя, произнесённое им, — одно из немногих ей известных, а колдунья уже повернулась и удаляется. Лиара шагнула вперёд, держась на расстоянии от своего проводника.

Они пробрались к столу. Мерет поджидала их — странная женщина! Говорить не может, но пишет такие невероятные вещи на своей грифельной доске и притом на прекрасном ализонском языке! Утверждает, что знакома с Казарианом, что бывала в Креванеле. Приводит подробности, которые заставляют этому верить. И говорит, что Казариан союзник в том деле, которое здесь затевается.

Лиара подошла к статной женщине в кресле ближе, чем ей хотелось, но больше не было свободного места. Мерет пристально вглядывалась в неё, словно желая прочесть мысли.

— Я пришла.

Скорее бы узнать, что нужно от неё этой женщине из Долин!

Мерет кивнула. Её пальцы уверенно заскользили по грифельной доске. Она показала Лиаре написанное.

— Тебе понятно, чем мы здесь занимаемся, госпожа Лиара? Твой брат узнал обо всём раньше тебя.

— Я слышала только то, что мне говорили, — нелюбезно ответила Лиара. — Есть какие-то врата, ловушки, и в одну из них толкнул меня мой брат. Вы ищете их и хотите отметить тут, — она указала на длинную карту.

Мерет снова начала писать.

— Но для тебя это просто россказни, да?

Лиара слегка помедлила, потом покачала головой. Она хорошенько обдумала то, что рассказал Морфью, хоть он и был ализоицем-предателем. Теперь же она размышляла о том, к чему может привести вся эта возня. Возможно, в Ализоне существуют врата, через которые можно провести войско в самое сердце её родины и отомстить за разорение Долин псарями. Колдуньи — старинные враги, а колдуньи-то и собрались в этом зале.

— Я понимаю, что вы ищете врата, — её ответ опять прозвучал резко.

Снова застучал по доске мелок.

— Мы ищем входы, через которые может проникнуть к нам Тьма, а не те, через которые сами можем пуститься в неведомое. Ты полагаешь, мы угрожаем Ализону. Это не так. Твоему дому тоже могут угрожать те же силы, что и нам. У нас две задачи, госпожа Лиара: во-первых, нужно обнаружить эти врата, во-вторых — найти способ запереть их навсегда.

— Для этого, — она стёрла написанное и быстро писала дальше, — мы должны проникнуть в доселе неведомые края — те, до которых не добрались даже салкары и торговцы. Девочка, в тебе течёт частица той же крови, что и во мне.

Лиара это уже слыхала. Об этом говорили Казариану: маг Эльсенор, их отдалённый предок, как-то вернулся из небытия, чтобы зачать эту женщину, Мерет. Итак, все, во что она когда-то верила, оказалось под угрозой. Угроза, возможно, нависла и над ней самой.

— Я из рода Креванелей, — она вздёрнула подбородок и бросила гордый взгляд на собеседницу. — Я ализонка. И любой в этом зале… — широкий жест левой рукой, правая прижата к тому месту, где спрятан самый длинный кинжал, — любой с радостью обагрит моей кровью свой клинок.

Мерет снова принялась писать.

— Никто не отрицает, что мы ненавидим твой народ. Но твой брат уже понял, что если есть общая цель, даже враги приносят общие боевые клятвы.

Мелок её задержался в воздухе, и она ещё пристальнее взглянула на Лиару.

— Тебе кое-что известно. Моего дара хватает, чтобы понять это…

Рука с мелком взметнулась вверх, словно Мерет решила оставить доску и рисовать прямо в воздухе. И действительно, она изобразила в воздухе сложный рисунок, который сначала был белым-белым, как волосы Лиары, затем стал таким голубым, что девушка невольно протянула к нему руку.

Рисунок свился в кольцо, заколыхался и обвил её запястье. Она готова была вскрикнуть, но, казалось, немота Мерет передалась ей, и она могла лишь переводить взгляд с этой женщины на кольцо и обратно. Кольцо не коснулось её, но, трижды обернувшись, исчезло.

Теперь уже Керис вздрогнул и невольно схватился за рукоятку меча при виде такого проявления Силы. Дружеское отношение к ализонке было непонятно — так же непонятно, как заключение перемирия с кеплианцами, перешедшими на сторону Света, ведь они водят дружбу с госпожой Элири и её мужем. Чародейская кровь — да, он слышал об этом. Эту историю усиленно распространяют в Лормте, чтобы Лиару приняли стародавние враги её племени.

Только… все виденное могло означать только одно — Свет не просто принял Лиару, она явно наделена даром. Он почувствовал знакомый укол зависти. Он — полукровка и не обладает даром, а этой дочери вражеского племени дано могущество…

— Что же вам нужно от меня?

Злые искры в зелёных глазах напомнили Керису затравленного снежного барса — ему однажды довелось участвовать в охоте.

Мерет не сразу обратилась к грифельной доске. Она рассматривала Лиару так, как рассматривают узор для вышивки. Наконец мелок снова заскрипел.

— Возможно, многое. Смотри, — она переложила доску на другое колено и мелком указала на участок карты перед собой.

Он был почти пуст. Керис узнал очертания морского побережья к югу от Карстена, но линия на карте внезапно обрывалась. Там стоял символ, обозначающий врата, — только один — и Керис хорошо знал историю этих врат.

Его собственный клан Трегартов помог разрушить этот ужасный проход немногим более года назад.

Девушка невольно подошла ближе, движимая любопытством. Керис в это время изучал участок, набросанный как раз над этим пустым местом. Карстен — ещё один древний враг. Остатки этого племени — тех, кто уцелел, — давным-давно изгнали.

Паган, воинственный герцог, захватил власть после падения колдеров. И Паган процветал до той поры, пока, потеряв всякую осторожность, не двинул войска на север, в Эсткарп.

Да, все хорошо запомнят Поворот — колдуньи потрясли весь мир могуществом, защищая свои земли. Все старые пути исчезли, и напрасно отряды пограничников, едва оправившись после страшной битвы, где не применялось обычное оружие, исходили весь юг, пытаясь отыскать их.

Они не хотели смириться с тем, что у Карстена не осталось врат. Правда, одни врата обнаружили — на новой южной границе. Их нанесла на карту госпожа Элири, и находились они на бывшей территории Карстена — на той её части, которой владели остатки Древних, прежде чем их отыскали и перебили. Через эти врата Элири вошла. Оттуда она направилась на север и запад, на окраину Эскора. А отдельные потомки изгнанных постепенно просачивались обратно, чтобы восстановить разрушенные крепости, которые долгое время были собственностью их кланов.

Итак, отряд, посланный в южном направлении, продвигался бы через земли, в которых идут междоусобные войны и царит хаос. Им следует двигаться осторожно, как разведчикам, но в то же время они должны быть готовы защитить свою миссию, если потребуется.

— … Ничего об этих землях не знаю, — резко говорила Лиара.

Наверное, он так погрузился в свои мысли, что не обратил внимания на какой-то вопрос Мерет.

«И они о тебе ничего не знают» — эти слова были чётко начертаны на доске.

Прижав руку к губам, Лиара взглянула поверх грифельной доски на почти незаполненную часть карты.

— Почему? — произнесла она медленно.

— Неужели ты предпочтёшь прозябать здесь, где почти никто тебе не доверяет, а не жить полной жизнью, сама распоряжаясь собой?

Тело Лиары напряглось, подобно копью, готовому поразить кабана.

— Ты сама говоришь, что мне не верят Неужели меня примет отряд, который отправляется навстречу опасности?

— Да, — ответил ей на этот раз не мел, а тихий голос, — ибо ты ализонская повелительница. Могущество само выбирает орудие, которое ему нужно.

К ним приблизилась маленькая колдунья. Камень, который обычно висел у неё на шее, сейчас лежал на вытянутой ладони. На миг, повинуясь движению руки Мерет, он вспыхнул голубым огнём.

Лиара судорожно вздохнула и отшатнулась.

— Не стану я рабой вашего колдовства! — в её руке сверкнул клинок. Керис едва успел схватить её за запястье и еле удержал руку.

Колдовской камень замигал. Вспыхнул новый луч света, и Лиара выронила кинжал, который Керису никак не удавалось вырвать у неё.

Маленькая фигурка в сером одеянии придвинулась ближе.

— Нет зла в том, что рождено Светом, — проговорила она. — И хочешь ты этого или нет, ализонская владычица, но ты на стороне Света, равно как и твой брат. Да, тебе суждено быть среди разведчиков. Она вытянула руку с камнем. — Выбираю не я и не мои сёстры — выбор делает он.

Внезапно она обернулась к Керису.

— И воин там тоже потребуется.

Продолжая крепко держать Лиару за руку, Керис почтительно обратился к малютке-колдунье, бывшей моложе его, наверное, лет на десять:

— Госпожа, я не прославленный воин. Есть множество более достойных.

Ему стало горько. Он так жаждал поверить словам колдуньи, поверить тому, что он — полукровка, не наделённый даром, — нужен для этого отважного замысла.

Она улыбнулась почти лукаво.

— Керис Трегарт, подумай об имени, которое ты носишь. Члены твоего клана уже избраны для похода.

— Знаю, — ответил он медленно, — они всегда служили щитом и мечом на страже этого мира.

— И ты нисколько их не хуже, о страж Дола, — теперь она говорила серьёзно. — Я наделена даром предвидения, скорее на горе, чем на радость. Я сама на этом пути, и тебя вижу на нём. Причина тому станет ясна со временем.

Он резко отпустил руку Лиары, чтобы скрыть дрожь в собственных руках. Подумать только, эта крошка-колдунья дарует ему то, чего он жаждал больше всего на свете! Он был оглушён услышанным.

Затем он придвинулся к столу, чтобы поближе рассмотреть неоконченные линии, исчезающие в южном направлении, уходящие в неведомое.

— Город Варн, — он указал на карту, — затем порт Мёртвых кораблей. А на суше — что там, кто знает?

Колдунья издала звук, похожий на смех.

— Раз уж мы коснулись имён, зови меня Мышкой. Что же до твоего вопроса… В самом деле — кто? Со временем узнаем.


Шли дни, и Керису казалось, что работа над картой никогда не кончится. Он заметил, однако, что Лиара уже не прячется в тени, а часто стоит возле кресла Мерет и тоже смотрит на карту.

Он решил разыскать пограничников, которые недавно совершили вылазку на юг. А потом решился подойти к странной укротительнице кеплианцев госпоже Элири, чьи земли лежали в пределах спорной территории.

Сначала, казалось, ей докучали его расспросы, но он был так настойчив, хотя и не сказал ей, что избран маленькой колдуньей, что госпожа пригласила его выйти из зала, подальше от суеты и шума. Они протиснулись сквозь толпы, заполнившие двор, где поспешно готовились в путь, подковывали вьючных лошадей и торгианцев.

Он всё ещё пытался приноровиться к её походке, когда они оказались за пределами полуразрушенного Лормта. Перед ними расстилалось широкое поле — отличное пастбище в это время года.

Она не свистнула и не крикнула, но к ней тут же примчались стелющимся галопом, едва касаясь земли, двое кеплианцев — кобыла, гораздо выше любой лошади, когда-либо виденной Керисом, и с ней молодой жеребец.

Госпожа Элири заговорила, обращаясь, однако, не к нему, а к кеплианцам, как будто они были одной с ней крови. А когда они взглянули на него огромными синими глазами, он понял, что как бы ни отличались их телесные оболочки, умом и силой они были наделены так, как мало кто из живущих за пределами его родного Зелёного Дола. Он непроизвольно поднял руку в знак приветствия, когда госпожи заговорила:

— Это один из тех, кто поедет с нами. Он обладает недюжинной силой — все в его роду выдающиеся и знатные воины, Трегарты.

Но это всего лишь жеребёнок! — дёрнула головой кобыла.

Госпожа Элири усмехнулась.

— Мы все не более чем жеребята, пока годы, несущие мудрость, не сделают нас старше.

Керис держался напряжённо. Он привык к мысленному разговору с рентианцами Дола, хотя у него это получалось медленно. Тем не менее в его голове возникли воспоминания, которые давно преследовали его. Его отец как-то чуть не погиб из-за кеплианца.

В глазах кобылицы сверкал синий огонь, пока она рассматривала его с ног до головы.

Нам с такими не водиться. В этом приговоре звучало презрение. Керис вспыхнул и ощутил приступ гнева, но сдержался.

— У него будет свой конь, — возразила госпожа Элири. — Керис Трегарт, — теперь она обращалась прямо к нему, — это Тила, великая кобылица, которая помогла справиться с бедствием Чёрной башни. А это её второй сын, Дженнер.

Керис приветствовал их, как приветствовал бы членов любого клана. Кобылица фыркнула, кажется, довольно доброжелательно, кивнула госпоже Элири и ускакала. За ней последовал и сын.

— Они страшно гордые, — сообщила ему госпожа. — Докажи им, что ты друг, и лучшего соратника в битве не пожелаешь. Но с незапамятных времён их преследуют люди и слуги Тьмы, и им трудно изменить отношение к ним.

— Наверное, так же, как и нам! — смело заявил Керис. Он не мог оторвать глаз от прекрасных конеподобных существ, скачущих вдаль.

Она кивнула.

— Как и нам.


Керис все больше времени уделял собственным приготовлениям, ибо Лиара теперь полностью взяла на себя заботу о госпоже Мерет. В её стройном теле было больше силы, чем казалось на первый взгляд, и для неё не составляло труда справляться с креслом. Часть времени он проводил на импровизированном ристалище, где оттачивал своё владение различными видами оружия. Остальное время занимало изучение сообщений, поступавших от тех, кто решился на вылазки в Карстен. Каждое утро он наведывался в зал, чтобы узнать, не прибавилось ли чего на карте, но пока дополнения появлялись крайне редко.

Наконец наступил день, когда пришёл их черёд отправляться на поиски. Сначала двинулись салкары, потому что их стихия — ветер и волны, а не всякое время года свободно от Великих бурь. Так отбыли сын Кориса Симонд, госпожа Трусла и колдунья Стужа — все они были избраны кристаллом. Они отправились на север, ориентируясь по едва сохранившимся остаткам судового журнала.

Хиларион снова снёсся с Арвоном насчёт двух отрядов, оснащённых и готовых к поиску — один направился в Дол, а второму предстояло преодолеть Пустыню.

Керису никак не удавалось заснуть, и он с нетерпением дожидался рассвета того дня, когда они отправятся в путь. Отряд их не был многочислен — просто группа разведчиков, которой легко спрятаться в укрытии, если их вдруг обнаружат.

Госпожа Элири и Ромар ехали верхом на кеплианцах. Под Керисом был Яста, молодой рентианец, взволнованный участием в походе. Лиара восседала на коренастой горной лошадке — ей пришлось обучиться верховой езде за время ожидания, ибо женщинам Ализона не положено путешествовать таким образом Но она уже чувствовала себя уверенно в седле и ехала во главе вереницы горных лошадок, на которых навьючили тюки с дорожными припасами.

Мышка ехала на торгианской кобылице впереди процессии, но позади передовой охраны, которая состояла из двух Сокольничих — Криспина и Ворика, чья воинская мощь удваивалась громадными птицами, которые по временам садились на седельные луки и ехали с хозяевами, но могли и свободно летать по своему усмотрению.

Деневер, вооружённый смертоносными стрелами, двойной запас которых лежал сейчас в его колчане, занимал почётное место. Ибо Деневер из Карстена — странник, переживший горный обвал, который стёр с лица земли всю его армию — сейчас связал свою судьбу с Лормтом. По обе стороны от него ехали двое старых пограничников, которые некогда были его злейшими врагами — Фаркон и его собрат по оружию Леворукий Вутч.

Вот в таком порядке они выехали ранним утром из Лормта, направляясь на юг, где, возможно, их поджидали неведомые тёмные силы.

Загрузка...