Тайна вдовьей таверны

Глава 7.

Какое-то время мы шли молча. Когда деревню уже не было видно, а на горизонте еще не показалась таверна, я решила начать разговор. Так сказать, подготовить ребенка к предстоящей встрече. Почувствовала на себе взгляд Леи. Не только я думала о чем-то своем. Она словно боялась, что я передумаю и верну ее обратно старосте. В ее глазах читалась тревога, смешанная с надеждой. Нужно было ее как-то успокоить, развеять ее страхи.

– Лея, когда мы приедем в таверну, я познакомлю тебя с Агнес, – сказала я, стараясь придать своему голосу мягкость.

– С Агнес? А кто это? – с любопытством спросила девочка. В ее голосе прозвучало легкое недоверие, словно она боялась услышать что-то неприятное.

– Агнес – это наша… ну, скажем так, своеобразная соседка. Она живет в таверне уже очень давно, – я замялась, не зная, как объяснить ребенку привидение. – Она не совсем обычная.

Лея нахмурилась, ее брови сошлись на переносице. Я видела, как в ее глазах мелькает страх.

– Не бойся, Агнес добрая. Просто она немного… прозрачная. И любит иногда пошуметь по ночам. Но она никогда не обидит. Я уверена, вы поладите, – замолчала, не зная, что еще добавить. Не подумает ли Лея, что я сумасшедшая, если ей скажу про привидение? Я надеюсь, Лея не испугается Агнес до смерти. Но лучше предупредить, чем потом разбираться с последствиями.

Девочка внимательно слушала, ее большие глаза расширились от удивления и, возможно, легкого испуга. Я постаралась улыбнуться, чтобы показать, что все в порядке.

– Прозрачная? – переспросила она тихо. – Как стекло?

– Ну, почти, – ответила я, стараясь подобрать правильные слова. – Скорее, как дымка. Ты увидишь.

Мы продолжили путь в молчании. Но я чувствовала, что Лея немного успокоилась. Она больше не смотрела на меня с такой тревогой, и это уже было хорошо. Я надеялась, что встреча с Агнес пройдет гладко и Лея не сильно испугается. В конце концов, Агнес была безобидным привидением, просто немного шумным. И я верила, что они смогут найти общий язык.

Мы подошли к таверне. Я отперла входную дверь и огляделась. Никого. Тишина давила на уши.

– Агнес? – позвала я негромко. – Мы здесь. Я привела гостью.

Сначала ничего не произошло. Лея стояла рядом, прижавшись ко мне, и я чувствовала, как она дрожит. Ее маленькое тело била дрожь, и я приобняла ее, стараясь передать свое спокойствие. Затем, словно из ниоткуда, перед нами возникла фигура. Она была размытой, как будто сотканной из тумана, но можно было понять, что это женский силуэт. От фигуры веяло холодом, и я поежилась.

Лея ахнула и отступила на шаг. Агнес повернула свою прозрачную голову в ее сторону. В ее невидимых глазах читалось любопытство. Я почувствовала легкое волнение, исходящее от Агнес, но в нем не было злобы. Только интерес.

– Лея, это Агнес, – представила я. – Агнес, это Лея. Она пришла познакомиться.

– А что это за пугливую козочку ты привела, Маргарет? – Агнес подала голос, и Лея, взвизгнув, спряталась за мою спину. В ее глазах застыл ужас. – А когда эту козочку кормили-то в последний раз?

– Ой, и правда! – я спохватилась, что и сама довольно сильно хочу есть. – Идемте на кухню. Поедим и познакомимся, – предложила я девочке и привидению, и обе утвердительно кивнули.

Мы разместились на кухне. Поставила перед девочкой и наваристую похлебку, и жареные котлетки, и пирожки. Она смотрела на такое изобилие немного бешеными глазами. Видимо, столько еды за один раз она не видела никогда. Ее щеки порозовели, а глаза загорелись голодным огнем.

– Лея, а откуда ты родом? Сколько тебе лет? – я решила отвлечь девочку от привидения, на которое она то и дело поглядывала, словно проверяя: не почудилось ли ей в прошлый раз.

– Я помню себя уже у Ядвиги, – ответила девочка. – Она говорила, что нашла меня в лесу, но я не помню. Но помню, что она меня говорить учила. В ее голосе звучала грусть и какая-то потерянность.

– Ого, – я озадаченно хмыкнула. Такого поворота я и не ожидала.

– А сколько лет тебе, ты не знаешь? – я понимаю, что она уже подросток, но из-за худобы выглядит лет на двенадцать максимум. Вот же староста! Старый извращенец! Мерзкий тип.

– Ядвига сказала, что шестнадцать, но это не точно, – улыбнулась девочка и задорно блеснула глазами. – Но старосте она велела говорить, что мне двенадцать, чтобы налог меньше платить.

– Молодец, Ядвига, но с меня-то он сдерет по полной, – я усмехнулась. – Но ты не переживай. Кушай.

– Маргарет, девочку бы выкупать и волосы вычесать, да переодеть, – вносить ценное замечание Агнес откуда-то сверху. Я и позабыла про нее, а девочка вздрогнула, снова уставившись на призрака.

– Конечно, но пусть сперва поест спокойно. Хотя печь растопить надо и воды принести, – я оставила Лею под присмотром Агнес, а сама растопила печь, принесла еще дров, а потом и воды натаскала. Братья-плотники сделали, конечно, мне летний душ, как я и просила, но вот до лета еще далеко, поэтому будем мыться в лохани, которую они же мне и смастерили. Между кухней и выходом во двор было что-то вроде предбанника, и по моему проекту это место огородили и сделали чем-то вроде ванны. Там была установлена лохань, а из нее даже сделали слив. Правда, пока у меня не было нормальной сливной ямы. Они выкопали совсем небольшую, так что после одной помывки хватит воду спустить, чтобы не бегать с ведрами. Хотя побегать все же придется, но это хоть немного облегчит работу.

К моменту, когда я закончила возню с водой и подготовкой к купанию, Лия доела последний пирожок, что я поставила на стол. Она, видимо, подумала, что все надо есть, что дают. Надо будет учесть на будущее, чтобы не было у ребенка переедания. А там привыкнет к сытой жизни и будет есть, сколько хочется. Надеюсь, она у нас будет, эта самая сытая жизнь. Ее глаза сияли благодарностью, и я почувствовала тепло в сердце. Теперь передо мной стояла задача не только накормить ее, но и окружить заботой и любовью, чтобы она забыла о своем прошлом.

Пришло время купаться, и тут я что-то растерялась. Девочка уже большая, чтобы ее усаживать в лохань и купать, как малышку. Да и мы только познакомились, друг другу посторонние люди, можно сказать. Неловкость сковала меня, как корсет.

– Не переживай, я сама могу мыться, – ответила Лия, заметив мое замешательство. В ее глазах мелькнуло понимание, и, возможно, даже облегчение. – Я даже стирать умею, только не очень люблю.

– Я приготовила тебе все, – облегченно выдохнула и показала на полочке мочалку, мыло, старую простынь, которую использовала в качестве полотенца, и чистую рубашку. – Каждый стирает сам себе, в грязном ходить не разрешу, – мотнула отрицательно головой, а девочка кивнула в ответ. В ее глазах читалась благодарность и удивление, что о ней так заботятся.

Раз мы все выяснили, оставила Лию в нашей мини-ванной, а сама поднялась на чердак. Я так и не разобрала кучу вещей, что там хранились. Мне все было некогда, чтобы полностью ими заняться. Но, похоже, этот день совсем уже скоро, так как постепенно все неотложные дела делаются, и я потихоньку опустошаю чердак. Вот сейчас я с горем пополам потащила вниз, в свою комнату, сундук, что принадлежал Маргарет. Там я надеялась найти вещи, в которые можно переодеть Лию. Это в доме Ядвиги она могла ходить как оборванка, а здесь я этого не допущу. Ей надо найти платье, обувь, платок и обговорить, чтобы она заплетала волосы. А еще ей надо выделить гребень. И вообще, у девочки должны быть личные вещи, впрочем, как и комната. А вот с этим было как-то проблематично. Отправлять ее на второй этаж жить я не хотела. Ну просто потому, что там будут жить постояльцы. Нет, мне не жалко для нее комнаты, мне страшно, что ее может кто-то обидеть. Но это лучше обсудить с девочкой, конечно. Сердце сжималось от одной мысли о том, что кто-то может причинить ей боль.

Я притащила сундук в свою свежеотремонтированную комнату и плюхнулась на кровать, устало охнув. Спина ныла, а руки дрожали от напряжения.

– Я все, – раздалось от двери, а я даже подпрыгнула от неожиданности, так тихо девочка вошла в комнату. – Вещи я постирала и повесила на улицу, – отчиталась Лия. Ее глаза сияли чистотой и свежестью, как утреннее небо после дождя.

– Молодец, – похвалила ее. – А сейчас мы разберемся с твоей одеждой.

– Хорошо, – согласилась Лия, прошла и села в кресло-качалку. Она довольно быстро освоилась и не вела себя как запуганная замухрышка. Но я видела, как она настороженно оглядывается, словно боясь, что ее выгонят в любой момент. Я рылась в сундуке и вытаскивала по одному платью. Окидывала его взглядом, замечая, что на девочке оно будет болтаться. Критически посмотрела на нее, пока она с любопытством осматривала мою комнату.

– А это Ядвига специально так придумала? – я прищурилась. – Я про твой внешний вид, – махнула на лицо девочки. Сейчас, вымытая, без разводов грязи на лице, с чистыми волосами, которые оказались у нее светлыми и красивыми, она почти выглядела на свой возраст, несмотря на худобу. В ее глазах появился слабый отблеск уверенности.

– Да, – кивнула Лия. – Чтобы никто не позарился, – признается девочка в небольшом мухлеже. В ее голосе прозвучала легкая горечь. – Ядвига сразу предупредила меня, что меня могут обидеть, когда я подрастать стала. Я сирота. Заступиться некому. Я и с детьми на улицу не ходила, потому что они дразнили меня.

– Ядвига была хитрой старухой, – усмехнулась. – Будешь работать на кухне и поменьше выходить в зал, договорились? – предложила девочке, а та улыбнулась и кивнула. В ее улыбке было столько надежды, что сердце мое дрогнуло. – Я тоже тот еще заступник, – горько усмехнулась, вспомнив сорвавшееся покушение дочки старосты на меня. – За саму бы кто заступился. В горле встал ком, и я отвела взгляд.

– Значит, нам надо держаться вместе, – Лия открыто мне улыбнулась. В ее глазах я увидела отражение своей собственной боли и одиночества.

– Согласна. Держи-ка вот это, – и я протянула ей шерстяной сарафан на шнуровке спереди и сзади. Благодаря шнуркам я смогу подогнать платье по фигуре девочки. – И вот эту рубашку еще надень, – передала девочке верхнюю рубашку с длинными рукавами. Она встала и сняла шаль, что была накинута на плечи, а я обратила внимание на ее плечо. У девочки было родимое пятно на плече, а рядом с ним шрам от ожога, который выглядел как клеймо. Завиток похожий на спираль, но это явно было сделано чем-то раскаленным. Неужели девочку пытали? У меня мороз по коже пробежал от мысли, что ей пришлось испытать в своей жизни. Надеюсь, она этого не помнит. Гнев вскипел внутри меня, и я сжала кулаки.

– Ядвига мне сказала, что когда меня нашла, то этот ожог уже был, – казалось бы, я в большем шоке от увиденного, нежели Лия. В ее голосе не было ни обиды, ни злости, лишь смирение.

– А ты помнишь… – запнулась. – Помнишь, как он появился?

– Нет, ничего не помню, – отрицательно качнула головой Лия. – Я же говорю, помню себя уже у Ядвиги.

– Хорошо, – я, кажется, облегченно выдохнула. – Одевайся.

Девушка натянула на себя рубашку, пряча родимое пятно и шрам, а затем и платье поверх рубахи. Я помогла ей затянуть шнурки, и платье неплохо село на нее. Конечно, она была очень худенькой, но это можно исправить регулярным и хорошим питанием.

– Теперь решим с обувью, – и я вынула новые ботинки из сундука. Видимо, Маргарет приобрела их про запас и ни разу не обувала.

– Они же новые, – опешила Лия от такой щедрости. В ее глазах застыл немой вопрос.

– Ну и хорошо, – я улыбнулась. – Примеряй, – предложила я девочке, и та, натянув чулки, обула боты. – Ну как?

– Чуть-чуть велики, – призналась девочка, покраснев. – Но они такие замечательные, что мне жалко их носить. А может, мне что-то попроще носить?

– Ну, в таверне я ношу вот такие туфли, – показала обычные кожаные туфельки, которые нашла там же, в сундуке. – Если хочешь, здесь есть еще одни, – протянула Лии вторую пару. Это просто повергло ее в шок. Она вспыхнула, покраснела и порывисто меня обняла. Ее маленькое тело дрожало в моих руках.

– Спасибо, – выдохнула куда-то мне под мышку и расплакалась. Слезы катились по ее щекам, оставляя мокрые дорожки. Я обняла ее в ответ, чувствуя, как и мои глаза наполняются слезами. В этот момент мы стали не просто хозяйкой и работницей, а двумя родственными душами, нашедшими друг друга в этом жестоком мире.

Я обняла ее в ответ, чувствуя, как соленые ручейки ее слез пропитывают мою рубашку. Ткань становилась влажной и липкой, но меня это не беспокоило. В каждой слезинке я чувствовала боль, страх и отчаяние, которые она так долго носила в себе.

– Ну что ты, что ты, – шептала я, гладя ее по спине. Мои пальцы осторожно гладили ее по спине и волосам, пытаясь передать ей тепло и поддержку. – Все образуется. Теперь ты не одна в этом мире. Я буду рядом.

Когда рыдания ее стихли, и лишь тихие всхлипы нарушали тишину комнаты, я предложила умыться, смыть печаль с лица и немного передохнуть.

Лия послушно умылась, и свежесть воды, казалось, вернула ей немного сил. В ее глазах появился проблеск надежды, словно сквозь тучи пробился луч солнца. Я предложила перекусить. На этот раз я не стала выставлять все съестные припасы, а скромно нарезала хлеба с салом и достала из бочонка хрустящие соленые огурцы. Лия ела с благодарным аппетитом, но уже без той отчаянной жадности, что терзала ее прежде. Каждый кусочек она жевала медленно и осознанно, словно наслаждаясь самим фактом, что ее кормят.

– Что же, теперь нам нужно решить, где ты будешь спать, – произнесла я, когда мы закончили трапезу. Голос прозвучал немного неуверенно, но я старалась не показывать своего волнения. – У меня есть комната на втором этаже, но скоро там поселятся постояльцы. Не хочу, чтобы кто-то обидел тебя.

Лия на мгновение задумалась, опустив взгляд в пол. В ее глазах мелькнула тень страха, словно она вновь переживала моменты унижения и одиночества. И вдруг в ее глазах мелькнул озорной огонек.

– А можно я буду спать с тобой в этой комнате? – тихо спросила она, поднимая на меня взгляд, полный надежды. – Я не буду мешать… Я буду тихой, как мышка.

Я немного смутилась от такой неожиданной просьбы, но тут же улыбнулась. В моем сердце что-то дрогнуло, словно я услышала зов родственной души.

– Конечно, можно, – ответила я. – Вместе нам будет спокойнее. Давай подумаем, как тебя разместить.

– Я могу спать на полу, – предложила она, но я решительно покачала головой.

– Нет, так не пойдет, – я окинула взглядом скромную комнату. Пространство было небольшим, но в нем чувствовалась какая-то особенная теплота и уют. – Завтра мы что-нибудь придумаем, а сегодня ты ляжешь со мной. Не на полу же тебе спать, в самом деле.

Лия зарделась от радости и захлопала в ладоши. Ее щеки покрылись нежным румянцем, а глаза засияли, как звезды. Я улыбнулась в ответ, чувствуя, как волна тепла разливается в груди. Кажется, я обрела не просто помощницу, а настоящего друга, родственную душу.

– Тогда давай приготовимся ко сну, – предложила я. – У меня есть еще одна чистая рубашка, в ней и будешь спать.

Пока Лия переодевалась за ширмой, я расстелила нашу нехитрую постель. Комната была небольшой, но исполненной уюта, и теперь, когда в ней поселилась Лия, она казалась еще более обжитой, наполненной жизнью.

Мы легли в кровать, и я задула свечу. В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим потрескиванием поленьев в печи, словно она делилась с нами своими сокровенными тайнами. Лия доверчиво прижалась ко мне, и я обняла ее в ответ. Ее маленькое тельце дрожало от усталости и волнения.

– Спасибо тебе, – прошептала она. Ее голос звучал тихо и робко, но в нем слышалась искренняя благодарность. – За все…

– Спи, – ответила я. – Все будет хорошо. Я здесь.

Я долго не могла сомкнуть глаз, прислушиваясь к ровному дыханию Лии. Ее маленькое тельце уютно прижималось ко мне, и я чувствовала себя ответственной за эту хрупкую девочку, словно она тонкий росток, нуждающийся в защите от бурь. В голове роились мысли о будущем, о том, как сложится наша жизнь вместе, какие испытания нам предстоит пройти рука об руку. Сердце наполнялось надеждой и тревогой одновременно. Я знала, что нас ждет непростой путь, но вместе мы справимся со всеми трудностями.