Тайна вдовьей таверны

Глава 2.

Удивительно, но проснулась я от настойчивого крика петуха. Откуда взялась эта крикливая птица, не знаю. Но орал он громко, надрывно, словно ему заплатили за это. Да при том так настойчиво, словно знал, что мне надо вставать. И ведь прав, зараза пернатая!

Голова болела так, словно в ней всю ночь плясали черти, и отдохнувшей я себя, мягко говоря, не чувствовала. Всю ночь я так и проспала. А если точнее, провалялась на полу в обнимку со шваброй, которой пыталась вчера отпугнуть незваных гостей. От холода старую скатерть использовала и как одеяло, и как простынь. А сейчас накинула на себя, как платок. Все же так теплее будет, хоть и воняет от нее затхлостью. Ощупала голову и наткнулась на шишку. Значит, вчерашнее падение не осталось без последствий. Болит, зараза, как будто мне кирпичом по ней дали.

И так, что я помню? Я шла домой, и мне на голову упал кирпич. А все почему? Потому что я хотела срезать путь. Пошла через стройку. История достойна анекдотов. Надеюсь, человека, по чьей вине этот кирпич свалился, не накажут, потому что там как бы нет его вины, сама виновата. Для таких, как я, там даже ограждение было. Но нет же, мне срочно надо было домой, и вот итог. Ладно, кирпич упал, но здесь-то я как оказалась? Да и здесь – это где? И я – это кто? Просто я всю жизнь была сто пятьдесят пять сантиметров росту и весила, сидя на диете, около семидесяти. Ой, ладно, перед самой собой-то я могу быть честной: семьдесят пять триста я весила на последнем контрольном взвешивании в понедельник. А сейчас я ростом точно около метра семидесяти и вешу от силы шестьдесят кило. Да и если верить отражению в подносе, что я нашла на полу, то я сейчас шикарная блондинка, а не жгучая брюнетка, как когда-то. В общем, я попала куда-то “сюда”. Уточню потом, куда это “сюда”. Я попала в тело молодой девушки-блондинки, за которой охотится какая-то старуха и дама помоложе. Я ничего не упустила? Ах да, и спугнуло их нечто, из-за чего я получила шишку на лбу. Вот теперь ничего не упустила. Голова идет кругом от всего этого сумбура, хочется заорать от бессилия, но я беру себя в руки. Надо как-то выживать!

Так, я не знаю, кто я и где я. И кто на меня охотится – тоже не знаю. Идти мне некуда, и чисто логически не мешало бы остаться там, где я сейчас. Не скажу, что мне нравится этот полуразвалившийся общепит, но выбор не велик, и если я правильно помню вопли ужаса, эти две дамы сюда больше не явятся. Хотя… кто знает, что у них на уме?

Если я решила, что остаюсь, значит, надо осмотреть всю таверну и найти себе более пригодное место для ночлега, а то пол был слишком жестким. Да и попробовать найти еду тоже не мешало. Живот предал меня, издав громкое урчание, которое эхом разнеслось по таверне. Я начала осмотр здания с первого этажа. Каменное строение изнутри не было оштукатурено и имело такой же вид, что и снаружи. Одно радовало – все выглядело довольно добротным. Да и столы и стулья, на первый взгляд показавшиеся мне убогими, при дневном свете выглядели значительно лучше. Я насчитала больше дюжины целых табуретов и пять совершенно целых крепких столов. Конечно, на всем был слой пыли и грязи, но если отмыть и может даже покрыть их лаком, то будет выглядеть очень даже ничего. Целые столы и стулья я оттащила в один угол, а обломки остальной мебели сложила в кучу. Если не найду нормальные дрова, чтобы растопить очаг, расположенный сбоку от барной стойки, то придется сжигать эти обломки. Надеюсь, дымоход в порядке и я не задохнусь от угарного газа, если решусь протопить помещение. Но если я разведу огонь, то дым увидят. А если придут эти две? Нет, пока, наверно, придется ночевать в холоде. Может, удастся найти какое-нибудь одеяло, иначе мне грозит воспаление легких. Мысль о возможной болезни меня совсем не радует.

В животе заурчало, напоминая мне, что я забыла о немаловажной детали: огонь нужен не только для обогрева, но и приготовления пищи. “Ха, найти бы для начала эту пищу, которую можно приготовить”, – усмехнулась я сама себе. Но с другой стороны, на улице явно был петух, который так напрашивался своим противным утренним криком на то, чтобы оказаться в супе. Ладно, петух, это будут уже самые крайние меры. Для начала надо осмотреть кухню и второй этаж. Пернатый крикун, конечно, вариант, но лучше уж обойтись без кровопролития.

Кухня была словно с гравюры средневековой таверны и выглядела получше, чем зал. Словно здесь кто-то не так давно пытался прибраться. С очага и печи смахнули пыль и паутину, а в добротных деревянных шкафах стояли кастрюли, сковородки и пара жаровен. В шкафчиках даже была посуда, но удивило меня больше не это. Когда я открыла дверь кладовки, то поняла, что здесь точно кто-то был не так давно. Я бы даже сказала, недавно. В кладовке ровными рядами стояли заколоченные ящики с продуктами. С силой потянула и оторвала одну досточку и попыталась заглянуть. Мне даже удалось выудить из него кусочек сыра и копченую курицу. Хотя нет. Если это курица, то она погибла во цвете лет и не успела дорасти до взрослой особи. В общем, это была или куропатка, или перепелка, но что-то очень вкусное, так как я тут же села есть. Оказывается, я была нереально голодной. Настолько, что не подумала об элементарных нормах гигиены и даже не потрудилась поискать, где бы помыть руки. О том, сколько эта птичка пролежала в данном ящике, старалась не думать. Пахла она аппетитно, так что я попыталась отогнать мысли о том, что могу отравиться несвежим. Уничтожив кусок сыра и птичку, все же решила закончить осмотр. Надеюсь, владелец этого всего добра не будет держать на меня зла, что я тут похозяйничала и немного уменьшила его запасы. Кухня была полуобжитой, и у меня появилось стойкое ощущение, что кто-то тут собрался ею пользоваться. Кто бы ты ни был, хозяин, прости меня.

Из кухни имелась дверь на задний двор таверны. Там были какие-то хозяйственные постройки. И там же и обнаружился тот самый петух, что разбудил меня утром. Он расхаживал по двору в компании трех курочек, которые не отходили от него ни на шаг. Нагло расхаживал, будто это он тут хозяин. Также на заднем дворе я заметила колодец и что-то вроде огорода. Правда, сейчас сложно понять, так как снег не давал рассмотреть все до конца. За кухней были хозяйские комнаты, которые тоже имели обжитый вид. Вернее, там так же были сложены ящики и тюки с вещами. И судя по всему, это были довольно новые или просто в хорошем состоянии вещи. Я залезла в один из тюков и нашла что-то вроде полушубка женского и, не раздумывая, натянула на себя, скинув с плеч убогую скатерть, в которую куталась от холода. Тепло! Кто-то привез сюда свои вещи, продукты, и, вероятно, этот “кто-то” скоро явится сюда сам. Стало не по себе. А вдруг он придет сегодня, а тут я сижу в его полушубке и вообще веду себя как хозяйка? Задумалась: а правильным ли было мое решение остаться в таверне. Но мне по-прежнему некуда идти. Что ж, если явится этот таинственный “кто-то”, то извинюсь. Скажу, что забыла, кто я и что со мной произошло. Еще раз извинюсь и попрошусь на работу сюда, в таверну. Судя по тому, в каком состоянии она находится, ему помощник-работник лишним не будет. Приняв такое решение, я отправилась на второй этаж, который был пока что еще не исследованным. На втором этаже оказались комнаты, очень похожие на гостиничные номера. Их было немного, но все типовые, одинаковые и одинаково убогие. В них нужно было убирать и облагораживать практически все. Тоска зеленая! Но лучше так, чем лежать в подвале и ждать, пока тебя прикончат

На этом я закончила поверхностный осмотр. Понимая, что таверна не такая уж и заброшенная, как мне показалось на первый взгляд, я уже не с таким энтузиазмом шарила по комнатам. А потом вообще появилось стойкое ощущение, что за мной кто-то наблюдает. Кожа покрывалась мурашками, и я постоянно оглядывалась, а в какой-то момент мне даже показалось, что за спиной прошмыгнула какая-то тень. Сердце бешено заколотилось, и стало жутко. Я решила осмотреть двор, пока светло, и проветриться. Надо развеяться, а то так и до паранойи недалеко.

Вышла на улицу через кухню и сразу заметила, что часть забора на заднем дворе поправили. Новые доски резко выделялись на фоне потемневших старых. Кто это сделал? И зачем? Петух сразу подошел ко мне, видимо, решил познакомиться. Наглый какой. А рассмотрев как следует, пристроился за мной и так и ходил следом. Как привязанный. За забором действительно оказался небольшой огород, границы которого были обозначены плетенью. В огород не пошла, нечего там пока делать. Снег еще не сошел, да и что там можно разглядеть?

За изучением таверны пролетело полдня, и сейчас весеннее солнышко припекало. Полушубок уже казался лишним, но снимать его не торопилась. Мало ли что. Лучше воды из колодца достану и заодно попью. Жажда мучила неимоверно. Ведро было у колодца, на крюке под козырьком. Вода оказалась ледяной, от нее сводило зубы, но невероятно вкусной. Кажется, вкуснее воды я в жизни не пила.

Сейчас мои страхи уже казались надуманными. Может, на меня еще действует то, чем меня пыталась травануть та бабка в подвале своего дома? Да уж, она ж меня там явно не просто так держала. Что хотела убить – понятно. Но ведь не камнем же по голове стукнула, а скорее всего, пыталась напоить чем-то, что вызвало бы смерть. Такую совершенно не подозрительную смерть, о которой посудачат и забудут. Как же жаль, что я не помню, что происходило со мной. Вернее, мои воспоминания-то как раз со мной. А вот как быть с воспоминаниями этого тела? Их нет и, видимо, не будет. Да и бабка добилась своего. Раз я оказалась в теле этой девушки, значит, она умерла. Выводы сами напрашивались.

Подхватила ведро и понесла его на кухню. Хотелось помыться, а значит, надо согреть воды. Эх, вспомню все, чему меня прабабушка учила. Знала б я, что мне это когда-то пригодится, смотрела бы внимательнее и запоминала бы получше. Я тогда, в детстве, когда таскала воду с реки, поклялась сама себе, что из кожи вон вылезу, но не буду жить в деревне. И ведь смогла же. Правда, это единственное мое достижение в жизни, но так ведь из-за того, что я пахала как лошадь без выходных, у меня не было времени ни на личную жизнь, ни на саму себя. Эх, если б я знала, что так бездарно проживу жизнь, то жила бы в свое удовольствие, а то словно черновик писала. Всегда была мысль, что вот это платье красивое куплю потом, как похудею. А похудею я, как пойду в зал. А в зал я пойду, как выплачу ипотеку. А ипотеку я выплачу, если буду еще больше работать. Вот так всю жизнь все откладывала на потом, а это потом так и не наступило. Я здесь и тащу ведро с водой на кухню какой-то средневековой таверны, чтобы растопить печь, согреть воды и помыться. Вот тебе и "потом"!

Зайдя на кухню, я поняла, что по залу, где я не так давно убирала, кто-то ходит и переговаривается вполголоса. Неужели эти две недоубийцы снова явились по мою душу? Сердце замерло от страха. Поставила ведро на пол. Но мои попытки остаться незамеченной не увенчались успехом. Слишком звонко и громко металлическая дужка стукнулась о край ведра. Я, словно пойманная на месте преступления, заметалась, потратив те мгновения, за которые могла бы выскочить за дверь. И двое мужчин, которые зашли на кухню, так и застали меня врасплох. Ну вот, приплыли!

Двое, как из карикатуры: толстый и тонкий. Толстый стоял чуть впереди тонкого. Он смотрел по-хозяйски. Тонкий же словно свел плечи и старался пригнуться, уменьшив свой рост. Оба одеты в полушубки, только вот у тонкого он застегнут на все пуговицы, а у толстого – нараспашку. То ли ему жарко, то ли он не сходится на животе и потому не застегнут.

– А вот и она, – прокомментировал очевидное “тонкий”. Кажется, он вообще ничего не упускает из виду.

– Я тут…, – я замялась. А что я тут? Хозяйничаю? Шарю по чужим вещам? Сейчас подумают, что я воровка. А как в средние века воришек наказывали? Руки отрубали? Бр-р-р-р. Холод пробежал по спине от одной только этой мысли.

Мужчины оценивающе смерили меня взглядом. Я молчала. Как там моя прабабушка говорила: молчи, когда нечего сказать, за умную сойдешь.

– Вижу, вы уже оправились после смерти мужа и все же решили вступить в наследство, – проговорил второй мужчина, тот, который “толстый”. Вот это поворот!

– Сперва нужно было бумаги все оформить, а затем хозяйничать. А то вдруг другие наследники появятся, – заметил тот, первый, “тонкий”, которого я окрестила в голове “капитан очевидность”. Да уж, с ним не поспоришь.

– Да ну, какие наследники? Мы Джона всю жизнь знаем, – как-то это замечание странно прозвучало, но мне в данный момент было не до анализа интонаций мужчины, когда я вообще не понимала, что здесь происходит.

– Простите, я не поняла: кто вы? – решилась все-таки задать вопрос. Надо хоть что-то выяснить.

– Ох, Маргарет! Ты ж нас только разок и видела, когда Джон бумаги от барона принес, – засмеялся толстый мужчина. – Не узнала, поди, даже. Я местный староста Бернард, а это мой помощник Генри, – и полный мужчина кивнул на своего худого товарища. – Вот, решили проверить, в каком состоянии таверна. Мы ж думали, ты уедешь к себе. Родных-то у тебя здесь нет, – я навострила уши. А что? Эти двое за пять минут общения рассказали обо мне больше, чем мне удалось узнать за полдня, проведенные в этой таверне!

– Я решила, что останусь, – пытаюсь скрыть радость от информации, что эта таверна принадлежит мне. Да и имя свое узнала, что тоже неплохо.

– Останешься? – староста явно удивился. – Но ты же помнишь условие? Таверна должна функционировать. Барон приедет в эти места осенью и, если увидит ее в таком состоянии, точно велит снести, – обозначил сроки староста. Радости у меня немного поубавилось. – Ты же знаешь, барон шутить не будет. Сама в замке у него служила, – добавил мужчина, а у меня в голове возникла какая-то картинка, словно воспоминание, но в тумане.

– Так что ты давай не затягивай и приходи бумаги подписывать, – добавляет Генри, озираясь по сторонам. Как будто боится что-то увидеть.

– Бумаги? – эти мелькнувшие воспоминания меня дезориентировали. Голова идет кругом.

– Переписать таверну на тебя надобно. Да и так кое-что оформить, – уклончиво ответил Генри. Секреты, тайны… как в шпионском романе.

– И когда надо прийти? – я растерянно смотрела на мужчин.

– Да вижу, дел у тебя здесь много, так что через недельку и заглядывай. Не успел Джон ничего привести в порядок, а такое приданое получил. И не успел ничего сделать, – староста вроде жалел этого самого Джона, но словно и радовался, что тот сгинул. Кстати, как он умер, очень даже интересно стало.

– Да, жаль. Молодой ведь был и тебя вдовой оставил, – поддакнул Генри и посмотрел на меня таким сальным взглядом, что мне захотелось помыться после этого взгляда. Отвратительно!

Мужчины еще что-то причитали, пока я их провожала, не давая мне понимания о случившемся. Гости ушли, а я оглядела таверну уже другим взглядом. Хозяйским.

Я хозяйка таверны, зовут меня Маргарет, и я молодая вдова. Информации немного, но на первое время достаточно. До осени мне надо наладить работу таверны, иначе какой-то барон, хозяин местных земель, у которого я служила и кто дал за меня приданное, на которое и была куплена эта таверна, снесет все к чертовой матери и останусь я на улице. А так как я о себе нынешней ничего не помню, то идти мне будет некуда. А значит, у меня нет выбора и надо восстановить таверну. Вызов принят!

Я заперла дверь, а так как ни замка, ни засова не нашла, то просто вставила швабру в ручку двери. Не хочу больше встречать незваных гостей. Хватит на сегодня.

Вернулась на кухню с обломками стульев и сложила их в очаг, над которым висел пустой котел. Разжечь огонь удалось с пятой попытки. Огниво я видела лишь в сказках, и потому просто пыталась логически понять, что обо что чиркать. Пламя упрямо не хотело разгораться, и стоило мне отойти от очага на пару шагов, как тут же тухло. Что за напасть такая? Я вылила в котел воду, но нужно было принести еще. И каждый раз, когда я возвращалась от колодца, огонь затухал. А в последний раз так и вовсе дрова оказались мокрыми, словно кто-то выплеснул воду из котла в очаг, чтобы затушить пламя. Да что ж такое творится?!

– Так, пакостник, выходи! – я огляделась по сторонам. – Давай поговорим, – решила я все-таки мирно начать свое сосуществование с полтергейстом.

У меня за спиной на пол полетели кастрюли, и дверцы шкафчика захлопали. Вот тебе и "мирно"!

– Испугать меня пытаешься? – я крутилась вокруг себя, ища взглядом того, кто мне пакостит. – Я тебя не боюсь. Да и спасибо тебе. Спас ты меня в прошлый раз, – да, я откровенно пыталась польстить призраку. – Давай поговорим. Ты пойми, мне идти некуда, – обозначила свою позицию. Именно в этот момент повернулась к котлу и увидела полупрозрачную субстанцию, которая парила в воздухе. Эта субстанция, видимо поняв, что ее заметили, начала метаться под потолком кухни и, разогнавшись, направилась в мою сторону и прошла сквозь меня. Я зажмурилась от страха. Меня обдало могильным холодом, накрыло ужасом безысходности. Словно я в колодец с ледяной водой нырнула и теперь хватала ртом воздух, чтобы надышаться. Холодно! Страшно!

– Ну что ж, Маргарет, или как тебя на самом деле зовут, давай поговорим, – я обернулась на голос и остолбенела. Передо мной стояла женщина. Женский призрак был облачен в свадебное платье и выглядел не очень дружелюбно. Сейчас начнется!

– Значит, ты в курсе, что я не Маргарет? – беседа принимала интересный оборот.

– Я в курсе многих вещей. Что тебе нужно и где Джон? – призрак явно волновалась. Кажется, дело серьезное.

– Как я поняла, Джон погиб, – я ожидала чего-то странного, но чтобы призрак снова превратился в полупрозрачную субстанцию и начал наворачивать круги под потолком, и предположить не могла. В какой-то момент она вернулась на то место, где была, и с ненавистью посмотрела на меня. Ох, чую, сейчас будет буря!

– Из-за тебя? Его староста со свету сжил? – призрак надвигалась на меня и тыкала в меня пальцем.

– Так, мадам. Я не знаю, что здесь происходило до моего появления. Я очнулась у какой-то бабки в подвале и насилу оттуда живой выбралась. К слову, вы эту бабку и ее подельницу прошлой ночью и спугнули, – со скоростью света испуганно тараторю. Надо срочно оправдаться!

– Так это не подельница была никакая, – дамочка-призрак казалась искренне озадаченной, даже немного обиженной незнакомым словом. В её голосе сквозило удивление, словно я усомнилась в её порядочности. – Это дочка старосты, – добавила она, и в её голосе промелькнула тень то ли досады, то ли злорадства. "Вечер, как говорится, перестает быть томным", – подумала я с нарастающим беспокойством.

– Опаньки, приехали! – вырвалось у меня, когда я осознала всю абсурдность ситуации. Я пораженно уставилась на дымчатое нечто, словно пытаясь разглядеть в нём ответы на все свои вопросы.

– Куда? – не поняла она снова мою фразу. В её голосе звучало неподдельное замешательство. – Где Джон? Он не мог погибнуть, – призрак вдруг охватила паника. Её голос дрожал, а вокруг стало ощутимо холоднее. Не знаю, умеют ли они плакать, но эта явно намеревалась разреветься. Мне стало неловко от её горя.

– А вы кем Джону-то приходитесь? – я с участием посмотрела на привидение, пытаясь скрыть своё замешательство.

– Никем, договор у нас с ним был, – ворчливо отозвалась дама в белом. В её голосе чувствовалась досада, будто я задела её за живое.

– А то я уже думала, что, может, жена бывшая или мать, – да у меня разные мысли мелькали. Так как слишком уж пеклась об этом самом Джоне эта дама. Вот и предположила, что родственница. Её забота казалась мне странной и подозрительной.

– Я не помню, кем была до смерти, – добавила призрак с грустью. – Может, женой. Может, любовницей. А может, и матерью, – объяснила она, и в её голосе прозвучала какая-то безнадежность. Меня пронзила жалость к этому потерянному созданию.

– Имя тоже не помните? – я старалась всем своим видом показать уважение к этому непонятному “нечто”, что сейчас расстроенное сидело на кухонном столе. Мне хотелось хоть как-то помочь ей обрести покой.

– Не помню, – отзывается призрак, и её голос звучит приглушенно и печально.

– А договор о чем с Джоном был? – я ощущала себя детективом, который допрашивал основного свидетеля. И чем дольше шел допрос, тем становилось понятнее, что свидетель из призрака так себе, никудышный. Но я не сдавалась, мне нужно было узнать правду.

– Что я помогаю ему восстановить таверну, а он находит способ меня упокоить, – дамочка в непонятном белом платье, которое я сперва приняла за свадебное, с охотностью рассказывает. В её голосе промелькнула надежда, словно она ждала этого момента долгие годы. – Теперь ты преемница Джона, я буду требовать исполнения договора с тебя, – выдает призрак, а у меня глаза на лоб полезли от удивления. Вот она, непонятная привиденческая логика, похуже женской будет. Хотя, исходя из того, что призрак – женщина, то все сходится. Я почувствовала, как во мне нарастает отчаяние.

– Ну, может, Джон знал, как вас того-этого, – я растерянно таращусь на оправившуюся от новости о смерти Джона мадам. – А я не знаю, – искренне признаюсь, чтоб привидение не питало лишних иллюзий. А призраки могут что-то испытывать? Видимо, могут, так как мой ответ ее не обрадовал. Я почувствовала, как её взгляд становится тяжелым и недобрым.

– Значит, придется найти способ, – она приближается, и я ощущаю могильный холод, который подбирается вместе с ней. Мне стало жутко, словно смерть коснулась меня своим ледяным дыханием.

– Так, оставайтесь на месте, – я грожу ей пальцем, собрав в кулак остатки смелости. А призрак, видимо, не ожидала от меня такой наглости. – Расскажите все, что знаете. В её глазах промелькнула растерянность, словно она не привыкла, что ей перечат.

– Джон явился неделю назад и, начертив на полу мелом круг, – и дамочка кивнула на пол, на котором и на самом деле виднелись остатки мелового круга, – прочитал заклинание призыва.

– Что, простите? – вот тут я должна была повторно грохнуться в обморок от шока, но сдержалась. Меня словно окатили ледяной водой. – Заклинание призыва? – повторила на тот случай, что, может, просто ошиблась и неправильно расслышала слова привидения. Хотя чему я удивляюсь? Есть привидение, так что не исключено и наличие магии.

– Заклинание призыва, – повторила призрак и посмотрела на меня как на недалекую дурочку. В её взгляде читалось превосходство и презрение. – Мы с ним поговорили, и он рассказал, что хочет восстановить таверну, чтобы сюда заглядывали проезжающие. Здесь же раньше был большой тракт, – пересказывает известные ей факты.

– Вы помните, что здесь было раньше? – я ухватилась за заинтересовавшую меня фразу, словно утопающий за соломинку.

– Не помню! Ты чем слушаешь? – получаю я выговор от призрака. В её голосе сквозило раздражение и нетерпение. – Я же говорю: не помню, что было до моей смерти и кем я была! – раздражается она.

– Ладно, простите. Продолжайте, – извинилась, так как лучше не нарываться. Мне еще в этом месте жить. Кстати, если я жена безвременно почившего Джона, то где обитала все это время? Если бы здесь, то призрак бы меня видела, а так привидение меня не знает. Во мне нарастало подозрение, что во всей этой истории есть ещё какие-то темные пятна.

– Мне Джон рассказал, что раньше здесь была богатая таверна. А потом здесь появилась я. И все, люди стали обходить стороной это место. И, как видишь, все пришло в упадок и запустение, – и собеседница обводит рукой помещение. В её голосе слышалась грусть и сожаление о былом величии. – Мы заключили с ним договор на крови, что он помогает мне покинуть полностью этот мир, а я помогаю ему вернуть таверне прежний облик.

– Как помогаете? – я с сомнением посмотрела на полупрозрачный сгусток энергии. Ведь привидения можно такими считать? Правильно? Или это в моем мире их считают сгустками, а здесь нечто другое?

– В основном не мешаю и народ не отпугиваю, – призналась, как мне показалось, смущенная дамочка. В её голосе промелькнула нотка вины.

– Ничего себе не отпугиваете! – я вспоминала, как она шуганула старостину дочку и эту старуху. Во мне закипало возмущение.

– Ну, я думала, вы воришки, – развела руками привидение. – Думала, вы пришли украсть все, что сюда успел принести Джон.

– А ты откуда старостину дочку-то знаешь? – у меня в голове была каша, которую я пыталась сейчас проанализировать и разложить по полочкам. Я чувствовала, как во мне нарастает раздражение от этой неразберихи.

– Так она с Джоном приходила, давненько еще, – пожала плечами дамочка. – Я почему и удивилась, что ты жена Джона, – продолжает болтать привидение. А я внимательно слушаю. – Они ж со старостиной дочкой жениться хотели, да староста не давал добро. Джон у него наемным рабочим был. Появился неведомо откуда и сразу на нее глаз положил. А старосте зачем нужен нищий, хоть и родовитый, зять? – привидение говорила без остановки. Болтливая, видимо, при жизни была.

– А ты откуда знаешь, что родовитый? – я нашла стул и присела. Видимо, долгая у нас будет беседа с привидением. Надо имя ей, что ли, дать какое.

– Так староста сказал. Он со своим прихлебателем этим сюда часто заявлялся, когда дочку искал. Он все боялся, что Джон-то ее обрюхатит, вот и гонял их постоянно. А эти все бегали от него.

– Так. Что я имею… Я вдова Джона, который знатный, но почему-то бедный. Хотя почему бедный? Он же на какие-то шиши это все купил, – и я обвожу рукой вокруг себя. И таверну купил, и припасы. И, видимо, были деньги на восстановление и все остальное. Где теперь эти деньги – вопрос. Этот же самый Джон до меня шоркался с дочкой старосты, которая сейчас хочет меня грохнуть, – подвела я новые выводы. Так сказать, обновила информацию. Во мне росло отчаяние от осознания всей сложности ситуации. – Он же заключил договор с призраком, а исполнения договора хотят от меня. Здорово.

– Все верно, – подтвердила все мной сказанное дамочка.

– А я еще про барона забыла. И что, если не восстановлю таверну, он ее снесет, – вспоминаю я про условия, что поставил передо мной тот самый староста. Меня охватил ужас от мысли, что все мои усилия могут оказаться напрасными.

– Про барона не знаю, сама от старосты только что об этом услышала, – уточняет призрак.

– Идти мне некуда и не к кому. Я ни черта не помню, и единственным источником информации являются полупрозрачная субстанция и толстый мужик с хитрым алчным взглядом. Супер! – говорить, что пыла и энтузиазма у меня поубавилось, не следует. Во мне нарастала безнадежность.

– Сама ты субстанция, – вдруг обиделась призрак.

– Прости, но у тебя даже имени нет, – я действительно не хотела обидеть привидение. Мне с ней еще здесь придется долго сосуществовать, я так понимаю. Потому что, как ни крути, чтобы выжить, мне надо восстановить эту самую таверну и найти способ упокоить безымянного призрака.

– Имя – это дело наживное, – ворчит привидение.

– Согласна, – ну а что, как там бабушка говорила. Называй меня хоть горшок, только в печку не сажай. – Так что делать будем? Ты как Джону помогала? – я бросила взгляд на очаг, огонь в котором я так и не разожгла, а все благодаря стараниям этой вот дамы.

– В основном не мешала, но порой и советы давала, – отзывается привидение.

– Ну, тогда оставим вашу прежнюю договоренность, – усмехаюсь ее словам. – Ты мне тоже не мешай, я тут огонь хочу разжечь, – и киваю на очаг, а на лице призрака появляется вроде как виноватое выражение. Сложно понять, так как она полупрозрачная. Я возобновляю попытки разжечь огонь. Несмотря на то что дрова теперь сырые, мне все же удается это сделать. И вот уже дно котла облизывают языки пламени.

Натаскала воды, что оказалось не так-то и просто. Это в условиях городской квартиры просто открыл кран, набрал воды и вылил куда-то, здесь посложнее и энергозатратнее. Неудивительно, что владелица этого тела такая подтянутая. Видимо, с физическим трудом девушка была знакома не понаслышке. Наполнила котел, подложила дровишек и поняла, что помыться, конечно, очень охота, но перед помывкой неплохо бы устроить уборку. Во мне проснулось желание хоть как-то облагородить это место.

Призрак мне не помогала, но и, слава богу, не мешала. В данном случае меня это вполне устраивало. Я вынесла из зала всю сломанную мебель и использовала ее как дрова. Я, конечно, не плотник, но и мне понятно, что использовать ее можно только в качестве дровишек. Нашла метлу и вымела весь мусор и опилки, что были в зале, а также смела паутину со стен. Намотала тряпку на швабру и, где удалось, протерла стены. Посмотрела на труды свои и поняла, что толку от такого мытья мало. Меня охватило отчаяние от осознания масштаба предстоящей работы.

– Здесь есть лестница? – я выцепила взглядом призрака. Она молча наблюдала за всем, что я делала.

– На чердаке, – отозвалось привидение.

– А здесь чердак есть? Ничего себе, – я его не обследовала. – Покажи, как туда попасть, – попросила свою полупрозрачную компаньонку. Привидение кивнуло и поплыло в сторону лестницы. Мы поднялись на второй этаж. С ужасом представила, что второй этаж оказался совершенно нетронутым. Меня аж передернуло от предстоящего фронта работ. Во что ты ввязалась, Маринка, или правильнее сказать Маргарет? Оказывается, за лестницей была еще одна неприметная лесенка, по которой я поднялась и толкнула крышку люка. Она открылась и даже не скрипнула. Странно.

Взгляд скользнул по петлям, и сердце кольнуло: свежая смазка!

Значит, не я первая здесь сегодня… "Кто-то"? Да нет, скорее всего, Джон, кто же еще. С замиранием сердца заглядываю на чердак. Огромная комната под самой крышей, пронизанная косыми лучами заходящего солнца, льющимися сквозь два круглых окошка. "Боже, уже закат! А я и половины не сделала! Так я эту таверну до скончания века восстанавливать буду…" Но чердак… Он показался мне в сто раз уютнее, чем вся таверна вместе взятая. Дерзкая мысль пронзила сознание: "А что, если освободить это место и поселиться здесь? Внизу ни одна комната не тронула, не зацепила… А здесь…"

Здесь были только старые сундуки и ящики, стоящие на полу, покрытом толстым слоем пыли, изрезанным свежими следами. "Не так давно их притащили", - отметила я. Сгорая от любопытства, я открывала один сундук за другим, и глазам представали сокровища. Постельное белье, занавески, сверкающая посуда, скатерти тонкой работы, куча всякой всячины, о назначении которой я могла только догадываться. В ящиках – тоже горы добра.

"Джон решил спрятать кое-что… Подальше положишь – поближе возьмешь, да?" Он явно все продумал до мелочей, знал, что и в каком количестве покупать. В углу высились тюки с подушками, матрасами и одеялами. И тут мой взгляд упал на два сундука-чемодана. Они отличались от остальных, словно повидали мир. "Явно использовались в путешествиях".

Я прикоснулась к тому, что поменьше. Замка не было, но и открыть его не получалось. Осмотрела со всех сторон, ощупала каждый уголок – безрезультатно. На крышке виднелся герб: птичка, похожая на голубя, с маленьким голубеньким камушком вместо глаза. Инстинктивно я провела рукой по крышке и нажала на этот "глаз". Щелчок! Крышка подалась, и я, поддев ее, открыла сундучок. Внутри – личные вещи Джона. Сверху аккуратно сложены несколько рубашек и штаны, а ниже – туго набитые мешочки с монетами. Их было так много, что я решила отложить подсчет на потом. Сбоку лежал свернутый свиток. Развернув его, я прочитала то ли родословную, то ли выписку из церковной книги: виконт Мишель Абрау берет в жены Агнес, урожденную Де Бросса. Спустя два года у них родился сын, которого назвали Джоном. Агнес, к сожалению, умерла при родах.

Я перечитала документ еще раз, пытаясь осмыслить прочитанное. "Неужели тот самый Джон Абрау – мой погибший муж – сын виконта? Дворянин? Но почему тогда он был женат на мне? И староста говорил, что я служила у барона…" Я отложила свиток и развернула следующий. Это было официальное свидетельство о смерти виконта Мишеля Абрау. А затем… брачный договор. От увиденного у меня перехватило дыхание. Меня, вернее, хозяйку этого тела, продали, как скотину на ярмарке! Причины, по которым девицу по имени Маргарет, урожденную Сегюр, выдавали замуж за Джона Абрау, не указывались, но приданое было огромным. "Что же случилось в жизни этой Маргарет, что от нее так хотели избавиться?"

– Э-э-э-й, ты зачем меня сюда отправила? – проищзнесла я тихо, заметив промелькнувшее привидение. – Здесь нет лестницы. И, видимо, никогда не было, – призрак попытался скрыться, но я обернулась. – Не убегай! – крикнула я, и она остановилась. – Ты хотела, чтобы я это нашла? Кто тебе Джон? – я видела, как призрак сомневается, медлит. – Ты Агнес? Мать Джона? – выпалила я первое, что пришло в голову. Но по тому, как на меня сверкнул взгляд привидения, я поняла: попала в точку. Призрак метнулся вниз, и я бросилась следом. Мне нужны ответы!

Ноги предательски соскользнули на неудобной лестнице, и я, кубарем полетев вниз, пересчитала задом все ступеньки. Призрак подплыла ко мне и замерла в ожидании.

– Да, я Агнес. Но я почти ничего не помню. Помню себя девушкой, молодой и счастливой. А потом… потом в таверну пришел Джон и позвал меня, – ее голос дрожал.

– Что значит "позвал"? – я еле сдерживала слезы, растирая ушибленное место.

– Не знаю. Что-то произнес… заклинание, и я стала вот такой, – она кивнула на себя.

– А была какой? – в голове царил хаос.

– Просто духом, – пожала плечами Агнес. – Но так мне больше нравится, – призналась она.

– Ты мать Джона, – я не могла поверить своим ушам. – Но как ты здесь оказалась? Ты же замуж за виконта вышла, – озвучила я только что прочитанное. "И как я вообще читаю на этом языке? Непонятно…"

Так я и сидела, оглушенная новостями, пока не поняла, что уже стемнело, а на кухне меня ждет горячая вода.

Вода для помывки еще теплая - уже хорошо. Но вот проблема: в чем помыть свои телеса? Да и переодеться, как оказалось, не во что. Чердак изучен не до конца. Второй сундук, который, предположительно, принадлежал хозяйке этого тела, еще ждет своего часа. Вздохнув, я сбегала наверх и схватила штаны и рубашку Джона, что были у него в сундуке. "Хоть что-то!"

Пришлось еще принести два ведра воды и найти в закромах корыто. Видимо, его использовали для стирки. Но и для мытья, я думаю, сгодится. Главное – оно было целым и относительно чистым. Полностью чистым я сделала его уже самостоятельно. А вот как выйти из положения с мылом, я понятия не имела. Обшарила все углы, но мыла так и не нашла. Бессилие и раздражение нарастали.

– Тебе нужна помощница, – вдруг прервала мои бесплодные поиски Агнес. Я и забыла, что она все это время кружила под потолком, наблюдая за моими метаниями. – Да и докупить тебе еще много чего нужно, – авторитетно заметила призрак.

– Для начала мне надо выяснить, что у меня вообще имеется, – если честно, настроение было паршивым. День прошел, а что я сделала? Практически ничего. И тут я поняла свою бабку, которая вставала с рассветом, а то и раньше. Дел полон рот, а времени – кот наплакал. Вот они, сельские будни! – Ты не знаешь, случаем, где здесь мыло завалялось?

– Мыло? – привидение посмотрело на меня как на дуру. – А зачем? Ты на праздник, что ли, собираешься?

– Да! – огрызнулась я, чувствуя, как во мне закипает злость. Судя по тону вопроса, при жизни Агнес была редкостной стервой. – Ща помоюсь и устрою танцы до упаду, – буркнула себе под нос, но, судя по тому, как оживилась моя призрачная собеседница, ей понравилась эта идея.

– Танцы – это весело, – воскликнула дамочка, а я посмотрела на нее с удивлением. Вот это да! Я как-то не могла представить Агнес веселушкой, танцующей и хохочущей. Скорее грымзой, которая брюзжит, что жарко, все потные и вонючие, и музыка слишком громкая. – Мыло в правом ящике, под ящиком с куропатками, – бросила она, уплывая в главный зал.

"Что за дурак держит ящик с мылом под ящиком с куропатками?" Видимо, мой ныне почивший муженек. Еле нашла, что искала, и вернулась к корыту с уже остывшей водой. Пришлось долить немного горячей и, раздевшись, я принялась мыться. Привыкшая к комфорту, который раньше не ценила и воспринимала как само собой разумеющееся, я не понимала, как помыть всю себя, не упустив ни одного местечка, в таких условиях. С горем пополам справилась с поставленной задачей и, натянув штаны и рубашку на голое тело, решила отыскать Агнес. Выглянула в зал, в котором оставила несколько свечей, чтобы хоть не так мрачно было и страшно, и удивленно замерла. Призрак танцевала. И нет, это были не веселые разухабистые танцы, а что-то до боли напоминающее вальс. Без музыки, но все было настолько красиво и грациозно, что я залюбовалась. Ее движения были полны тоски и грусти.

– Ты красиво танцуешь, – похвалила я призрак, когда танец был окончен. Она как-то странно взглянула на меня и попыталась скрыться где-то на втором этаже. – Агнес, зачем ты меня отправила на чердак? – женщина замерла и, словно задумавшись, постояла какое-то время на месте, а потом медленно вернулась ко мне.

– Ты можешь мне не верить, но я не знаю. Просто знаю, что почувствовала… какой-то толчок. А почему я это почувствовала, не знаю, – призналось привидение. В ее голосе звучала растерянность. – С того времени, как Джон призвал меня, у меня начали появляться воспоминания. И они меня пугают, – разоткровенничалась Агнес.

– А что за воспоминания? – мне стало любопытно. Да и, может быть, это поможет пролить свет на все эти тайны, что здесь творятся.

– Я помню, что счастлива. Играю с малюткой-сыном на опушке леса. Мы ходили собирать ягоды. Он слишком мал, чтобы долго ходить, поэтому удалось собрать лишь маленькую корзинку лесной земляники. Она такая ароматная и вкусная, что сынишка съедает ее всю по дороге домой, и мы с пустыми руками возвращаемся, – рассказывала привидение, и в ее глазах появилось что-то теплое, живое.

– А дальше? – я подбадривала Агнес, ощущая странную связь с этой потерянной душой.

– А дальше не помню, – она расстроенно опустила плечи. – Такие вот яркие, короткие картинки проплывают.

– Странно, – я задумчиво расхаживала по полупустому залу, машинально потирая подбородок. – В документах, что я нашла, сказано, что Агнес умерла при родах. А ты говоришь, что помнишь малютку-сына… Что-то не сходится, – я посмотрела на Агнес. Она лишь растерянно пожимала плечами. – Ты уверена, что это воспоминания? И что это твои воспоминания?

– Не знаю! Ничего не знаю! – призрак, если б могла, то зарыдала бы, а пока только завыла и, взмыв под потолок, сделала несколько кругов. Отчаяние чувствовалось в каждом ее движении. – И зачем Джон призвал меня? Зачем я ему была нужна? Почему не дал упокоиться?

– Ну, если ты была привязана к этому дому, то, наверно, неспроста, – пыталась успокоить Агнес, но она по-прежнему металась под потолком, словно птица в клетке. – Столько тайн, а я даже исходных данных не знаю. Но я постараюсь узнать правду и помочь тебе, – пообещала я призраку. И не потому, что у Джона была с ней сделка. Не потому, что хочу заключить перемирие с Агнес. Просто мне стало искренне жаль ее. – А насчет помощницы ты права, – признала правоту женщины. – Одна я здесь и к осени порядок не наведу. А нам не только порядок нужен, но и процветание этого местечка. Кстати, я рассмотрю идею о музыкальных вечерах.

Привидение немного успокоилось и перестало завывать. Я, взяв свечи, проверила, заперты ли двери. На всякий случай подперла входную дверь еще и стулом, чтобы, если что, грохот меня разбудил. Отправилась на кухню. Утро вечера мудренее, да и потом, я, как ни странно, устала. С ужасом представила, что мне еще предстоит сделать, и, захватив с собой самый большой кухонный нож, отправилась на ту лежанку, что организовал для себя Джон. Не самая удобная постель, но, скорее всего, сейчас про комфорт мне стоит забыть. "Как там говорила героиня унесенных ветров? Подумаем об этом завтра". Вот и я с наступлением нового дня обо всем подумаю и набросаю план на следующую неделю. А дальше видно будет. Надо не забыть, что меня еще староста ждет, чтобы бумаги какие-то переоформить.

– Доброй ночи! – крикнула на всю кухню, надеясь, что мой голос прогонит наступающую тьму.

– Спи уже, – недовольно ответила Агнес. – Я покараулю, – попыталась успокоить меня, глядя, как я положила под подушку нож. В ее тоне прозвучала забота, и мне стало немного спокойнее.