Тайна вдовьей таверны

Глава 4.

Утро ворвалось в мою каморку рано и нагло, разбудив ледяным прикосновением. Весна, похоже, передумала вступать в свои права, и ночь щедро присыпала землю морозцем, отчего в моей комнатушке стало совсем зябко. Ёжась и кутаясь в старенький платок, я на ощупь развела огонь в очаге, а потом, уже согревшись немного, выглянула на улицу. Курочки и петушок, словно маленькие желтые комочки, сбились в кучку поближе к кухне, и я, как обычно, высыпала им горсть зерна. Этот ежеутренний ритуал, простой и незамысловатый, почему-то грел душу. Мне ужасно не хватало ароматного, бодрящего кофе, но я заварила травяной чай и с грустью доела вчерашнюю пиццу. Заметила, что встаю с каждым утром все раньше и раньше, и скоро, боюсь, превращусь в свою бабушку, которая поднималась за час до рассвета. Но зато она столько всего успевала сделать за день, что оставалось только диву даваться.

После завтрака я решительно взялась за тряпку и ведро. Отмыла окна до скрипа и всё, до чего могла дотянуться в общем зале. Стойку отдраила так, что на ней, кажется, можно было есть без тарелок – настолько она сияла чистотой. Вспомнила вдруг, что на чердаке видела сложенные в одном из сундуков старые занавески, и тут же побежала за ними. Погладить их, конечно, было негде, да и я, честно говоря, не уверена, что в этой богом забытой таверне вообще когда-либо существовал утюг. "Повешу так, что уж тут", – решила я, махнув рукой. Но когда подошла с первой занавеской к окну, то с досадой поняла, что вешать-то и не на что. Полный провал.

– И что ты пригорюнилась, словно осенний лист? – ехидно поинтересовалась Агнес, зависнув надо мной, пока я сидела на табурете и в отчаянии гипнотизировала злосчастное окно.

– На что вешать занавески-то? – буркнула я, кивнув на окно, и тут же меня словно током прошило. В голове всплыло воспоминание о том, как висели занавески на окнах у бабушки в деревне. "Вот оно!" Если можно, конечно, так назвать болезненные воспоминания о детстве.

– Я вижу, ты и сама уже поняла, как их вешать, – рассмеялось привидение, глядя, как я вдруг засуетилась и забегала по комнате, пытаясь вспомнить, где я видела моток шпагата. Как там говорится, ларчик просто открывался? Я просто нашла ржавые гвозди, старый молоток и моток грубого шпагата. Благо в занавесочках уже были обработанные петли, и я ловко продела в них шпагат. Ловкость рук, немного житейской находчивости и вот уже мой общий зал приобретает хоть какой-то обжитой вид. Да, до идеала еще далеко, но начало положено!

После занавесок я принялась за скатерти, а затем нашла сваленные в ящике подсвечники. Они были ужасно закопченные и все в застывшем воске. А вот что с этим делать, я понятия не имела. У бабушки в деревне было электричество, и лишь зимой, на пару месяцев, начиналось это "веерное" отключение света. Почему оно было веерным, я понятия не имею до сих пор. А тогда просто так говорила бабуля и доставала парафиновую свечку, которая стояла в старой консервной банке. А чтобы она не заваливалась в сторону, в банке было насыпано зерно. Когда свеча догорала, мы просто втыкали новую, а зерно так и оставалось. Никаких подсвечников у бабули не было, так что я решилась на экспромт. Набрала горячую воду в таз и опустила туда это все добро. Вода моментально стала жирной и грязной. И так я меняла ее несколько раз, а затем и вовсе поставила таз на огонь. Так сказать, прокипятила подсвечники. Агнес лишь неодобрительно что-то фыркала, но не комментировала мои действия. И правильно. Так как, чуть не обварив себе ноги, я совершенно не была настроена на конструктивный диалог.

– Ты думаешь, похлебка из недоваренных подсвечников привлечет посетителей в таверну? – Агнес не утерпела и все же отпустила ядовитую "шпильку" в мой адрес.

– Почему недоваренных? – усмехнулась я шутке привидения. А с чувством юмора у тетки, видать, при жизни все было в полном порядке.

– Ну, я что-то не почувствовала наваристого аромата, – снова шуткануло привидение и, залившись громким хохотом, скрылось под крышей. – А вообще, пошла бы за сараем песка взяла и почистила бы все. Тут куча утвари, нуждающейся в чистке, – раздалось откуда-то сверху, а я чертыхнулась про себя.

– А что раньше-то не сказала? – я демонстративно погрозила кулаком в сторону потолка, а она снова заливисто рассмеялась.

– Ну так я тебе не мешала. Мы же об этом с тобой договаривались, – ехидно заметила Агнес и была, вообще-то, права. Пройдоха, а не привидение мне досталось!

Я принесла песок и принялась яростно все чистить и драить. И Агнес оказалась, как всегда, права. На кухне была куча подносов, кастрюль, котелков и всякой разной утвари, которая попала под мою руку с пригоршней песка. К вечеру я устала, словно на мне не то что пахали, а еще и сеяли, и убирали урожай. Я лишь вечером поняла, что совсем пропустила обед. Но была настолько измотана, что просто не осилила готовку. Но зато теперь общий зал таверны выглядел очень даже неплохо. Впервые за все время, что я здесь нахожусь, у меня появилось ощущение какого-то уюта и тепла.

Единственное, что мне не нравилось, – это пустой стеллаж за стойкой. Туда бы шикарно встали бутылки с горячительным, как в современных барах. Но я решила сделать иначе. Вспомнив, что видела на чердаке целый ящик с новой посудой, в три захода притащила его вниз. Перемыла все тарелки, вытерла насухо и аккуратно расставила на стеллаже. Тарелки были самые обычные, глиняные, без рисунков, но и это выглядело намного лучше, чем просто голые полки. По крайней мере, теперь здесь чувствовалась чья-то заботливая рука.

Уже смеркалось, и я вместо ужина просто доела свою холодную пиццу, запивая травяным отваром, который уже начал горчить. От одного вида тарелки с остатками еды меня начинало подташнивать, но я заставила себя проглотить еще пару кусков. Нужно было подкрепиться перед тем, как браться за второй этаж.

Спать хотелось ужасно, но было еще слишком рано, а значит, надо чем-то занять себя. А так как кухня и общий зал уже сверкали, то, видимо, пришло время до второго этажа. "Эх, была не была!"

Бабуля всегда говорила перед чем-то грандиозным, что глаза боятся, а руки делают. Вот и я, тяжело вздохнув, принялась за первую комнату. Всё, что посчитала непригодным к восстановлению, безжалостно вытащила во двор и подожгла. Костер, конечно, получился выше меня ростом, а языки пламени жадно пожирали старую мебель. Но он словно придал мне сил, и я даже умудрилась отмыть одну комнату. Так получилось, что эта комната больше всех лишилась мебели после моей проверки на прочность. Кровать и старый сундук – вот и все, что осталось в ней. Но, с другой стороны, было легче мыть. Да, я отчаянно искала плюсы в любой ситуации.

Оглядела комнату и, оставшись вполне довольна своими трудами, направилась вниз. Вынесла ведро с грязной водой во двор, чтобы вылить прямо в костер. Опять же следовала заветам бабули, что не стоит недооценивать силу ветра и никогда не стоит оставлять даже слегка тлеющий костерок. Но так и замерла с ведром в руках, словно громом пораженная. У костра стояли и тихо переговаривались двое незнакомых мужчин. Кто они такие и как оказались здесь, я не знала, но на всякий случай тихонечко поставила ведро на землю и осторожно взяла в руки тяжелый топор, который стоял у стены. Сердце бешено колотилось в груди, а в голове лихорадочно проносились самые мрачные мысли.

– Таверна еще не работает, – довольно громко произнесла я и демонстративно перехватила топор поудобнее, положив его на вторую руку, чтобы эти двое видели, что если что, я смогу постоять за себя. Сердце бешено колотилось в груди, а ноги предательски дрожали, но я старалась держаться как можно увереннее. Мужчины обернулись и уставились на меня, потом переглянулись и вдруг дружно засмеялись. От неожиданности я даже растерялась. Что смешного?

– Кристоф, конечно, сказал, что у вдовьей таверны боевая хозяюшка. Но что настолько – не предупредил, – отсмеявшись, заметил один из мужчин. А я судорожно принялась вспоминать, кто же такой этот Кристоф. С перепугу ничего на ум не приходило. Господи, да когда я успела столько народу забыть?

– А может, ей и помощь не нужна. Вон как топор-то умело держит, – заметил второй мужчина, с усмешкой глядя на меня. – Пойдем, братец, ей наша помощь явно не требуется, – и мужчина кивнул своему товарищу и направился в сторону калитки. Я с удивлением проводила их взглядом и посмотрела на ограду. Около нее мирно стояла старенькая лошаденка, запряженная в навьюченную телегу, покрытую грубым пологом. Что там у них? Инструменты? Или еще что похуже?

– Что вам нужно? – я все же решилась на диалог, пытаясь унять дрожь в голосе. Испуг от внезапного появления этих двоих мужчин постепенно ушел, и я наконец вспомнила, что Кристофом представился недавний гость, плату с которого я так и не взяла. Ну и память у меня.

– Нас прислали помочь вам по хозяйству, – сказал первый мужчина. – Меня зовут Ганс, а моего брата – Клаус, – представились мужчины.

– Кристоф сказал, что у вас тут есть работенка. Но вижу, вы решили все сжечь, а не восстанавливать, – заметил Клаус, кивая на догорающий костер. Его слова задели меня за живое. Да я тут, между прочим, спину гну, чтобы хоть какой-то порядок навести.

– Эту мебель вряд ли бы удалось восстановить, – отвечаю я, хмурясь. Чего привязались? – И много берете? – я решила сразу же оговорить стоимость работы, а то мало ли. Может, мне не по карману их услуги. Хоть бы Кристоф и правда договорился о какой-то скидке…

– Да что вы, хозяюшка, – и Клаус подмигнул мне, одарив широченной улыбкой. От его взгляда по спине пробежали мурашки. Что-то мне это совсем не нравится.

– А вот этого вот не надо, – я нахмурилась и постаралась сделать максимально грозный вид, хотя чувствовала, что щеки предательски заливаются краской. Не хватало еще, чтобы эти плотники принимали меня за легкомысленную дурочку.

– Кристоф выбил для вас скидку. По старой дружбе, – Ганс зыркнул на улыбчивого брата и перевел взгляд на меня. – Только вот мы с заказом в поселке долго провозились и не смогли раньше приехать. Приютите? – мужчина говорил без усмешек и двусмысленностей, и это немного внушало доверие. Но все равно было страшно. Ну, а как я вообще планировала вести бизнес? На постоялом дворе ночуют вообще-то, и гостей с топором наперевес не встречают. Но вот фраза про Кристофа меня насторожила. По какой это такой старой дружбе? Или это между ними старая дружба? Ничего непонятно, но очень интересно. И как теперь понять, можно ли им доверять?

– Приютить-то приючу, только вон сами видите, что с прежней мебелью стало, – и я кивнула на костер. – А новой еще не разжилась, – я сделала пару шагов к двери, ведущей на кухню. – Да и не ждала я постояльцев, – добавила я, стараясь скрыть замешательство. Как-то неловко получилось.

– Это ничего, мы вмиг все исправим, – и снова Клаус одарил меня широкой улыбкой. Уж слишком он оптимистичен.

– У нас есть два дня. Что сможем – починим, что успеем – сделаем, – Ганс не был так оптимистично настроен. – Прости за наглость, хозяюшка, а есть что перекусить? – Ганс был более сдержан, но, увидев мое растерянное лицо, тоже растерялся. – Ну, если нету, то ничего. Мы потерпим.

– Я приготовлю сейчас что-нибудь, – стало как-то неловко. Бабушка мне всегда говорила, что сперва гостя накорми, а затем принимайся за дела. А я же была уверена, что посетителей у меня сегодня не предвидится, потому и не варила ничего. А сейчас лихорадочно соображала, как из ничего приготовить хоть что-то. Мужики здоровые, их вчерашней пиццей точно не накормишь.

– Ты не спеши, мы пока крыльцо да ступеньки поправим, – и мужчина кивнул на мое крыльцо, на котором я при знакомстве с Кристофом чуть ноги не переломала. Вот уж точно, ему ремонт не помешает.

– Хорошо, – мой ответ не был уже таким воинственным, потому что голова соображала, что готовить и из чего. Вернее, что готовить – я уже придумала. А вот все ли для этого есть, я не помнила. Надо срочно проверить запасы.

Мужчины пошли к телеге, о чем-то переговариваясь. И, судя по всему, Ганс призывал Клауса быть посерьезнее. А я все же сделала то, зачем выходила на улицу. Вылила ведро грязной воды в костер, окончательно затушив его. Все, пора приниматься за готовку.

Вернулась на кухню с пустым ведром в одной руке и топором в другой. Топор убрала в уголок, так, чтоб если что, он у меня быстро оказался под рукой. Потому что кто бы ни прислал этих двух плотников, они в первую очередь мужчины, а я одинокая женщина и при том вдова. Уверена, что раз Кристоф прислал их, то уже успел узнать, что муж у меня не временно отсутствует, а безвременно почил. Не хватало еще, чтобы они решили воспользоваться моим положением…

Поставила на очаг большой котелок и, быстро почистив картошки, засыпала их в него. Надо же, как-то надо накормить этих богатырей.

– Чем потчевать мужчин будешь? – Агнес, как обычно, возникла из ниоткуда, словно любопытная кошка.

– Супом, – не стала вдаваться в подробности. – Ты б присмотрела за ними, – попросила я привидение. Все-таки с ней спокойнее.

– С таким уровнем доверия тебе не таверну держать надо, а в монастырь идти, – буркнул призрак, но мою просьбу, похоже, выполнила, скрывшись под потолком. Ну, хоть какая-то польза от этого привидения.

– Только не показывайся им, – успела проговорить ей вслед. А то еще решат, что я сумасшедшая.

– Не учи ученого, – раздалось в ответ из-под потолка.

Я прошла в кладовку. Как же хорошо, что я успела все прибрать и систематизировать. Теперь я знала, где у меня что лежит. И не стоит паниковать, как говорится. На самый крайний случай могу и копченостями да сыром их накормить, – это я так успокаивала себя. С улицы раздался звук молотка, и я облегченно выдохнула. Ну, раз действительно работают, то значит, ничего плохого не замыслили. По крайней мере, очень надеюсь на это.

Прихватила из кладовой копченую курочку, как раз ту самую, которой планировала, если что, накормить мужчин, колбасы, вяленого мяса немного, сыра, томатов, лука с морковкой и решительно направилась к плите. Солянка по-деревенски готовилась быстро. В классической солянке несколько сортов мяса. А в моей будет копченая курочка, колбаски и обжаренное вяленое мясо. Незамысловато и на скорую руку. А самое главное – все мясо уже готово и его можно бросать в воду, как только сварится картошка. Сбегала и принесла целую миску соленых огурцов из бочонка и принялась за готовку. Мне, конечно, негде взять лимон и оливки, но думаю, что и так выйдет очень вкусно. Главное, чтобы им понравилось.

В суете готовки пролетел целый час. Я сварила наваристый суп и компот из сушеных ягод, стараясь выложиться по полной, чтобы хоть чем-то отблагодарить этих неожиданных помощников. Хлеба не было, так что я поставила на стол остатки пиццы. Как говорится, чем богаты, тем и рады. Вышла на улицу и обошла таверну, чтобы посмотреть, что мужчины делали у главного входа. Тревожное предчувствие не покидало меня, и я чувствовала необходимость контролировать ситуацию. А там работа уже тоже шла к завершению. В сгустившихся сумерках не очень хорошо был виден фронт работ, но Ганс и Клаус вышли из положения. Похоже, они были более опытные и не раз работали в полутьме, поэтому вокруг них в земле торчали факелы, которые довольно хорошо освещали и подъезд к постоялому двору, и… то место, где должно было быть крыльцо. Крыльца… не было.

– А вы что сделали-то? – я ошарашенно смотрела на то место, где еще час назад были ступеньки. Неужели они все сломали? И зачем? В голове промелькнула паническая мысль, что они просто решили поиздеваться надо мной.

– Мы так подумали, что его надо расширить. И лучше сделать не деревянным, а каменным, – Ганс словно был готов к моему возмущению. – Не переживайте. Сегодня все подготовим, а завтра сделаем, – мужчина был спокоен, как удав. Но меня его спокойствие совсем не успокаивало.

– А если не успеете? – я все еще не могла успокоиться. Как я буду без крыльца принимать гостей? Да и вообще, как я буду ходить в таверну и обратно?

– То ты нам, хозяюшка, не заплатишь, – ответил Клаус и озорно улыбнулся. Его слова прозвучали как-то двусмысленно, и я почувствовала, как внутри все сжимается от тревоги.

– Кстати, насчет платы, – я напряглась, когда заговорили про деньги. Не хотелось, чтобы меня облапошили какие-то два плотника. Ничего не имею против плотников, как и каменщиков, да и вообще честных работяг, но не хочу стать жертвой мошенников. – Сами видите, постоялый двор не работает, прибыли не приносит, так что много я не заплачу.

– Мы много и не возьмем, – усмехнулся Ганс. Так усмехнулся, что у меня закрались странные подозрения. Словно им уже все уплачено, а с меня возьмут сущие копейки. Чисто для отвода глаз. Да, вот такая я параноидально-подозрительная тетенька. Но в моем положении лучше перестраховаться.

– Если вы закончили, то могу вас ужином накормить, – решила все же не рубить сплеча и дать им закончить то, что они начали. – Но я гостей не ждала, – предупреждаю сразу, а то мало ли. Вдруг они разносолов ожидали.

– Да мы не привередливые, – Клаус все пытался меня очаровать, но его навязчивое внимание только раздражало меня своим зубоскальством. Что он вообще себе позволяет?

– С этой стороны в таверну не зайти, – пояснил Ганс, прервав мои мрачные размышления. Мы вернулись во внутренний двор и вошли на кухню. Я хотела отвести их в общий зал, но мужчины лишь заглянули в него, присвистнули и отрицательно покачали головой. Что им не понравилось? Неужели там все настолько плохо?

– Нет, хозяюшка, – Ганс своей серьезностью располагал к себе больше, чем Клаус своими улыбочками и подмигиваниями. – Мы к тебе сейчас не как гости пришли, а как работники, – он кивнул на стол у окна на кухне. – Если позволишь, мы здесь поедим.

Я быстро накрыла на стол. Принесла еще солений, так как показалось, что двум взрослым мужчинам маловато еды на столе. Ганс, заметив, что хлеба нет, сходил к телеге и принес свой мешок, в котором у него были аж две круглых ковриги хлеба. Поставила на стол тарелку с колбасой, сыром, и получилось очень даже аппетитно. В животе предательски заурчало, и я поняла, что сама тоже безумно голодна.

– Поешь с нами, хозяюшка, – Ганс подвинул мне стул, и я села с ними. Клаус уплетал за обе щеки и мычал порой от удовольствия, как довольный поросенок. А мне было как-то неловко. Я чувствовала себя не в своей тарелке, словно нарушала какие-то правила. Но я все равно поставила перед собой тарелку с супом.

– Я такого вкусного супа ни разу в жизни не ел, – не отрываясь от тарелки, с набитым ртом проговорил Клаус. Его восторг был таким искренним, что я невольно улыбнулась.

– Да, согласен с братом, – Ганс ел с аппетитом, но не так эмоционально, как брат. – С таким умением готовить проблем с посетителями не возникнет. А вот как ты справляться-то со всем одна будешь?

– Найму кого-нибудь, – я понимала, что он к чему-то клонит. Вот только не понимала, к чему именно.

– Это-то, конечно, правильно. Но пойдут ли к тебе в услужение? – мужчина сверлил меня взглядом. От его пристального взгляда мне стало не по себе.

– А что не так? – я напряглась. Он что-то знает, чего не знаю я. И это напрягло.

– Так ведь слава дурная ходит об этой таверне. Да и о тебе, хозяюшка, поговаривают в поселке, что с ума ты сошла от горя после кончины мужа, – и мужчина хитро прищурился. У меня внутри все похолодело. Неужели я действительно произвожу впечатление безумной вдовы?

– Мы тебя как с топором увидели, так и подумали, что правду говорят в поселке, – влез в разговор Клаус.

– А раз подумали, что у меня с головой не все в порядке, зачем тогда вызвались помогать? – если честно, они меня совсем не порадовали этой новостью. Если все будут думать, что я сумасшедшая, то не то что в найм ко мне не пойдут, так еще и, чего доброго, продукты доставлять откажутся.

– Если б не Кристоф, то и ноги нашей бы тут не было, – снова влез поперед брата Клаус и сунул в рот кусок колбасы, с шумом запив это все морсом. – Тебе б пиво варить научиться, и я б на тебе женился, – вдруг добавил мужчина, а я чуть не подавилась от такой наглости. Что он несет?

– Брат прав, – Ганс скривился. Ему явно не нравилось поведение брата. – Не обращай внимания.

– А кто такой Кристоф? – я вдруг поняла, что кроме имени этого мужчины ничего не знаю о нем. Но вот эти двое только за сегодняшний вечер раз пять о нем упомянули. Кто он такой и почему так активно участвует в моей судьбе?

– А ты не знаешь? – Клаус словно не улавливал недовольства брата.

– Нет, не знаю, – я уставилась на Ганса, дожидаясь от него ответа.

– Тебе нужно лишь знать, что Кристоф – хороший человек, – попытался оставить интригу Ганс, но брат гоготнул.

– Эт ты так говоришь, потому что он твою задницу от виселицы спас. А так он графский сын, – Клаус еще что-то хотел добавить, но получил увесистый подзатыльник от брата и обиженно замолчал. Графский сын? Виселица? Что здесь вообще происходит? Моя голова шла кругом от обилия информации.

– А какие еще слухи ходят в поселке? – я расстроилась, почувствовав, как надежда на нормальную жизнь тает, словно утренний туман. Неужели я навсегда останусь изгоем в этом месте?

– Да ты не серчай, хозяюшка, – обида Клауса была недолгой. Он, казалось, вообще не умел долго злиться. – Кристоф там им всем сейчас мозги вправит, – пытается подбодрить меня парень, но его слова звучали как-то неискренне.

– Ходят слухи, что ты опоила Кристофа, потому он и заступился за тебя намедни, – Ганс не настроен так радужно. Его голос звучал жестко, словно он осуждал меня за то, чего я не совершала. – Да и не сын он графский. А так, сбоку припеку. Бастард, – Ганс словно обиделся за этого загадочного Кристофа. Зачем ему защищать человека, которого он даже не знает? – Ты пойми, хозяюшка, тебя ж здесь никто не знает. Джон привез тебя и враз разбогател. А кто ты и откуда, знают все лишь со слов Джона. Его тут любили, хороший парень был. Потому и считают, что это ты его со свету сжила, – я внимательно слушала мужчину, запоминая каждое слово. Сердце сжалось от боли. Неужели они действительно считают меня убийцей?

– Меня Маргарет зовут, – обращение “хозяюшка” начало резать слух, словно грубая ткань о кожу. – А вы что ж, не боитесь быть опоенными? – стало как-то неприятно. Я тут старалась, готовила, а они вот как думают. Чувство обиды и несправедливости захлестнуло меня.

– Так ты ж сама все ешь, что нам на стол поставила, – снова Клаус вставляет свои пять копеек. И снова получает строгий взгляд от брата. – А что я? Ты ж сам.

– Да замолкни ты! – ангельскому терпению Ганса пришел конец, и он прикрикнул на брата. Я невольно вздрогнула от его резкого тона.

– Боялись, значит, что отравлю, – я усмехнулась, чувствуя горькую иронию ситуации. А что я ожидала? Это я их боялась. Да они, по ходу, меня боялись еще сильнее. А мое приветствие с топором наперевес их впечатлило, хоть и виду не подали.

– Да, но супец у тебя что надо, – не смог смолчать Клаус, словно пытаясь загладить свою вину. Был бы это мой брат, был бы битым за длинный язык. Видимо, взгляд у меня был более чем выразительный, потому что Ганс вдруг улыбнулся и кивнул мне, словно извиняясь за поведение своего непутевого родственника.

– Да, не могу его никуда деть. Брат он мой, да и мастер он что надо, – словно извиняется за поведение брата мужчина.

– Я не сержусь. Ужинайте, – я отставила свою тарелку. Мне еда в горло не лезла после таких новостей и слухов. Аппетит пропал, и в животе образовалась неприятная пустота. – А и еще, – я встала, – комнаты, что наверху, ни одна не готова. Так что я не знаю, куда вас укладывать, – действительно, вопрос ночлега этих братьев не решен. И я понятия не имела, что делать дальше.

– Лишь бы за ворот не капало, – сострил Клаус.

– Там вовсе мебели нет? Все сожгла? – Ганс проигнорировал замечание Клауса.

– Ну, кровать–то есть, но матраса нет, – я задумалась, пытаясь найти выход из ситуации. – Хотя матрас я найду, – я вспомнила, что матрасы были свернуты в рулоны на чердаке. Они явно были не новые. Но это лучше, чем спать на голых досках. – Вы доедайте пока, а я сейчас, – направилась на выход. А сама слышу, как Ганс ругает Клауса за несдержанность и длинный язык. Если не брать в расчет информацию, что мне поведал Ганс, то они милые ребята. Хоть и немного странные.

За два захода я смогла вынести на улицу два матраса. Они действительно были не новые, но в довольно неплохом состоянии. Что удивительно, так как с кроватей в комнатах я сожгла тюфяки, на которых даже собаку положить было страшно.

Была уже ночь, когда я справилась с вытряхиванием матрасов. Я тащила их наверх, когда мою ношу перехватил Ганс.

– Спасибо, но я бы сама справилась, – отказывалась от помощи лишь из вежливости, а сама с ног валилась от усталости. Если б не незваные гости, то я бы уже спала давным-давно под завывание Агнес. К слову, этот призрак все это время играл в партизана и никому не показывался на глаза. За что ей отдельная благодарность. Хотя пусть привыкает быть незаметной. Я надеюсь, со временем у нас прибавится постояльцев, и ее главной задачей будет никого не спугнуть.

Боковым зрением вижу, что Клаус намывает посуду и напевает даже что-то себе под нос, выкладывая чистые миски на застеленное полотенчиком стол. Вот это да! Я не ожидала от него такой хозяйственности.

– Ты устала, вижу, – ответил Ганс. Да уж, ему можно медаль дать: “капитан очевидность”.

– Я сейчас вам воды принесу, умыться перед сном, – я уже хотела свернуть на кухню, когда меня остановил Ганс.

– Не нужно. Мы на улице умоемся. Ты покажи, куда матрасы нести, – попросил мужчина. Я указала направление и поняла, что не знаю, где взять постельное белье. Да и подушки надо искать. От этого всего настроение упало куда-то на уровень плинтусов, если бы они здесь были.

– Я сейчас простыни поищу и подушки, – я показала комнату и хотела уже идти на чердак, но Ганс отказался и от подушек, и от простыней. А одеяла, сказал, что у них в телеге есть.

Пока мы шли, мужчина рассказывает, что у них почти все есть в телеге, но ночевать под открытым небом холодно еще. А так они весной уходят на заработки, а поздней осенью возвращаются. Ездят по селениям и городкам, работают, кому что сделать надо. А потом, к зиме ближе, к отцу с матерью возвращаются. Оба не женаты, вот и могут себе позволить так жить. Зиму отсиживаются дома, а весной снова курсируют. Но это последний год они вместе так разъезжают, потому что Клаус женится осенью. Так что им надо заработать на свадьбу и чтобы хватило денег построить дома.

Я была удивлена откровением Ганса. Не производил он впечатление болтуна, а тут, видимо, накипело. А еще я удивилась, что Клаус первым из братьев решил жениться. Вот не производил он впечатление серьезного человека. И, заметив мое удивление, мужчина усмехнулся.

– Они с этой девушкой давно сговорились. Ждали только, пока она в возраст войдет, – объяснил мне Ганс. – А тебе, Маргарет, – мужчина специально заменил обращение “хозяюшка” на имя, – надо к старухе Ядвиге идти, – вдруг посоветовал мужчина.

– Зачем? – неожиданное предложение застало врасплох. И возник вопрос: не та ли это старуха, которая меня на тот свет отправить пыталась?

– У нее на воспитании девочка есть, – объясняет мне Ганс. – Забери эту девочку себе, – посоветовал мне мужчина, а я вопросительно посмотрела на него. Но он ничего не ответил, лишь многозначительно хмыкнул.

Зачем мне нужна какая-то девочка, мужчина не пояснил. А имя Ядвига у меня и вовсе ассоциировалось с Бабой-ягой из сказок. Я почувствовала, как по спине пробежал холодок.

Видимо, как бы я ни оттягивала посещение поселка, а идти придется. И чем раньше, тем лучше.

Мужчины ушли спать, а я вернулась на кухню.

– Ну что, с первыми постояльцами тебя, – поздравила меня привидение.

– Спасибо конечно, – я зевнула. Сил не было ни на что, тем более на помывку, что я обычно устраивала себе по вечерам. Завтра попрошу мужчин сделать душ. Предвижу, что уставать я меньше не буду, а значит, надо стараться максимально сделать жизнь комфортнее. – Но я как-то оказалась неподготовленной.

– Ну, ты неплохо держишься и выкручиваешься, – похвалила меня Агнес. – Правда, я бы на твоем месте поставила бы тесто уже сейчас. Тебе и спать-то осталось недолго, – заметила прозрачная собеседница. Агнес дело говорит. Как бы мне ни было тяжело вставать со своего нагретого места, но я пошла месить тесто. Замесила и поставила у еле теплой печи, чтоб оно подошло. Оказывается, что и печь уже погасла, поэтому пришлось растопить ее заново. Сунула большие поленья, чтобы долго тлело, и вернулась в каморку. Уснула я без задних ног, еще даже голова не успела коснуться подушки. Сны не снились, и это было прекрасно.