Танец под звуки эха руин

Глава 16. Потеря в ночи

Мы собрались у костра, разбив мелкий лагерь. Погибших было много. Мужчины и женщины оплакивали своих близких, товарищей и друзей, скрывая слезы горечи в ночи. Из моего войска только четверо погибло, а из армии Мириана больше десятка. Даже среди вражеского войска находились товарищи, по которым проливались слезы. И все же надолго задерживаться нам было нельзя.

— Значит, твое войско патрулировало Великий лес? — Спросил я Мириана.

— Да. У гномьих земель на территории людей тоже армия в засаде сидит. Мы надеялись, что вы пойдете именно этим путем.

— Почему же ты решил помочь? Теперь и ты стал отступником.

— Ваше Высочество, король Элиндан затеял нечто дурное. Боюсь, если его не остановить, он выпустит на волю сущее зло. Он уже принялся подчинять себе магов. Как именно он это делает — не знаю. Он и темных эльфов в скором времени направит на Кристальную гору. Боюсь, подчинит он три царства себе. — Ясные голубые глаза преисполнились страхом за будущее мира. Мириан не ослушался бы приказа короля без веской на то причины. Если уж он решил так поступить, мне оставалось лишь принять его в свои ряды.

— Ты сделал правильный выбор, но слишком уж опасно быть подле меня.

— Вы ведь помните, как приметили меня на фестивале листопада? — спросил мужчина.

Я помнил. Тот день две сотни лет назад был на редкость дождливым. Настроение народа попортилось, но один мальчишка танцевал с мечами, разбрызгивая лужи во все стороны, и даже намочив одежды наследного принца он не прекратил своего танца. Мои стражи хотели было наказать парнишку, но я приказал не трогать его с забвением наблюдая за изяществом мальчика. Ловкость для его юных лет впечатлила меня. Узнав, что он придумал все движения самостоятельно, что сам обучался владению мечами, я и вовсе обомлел. Предложив мальчишке стать дворцовым стражем и получив от него согласие, я тут же повел его в казармы. У ребенка не оказалось родных, отчего он был вынужден скитаться. Я лично занялся его обучением, изредка поручая заниматься им доверенным лицам.

Мириан частенько пропускал приемы пищи из-за своего упорства в занятиях, за что я отчитывал его и приносил еду к месту тренировок.

По неизвестным мне причинам я быстро привязался к пареньку. Его яркая улыбка, его теплые объятия, наполненные искренней благодарностью, озаряли мой день. Вот только вскоре подросшего умелого паренька заметил и мой отец, отобрав его в царское войско. Так он стал прислуживать отцу, изредка забегая ко мне, чтоб показать, чему научился, а потом наши встречи и вовсе сошли на нет.

— Помню, конечно.

— А помните, как улыбнулись мне?

— Этого не помню. Такие мелочи я не запоминаю.

— Это был именно тот день, когда Вы привели меня во дворец. Я был в восторге от дорогого убранства и великолепия тончайшей работы мастеров, но еще больше я был поражен Вашей добротой и щедростью. — Друг с улыбкой положил руку на мое плечо. — Вы привели сироту с собой и заботились, как о брате. С тех пор я служил Вам и Вашему отцу, да и всему царству. И все же моим спасителем были именно Вы, а потому я все же решил предать ради Вас и Его величество, и царство. После битвы возле ущелья я решился на такой шаг.

— Это опасно. Будь осторожен в бою.

Краем глаза я заметил направляющуюся в мою сторону Кинтану.

— Нориндан, — обратилась ко мне она, — можно тебя на минутку?

Я отлучился от друга и отошел вместе с женщиной поодаль от нашего лагеря. Она от чего-то волновалась, уводя взгляд.

— Боюсь, Элиндан теперь убедился, что я небезразлична тебе. Прошу, что бы ни случилось, не попадайся в его ловушки, даже если он похитит меня. Не иди на неоправданный риск, — умоляюще смотрела на меня Кинтана.

— Если я пойду спасать тебя, то любой риск будет оправдан. Только всегда держись рядом, чтоб я успевал спасать тебя.

Кинтана устало облокотилась головой на мою грудь и, нежно взяв меня за руку, прошептала:

— Чего бы ни случилось, не рискуй своей жизнью.

Я сглотнул ком нехорошего предчувствия. Поведение женщины сильно настораживало меня. Еще после встречи с оракулом она изменилась, а по окончании этой битвы вовсе стала сама не своя. Она почти перестала улыбаться, стала более отстраненной.

Я не умел утешать, никогда не знал, что нужно сказать близкому для успокоения его души, поэтому решил перевести тему:

— Тревожит меня, согласится ли королева с нашим предложением или же нет?

— Думаю, она побоится развязывать войну, но вариантов у нее не так много.

Я не мог больше выносить вида ее опечаленного лица и прижал женщину к себе. Ее тело начало сотрясаться от слез, что она отчаянно пыталась сдерживать последнее время.

— Что произошло во время встречи с оракулом? — Спросил я как можно мягче, дабы не напугать ее своим давлением.

— Ничего. Я просто хочу, чтоб все это скорее кончилось, чтоб все существа были счастливы и жили в мире.

— Будут. Мы вместе приведем нашу армию к победе, — говорил я, но сам не был уверен в этих словах. Слишком многое зависело не от меня. Да и предсказание оракула не давало мне покоя.

Кинтана пробурчала что-то невнятное мне в грудь, обхватывая руками за торс. Ее прикосновения были робкими, но и крепкими одновременно. Эта женщина с ума меня сводила. Коснувшись ее мягких губ будто в первый раз, я ощутил себя юнцом, не знавшим прежде нежных чувств. И все же мне пришлось оторваться от моей возлюбленной, ведь нас впереди ждал путь в царство темных эльфов.

Обогнув горы, мы оказались возле южных врат, но они оказались закрыты, лишь со сторожевого пика на нас поглядывал дозорный. Кинтана вызвалась переговорить с дозорным, а я отправился вместе с ней.

— Ваше Высочество, госпожа Кинтана, — поклонился мужчина, — что привело вас?

— Хотели видеть генерала Альфинура.

— К сожалению, все генералы в данный момент на общем совете. Приказано никого не впускать и не выпускать.

— Это очень срочно. Сможет ли посланник сообщить о нашем прибытии королеве? Пускай донесет, что речь о возможном падении царства темных эльфов. Мы затаимся у врат столицы. Пускай туда весточку принесут.

— Конечно.

Мужчина подал кому-то знак, передал информацию и сказал, что посланник будет в столице через два дня.

За нами наверняка уже направилась новая армия, поэтому медлить было нельзя. Не тратя время на лишние разговоры и обсуждения, мы пробирались через горные хребты, изредка останавливаясь для короткого отдыха и принятия пищи. Каждый из нас был утомлен битвой и дорогой, но никто не смел пожаловаться или отстать. Разведчики докладывали нам об обстановке впереди и, что меня удивило, путь был полностью чист.

Через два дня мы оказались у врат столицы, рассредоточившись по Шепчущему лесу, дабы никто не приметил целую армию. Выжидать нам пришлось недолго, ведь вскоре после нашего прибытия вышел страж и сообщил о том, что королева готова принять лишь Кинтану. Конечно же мы согласились, но меня это сильно встревожило. То было слишком уж подозрительно.

Женщина вскоре вернулась и с яркой улыбкой позвала все наше войско в царство темных эльфов. Лишь приблизившись я разглядел отекшие красные глаза. Сердце напряглось в груди. Я первым же делом просил у Кинтаны:

— Что тебе сказала королева?

— Поинтересовалась, что именно угрожает царству, численность нашего войска и причину нашего визита.

— Это все?

— Угу, — кивнула женщина, но блестящие на глазах слезы не давали мне покоя.

Я вытер одну слезу, стекающую по ее щеке, и присел перед Кинтаной на корточки, ведь она постоянно уводила глаза вниз. Поймав ее взгляд, я попросил объяснить причину проливаемых ею слез.

— Просто скучала по дому. Это слезы счастья. — Улыбнулась она в подтверждение.

— Я могу встретиться с королевой?

— Да. Она ждет тебя.

Ее Величество находилась в кабинете, куда меня проводила Кинтана. Королева окинула меня усталым взглядом и пригласила присесть на кресло напротив себя.

— Ваше Величество, я бы хотел обсудить причину нашего внезапного визита.

— Кинтана мне уже все поведала, но я хочу услышать и твой рассказ. Говори.

— Начну с самого начала. Сотню лет назад отец решил заполучить информацию о магах, что хранилась в царстве людей, но прежний правитель отказал моему отцу. Сменился король людей, но отец от своих планов не отрекся. Я тогда не понимал, зачем ему это нужно, но заполучив в подарок тайные знания, все понял. В записях рассказывалось о броне, что могут ковать лишь гномы, да и только в сплаве с истертыми в пыль полуночными кристаллами, коих предельно мало водится. Эта броня поглощает магию. Ни одно заклинание не возьмет существо, облаченное в такую броню. Помимо этого, еще написано и об артефакте, лишающем магических свойств другое существо. — Я глотнул воды, предусмотрительно подготовленной слугами королевы и продолжил рассказ. — Но маги тоже не просто так понадобились отцу. Он желает подчинить себе некромантов и держать в страхе все народы. Его первым шагом станет избавление от темных эльфов, ведь среди вас есть ведьмы и колдуны, что способны противостоять даже призракам. Сделает он это руками гномов. Я точно не могу сказать, решит он покончить с Вашим царством или же сослать на добычу полуночных кристаллов, но падение вашего царства, а за ним и всех остальных, гарантировано.

— Откуда же столько информации?

— Частично мои домыслы.

— И ты хочешь, чтобы я подняла свои войска из-за домыслов?

— То, что он решил поработить весь мир и освободить некромантов — подтвержденные факты.

— Нориндан, ты же понимаешь, что мы не в силах одолеть войска Элиндана? Даже если я соглашусь, мы все равно проиграем эту войну.

Я собрался с силами предложить достаточно рискованный, но беспроигрышный вариант.

— У меня есть идея, но не знаю, согласитесь ли Вы.

— Говори.

— Сумеречные ведьмы наверняка смогут снять чары, наложенные архимагами на некромантов, пускай и частично. Если мы подчиним их себе…

— Нориндан! — Вскочила с кресла королева. — Ты в своем уме? Мы не должны допустить выхода этих существ на мирные земли, а ты предлагаешь их самим выпустить?

— Звучит безумно, но королева некромантов готова на все, чтоб выйти со своих земель и самолично прикончить моего отца. Она оказалась его родной матерью, которую он убил задолго до моего рождения.

— Мы же выпустим не только ее, но и остальных. Они помешаны на мести. Их жестокость не знает предела.

— Иначе нам не выиграть эту битву.

— Есть шанс, если мы заманим войска Элиндана в подземелье, — вновь присаживаясь в кресло, сказала королева.

— Это невозможно. Он ни за что не направит войско сюда. Отец знает: на вашей территории победа будет за вами.

— Возможно.

И все же я решил побеседовать с королевой некромантов вновь. Мне необходимо заверить ее, что именно я освобожу ее народ. Если отец подчинит королеву, тогда у нас будут огромные проблемы.

Наше войско разместилось в лагере генерала Ритона. Едва отец Кинтаны завидел своего шурина, как бросился его трепать и слишком уж грубо обнимать. Создалось впечатление, что он не радуется возращению своего друга спустя долгие годы, а решил его задушить. Дочь же он обнимал со всей нежностью и искренней отцовской любовью. И каково было мое удивление, когда генерал подошел ко мне вплотную, схватил за плечо и похлопал по спине.

— Спасибо, что привел ее живой.

— Меня не за что благодарить. Она очень сильна и способна. Как-никак у нее великолепные родители, поэтому ей есть в кого быть такой талантливой.

— Льстец, — рассмеялся мужчина. — Но уж больно приятно такие слова слышать. Оставайся в нашем доме. Нечего в лагере места занимать.

— Не стоит. Не хочу тревожить Вас.

Кинтана взяла меня за руку и с улыбкой повела в свой дом.

— Нориндан, останься со мной хотя бы этой ночью. Завтра, если захочешь, пойдешь в лагерь.

— Хорошо.

Кинтана напоила меня зеленым чаем не самого лучшего качества, но в королевстве темных эльфов лучше этого было не сыскать. Все качественные сорта чая были исключительно для светлых эльфов и богачей царства людей.

Отведав прекрасный ужин, приготовленный самой Кинтаной, я поразился ее умениям в кулинарии.

— Я отказалась от слуг в раннем возрасте, поэтому матушка учила меня готовить, чтоб я с голоду не пропала, пока родители на службе, — поведала женщина.

— Когда мы одолеем отца, я хочу, чтоб ты вновь приготовила мне ужин. Могу ли я попросить тебя об этом?

Черные глаза женщины заблестели в полумраке комнаты, озаряемой лишь свечами.

— Конечно. Тогда могу ли я попросить тебя лечь спать вместе со мной?

— Сперва бы помыться не помешало.

Горячий источник веял паром. Высокие стены скрывали нас от чужих глаз. Обнаженное тело Кинтаны оказалось вдоль и поперек расчерчено шрамами от старых и новых битв. На ногах кожа стянулась от заживших ожогов, но следы никуда не исчезли. И все же это тело привлекало меня гораздо больше, нежели нежные и идеальные тела других женщин. Нет, меня привлекала именно сама Кинтана, индивидуальная и со своими недостатками. Она была самой восхитительной женщиной.

Я без лишних слов помог ей смыть следы сражения, промыв спутанные с дороги волосы и стерев с кожи грязь. Взамен и сама Кинтана поухаживала за мной, смущаясь от близости. Я не мог удержаться, глядя на раскрасневшиеся щеки женщины и подрагивавшие от волнения пальцы. Мое тело больше не было в моей власти. Губы жадно ласкали нежную кожу шеи и ключицы женщины, язык исследовал потайные места, сокрытые для остальных; пальцы жадно обхватывали бедра. От тихих стонов и извивающегося в моих руках тела Кинтаны я совсем обезумел.

— Если я не остановлюсь сейчас, потом точно не смогу, — предупредил я женщину.

Дрожащие ресницы поднялись, открывая затуманенные таким же безумием черные глаза.

— Не останавливайся.

Этот призыв заставил меня забыть о том, кто я такой, где нахожусь. Я лишь видел перед собой свою возлюбленную, чья кожа и нутро пылали огнем. Ее руки хватались за меня, ногти раздирали кожу, а я впивался губами в ее губы, словно оголодавший, медленно спускаясь ниже к груди.

Я никогда прежде не терял самообладание из-за женщины даже в постели. Кинтаной же я не мог насладиться. Я отдавал всего себя без остатка, позабыв о времени и пространстве.

Я не мог отпрянуть от нее ни на миг, наблюдая за наконец-то расслабленным и довольным лицом, налитым краской. Ее губы жадно хватали воздух. Я видел, как зубки женщины прикусывали язык. Видел и ощущал извивающееся подо мной тело. Только вот, когда Кинтана открыла глаза после окончания, в них вновь вернулась прежняя тоска.

— Кинтана, что с тобой происходит?

— В каком смысле?

— Ты словно потерялась во тьме и пытаешься найти свою путеводную звезду. В твоих глазах стоят слезы, а улыбка напрочь исчезла с твоего лица.

Пытаясь опровергнуть мои слова, женщина выдавила из себя улыбку. Но возможно ли ее было сравнить с той, что сияла на лице в день нашей первой встречи на балу? А с той, что растеклась под светом звезд в горах, когда Кинтана собирала букеты? Нет. Эта улыбка совершенно потерянной женщины, напуганной и обеспокоенной.

— Прошу, расскажи мне, что ты утаиваешь. Я помогу тебе во всем, я спасу тебя от всего, — молил я, но в ответ получил лишь кроткий поцелуй и очередную вымученную улыбку.

— Матушка, — радостно кинулась в объятия матери Кинтана, когда та вернулась со службы, — я скучала.

— И я тоже.

Сайна гладила дочь по волосам, а мне отчего-то вспомнился момент из детства. Мне было не больше девяти лет, когда я увлекся рисованием бабочек с натуры. Я долго выжидал их во дворцовом саду, каждый раз ища новый вид. В один из таких солнечных летних деньков я приметил на яблоне бабочку невероятной красоты. Ее крылышки переливались оттенками заходящего солнца. В то время я не умел пользоваться зачарованным зрением, а потому полез на эту яблоню, чтоб разглядеть редкую бабочку поближе. Оступившись, я уронил свой холст, а бабочка взмыла в небо, улетая от меня с каждой секундой все дальше. Заглядевшись на нее, я и сам полетел вслед за холстом. Матушка издалека услышала мой плач и тут же прибежала, заключив в объятия. Тогда она тоже гладила меня по волосам и обещала, что бабочка обязательно вернется, а боль от падения скоро пройдет. Боль и вправду прошла быстро, но бабочку я так больше и не видел.

— Спасибо Вам, господин Нориндан, — поклонилась женщина, оторвав от воспоминаний. — Вы защитили мою дочь. Я безмерно признательна Вам.

— Не стоит. Она и сама отличный воин.

— Мама, он скромничает. Нориндан несколько раз спас мою жизнь. Поэтому, — Кинтана обратила взгляд на меня, — и я хочу еще раз выразить свою благодарность. — Кинтана достала из тканевого мешка великолепные стрелы.

— Эти стрелы изготовлены нашими лучшими мастерами и закляты лично сумеречными ведьмами, — пояснила Сайна. — Эти стрелы свалят замертво и живых, и мертвых, вне зависимости от того, куда стрела попадет.

— Это очень ценный подарок. Я не могу его принять, — искренне сказал я, разглядывая багровое древко с искусным витиеватым наконечником и черным спиральным оперением. Такие стрелы, еще и заклятые сумеречными ведьмами, были едва ли не бесценны.

— Эти стрелы сослужат тебе хорошую службу. Они изготовлены специально для тебя, — с улыбкой сказала Кинтана.

С поклоном я принял бесценный подарок, уложив стрелы в колчан.

— Благодарю вас за этот прекрасный подарок.

— А теперь направляйтесь спать. Господин Нориндан, Вам будет удобнее спать с Ритоном или же с Кинтаной? Увы, у нас нет свободной кровати.

— Матушка, он будет спать со мной.

Я кивнул, подтверждая слова Кинтаны.

— Нас ждет тяжелое время. Возможно, скоро на хороший отдых не будет времени. — Сайна указала на второй этаж, а сама направилась на кухню.

В комнате Кинтаны все было точно так же, как и во сне, в который ее вогнал мертвец. Небольшая комнатка со всем необходимым, но без излишних роскошеств. На жесткой кровати мы улеглись немного поодаль друг от друга, но недостаток ширины одеяла все же заставил нас теснее прижаться друг к другу.

— Нориндан, что вы с королевой решили? Она согласилась освободить некромантов?

— Не согласилась, но я все равно завтра схожу к ним.

— Не нужно. Королева придумает, как заманить светлых эльфов в подземелье. Не переживай.

— Мне нужно обсудить с королевой некромантов иные вопросы, поэтому сходить в ее царство необходимо для меня.

Женщина прижалась ко мне еще теснее и взяла за руку. Ее сердце билось учащенно, а на глазах выступили слезы. Я не понимал, почему она снова плачет, что с ней происходит, но решил больше не докучать вопросами.

— Я полюбила тебя, Нориндан. Не знала, что смогу так сильно полюбить. И почему-то от этого мне так больно, — голос женщины упал до шепота, словно ей было физически тяжело даже говорить. — Я не хочу терять тебя.

Нехорошее предчувствие, прежде тяготившее меня, захлестнуло с новой силой. Почему-то я услышал в ее словах прощание со мной, словно мы никогда больше не увидимся.

— Кинтана, мое сердце целиком принадлежит тебе. Если с тобой что-то случится, я… Я не смогу жить в этом мире.

— Не говори глупостей, — улыбнулась она сквозь слезы. — Ничего со мной не случится. Эти слезы льются из-за моей искренней любви к тебе. Из-за этой любви ты обязан жить.

Женщина ненадолго утихла. Новая слеза стекла на мое плечо.

— Лучше расскажи мне истории о своем детстве перед сном. Может, что-то хорошее вспомнится, — улыбаясь и заглядывая в мое лицо попросила Кинтана.

— Помню, как отец подарил мне мои первые лук и стрелы. Да еще и сам учил меня стрелять. Я жутко расстроился от того, что никак не мог выстрелить в мишень, но едва я отчаялся, как одна стрела все же попала точно в цель. Тогда я не знал, что он ту стрелу зачаровал, дабы я не потерял интерес к стрельбе.

— Значит, твой отец когда-то все же был добродушен к тебе.

— Был, но крайне редко. Не насчитаю и пяти счастливых моментов, связанных с ним.

— Нориндан, обними меня, пожалуйста, покрепче. Я засыпаю.

Мое сердце защемило, чувствуя грядущую беду. Меня редко обманывало внутреннее чутье. Я обхватил женщину обеими руками и прижал как можно ближе, чтоб она никуда не сбежала этой ночью. Я боролся со сном, боясь, что Кинтана исчезнет, перебарывая усталость от дороги и битвы. Когда я моргнул, как мне казалось, очередной раз, женщины рядом не оказалось.