Таблетка от понедельника

Михалыч

В конце лета к нам часто на охоту приезжают. Не, местные не ходят – знают что почём. А вот городские, те едут. На джипах, с ружьями дорогими. Щурятся хитро, лыбятся. Кто подурнее – водку в деревне хлещут, кто умный – пытаются выспрашивать. Только хрен мы им расскажем про Михалыча.

В прошлом году тоже понаехали. Покрутились – и ко мне, значит. Вы, говорят, самый опытный из местных лесничих, все местные особенности знаете. Помогите медведя завалить. Долго уговаривали, денег предложили. Много.

– Валить помогать не буду, – отвечаю, – отведу до места, а там уж сами.

Ударили по рукам. Загнали свои джипы ко мне во двор, собрались, рюкзачки напялили модные, ружья расчехлили.

– Пойдём, – усмехаюсь, – охотнички. К вечеру на месте будем.

Долго шли: за лог, по ручью вверх, мимо зимовья старого. Пришли на место, встали лагерем, ужин сварили.

– Зря, – говорю, – палатки разложили. Лучше у костра подремайте, целее будете.

Они ржут: даже медведь на костёр не выйдет. Ну я плечами пожал, пенку возле костра разложил и брыкнулся спать.

А утром крик – троих охотников недосчитались. Только палатки рваные и следы от когтей. Насупились все, ружья зарядили. Веди, говорят.

– Нет уж, – отвечаю, – вон там ваш медведь. Как и обещал – привёл, а дальше сами.

Ну и ломанулись они, а я остался. В костерок хворосту подкинул, котелок поставил и чай заварил. Через пару часов встал и пошёл по следам охотничков.

Первого пришлось с дерева снимать – сидит в одном сапоге на самой макушке и орёт как резаный. Второго из малинника пришлось выманивать. Третьего из старой норы еле уговорил вылезти. А остальных уже сам Михалыч привёл под конвоем, включая тех, кого ночью утащил.

Михалыч – зверь матёрый, на задние лапы если встанет – полтора человеческих роста. А душой добр и незлобив. Рыкнёт легонько, так сразу все ходят строем и молча.

– Ну что, – говорю, – поохотились? Тогда собрали вещи быстро – и на обратную дорогу. Запасы оставьте, Михалычу на перекус.

– А ружья, – кто-то самый смелый тихонько вякнул.

– Забудьте. Это трофеи Михалыча, он их в берлоге развешивает по стенке.

И двинули обратно. Вернулись, напоил охотников валерьянкой и отпустил их с миром. А вечером ко мне Санька с Михалычем в гости заглянули.

Санька десантник бывший, списанный после контузии. Врата Тангейзера, мясорубка на Брешии, заварушка на Клендату… Он к нам приехал пожить спокойно, чтобы людей не видеть. А тут циркачи заезжие медведя бросили. Мол, уже даже кувыркаться не может, пусть в лес идёт. Больной, старенький, никогда даже ёлки не видел – куда ему в лесу жить? Так они и встретились – Санька и Михалыч.

Ушли в чащу вдвоём. Построили себе то ли дом, то ли берлогу и живут. Мы им помогаем, чем можем. Продукты там или одежду Саньку. Ну и охотников-дураков приводим в условленное место. А они их «приводят в чувство»: медведь и десантник – это сила. Не любят Санька с Михалычем людей с оружием. Но никогда не калечат, максимум по попе хворостиной надают. Так и живём.

Прилетайте на планету «Новая Сибирь» – милости просим. Заезжайте в наш заповедник, на заимку Терешково. Всегда рады видеть. Только ружьё с собой брать не надо. Мы здесь все не любим людей с оружием.