Сын Тишайшего-8

Глава 7

— Станем добре, станем со страхом…

Патриарх хорошо поставленным голосом читал молитву. Окружающие меня воины истово крестились, я же машинально повторял за всеми. Народу собралось просто немерено. Для богослужения выбрали огромное поле и сколотили помост, на который взошёл Иов с сопровождением. Рядом расположился я со свитой и офицерами. А вокруг бурлило целое море из солдат. Ведь не каждый день удаётся попасть на службу, проводимую главой русской церкви.

Лица присутствующих в массе своей выражали благостность и восторг. Я не заметил ни одного недовольного или хмурого человека. Армия молилась искренне, прекрасно понимая, что нам предстоит в ближайшее время. Мне вообще нравится здешний народ. Дело даже не в фатализме и искренней вере. Есть у местных стержень. Они ещё не прогнили под воздействием западной цивилизации. Именно так. Не являюсь фанатиком, но протестантская мораль сильно ударила по менталитету европейцев.

Хорошо, что мне удалось предложить подданным другой путь. Быть богатым и успешным — это нормально. Что я внушаю людям. Вопрос в цене. Нельзя добиваться результата любыми способами, особенно, предавая интересы собственной страны. Богатый не значит избранный богом. Есть и иные ценности. Определённый баланс вроде удалось найти. А общественная конструкция обрела устойчивость. Только сейчас меня занимают другие мысли.

Судя по донесениям разведки, противник умудрился собрать силы, которые только смог. Султан практически опустошил гарнизоны крепостей и городов, заодно согнал во Фракию все резервы с добровольцами. Мы примерно насчитали более четырёхсот тысяч солдат. И ряды османского войска постоянно пополняются. Глупо недооценивать столь огромную орду. Тем более что в этот раз включился религиозный фактор и басурманские имамы объявили войну священной. А ещё магометане со своими христианскими слугами прекрасно понимают необходимость стоять до конца, ведь за их спинами семьи. Все знают, что русский царь не щадит никого, в лучшем случае сгоняя людей со своей земли. Поэтому стойкость османского войска крайне высока. А остатки крымской орды вообще будут биться до последнего солдата. Этим отступать попросту некуда.

Вот меня и начали одолевать сомнения. Стоит ли участвовать в генеральном сражении или лучше измотать противника? Руководить такой массой воинов при наступательной операции крайне сложно. Как и обеспечить снабжение. Это у нас есть подобный опыт, плюс, опора на полные магазины. У противника же еды на пять недель, может, шесть. Не более того. Однако Али-паше пока удаётся удерживать армию за линией укреплений. Он предлагает нам начать штурм первыми. Но султан вынуждает визиря атаковать, чтобы отбросить угрозу, нависшую над столицей. Что вроде нам на руку. Однако даже в этом случае и гипотетической победе русской армии, я жду огромных потерь. Так зачем нужна такая война, если в ней гибнет путь даже четверть лучших солдат?

Я ведь строю империю для них. Терпеть не могу бредни политиков, вещающих или вещавших, что надо сейчас напрячься, потерпеть, и наши дети будут жить при коммунизме или ином «изме». Однако почему-то на деле выходит онанизм с дебилизмом. Если ты не смог за пять-семь лет изменить ситуацию в стране, то надо уходить. И дело касается не только экономики. Рост благосостояния населения — задача сложная. Всегда найдутся критики с недовольными. Но вопросы безопасности, коррупции, соблюдения законов или развития промышленности вполне решаемы. Мне удалось достичь успехов по всем направлениям. Даже крепостные стали жить лучше. Поэтому очень хочется, чтобы стоящие вокруг парни насладились плодами нашей победы. Всё-таки мы шли к ней долгие двадцать три года. Эх, мечты.

Проблема ещё в том, что османы увеличили количество и эффективность своей артиллерии. Да, у них полно старых орудий, только они всё равно нивелируют наше тотальное преимущество. Чёртовы французы! Не смогли в этот раз подгадить на море, так нашли более дешёвый способ. Пороха у басурман хватает. А лягушатники поставили им кучу разного хлама, собранного за последние войны, заодно обеспечили инструкторами. Можно сколько угодно гордиться русской артиллерийской школой, но мы только догнали самую передовую страну, коей является Франция. Добавьте к этому грамотные укрепления, куда сможет отойти магометанское войско в случае поражения. Тупик, однако.

Ещё надо учитывать талант Али-паши. Он умудряется держать в узде такое скопление людей, расставив на ключевые посты толковых людей. Тот случай, когда несчастье помогло, и у противника заработали социальные лифты. По идее, в Порте они неплохо функционируют. Но всегда есть такие вещи, как взятки и кумовство. Вот наш противник нанёс по ним серьёзный удар. А человеческого ресурса у басурман хватает.

Надо было валить визиря ещё в прошлом году. Сейчас это сделать невозможно, уж слишком у него хорошая охрана. Он не дурак и мог сопоставить имена жертв прошлой резни. Тогда Скоморох вырезал немало грамотных или подающих надежды чиновников. Убивать армейцев практически нет смысла, а вот хорошие управленцы на дороге не валяются.

Тем временем патриарх закончил, народ снова начал истово креститься. Машинально выполняю положенные действия, и всё равно не нахожу успокоения. Понятно, что большая часть жертв будет на моей совести. Но как можно пропустить столь удачное время? Вон французы показали, что способны строить каверзы за весьма короткие сроки при ограниченных ресурсах. Что делать, если завтра султан договорится с врагами о мире, и мобилизует все силы Порты против России? В этом нет ничего страшного. Просто нам придётся отойти за Дунай. Уж слишком уязвимая нынешняя позиция, а снабжать армию после прекращения навигации очень сложно. Мы и так объели округу, вернее, наша лёгкая конница скоро сожрёт всю окрестную траву. Приходится отправлять людей подальше от лагеря.

С такими невесёлыми мыслями я проследовал к своему биваку. Новости из России беспокоят не меньше. Сын всё не успокоится, решив построить церковь Знамения Пресвятой Богородицы в Воробьёво. Рядом с распутной усадьбой, как он её называет, переданной мной Саше. Типа замаливать грехи отца. Хотя там давно нормальный оздоровительный комплекс по типу Загорска, и просто хороший загородный дом в окружении отличного парка. Идиот! Лучше бы истратил свои деньги на обустройство училища или детского приюта. Пусть даже воспитанники размещаются в бывшем комплексе. Зачем тратить деньги на храм, которых и так немало? Надо написать Наталье, чтобы она серьёзно занялась окружением цесаревича. Кто так ему мозги промыл?

Зато радуют письмо от Агафьи. Дети растут и делают успехи. Слава уже бегло говорит по-французски, а Оля научилась читать. А ещё они по мне скучают, что важнее всего. Ведь пойди дела по прежнему пути, я бы в сорок пять лет остался один. Из дочек от Анны со мной общается только старшая Татьяна. Младшие — Мария и Евдокия меня сторонятся, а скорее дичатся. Этот раунд я супруге проиграл. Сам виноват, но больно, когда тебя боятся собственные дети, считая чужим и даже врагом. Поэтому вторая семья стала отдушиной. Иначе у меня бы давно поехала крыша, и развился алкоголизм. Или пришлось бы снова восстанавливать гарем. Благо детородная функция пока работает.

И всё-таки они дрогнули! Разведка ещё неделю назад донесла, что в османском лагере, наконец, началось шевеление. Сразу увеличились стычки между отрядами лёгкой конницы, не прекращающиеся ни на минуту. Казаки, сипахи и степняки постоянно атаковали разведывательные отряды обеих армий. Особенно неистовствовали последние. Ведь на той стороне хватает беглецов из Дикой Степи, считающих принёсших мне присягу сородичей предателями. Неприятель также пытался прорывать со стороны гор, но несколько раз попал в артиллерийские ловушки. В общем, у нас не скучно.

Наконец, дело подошло к развязке. Я аж выдохнул, когда разведка сообщила, что противник сосредотачивает силы в единый кулак и готовится покинуть линию обороны. А значит, до битвы осталось в лучшем случае два дня.

Именно поэтому Косагов решил начать план по высадке десанта во фланг вражеской армии. В палатке командующего собрался узкий круг генералов и несколько полковников во главе с Федькой Апраксиным. Вернее, Фёдором Матвеевичем, командующим корпусом морской пехоты. Стареем. Вроде только недавно был Стрелецкий бунт, когда я оказался в этом времени. И такие изменения. Сейчас не скажешь по внешнему виду Фёдора, что в прошлом это был восторженный юнец. Сейчас передо мной стоит воин с суровым взглядом и обветренным лицом, которое рассекает жуткий шрам.

Смотрю на остальных морпехов. Иоганн фон Сиверс, Аникита Репин, Николай фон Верден, Алексей Келин и Фёдор Шидловский решили идти в бой вместе со своими солдатами. Хорошо, что заболел Гаврила Кропотов, являющийся одним из лучших методистов армии, направляющим вектор развития морской пехоты. А заместителю командующего — полковнику Ольшанскому, я лично запретил участвовать в операции. Личная отвага — это замечательно. Но мне, вообще-то, войска будут нужны и после битвы. Кто их будет готовить и возглавлять, если погибнет всё командование?

Ведь они прекрасно понимают, что идут на смерть. Только русская морская пехота не дрогнет и выполнит поставленную задачу, даже если придётся погибнуть всему корпусу. Потому что так гласит её девиз «Не отступать и не сдаваться». Думаю, только первые три легиона подготовлены лучше. Хотя не факт. В плане доблести они точно сопоставимы. Эх! Ведь и легионеров поляжет много. Только они пойдут в атаку позже всех. Сейчас эти полки напоминают гвардию Наполеона, состоящую из лучших солдат страны.

А пока в сторону рефлексии. Надо произнести напутственную речь. Может, для стороннего наблюдателя она покажется лицемерием. Однако я отправляю умирать действительно близких людей. Ловлю себя на мысли: генералы и полковники, с которыми мы вместе начинали создавать непобедимую русскую армию, гораздо мне ближе, чем большая часть родни. Да, есть дети, Наталья, Софья, Мария и несколько толковых племянников. Но пожалуй, кроме младшей сестрёнки, остальные фигуры заменимые. Это у меня проблемы с психикой? Или приступ государственности?

— Я собрал вас, чтобы сказать красивые слова. Но всё это неважно, — начинаю речь под удивлёнными взглядами офицеров, — Нас всех объединяет одна цель. Когда-то мы решили сделать Россию великой, уничтожив векового врага. И вот наша армия стоит в десяти переходах от Царьграда. Вроде можно гордиться? Однако всё только начинается. Враг будет сражаться отчаянно, на что мы должны ответить выучкой и верой. Ибо наше дело правое! А ещё я буду молиться, чтобы вы вышли из сражения со щитом, а не на щите.

Подхожу и троекратно целую каждого морпеха. Затем осеняю их крёстным знамением. Народ проникся. Вон у Кропотова аж глаза увлажнились. Царь-батюшка редко балует своих воинов подобными жестами. Похвалить могу, реже награжу медалью, ещё реже орденом. И вдруг такое. Ненадолго я и сам поверил, в свои слова. Впрочем, в глубине души засела мыслишка, что всё происходящее — дешёвая постановка. Меня больше заботит захват проливов, что я обменяю на всех друзей и соратников разом. Вот такой подлец сидит на троне Русского царства.

— С Богом! — заканчиваю речь и выхожу из палатки.

Военным надо обсудить детали, а я здесь лишний. Не лез в дела генералов и глупо начинать сейчас. К тому же у меня есть одно важное дело.

Марко Руццини очень похож на своего дядю. Такой же высокий, носатый и голубоглазый. Венецианский дож прислал посла, назначив им собственного племянника. Встреча давно напрашивалась, ибо все ожидают развязку бесконечной войны. Кто бы мог подумать об этом даже десять лет назад? Я верил. Остальные точно нет, разве что предыдущий дож Морозини.

Кстати, венецианцы тоже не на шутку активизировались и завоевали Крит. Пока держится только Хандакас, он же Кандия, который республика ранее сдала после двадцатичетырёхлетней осады. Теперь ситуация изменилась, и османы сидят в обороне. Сначала я не понимал такого упорства со стороны союзников. Мне казалось, что дело в жажде реванша. Но сейчас стала понятна их мотивация. Венеция получила отличную базу для флота, фактически перекрыв сообщение между Константинополем и Средиземноморскими провинциями. В перспективе это голод, который грозит городу уже через несколько месяцев. Тем более что султан выскреб всё продовольствие для армии. Ещё изрядно ограбил не только христианских земледельцев, но и анатолийских мусульман. Я только рад такому раскладу. Пусть зреет бунт, мы его всячески приветствуем.

Встреча проходила в сборном домике, который уже собрали мои люди. Надоело жить в шатре, хочется нормальной крыши и стен. У меня весьма скромные запросы, хватает зала, спальни и небольшой столовой. Венецианец впечатлился подобным девайсом, даже попросил потрогать стены. Понятно, что подобную конструкцию может позволить себе только обеспеченный человек. Но я ведь царь! Кстати, купцы, торгующие сезонно со степью также, оценили новшество. Зато можно спокойно поговорить, не отвлекаясь на хлопанье материала при порывах ветра или жижи, натекающей под палатку после обильных дождей.

Мы расположились на удобных стульях. Всё-таки посол главного союзника, нам есть о чём поговорить и глупо заставлять его стоять. Основную работу уже провела канцелярия. Сейчас мы просто утрясаем спорные моменты и готовимся к подписанию большого соглашения между нашими странами. Примерно такой же договор готовится для Генуи, неожиданно ставшей серьёзным игроком на политической карте Европы. Денег у лигурийцев всегда хватало, а сейчас они добились независимости, ещё и построили сильный флот. Главное, чтобы дож Феретти адекватно оценивал свои силы. Одно дело хитростью захватить Гибралтар, и даже форпосты в Тунисе с Ливией. Можно подумать, о Минорке. И совсем другое — попытаться оккупировать Алжир, что станет катастрофой. Пока вроде старый политик проявляет разумную умеренность. Венецианцы так вообще не лезут на сушу, кроме Далмации, Эпира и Мореи, предпочитая острова. На повестке дня у них Кипр.

— Ваше Величество, меня предупреждали о вашем гостеприимстве. Но также предостерегали от излишней велеречивости, — посол начал с правильных слов, — Мой дядя приказал обсудить будущие границы Египта и Палестины. Венеция согласилась, что Родос отходит к России и распространением зоны вашего влияния до Тира. Мы прекрасно понимаем невозможность удержания столь обширных владений на суше. Но ведь наши страны собрались строить канал.

Мне понравилось, что республиканцы не стали упираться с Родосом. Нам ведь тоже нужны опорные точки, защищающие береговую линию. Хотя с будущими завоеваниями немало вопросов. Например, насчёт Западной Анатолии я уверен. Осман оттуда изгонят, как и часть лояльных магометанам греков. Никея так вообще будет зачищена и заселена снова выходцами из России. Только как быть с арабским побережьем? Если побережье Сирии и Ливана вполне реально присоединить мирно. Опять-таки выселив часть мусульман, в первую очередь суннитов, а также друзов. Не нравятся мне различные секты. А ещё не нужны идейные сторонники осман. С шиитами договориться гораздо легче. Пусть переселенцы живут в Алеппо и прочих Дамасках. Внутрь материка мы не полезем. Вот с Палестиной сложнее. У России просто нет сил, чтобы заселить и эти земли. Впрочем, как у итальянских государств тоже, если не воспользоваться жителями Неаполитанского королевства. У северных государств дефицит в плане людского потенциала.

Но определить сферы влияния необходимо уже сейчас. Или рано делить шкуру неубитого медведя? Думаю, к каким-то реальным действиям страны подойдут уже при моих преемниках. Ещё у меня есть план, который начнёт приводиться в жизнь после прихода русской армии в эти земли.

— Я предлагаю вам простой вариант. Границами наших стран в Северном Египте будет озеро Манзала. Вернее, мы займём земли немного восточнее вплоть до Газы, и нас разделит канал. Там наиболее удобное место для его рытья. Что касается Палестины, то предлагаю создать совместную администрацию из Венеции, Генуи, России и Папского престола. В будущем предлагаю присоединить к нашему альянсу Испанию, — до упоминания некогда могущественного королевства.

— Простите, но сейчас Мадрид — наш враг. А в будущем, скорее всего, попадёт под влияние Франции, — логично возразил Руццини.

— Марко, вы ведь дипломат и знаете, что такое большая политика. Родственные связи не мешают воевать друг с другом. Когда Бурбон сядет на трон Испании, он будет вынужден служить интересам своей страны. Иначе ситуация чревата постоянными мятежами и заговорами, которые быстро сведут короля в могилу. Пусть Мадрид станет союзником Парижа. Так даже лучше. Мы не допустим французов к Палестине, и тем более каналу, напрямую. Зато у них будет своя сфера влияния через испанцев. Заодно это избавит нас от лишних интриг. Думаю, также надо поступить с Австрией. Пусть Вена участвует в управлении земель, где находится Гроб Господень. Габсбурги — яростные католики и могут обидеться, если их участие ограничится только десятой частью канала. В любом случае пока рано рассуждать о деталях. Пока надо прийти к общему согласию и потихоньку начинать переговоры со всеми заинтересованными сторонами. Благо, что голландцев мало волнует духовная сфера и больше заботит прибыль.

Здесь мы оба улыбнулись, подняв бокалы с вином. Кстати, подарком дожа. И неплохим, надо заметить.

— Как быть с местным магометанским населением? Понимаю вашу нетерпимость в этом вопросе. Но Палестина и Сверенный Египет очень плотно заселены. А ещё всегда есть опасность консолидации исламских государств, которые возникнут на обломках Порты. Как бы не получить врага, сопоставимого с империей Саладина, уничтожившего государства крестоносцев. Мамелюков тоже нельзя забывать. Потеряв выход к морю, они могут объединить против нас огромные силы. Плохо, что нет иного выхода для контроля будущего канала, чем захват устья Нила.

Остаётся старый добрый геноцид. Только любое действие рождает противодействие. Во Фракии, Никее и Анатолии я найду нужные силы. Там и греки с южными славянами помогут. Только воевать далеко от баз снабжения, ещё и с плотно населёнными странами, очень сложная задача.

— Копты и выходцы из европейских стран, — предлагаю свою идею, — Проведём обмен населением, переселив магометан внутрь континента, а христиан переместим на побережье. То же самое касается Палестины. Немало христиан живёт в Междуречье и севернее, где сейчас разворачиваются жестокие боевые действия. Покоя нашим братьям во Христе там не будет. Поэтому мы можем начать новое Великое переселение народов. Почему не дать возможность осесть на побережье, как арабам-христианам, так и ассирийцам, а, возможно, езидам? Есть такая религия, — поясняю послу, — Смешав столько народов, нам будет легче ими управлять, если разбавить их выходцами из России и Европы. Ещё я верю в разум вождей перечисленных народов. Они столько лет жили под тиранией магометан, что должны осознать преимущество новых условий. Заодно с востока Левант и Палестину будут подпирать недовольные беженцы. А в Египте мамлюки. Нельзя давать людям расслабляться, а общий враг объединяет.

— Давно хотел спросить. Как вам удаётся находить общий язык с последователями Мухаммеда? Ведь в вашей армии их немало, представляющих разные народы. При этом вы изгоняете со своих земель их единоверцев или вовсе уничтожаете целые провинции.

Интересный вопрос. Европейцам сложно понять нашу внутреннюю кухню.

— Марко, у русских нет противостояния с какой-то религией. Мы спокойно живём рядом как с католиками, так и магометанами. Более того, несколько тысяч тяжёлой конницы в моей армии — калмыки, исповедующие буддизм. А ещё недавно был сформирован целый полк из иудеев. Да, — киваю удивлённому венецианцу, чей народ придумал понятие гетто, — Многие жители Западной Руси иудейского вероисповедания не хотят покидать свои земли. Они приняли присягу, поклявшись жить по нашим законам. И готовы платить кровью за это право. Что достойно уважения. Посмотрим на результат, но пока у моих генералов нет претензий к добровольцам. К чему я веду. Россия не воюет с религией или народами, а только с конкретными странами. Плюс, у нас гибкая политическая система, спокойно воспринимающая любых иноверцев, спокойно включаемых в состав русского государства. Пусть пока на правах вассалов или федератов. А они считают себя частью России, за которую воюют, в том числе с единоверцами. Этот процесс складывался столетиями. Например, древние русские князья спокойно роднились со степными ханами. И никто не видел в этом ничего плохого. Оттуда всё и идёт. Именно поэтому условный татарин, исповедующий ислам, или калмык, верящий в Будду, для меня гораздо ближе, чем православные греки или валахи. Постепенно мы объединимся в одну нацию, пусть и с религиозными и культурными отличиями.

Здесь у Руццини явно произошёл слом шаблона. Наверное, европейцев смутило моё излишне жёсткое поведение в Крыму, и затем Литве. Только у меня всё продумано. Какой смысл ссориться с народами, доказавшими свою верность? Со степняками русским вообще просто. Что идёт ещё со времён упомянутых половцев.

— Почему я задал этот вопрос? Если Папа станет одним из хозяев Палестины, то возможны неприятности. Иезуиты и доминиканцы получат слишком много власти. Что чревато гонениями сначала на магометан, а затем христиан иных конфессий. Езидов они тем более не потерпят. Значит, через какое-то время мы получим религиозную войну. И Россия станет врагом католического мира, а Венеции с Генуей придётся делать сложный выбор.

М-да. Об этой стороне я особо не задумывался. Вернее, предполагал, что удастся договориться с Папой, который получит доступ в Вифлеем и Иерусалим. Но забыл про различные ордена, часто совершенно неадекватные. Например, иезуитов я в Палестине точно не потерплю. Уж лучше с мамлюками договориться, чем с этой сволочью.

— Тогда давайте обсуждать проект более детально, — грустно вздохнув, предлагаю венецианцу, — Заодно подумаем, как ограничить будущую власть Папского престола и его клевретов в Палестине.