Сын Тишайшего-8

Глава 15

Рассматриваю стоящих передо мной воинов и не перестаю удивляться. Вот что значит настоящая империя со здоровой внутренней политикой! Ладно, башкиры или калмыки, они всегда с охотой воевали за русских царей. Но ведь с нами сейчас немалая часть ногайцев, неплохо мной прореженных, а ранее подчинявшихся Крыму. И вдруг более двадцати тысяч степных воинов дошли с русской армией до Константинополя. Хотя среди этого народа несколько этнографических групп, отличающихся даже по языку.

Забавно, что внутри войска нет особых трений между бывшими противниками. Враг у нас общий. А ещё присутствует колоссальная мотивация. Кто откажется от огромной добычи? К маю во Фракию прибыло немало новых парней, желающих обрести славу и заработать денег. Если останутся в живых, конечно.

Адрианополь пал после четырёхдневного обстрела и последовавшего штурма. Пленных в этот раз мы не брали, ибо гарнизону с жителями предложили сдать город. Они отказались, предпочтя смерть. Туда им и дорога. Ещё десяток крепостей пали в течение недели. Большая часть сдалась, не став корчить из себя героев. Затем мы полтора месяца зачищали захваченные земли, заодно ожидая подкрепление с припасами.

И вот перед нами многоуровневые укрепления, возводимые в последние годы. Османское руководство снова удивило, своей гибкостью. Оказывается, люди реально оценивают происходящее. Ещё двадцать три года назад войска Мехмеда IV, земля ему стекловатой, стояли у стен Вены и могли перевернуть с ног на голову европейские расклады. Но тогда орда потерпела поражение. При этом после многолетней войны османы впервые в своей истории инициировали мирные переговоры. Но затем, обуреваемые спесью магометане, продолжили войну, в результате проиграли.

Так вот. Ранее даже мысль о предложении мира в османском обществе воспринималась, как что-то кощунственное и унизительное. Зато через пару лет после заключения Карловицкого мира они начали возводить сразу две мощнейшие оборонительные линии в Южной Фракии и непосредственно перед Константинополем. Значит, чувство самосохранения выше гонора. Только уже поздно. Я пришёл сюда, чтобы уничтожить эту гнилую империю. И шансов на восстановление у Порты не будет. С востока в них вцепились персы с переправляемыми туда горцами. А юг держится на честном слове. Египтяне пока копят силы и выжидают. Провизия в османских крепостях заканчивается. Грабёж же окружающих земель привёл к закономерным восстаниям.

Не удивлюсь, если Левант и Сирия падут уже в этом году. Правда, потом придётся нам зачищать эти земли. Хотя зная египтян, не удивлюсь, что они также озлобят аборигенов, ещё и сцепятся с Персией. Зато мы в выигрыше.

Тут ещё я решил дополнительно мотивировать бойцов перед битвой за столицу Порты. Мою ставку в живописном городке Силиврия сегодня посетили все более-менее важные офицеры и генералы. А хорошо здесь! Рядом море, откуда дует лёгкий ветерок, несущий прохладу и различные запахи. Дачу, что ли, себе здесь замутить? А чего? Закрою и огорожу большой участок у побережья. Царя я или не царь? Да хоть половину провинции в усадьбу превращу! Пляжи здесь отличные, Гаше понравится. И детям полезно для профилактики лёгочных заболеваний и прочих авитаминозов. Так, в сторону левые мысли.

— Я собрал всех здесь, дабы объявить о дополнительных наградах, ожидающих командиров наиболее отличившихся отрядов.

Столь разные, но одновременно похожие мужчины с суровыми лицами, едва скрывали недоумение. Они, вообще-то, привыкли, что царь — большой оригинал. Но не отвлекать же людей перед важнейшим штурмом, который завершит многолетнюю войну. Мог бы просто пообещать денег, земли или ордена.

Мы расположились в роще под большим навесом. В городе всё-таки грязновато. Это вам не русские полисы с водопроводом и канализацией. Перед немалой толпой, вооружённых людей стояло четыре столика, накрытые тёмной тканью.

Срываю покров с первого лота, стараясь не улыбнуться. Уж больно по-детски повели себя воины, вперившись в лежащий на ровной поверхности кривой кинжал.

— Мне ничего не жалко для своих героев, — под одновременный кивок всех присутствующих начинаю речь и шоу, — Пришлось хорошо покопаться в царских закромах. Перед вами кинжал, который по преданию принадлежал Аббас-бию, внуку великого Едигея.

При упоминании имени основателя Ногайской орды, глаза его потомков аж засверкали. А ещё ногайцы впились глазами в клинок. Вроде ничего необычного, даже рукоятка без драгоценных камней. Зато сразу видна булатная сталь и работа старых мастеров.

Зато на калмыков и, тем более башкир, клинок не оказал никакого впечатления. Некоторые кочевники даже презрительно ухмыльнулись. Первые разрушили Ногайскую орду, а вторые много десятилетий сражались с ногайцами за свои земли. Русские офицеры и казацкие атаманы тоже отнеслись к оружию спокойно.

Ничего, я только начал. Убираю следующую тряпку. Лежащий на столе предмет также не оказал на большую часть воинов, никакого впечатления. Ну, пластинка с какими-то знаками. Пусть и золотая. Вот только калмыки были совершенно иного мнения. И понятно почему.

— Это пайцза хана Тула-Буги праправнука Джучи-хана, выданная великому князю Дмитрию Александровичу. В моём хранилище нет более древней реликвии. Надеюсь, она попадёт в достойные руки.

Смотрю, башкирские бии тоже прониклись. Я ведь действительно решил отдать самое настоящее сокровище.

Пора продолжать спектакль. Третий лот представлял металлический набалдашник, надетый на растрескавшуюся рукоять, скреплённую золотыми кольцами. На лицах воинов давно не было скептических улыбок или усмешек. Все ждали описания следующего лота. Дети, я же говорю. Только большие и сильные. Но такие же наивные.

— Это булава князя Даниила Холмского, — осторожно поднимаю жезл, — Того самого, захватившего для Москвы Новгород.

В этот раз зашевелились все русские офицеры, начиная с генерала Косагова и заканчивая молодым артиллерийским капитаном, забыл его фамилию.

— И последнее, — предоставляю на суд аудитории саблю с потёртыми ножнами.

Однако здесь надо обращать внимание на клинок, а не отделку. Он действительно хорош! Какая-то восточная работа и снова булат.

— Сабля самого Михаила Воротынского, отнятая в бою у последнего казанского хана Али-Акрама, — поднимаю клинок, показывая его собравшимся, ответивших дружным вздохом, — Думаю, я выбрал хорошие подарки для отличившихся воинов. Естественно, это должны быть благородные люди. А лучшего выберут сами воины после захвата города.

Офицеры дружно закивали, только лица у них стали уж больно задумчивыми. Это ведь не просто награда, а престиж. Чую за обладание реликвиями развернутся неслабые интриги. Главное, чтобы не разругались, а то и хуже.

— Пока же возвращайтесь в расположения своих войск и ждите команду. Да пребудет с нами Всевышний! — поддаю немного пафоса для антуража.

Народ потихоньку начал расходиться. Тут ко мне подошёл патриарх Иов, прибывший совсем недавно. Иерарх активно благословлял воинов. То дело нужное. А вот двухдневные переговоры главы РПЦ с Гавриилом мне не понравились. Мы великая держава, чья церковь получила автокефалию почти двести шестьдесят лет назад. После чего Константинополь пал, надолго лишившись юрисдикции. Даже неясно кто был патриархом, и был ли он вообще избран перед падением Византии. О первых годах после захвата города тоже почти нет сведений. А с учётом Ферраро-Флорентийской унии у греков вообще нет права на какое-либо первенство среди православных церквей. Вон Иерусалимский или Антиохийский патриархат на поклон к папистам не пошли. Хотя им было намного хуже под игом мусульман, особенно фанатичных мамелюков, превративших христианское большинство Палестины, Леванта и Сирии в меньшинство.

О чём я и сказал Иову, недовольный его пиететом перед мутным греком, ещё два месяца назад лизавшим пятки, даже не султану или великому визирю, а кади османской столицы. То есть обычному судье. А ещё глава РПЦ начал сбивать с панталыку моих генералов. Вот и сейчас вместе с ним подошли Косагов, Глебов и Бахмиотов. Был у нас уже разговор по поводу местного христианского населения. Мол, надо пожалеть бедняжек. И вообще, не мешает начать переговоры об их участии в управлении Константинополя после освобождения. Подобной наглости я терпеть не собираюсь. Греческий же манипулятор ещё своё получит.

— Государь, — обратился ко мне уставший Иов, — Я хотел бы вернуться к нашему разговору о невинных православных душах, оказавшихся между двух огней. Речь как о жителях Фракии и Добруджы, вынужденных покинуть свои дома. И особо меня волнуют тысячи наших братьев во Христе, запертых в городе.

Смотрю на генералов. Бахмиотову точно всё равно, а вот два моих лучших полководца на стороне патриарха. Понятно, что мы не каратели и русская армия в особых зверствах не замечена. Но и генералы особым милосердием не страдают. Для них важнее выполнение приказа и благополучие своих солдат.

— Часть жителей озвученных тобой провинций получит право вернуться в свои дома. Сейчас гражданская администрация проводит расследование. Тех, кто не запятнал себя преступными делами, простят. Различных татей казним или отправим на каторгу. Остальные пусть уходят в Грецию или Анатолию.

— Но ведь христиане находились под владычеством басурман. Получается, они все запятнали себя сотрудничеством и виновны, — патриарх зачем-то прервал мою речь.

Недовольно смотрю на него, заставив замолчать.

— Речь о преступниках. В первую очередь работорговцах, откупщиках и мелких чиновниках, помогавших магометанам тиранить людей. То же самое касается пиратов, контрабандистов и подобной сволочи, — поясняю упёртому деду, — Касательно горожан, то несколько кварталов, где живут христиане, будут помечены особыми знаками, а также туда заранее проникнут отряды наших бойцов. Они защитят людей на случай, если мои воины увлекутся убийствами. Ещё вопросы?

Оглядываю генералов, которые одновременно отрицательно затрясли головами. По идее замысел толковый. Кроме всего прочего,я решил избавиться от купцов, ростовщиков и мутной публики, вроде трактирщиков. Мастеровых и часть крестьян с рыбаками мы оставим. Процесс уже идёт. Нельзя допустить, чтобы земли и города пришли в полное запустение. Только Иов снова недоволен.

— Но как быть с остальными. Получается большая часть горожан-христиан, а также жителей Фракии и Никеи под ударом. Кто их спасёт? Они ведь…

— Убивайте всех, Господь узнает своих! — отвечаю словами аббата Амальрика, — Именно это завтра зачитают войскам. Я не позволю даже одному своему бойцу погибнуть, защищая чужаков. Большая часть которых, попросту враги и предадут нас при любом удобном случае. Уличные бои будут жестокими. Грекам предложено взять оружие и ударить османам в спину. Послушают, значит, спасутся и получат право остаться жить в городе. Думаю, на этом разговор закончен.

Судя по глазам генералов, они признали мои слова разумными. Это ведь их солдаты, которые должны рисковать жизнью ради непонятных греков, албанцев, арабов, армян и южных славян, не успевших или не захотевших покинуть Константинополь.

— Ещё вопросы? — хмуро смотрю на военных, — Если нет, свободны!

Генералы синхронно козырнули, развернулись и пошли по своим делам. А то устроили мне здесь теологические и морально-этические прения. Не для того я положил свою жизнь ради цели, чтобы сейчас спотыкаться о переживания каких-то людишек. Тем более, нерусских.

— Теперь ты, — тычу пальцем в дёрнувшегося патриарха, — Никогда не мог понять пиетета перед иностранцами. А он у тебя переходит в подобострастие.

— Но государь! Это же сам Гавриил… — попробовал возразить Иов.

— Обычный греческий поп, ничего из себя не представляющий в политическом плане, ранее выполнившим приказы магометан. Более того, он вполне осознанно поддерживал притеснения тех же болгар, валахов или сербов. Греки, вернее, фанариоты, даже приветствовали упразднение автокефальной Болгарской церкви. Прочитай в источниках про историю Тырновского патриархата. Кстати, я нашёл документ в архиве библиотеки одного из монастырей. Очень познавательно и хорошо характеризует гнилую сущность константинопольских попов. Басурмане захватили целое государство, населённое вашими православными братьями, а вы вместо поддержки осколки власти делите, — судя по отведённому взгляду, иерарху озвученная история известна, — Или возьми Охридскую архиепископию. Сколько сил греческие патриархи положили на то, чтобы её подчинить. Они не чурались ничем. Даже, поддерживая осман, когда народ поднимал восстания против чудовищного ига. А сербы? Более ста лет они боролись, чтобы восстановить Печскую патриархию и скинуть засилье фанариотских священников. То же самое происходило в гражданской жизни. Ты ведь был в Молдавии, Валахии и проехал через Добруджу. Магометане согнали всех православных с побережья, когда выстраивали коридор до Крыма. Но греки спокойно жили в своих домах и верно служили новым хозяевам. Они даже не платили налог кровью, называемый девширме. Это о чём-то говорит. А ещё фанариотов навязывали, как правителей той же Валахии или Молдавии. Где они верой и правдой служили своим господам, принося очередные страдания простым людям. Православным, кстати.

Чего-то я завёлся. Просто бесит преклонение перед иностранцами. Бояре перенимали всё у поляков одновременно благовели от товаров голландских мастеров. Мол, нашим такого не дано. Ага. Дано, ещё как! Я за первые десять лет своего правления кардинально изменил ситуацию. Представители знати, побывавшие в Европе, возвращались в шоке. Они-то думали, что там есть водопровод, канализация, освещённые улицы, чайные в парках и кареты с мягким ходом. Очень отрезвляет. Ещё укрепляет патриотизм.

Теперь попы. Иову прекрасно известно о разрушительной деятельности Антиохийского патриарха Макария, фактически подбившего Никона на реформы. Мы несколько раз касались этой темы, когда обсуждали пути решения проблемы раскола. Нынешний глава русской церкви вообще достаточно адекватный. Я потому и не стал применять к нему санкций, когда вскрыл заговор настоятелей монастырей. Даже не послал лесом, когда он пришёл просить о снисхождении для преступников.

Но почему из умудрённого опытом, обладающего широким кругозором и образованного человека лезет подобострастие? Инерция мышления? Неуверенность в своих силах?

— Давай определим раз и навсегда. Константинопольский патриарх — первый среди равных православных церквей, а не папский престол, возглавляющий всех католиков. Александрийская, Антиохийская и Иерусалимская епархии образовались чуть позже и являются первыми в диптихе православных церквей. Что также не делает их избранными. И вообще, первый не значит лучший. Про поддержку фанариотами осман я повторять не буду, — собираюсь с мыслями и решаю посвятить Иова в дальнейшие планы, — Константинополь более не новый Рим. Так как это право безвозвратно перешло к Москве. Такую честь надо завоевать и отстоять. Мы смогли, а греки всё просрали, в основном из-за собственной глупости. Вместо создания централизованной державы они делили власть как мирскую, так и церковную. Поэтому потеряли независимость, а вместе с ней право на голос. Сейчас перед Константинополем стоят русские войска, а не армия другой страны. Через несколько дней или недель он станет частью нашей державы. И только я, как государь всея Руси, буду определять дальнейшую судьбу города и его жителей. Местного патриархата это тоже касается.

— Но как быть нам? Ведь теперь получается, что в одном государстве будет два патриархата. И греки всё равно первые, несмотря на мою или твою волю, — грустно произнёс Иов, — Вынужден признать, что большая часть братии считает Гавриила главой православных, а нас только слугами.

Меня чуть не перекосило от ненависти, когда я услышал слова иерарха. Сука! Вернусь, продолжу террор. Надо зачистить церковный гадючник до конца. Староверов тоже прорежу, а то начали голову поднимать.

— Всё очень просто. В России может быть только один патриарх. Вопрос с раскольниками пока не решён, но пока забудем о них. Так вот, у нас одна православная церковь и один глава. Точка! — машу рукой, будто разрубаю саблей узел, — А Константинопольский патриархат станет обычной епархией, которая включит в себя земли Южной Фракии. Точно так же как Никея, которую я захвачу позже. Гавриил же, когда выполнит одно дело, поедет в Грецию. Хотя туда его не пустят венецианцы и архиепископ Охридский. Значит, придётся нашему греческому другу плыть на какой-нибудь остров, где есть монастырь. Афон я ему не отдам, не переживай. Эта земля перейдёт под нашу юрисдикцию, дабы её могли спокойно посещать все православные паломники. Договор с Венецией о разделе бывших османских земель давно подписан. Полуостров Айон-Орос по нему отходит России. А ты станешь владыкой единой церкви. Я не потерплю здесь никаких иных храмов, будь-то греческие, армянские или католические. Немного мечетей и кирх, пожалуйста. Но не более того. Твоя задача постепенно сделать местные церкви и паству русскими, перейдя в богослужении на наш язык и подготовив новых священников. Работа предстоит долгая и тщательная. Думаю, мы с тобой не увидим её плоды, но начинать надо уже сейчас.

Судя по оторопевшему виду, Иов такого расклада не ожидал. И ведь не возражает. Потому что понимает открывающиеся перспективы. Может, я не буду выселять из захваченных земель всех местных христиан. Однако православная церковь здесь будет только русская. Кому не нравится, путь уезжают сами. Новых раскольников или тайных сект никто терпеть не собирается. Благо моя карательная машина давно работает как часы, методично искореняя подобные вещи, будто пропалывает огород.

Нет, я не сошёл с ума. Просто для страны важно не только единое культурно-языковое пространство, но и идеологическое. В России хватает духовных скреп, кроме церковных. Мы слишком много пережили и давно сформировались в единую нацию. На новых землях же будет целая солянка народов, и единая православная церковь обязана стать раствором, укрепляющим пока ещё хлипкий фундамент будущей империи. Русской империи!