Сын Тишайшего-8

Глава 17

Интересно, а после захвата Константинополя османами, он выглядел так же? Просто я ещё не видел воочию взятый штурмом столь большой город. Даже по меркам XXI века семьсот тысяч — это немало. Именно столько здесь проживало людей до прихода русской освободительной армии. Теперь едва наберётся тысяч триста. Половина которых — пленные османы, а остальные местные христиане. Кстати, часть православных, в основном славяне и немного греков, создали отряды, ударив в тыл магометанам. Остальные предпочли отсидеться в церквях и укреплённых районах, в первую очередь Фонаре.

Хотел сказать, что еду по оживающему городу, но это неправда. На третий день после взятия Константинополя только начали очищать улицы от баррикад и трупов. Некоторые дома ещё дымятся, хотя пожары давно потушены. Вместе с запахом начавших разлагаться тел, это создаёт непередаваемый аромат. Вчера город вообще затянуло многочисленными дымами, благо сегодня помог ветерок и небо очистилось. А ещё здесь оглушающее тихо. Основная масса войск вернулась в расположение лагеря. Большая часть конницы, несколько полков пехоты и мобильная артиллерия вообще переброшена через пролив. Косагов посчитал, что надо развивать успех и добивать деморализованного противника. Поэтому в мегаполисе слышны только переговоры похоронных и трофейных команд, переклички ВВшников, занявших основные перекрёстки, продолжающие зачищать подозрительные дома, ещё лошади цокают по каменным мостовым. Мирные жители попрятались по домам и молчат.

Для кого-то такая картина выглядит гнетущей. Но не в моём случае. Слишком долго я ждал этого момента. Можно сказать, что ради него были положены лучшие годы моей здешней жизни. Самое забавное, что сегодня десятое июля, а значит, моему нынешнему телу исполнилось сорок шесть лет. Думаю, не каждый великий правитель прошлого добивался результата, сопоставимого с деяниями русского монарха. Завоевать огромные территории не проблема. Хватит таланта полководца у правителя и объективных факторов, вроде ослабления соседей или банального везения. Только все ли эти проекты выдержали испытание временем? Ответ очевиден — нет. Потому что надо не только завоевать, но и удержать, одновременно выстроив устойчивое государство. Например, Александр Македонский или Тамерлан не смогли, в отличие от меня.

Ведь я не просто завоеватель, сломивший двух главных врагов своей страны, один из которых являлся мировой державой, доселе непобедимой. Мне удалось выстроить дееспособную государственную систему, опирающуюся на мощную экономику, грамотный бюрократический аппарат, сильнейшую армию мира и монолитное общество. Да, сейчас можно констатировать его наличие в России. Пусть никуда не денется соперничество и грызня аристократических группировок. Но даже самые отбитые интриганы прониклись постулатом: Россия, превыше всего!

Позавчера я немного прогулялся по городу. Правда, охрана не пустила меня дальше стены Феодосия, на которую мы взобрались. В Константинополе ещё добивали остатки басурман, бросивших сопротивляться и пытающихся уйти от неминуемой смерти. Тогда шум и гвалт стоял капитальный. Понаблюдав за творившимся непотребством, я приказал навести порядок, освободив главную улицу для триумфального въезда.

И вот сегодня я миновал Адрианопольские ворота и проследовал по Мессе. Командование неплохо постаралось, немного очистив город. Если не обращать внимания на закопчённые стены и горы собранных трупов, предназначенные для вывоза. За мной следовал весь генералитет, несколько гражданских чиновников, послы и священники. Естественно, я окружён кольцом охраны и захватил своих секретарей со слугами. Особого пафоса в моём движении нет. Надо просто ощутить атмосферу нового алмаза в царской короне, которым станет Константинополь. Всё-таки куш мы взяли знатный!

Ловлю себя на мысли, что уже обдумываю, как запустить в городе водопровод и канализацию. Тем более акведук Валента до сих исправно работает, его надо только немного усовершенствовать. А ничего так! Монументальненько! Басурмане не успели за двести пятьдесят четыре года превратить жемчужину европейской архитектуры в помойку. Даже кое-что своё построили. Правда, больше мечети и слишком аляповатые дворцы, как у цыганских наркобаронов. В основном захватчики город перестраивали, опираясь на старые здания. Жалко, что уничтожены форумы Юстиниана и Феодосия. Так же как ипподром, частично разобранный для строительства дворца Топкалы и Ибрагима-паши. А на его месте, как и располагавшегося рядом Большого дворца, выросла Голубая мечеть. Османы считают её величайшим архитектурным сооружением. А по сути — это копия собора Святой Софии. Дикари!

От величественного здания ипподрома осталась только Сфендона. Ничего. Скоро восторжествует историческая справедливость. Я уже приказал Салтыкову, назначенному губернатором Южной Фракии, и голове города — Ивану Языкову, определить, какие сооружения византийского периода надо восстановить. Буду возвращать городу исторический облик и изюминку. Понятно, что придётся сделать огромную работу, заодно усовершенствовать инфраструктуру и расширив улицы. Но мы справимся. Заодно надо спросить Иова в честь, каких святых мы переименуем Голубую мечеть, а также Сулеймание, Валиде-султан, Фатих, Михримах-султан. Они хорошо вписываются в византийский стиль. Надо только снести минареты, приделать кресты вместо полумесяцев, провести отделку внутри и можно начинать использовать их как церкви. Ну и освятить, конечно.

Остальные мечети я снесу, но оставлю последнее слово за патриархом. Если в городе будет жить хотя бы пятьсот тысяч, то нужно больше храмов. Зачем рушить готовые здания. Ещё нельзя забывать про моих магометанских подданных. Часть мечетей передам в пользование недавно созданного Совета муфтиев. Необходимо контролировать все вопросы, связанные с религией. Может, и буддистам предложу построить пагоду. Вдруг калмыки решат основать в Царьграде свой квартал? Ага, я уже официально переименовал город.

И вот передо мной предстала цель сегодняшнего визита. А скорее, всей двадцатитрёхлетней кампании. Святая София внушала трепет даже такому прожжённому цинику, как русский царь. Всё-таки — это символ православия и христианства в целом. Придётся потратиться на восстановление святыни, но оно того стоит. Даже такой нерелигиозный человек должен это понимать. Особенно с учётом эпохи. Духовные скрепы никто не отменял.

Место здесь, конечно, великолепное! Храм стоит у подножия Первого холма. До моря примерно пятьсот метров. Отсюда открывается отличный вид как на Босфорский пролив, так и на бухту Золотой Рог! Приятно, что сейчас там наблюдаются исключительно суда русского флота и венецианских союзников.

Оглядываю само здание и улыбаюсь. С купола и минаретов уже сбили полумесяцы, заменив их пока имперскими стягами, колышущимися на ветру. Перед монументальными воротами выстроился почётный караул из лучших солдат трёх легионов. От дороги до здания предусмотрительные интенданты положили ковры. Красная дорожка пока лежит только на ступенях Большого Кремлёвского дворца.

Машу рукой солдатам и офицерам, многих из которых я знаю по именам. Лица вояк довольные и даже счастливые. Ведь мы сделали это! Я и сам с трудом сдерживаю улыбку.

В огромном зале храма также собрались лучшие офицеры, знать моих вассалов, казачьи атаманы и десяток чиновников, уже начавших работать в городе. Плохо, что мы недосчитались множества достойных воинов. Погиб Федька Апраксин, снова полезший в самое пекло. Троекуров выжил, но снова тяжело ранен. Печально, что столько людей не дожили до нашего общего триумфа. Мне придётся ещё уточнить, кто из соратников и знакомых пал смертью героев.

Сквозь высокие окна в помещение проникает достаточно света, чтобы хорошо рассмотреть лица людей. Радостные и торжественные. Часть стен завесили тканью, дабы скрыть надписи арабской вязью. А на месте, где раньше располагался алтарь, поставили специально привезённый трон. Рядом стоит серьёзный Морткин, недавно прибывший во Фракию. Его окружают ещё несколько моих зятьёв — Барятинский, Волконский, Воротынский и Голицын. Племянников я решил не вызывать. Нечего плодить слухи в Москве. А вот сын отказался ехать сам. Но это его проблемы. Наталья осталась на хозяйстве, причём очень хотела посетить Царьград.

Киваю родственникам и опускаюсь на неудобный трон. Хорошо, что предусмотрительный Епифан передал организаторам торжества медвежью шкуру. Иначе спина сразу начинает болеть. Хотя мероприятие у нас сегодня скоротечное. Просто нужно юридически зафиксировать то, что сделала русская армия.

Моё сопровождение разделилось. Иерархи встали по левую руку, а генералы присоединились к царской родне. В огромном зале вдруг воцарилась тишина. Только какие-то звуки проникали со стороны огромного города.

— Приступайте, — машу рукой обоим патриархам, уже облачившимся в праздничные одеяния.

Попы засуетились, о чём-то договариваясь между собой. Служки с иерархами помельче постепенно заняли свои места, и церемония началась. Пришлось встать, дабы откровенно не противопоставлять себя священникам. А то получатся по-детски. Вообще-то, мы провели небольшую работу с офицерами. Им сообщили, когда надо произнести нужные слова. Иов должен подать сигнал, ведь коронация проводилась на греческом.

Ага. Я решил не откладывать и провозгласить себя императором Всероссийским. Остальные приставки вроде романского мне без надобности. Царьград завоёван русским царём и точка. Теперь это просто часть России. Просто коронация в древнем городе немного повысит мой статус. Кстати, венецианцы и генуэзцы сообщили, что договорились о признании титула Папой. Придётся отвалить жадному итальяшке гору золота, заодно пообещав ему кое-какие мелочи. Но это дело нужное. В Европе, вообще-то, был всего один император — австрийский. Вернее, Священной Римской империи. Но это весьма специфическое образование. В России же абсолютный монарх. Наши весовые категории несопоставимы.

Вот любят попы тянуть одеяло на себя. К чему эти заунывные напевы, длящиеся почти час? Сам Гавриил уже охрип, наверное, надышался ладаном. Я нервничаю, генералы с офицерами устали креститься, начав переминаться с ноги на ногу. Ведь перед боем священники умеют прочитать быструю молитву, вдохновляя воинов на ратный подвиг. Но как дело касается политики, то начинается показуха. Надо через Иова издать приказ по церкви: Краткость — сестра таланта!

Наконец, Константинопольский патриарх закончил, или прост устал.

— Во имя Отца и Сына и Святого Духа! — произнёс он по-гречески, а Иов сразу громко перевёл на русский.

— Достоин! — троекратно рявкнули собравшиеся так, что вздрогнули стены древнего храма.

Гавриил чуть не споткнулся, потянувшись к подушке, принесённой Морткиным. На ней лежал скромный венок из золота с огромным сапфиром в центре. Я решил выбрать камень под цвет своих глаз. Мне кажется, неплохо получилось.

А вот грек совсем берега попутал. Неужели он думает, что ему позволят возложить венец на голову первого русского императора? Глупый! Мавр сделал своё дело, мавр может уходить. Поп нам больше без надобности.

Хотя, совсем списывать Гавриила не буду. Отправлю его в формирующееся ополчение понтийских греков. Пусть станет их духовным лидером и возглавит освобождение Трапезунда. Может, замолит часть грехов.

Бесцеремонно отталкиваю руку опешившего попа и надеваю венок себе на голову. Подскочившие Барятинский с Волконским, накинули мне на плечи пурпурную мантию, отороченную мехом белого песца. Все должны понимать. Миру пришёл один северный зверёк. Ха-ха!

— Слава в вышних Богу и на земле мир! — вновь заорала восторженная толпа офицеров и чиновников.

Даже русские священники произнесли положенное приветствие. Хотелось сесть на трон и малость покрасоваться. Ну, или принять индивидуальные поздравления от каждого подданного нового императора Фёдора I. Именно так. Первый и никак иначе. И не дай бог, чтобы потом какой-то Карамзин исказил[1] мой правильный титул.

Впрочем, сейчас не до всяких мелочей. Судя по шуму, раздающемуся с улицы, там уже собрались мои солдаты. Надо показаться людям, ведь это именно они вознесли меня столь высоко. Естественно, благодаря моим реформам их дети в внуки будут жить лучше. Однако именно простые солдаты проливали кровь. Поэтому заслужили.

Киваю паре молодых офицеров, чтобы те подняли полы мантии, и направляюсь в сторону выхода. За мной сразу выстроилась цепочка согласно рангам и происхождению. Мы ведь отменили местничество. Ага!

На площади перед храмом собралась огромная толпа моих воинов. Думаю, сначала офицеры пытались навести порядок, но бесполезно. Только ВВшники, охрана и две роты Первого легиона удерживали огромную массу людей.

Быстро взбегаю по ступенькам специально срубленного помоста и предстаю перед служивыми. Постепенно на улице воцарилась тишина. Вдруг её нарушил выстрел из небольшой пушки, привезённой для подачи сигнала.

— Славься, кесарь! — сначала разрознено, а затем дружно проорала толпа.

Хотелось бы услышать «Аве», но мы же русские.

В небо взметнулись сотни несчастных птиц, перепуганных криками. Тут же потихоньку, а затем всё громче начали звонить колокола цареградских церквей. Через несколько минут рявкнули корабельные пушки, поддержанные полевой артиллерией. Я же возвёл руку вверх, приветствуя своих людей. Заодно показывая, что в мире начался отсчёт новой эпохи. Эпохи России имени императора Фёдора I.

— Мне теперь как-то неловко, — прошептала Гаша, расположившись на моём плече.

После бурной встречи я не уловил нотки иронии в словах любимой. Слишком много навалились дел. Оказывается, мало победить, сложнее переводить страну на мирные рельсы. России сейчас ни к чему трёхсот пятидесяти тысячная армия. Это если сложить весь личный состав, включая флот, ВВ, ополчение и обслуживающий персонал. Если брать все структуры, связанные с войсками, то получится какая-то запредельная цифра. Непосредственно в Балканской кампании принимало участие двести пятьдесят тысяч человек.

Ужас! Сколько человек оторвано от экономики! В данный момент для боевых действий в Анатолии хватит семидесяти тысяч, ещё половину от этого числа Косагов рассредоточил в западных фортах и городах, отобранных у осман. Это заслон на случай гипотетического удара Австрии. Есть ещё порядка пяти полков ВВ, пограничников и егерей, в чьи обязанности входит наведение порядка в новых русских губерниях. Территория почти зачищена, но рельеф во Фракии специфический, поэтому хватает различных шаек, дезертиров, контрабандистов или групп беженцев, скрывающихся в горах.

С демобилизацией и частично с переселением новых жителей мы уже определились. Дело за выполнением сложнейшего проекта. Но с экономикой, в общем, пока больше вопросов. Экспорт из-за войны в Европе упал. Даже, несмотря на новый этап морских сражений в Атлантике, сильно ударивших по океанской торговле, и увеличивших грузооборот Волжского транзита. Боевые действия длятся практически без перерыва пятнадцать лет. И продлиться ещё десять. Меня это беспокоит в контексте, что придётся уменьшать госзаказ. Ведь армии требовалось просто огромное количество товаров.

Придётся переориентировать целые сектора промышленности. А внутренняя покупательская способность населения пока не позволяет восстановить баланс. Уменьшение роста и даже падение по всем статистическим показателям неизбежно. Что приведёт к волнениям среди деловых кругов России и, конечно, попыток более сильных игроков продавить себе преференции. Уважаемые люди привыкли к определённым доходам, от которых сложно отказаться. Ничего, перетопчутся! Есть государственные интересы, когда шкурные лучше засунуть куда подальше.

Возвращаюсь на грешную землю из своих мыслей, и улыбаюсь. Думаю, такая ситуация не только у меня, как правителя. Даже в постели с любимой женщиной ты продолжаешь думать о делах. Нет, чтобы расслабиться и наслаждаться каждой минутой. Я ведь действительно люблю её, и чувства за тринадцать лет только укрепились.

— Что тебя смущает? — провожу рукой по небольшой, но крепкой груди.

— Я теперь делю ложе с самим императором, — прошептала Агафья, — Это такая честь! Даже не знаю, как теперь быть.

Издевается! Любит Гаша иногда меня потроллить. Думаю, её глаза сейчас улыбаются. Пусть, это ведь в радость, когда твоя женщина счастлива. Именно так и можно охарактеризовать наши отношения. Счастье!

— Можешь попробовать приносить мне кофе в постель. Или летом начнёшь обмахивать меня опахалом, — улыбаюсь в ответ, — Ай!

Агафья повернулась и укусила меня за плечо. Прижимаю её покрепче и зарываюсь в пышные волосы. Хорошо! Потихоньку начинаю поглаживать спину своей женщины, спускаясь всё ниже.

— Ваш императорский жезл снова твёрд, — с придыханием шепчет мне на ухо эта юмористка, отчего по всем телу пробежали мурашки, — Я предлагаю быстрее приступить к благословению одной смиренной подданной. Она готова принять вашу благодать.

Сказано — сделано.

— Триумфальная арка готова, государь. Как ты и приказал, её установят на Болотной площади перед ареной. В Москву съехалось просто немереное число людей. Все на стадионе не поместятся, поэтому решено организовать живой проход длиной в две версты от Серпуховских ворот Земляного города до Большого каменного моста. Безопасность будет обеспечивать комендантский полк и иные части гарнизона.

— А где две роты внутренних войск? — спрашиваю Василия Ивановича Брюховецкого, главу Москвы.

— Так, они встали на всех дорогах, ведущих в город. Как я сказал гостей много и требуется их защитить. Разбойников мы ловим, но нехорошие случаи иногда встречаются, — чётко ответил глава.

Бывшего капитана пехоты, перешедшего на гражданскую службу, двигали наверх Долгоруковы, чьим родственником он являлся. У нас здесь самые настоящие многоходовки, освоенные придворными группировками. Этакие шахматы для интриганов. Я давно поставил вельможам два условия, перестав вникать в их игры. Главное — креатура какого-то клана не должна воровать. Второе — за ошибки и, тем более преступления протеже отвечают его покровители. Несколько инцидентов уже было. После чего я кардинально перетряхивал аппарат, устраивал ревизии и уменьшал присутствие людей какой-то группировки во власти. Постепенно аристократы поняли мою политику и перестали подставляться.

Тот же Брюховецкий мне не нравится. Какой-то он излишне угодливый. Хотя за полтора года во главе столицы особых претензий к градоначальнику не было.

Вот сейчас мы обсуждаем триумф. Именно так! Если Москва — третий Рим, а я император, то всё должно быть по-взрослому. Восторженная толпа и триумфальная арка в этом случае обязательны. Я ведь не просто так буквально летел на север, даже провёл с Агафьей и детьми всего три дня. Ничего, у нас ещё будет много времени. Со мной прибыло всего несколько рот солдат, наиболее проявивших себя в последних сражениях. Кстати, героев выбирали сослуживцы. Эти парни также достойны всеобщего почёта. Ещё важно было успеть пока тепло. Всё-таки приятно праздновать в начале сентября, когда хорошая погода и закончился сбор урожая. А большой парад мы проведём уже в следующем году.

Было желание проехаться по улицам на колеснице. Но это уже перебор. Поэтому для меня приготовили особую повозку с постаментом, дабы восторженный плебс мог лицезреть своего императора.

Высокопоставленные чиновники прибыли в Коломну. Здесь я сделал небольшую передышку, после посещения Рязани, где прошли менее пафосные, но весьма душевные встречи с подданными. Завтра мой кортеж выдвинется в Москву. И уже через два пройдёт событие, которого я ждал четверть века.

Затем уже наступят трудовые будни, а пока можно обсудить подготовку к недельным гуляньям. Немного коробит, что среди сотни прибывших встречать меня людей, не оказалось Саши. Зато в Рязани я встретился с курсантами Шляхетского училища, среди которых был и сын Ивана. Думаю, после этого по стране понеслись слухи, как волны по морю. Впрочем, плевать. Пока надо просто радоваться!

[1] Иван Грозный не всегда был Иваном IV. Впервые эту цифровую часть титула ему официально присвоил в своей «Истории Государства Российского» Николай Карамзин, который вёл исчисление царей от Ивана Калиты. До Карамзина Иван Грозный «числился» Иваном I.