Сын Тишайшего-2

Глава 14

До брода мы добрались примерно минут за сорок. Лошади не железные, а перед боем силы лучше поберечь. Поэтому Государев полк, усиленный моей личной охраной и ребятами Дунина, двигался рысью. Благо скакать пришлось по тропам, проложенным в ещё не пожухлой траве. Иначе меня начала бы бесить пыль. Никогда не думал, что её может быть так много. Вроде вокруг не пустыня и барханы, а на зубах постоянно скрипит песок, нос тоже забит.

Ближе к Дону местность начала меняться, стало встречаться больше кустарников, растущих вокруг буераков и прочих рытвин. После таяния снега в сторону реки течёт немало мелких ручьёв, пересыхающих ещё весной. Впрочем, мне сейчас не до географии Дикого Поля.

Река показалась давно, но нас интересовало два конкретных места, где кружил десяток всадников. Это один из разведотрядов, благоразумно посланных Морткиным. Я остановился немного поодаль, рассматривая диспозицию, и краем глаза следил за Кольцовым-Мосальским, беседующим с бойцами. Вокруг кучковалась часть свиты, многие рассредоточились по склону, оглядывая противоположный берег.

А там было на что посмотреть. Татарская орда оказалась вполне себе организованной группировкой, разбившейся на несколько отрядов. У басурман явно проходило совещание командования, потому что основные силы бездействовали. Что не мешало нескольким десяткам дикарей скакать вдоль берега, оглашая окрестности криками и пытаясь подстрелить наших солдат. Но всё было безуспешно. Мы расположились на крутом берегу, и противник оказался гораздо ниже. Плюс разведчики удачно скрывались за деревцами, обильно растущими вокруг. На противоположной стороне тоже хватало зелени, в основном кустарника, мешающей стрелкам.

Основной отряд кочевники видеть не могли, князь загодя приказал не отсвечивать и остановится среди деревьев. А вот и он, лёгок на помине. Несмотря на возраст, в седле Иван Михайлович держался получше многих. А сейчас он ещё выглядит молодцевато, будто сбросив годы в ожидании схватки.

— Необычная орда. Среди воинов не только татары, ещё и черкесы, но и я могу ошибаться. Отсюда плохо видно, — начал объяснять князь, сгрудившемуся вокруг меня народу, — Но всё одно придётся воевать. Доглядчики бают, что рейтар не видели, может, они ушли северо-восточнее к Битюгу. В любом случае будем встречать басурман здесь и немного ниже. Там удобнее выходить из воды. Благо таких мест немного. А коли они обойдут нас с юга, то к тому времени Засадный полк подтянется. Поэтому стоим здесь.

Далее воевод быстро раздал команды командирам отрядов и повернулся ко мне.

— Государь, тебе и твоим людям быть в засаде, — пресекая возможное возражение, старый воин пояснил, — Вооружение у вас больно хорошее. Когда понадобится, поддержите ту сторону, откуда полезет больше поганых. Более половины полка я с тобой оставлю. Нечего татарам все наши силы показывать.

Народ разошёлся по своим отрядам. А на противоположном берегу началось с виду хаотичное движение. Оглядываю своих людей и не замечаю ничего, кроме нетерпения, вперемежку с предвкушением. Прямо адреналиновые наркоманы какие-то. Люди сами рвутся в битву, будто бычки, бьющие копытом о землю.

Касаемо вооружения, князь прав. Мои бойцы снабжены новыми карабинами и тремя пистолетами немецкой работы. Скоро будут и отечественные, но пока приходится использовать импортные. Они объективно лучше, и с дальностью выстрела у европейцев полный порядок. Для пальбы по большим скоплениям противника уж точно. В плане одежды мы выглядим достаточно скромно, да и уздечки с ножнами у нас без различных украшений. Но сами кони и вооружение лучшие, что есть в России. Чего не скажешь о большей части вельмож, разрядившихся, будто на парад. Хорошо, что оружие и кони у них тоже лучшие.

— Надень, государь. Лишним не будет, а мне спокойнее, — Савва вновь пристал, требуя облачиться в наплечники с нагрудником, — Тебе в первых рядах не рубиться, а от шальной стрелы или пули защитит.

Чего кочевряжиться? Я действительно влез в авантюру, где можно спокойно погибнуть. Умирать не хочется, жалко оставлять множество дел, которые без меня загубят. Поэтому киваю радостному дядьке, тут же подозвавшему слугу.

— Первый брод! — произнёс прискакавший гонец, — Князь приказывает всем скакать туда. Татары навалились всей силой!

Наконец-то! Народ уже весь извёлся, ожидая команды атаковать. Ведь бой идёт буквально в двухстах шагах, и сложно удержаться, дабы не полезть помогать нашим. До появления вестового Кольцов-Мосальский затребовал два из трёх отрядов, расположившихся в резерве. Значит, дело жаркое, если он решился отправлять на помощь царя с охраной.

Но никто не суетился. Люди здесь собрались бывалые, кроме рынд и меня, все успели побывать на войне. Дунин вообще воюет с юношеских лет. Поэтому бойцы быстро проверили оружие, взгромоздились на коней и отправились вслед за гонцом.

После того как отряд вышел на открытое пространство, меня сразу взяли в коробочку, выполняя приказ поляка. Я же не отрывал взгляда от развернувшейся картины. Татары начали форсировать Дон в трёх местах, расположенных примерно через триста метров друг от друга. На противоположном берегу скопились огромные массы людей, и стало понятно, врагов гораздо больше, чем мы ожидали. Они тоже умеют маскироваться. Изначальный расклад был примерно пятеро басурман на одного русского воина. Но оказалось, что врагов раза в два больше. Даже с учётом того, что мы на крутом берегу, расклад весьма сомнительный.

Часть степняков, прямо на лошадях спускалась в воду, забравшись немного выше, дабы течение принесло их к удобному подъёму, защищаемому нашим отрядом. Остальные враги активно стреляли из луков. Не сказать, что стрелы падали тучами, но пару разведчиков, фланирующих по склону, уже зацепило.

— Бьём по очереди, — раздался спокойный, но громкий голос Дунина, — Выходим по три десятка разом, даём залп из карабинов, и сразу на перезарядку. Далее следующий отряд. Получится четыре ряда. Кода басурмане приблизятся и начнут лезть на берег, стреляем из пистолей. Затем берём нечестивцев в сабли. Уходим по приказу, и не надо геройствовать. Наша задача — вывести врага на засаду. Вперёд!

А далее началась карусель, наполненная пальбой, ржанием коней и криками людей, потонувшая в пороховом дыму. Мне тоже давали стрельнуть, но по бокам чуть впереди всегда располагались охранники. Не скажу, что татары дрогнули, но судя по усилившимся воплям с противоположного берега, наша стрельба оказалась действенной. Дистанция до противника небольшая, плюс, скученность. В такой ситуации сложно промахнуться.

Дудин следил за ходом боя и через некоторое время выставил резервный десяток, состоящий из наших лучших стрелков, дабы те выбивали успевших приблизиться татар. Ребята спешились, а за ними расположились слуги, перезаряжавшие ружья. Меткая пальба не осталась без внимания, и на заросли, где засели снайперы, посыпались стрелы. Но все они вязли в густых кронах невысоких деревьев и кустарника. Да и сложно определить местонахождение бойцов, так как густой дым окутал всю нашу позицию.

После очередного подхода, когда я уже порядком вымотался и оглох, Иван скомандовал отбой.

— Отходим и проверяем оружие, — прокричал Дунин, — Сейчас начнём бить из пистолей. Готовы? Начали!

И смертельная карусель возобновилась! Я старался не смотреть на противоположный берег. Вся река перед нами буквально кишела живыми и мёртвыми кочевниками. Орали раненые люди и лошади, наши воины тоже не отставали, встречая криками удачные выстрелы. Не скажу, что Дон окрасился в красный цвет, но картина открывалась жуткая. Множество татар достигли небольшого пляжа, расположенного перед нами, но их перестреляли, как куропаток. Сейчас это полуживое месиво мешало остальным врагам вылезти из воды. А нам только это нужно!

Два раза стрелы чиркнули по доспеху. Второе попадание оказалось ощутимым, заставив меня дёрнуться и пальнуть в молоко. Обе стрелы задели наплечники, и я сразу мысленно поблагодарил заботливого Савву. Дядька находился рядом, но не стрелял, а контролировал мой тыл. Мы пока обходились без убитых, но были раненые, в том числе лошади, которые жалобно ржали. Людей относили к телегам, которые подогнали, послушав мой совет. Там бойцов должны перевязать, а затем отвезти в лагерь. Не уверен, что тяжёлые выживут, так как у хирургов хватает работы. Ведь основную засаду штурмует более многочисленная орда.

Между тем на берег начали выскакивать первые кочевники, которых мы просто снесли дружным залпом. Многие враги проплывали мимо, толчея не позволяла им выбраться на берег. Далее берег такой крутой, значит, незваных гостей встретят другие русские отряды у следующего пляжа. Хорошего отдыха! На том свете, конечно!

— Отходим! — раздаётся новый приказ Дунина, — Бахмиотов? Подарки готовы?

Пока наш отряд отступал в укрытие, к берегу подбежали шесть бойцов, волоча три бочонка со вставленными фитилями. Поляк решил не вступать с татарами врукопашную, о чём сообщил нам во время перезарядки. Зато у нас есть несколько мин, представляющих собой бочонки с порохом, начинённые свинцом.

— Бросай первый! — звучит очередной приказ, — Укрыться!

Через несколько секунд раздался мощный взрыв, изрядно тряхнувший берег. Как бы нам не свалиться всем скопом в реку. Раздавшиеся следом крики боли и ужаса, пришлись по нраву русским воинам. Взмыленный и грязный народ встретил удачный взрыв радостными возгласами. Я же подъехал к Савве, внимательно осматривающему мои доспехи и коня. Вроде, кроме двух попаданий, ничего не было. И лошадка обошлась без ран.

— Раненых увезли? — спрашиваю дядьку, а за спиной раздаётся новая команда Дунина.

— Да, государь. Уже отбыли и телеги до пушкарей доберутся едва ли не раньше нас.

Это хорошо! Нельзя бросать своих, даже мёртвых по возможности нужно уносить с поля боя, дабы похоронить по-человечески.

— Осечка, мать её! Бросайте следующую! — снова раздались приказы Ивана.

На этот раз грохнуло так сильно, что некоторые кони встали на дыбы, и испуганно заржали. Кто-то упал на землю, другие громко выматерились. В общем, хаос в чистом виде. Зато новые вопли раненых басурман примирили народ с небольшим дискомфортом.

— Уходим! — звучит новая команда, и мы направляемся в сторону артиллеристов.

— Хорошо мы разозлили поганых! Почитай, половина орды уже бросилась вплавь. Думали нас числом задавить, — Дунин уже оказался рядом и делился впечатлениями.

Обычно Иван ведёт себя сдержанно. А сейчас просто сияет от счастья. Вот не любит человек степняков, и мало кто его осудит.

— Не успеваем! — командир начинает останавливаться, а следом весь отряд, — Людей князя настигают, надо помочь. Государь, отправляйся с рындами и пятёркой охраны к пушкарям. Мы сами…

— Ещё чего! Приказывай, полковник, пока время не упущено, — восклицаю посмурневшему поляку.

Тот долго не думал, и наш отряд быстро развернулся, устремившись в сторону людей Кольцова-Мосальского, которых настигал авангард татар. Нормальных проходов к засаде здесь мало. Поэтому русские воины были ограничены в манёвре, уводя басурман за собой по извилистому пути.

Конечно, нас заметили, но было слишком поздно. Для врага, конечно. Никогда не думал, что удар тяжёлой кавалерии настолько страшен. Наш отряд с грохотом вклинился в толпу степняков, попытавшихся перестроиться. Снова раздались крики боли умирающих людей и коней, а также звон клинков. Через пару минут рявкнул ружейный залп, вызвавший новую порцию визгов поганых. Позже я узнал, что не растерявшийся Кольцов-Мосальский сумел перестроить свой отряд, зашёл противнику во фланг и сделал несколько залпов из наличного огнестрела.

В этой сшибке я даже саблей махнуть не успел, настолько яростно воины врубились в толпу татар. Тут ещё подоспевший залп людей князя. Естественно, меня окружали со всех сторон рынды и охрана, но ведь это сражение. Всякое может произойти.

Тут раздался рык Дунины, с трудом удалось понять, что он приказывает атаковать новую группу басурман. Кто же против? Постепенно меня поглотил азарт битвы, и куда-то пропал даже намёк на инстинкт самосохранения.

Разобравшись с преследователями, мы врубились в следующие порядки неприятеля. А вот здесь пригодился год тренировок и прошлые навыки Феди, бывшего отличным наездником. Фехтованием молодой царь тоже не пренебрегал.

Вокруг пыль, гам, крики, ржание, одиночные выстрелы и вдруг передо мной появляется всадник, оскалившийся, будто хищник. Басурманин делает богатырский замах, а я машинально тычу его саблей в рожу. Получилось удачно, клинок прошёл насквозь, а обратным движением почти снёс голову, повисшую на левом плече татарина. Но мне не до рассматривания поверженных врагов. Далее я действовал как машина, без остановки работая саблей, войдя в смертельный ритм. Взмах. Удар. Взмах, обманное движение. Удар. Взмах, клинок врага со звоном отскакивает от наплечника. Не успеваю ударить в ответ, как находящийся справа Апраксин срубает басурманина.

Постепенно пришло понимание, что мы увязли в плотных рядах противника. Хотя сила с выучкой на нашей стороне, но и враг гораздо сильнее недавно уничтоженного отряда. Мелькнула мысль, что перед нами какие-то странные татары. Эти больше похожи на кавказцев или турок, да и вместо халатов с кожаными куртками, на них неплохие доспехи. Князь вроде говорил про черкесов? Только думать бою вредно, вот и меня чуть не достали. Снова помог рында, на этот раз успел Голицын.

Вдруг раздался новый залп, насколько я понял, князь пытался помешать противнику обстреливать нас из луков. Пару раз достало и меня. Один раз что-то чиркнуло по навершию шлема, едва не сбив его, отозвавшись болью в шее. Затем мне чуть не выбило левое плечо, и я в который раз поблагодарил Савву. Странно, но мне показалось, что удар пришёлся со спины или сбоку. Но впереди показался новый враг, и я откинул все мысли в сторону. Ещё и татарин смог меня удивить. Обменявшись ударами, сразу пришло понимание, что воин — хороший рубака, ещё и скакуном управляет мастерски. Бейся мы на дуэли, то Федю порубили на капусту. Только здесь жуткая свалка и личные навыки бойца нивелируются обстановкой. Ну и я не растерялся, быстро вытащил пистолет и разрядил его в скорчившее презрительную гримасу лицо. Какой эстет! Он чего, возомнил себя на рыцарском поединке? Убираю разряженный ствол, достаю второй и сшибаю басурманина, подобравшегося к беззащитному боку Гаврилова. Глава разведчиков ошалело посмотрел на меня, но я уже занялся следующим врагом.

Громко прозвучал горн, временно заглушившего шум битвы.

— Уходим! — рёв Дунина пронёсся над всем полем, — У кого заряжены пистоли десять шагов назад и разворачиваемся! Прикрываем раненных.

Подчиняюсь команде поляка, не знаю, как насчёт десяти шагов, всё-таки я верхом, но метров на двадцать мы отошли. Разворачиваюсь, и по команде мы даём залп в толпу татар. Мельком обращаю внимание на поляну, усеянную телами людей и лошадей. Кто-то ещё шевелится, иные издают крики боли, а один раненый конь безуспешно пытается встать, а издаваемые им звуки похожи на плачь ребёнка. Жутко!

— Назад! — приказ Ивана выводит меня из ступора, да и кто-то схватил меня за плечо, заорав, — Государь, надо уходить.

Оно и правильно. Из зарослей начали появляться всё новые толпы татар. Теперь уже нас могут просто перебить, задавив силой.

Далее я наблюдал за происходящим, будто со стороны. Вот отряд несётся в сторону засады. Хрипят измученные лошади, звенит амуниция, топот десятков копыт сливается в единый гул, а я пытаюсь нормально дышать, отхаркивая вездесущую пыль. Надо продержаться ещё немного и взобраться на небольшой пригорок, где окопалась наша артиллерия.

Следующий кадр — это крики радости людей, только что избежавших смерти. Смотрю в грязные и окровавленные, но счастливые лица, и сам не могу сдержать улыбки. Наверняка я сейчас выгляжу жутко, ещё и этот оскал, сковавший лицевые мышцы. Главное — не паниковать и не истерить. Теперь мне понятно, что такое отходняк после битвы, когда человек прошёлся по грани. Только царю не положено показывать эмоции. Я персона культовая, почти сакральная. Гы!

Вдруг за спиной рявкнул дружный залп десятков орудий, аж вздрогнула земля. Это мне так показалось, просто у артиллеристов получилось пальнуть слитно. Бедные мои барабанные перепонки, надеюсь, слух восстановится. В ушах стоит звон, и, кажется, будто я надел на голову банку, а не шлем. Очередной залп и крики людей. Чего там твориться у татар, не знаю. Надеюсь, что поганым очень плохо. Нарваться на два десятка выстрелов картечью в упор — это страшное дело!

Сползаю с коня и чуть не падаю, оперившись на подскочивших рынд. Ноги попросту отнялись. Прошедшая схватка оказалась слишком сильным для них испытанием. При помощи парней бреду в сторону навесов, как весь лагерь начинает громко орать.

— Наши! Наши!

Поворачиваюсь и вижу, как слева в разрозненные вражеские порядки врубается клин из русской конницы. Более того, в тылу татар началась какая-то возня, и раздались многочисленные выстрелы. Мы расположились выше схватки, но из-за пыли и пота, разъедающего глаза, видимость оставляет желать лучшего.

— В клещи взяли басурман! — заорал Ванька Трубецкой, взобравшийся на единственное в округе дерево, — Дрогнули татары. Бегут!

— В седло! Добьём поганых! — слышу новый рык неугомонного Дунина, — Государь на вас. Только попробуйте его отпустить!

Это поляк крикнул уже рындам и пятёрке охраны, тут же окруживших меня. Сам Иван, даже не думавший спешиваться, развернулся и устремился в сторону неприятеля, возглавляя наш поредевший отряд.

А я в бой уже не рвусь. Хватит мне приключений на одно место. Но признаюсь честно, бодрит. Это мягко сказано! Никогда в жизни я не испытывал такого эмоционального всплеска. Ощущений круче любого секса, поверьте.

— Государь, Фёдька ранен. Хотели его к доктору везти, но он требует тебя, чего-то сказать хочет, — протараторил подбежавший Трубецкой, уже слезший с дерева.

Я собрался избавляться от доспехов и осмотреть тело не предмет ран. После радостной новости вдруг навалилась усталость, аж в глазах потемнело. Ещё и заболели многочисленные ушибы, и я чуть снова не упал. Благо Савва с Апраксиным усадили меня на раскладной стульчик. Поэтому надо осмотреть, что со мной произошло.

Но ради самого младшего из рынд, которому ещё нет шестнадцати, можно перетерпеть любую боль. Отмахиваюсь от дядьки, пытавшегося меня остановить, и, опираясь на Ивана, встаю на ноги.

Троекуров лежал в тени небольшого деревца, на заботливо подложенном плаще и валике для головы. Выглядел юноша плохо, лицо бледное, броня в крови и царапинах, на лбу испарина. Рядом суетился Митька Голицын и слуга юного князя.

— Государь, — Федька улыбнулся растрескавшимися губами, когда я опустился рядом, — Значит, я смог! Сзади стреляли в тебя, два раза. Свой. Петька Т…

Рында надсадно закашлялся и застонал.

— Я…– пытался он продолжить.

Но мне и так всё ясно. Пазл давно сложился, не хватало только последнего фрагмента.

— Молчи. Тебе нужно беречь силы, — кладу руку на сухие губы юноши.

— Где Келлерман? — обращаюсь к стоящему рядом Савве.

— Князя врачует. Ему стрела сбоку прилетела и доспех пробила. Остальные два доктора раненых в госпиталь повезли. Звать немца?

— Нет! Тащи мой мешок. И распорядись, чтобы несли воду тёплую и быстрее!

Народ тут же забегал. При помощи Апраксина снимаю бахтерец, морщась от боли, и едва сдерживаю крик. Но надо терпеть. А ещё прочь в сторону все мысли, придётся самому делать операцию. Мальчик не должен умереть из-за моей самонадеянности и эгоизма. Разбираться с врагами будем после.