Сын Тишайшего-2

Глава 10

— Садитесь, чего встали? — киваю трём вельможам, мнущимся у порога. — Вы тоже, надо всё верно записать. Сразу состряпаете указ, который я подпишу.

Это уже приказ для Щукина с Колычёвым. Секретари, как всегда, ютились возле своего столика, где вели протокол заседаний. Чего-то у меня сегодня плохое настроение. Всю ночь ломило ноги. Несмотря на боль, с утра я сделал очень интенсивную гимнастику, а после совещания у меня конная прогулка. Причиной моего недовольства как раз является одна из поездок верхом.

Верховая езда — штука приятная. Только попробуйте проехаться по нынешней Москве весной. Про загородные дороги лучше промолчать. Вот и я накатался, накопив немало негатива. А причина моего раздражения — грязь. Она меня просто достала! Вернее, это один из поводов. Всё намного сложнее.

Сегодня среди вызванных вельмож — Голицын, Змеев и Шакловитый[1]. Первых двух я вижу часто, но и глава Стрелецкого приказа давно привлёк моё внимание. Я более или менее разбираюсь в людях, уж профи от балабола точно отличу. И Фёдор Леонтьевич относится к людям дела.

— Как доехали? — спрашиваю недоумевающих гостей, когда все расселись. — Смотрю, Василий Васильевич приехал на повозке, а остальные верхом. Долго вам слуги сапоги чистили? И наверняка чистые кунтуши подали?

Военные не могли понять, чего я от них хочу, в отличие от Голицына. Князь вообще умён и сообразителен. Но сейчас нет времени для пустопорожней беседы.

— А я вам отвечу. Вся Москве и её окрестности после таяния снега утопают в грязи. Вы мне ответите, мол, так испокон веков было. Возможно. Но времена меняются, и то, что было приемлемо пятьдесят лет назад, ныне просто стыд и срам.

Делаю небольшую паузу, чтобы расслабиться. Будто почувствовав моё желание, Савва тут же подаёт мне чашу с квасом. Пара глотков, вдох-выдох, и я в порядке. Нечего срывать недовольство на достойных людях. Тем более что я нервничаю совершенно по иной причине.

— Ладно бы просто слякоть, то дело житейское. Однако город погряз в дерьме. Москвичи частенько выливают нечистоты и помои прямо в уличные канавы, предназначенные для стока воды. Многие даже не выкопали нужники и гадят, где попало, — брезгливо морщусь, описывая подробности. — И хорошо, что зимой это непотребство незаметно, морозы помогают. А вот после таяния в город невозможно заехать. Стоит такая вонь, аж глаза режет. А ведь это прямой путь к распространению всякой заразы, что уже бывало не раз. Ведь народ пьёт эту грязную воду, черпая её из колодцев. Но это ещё не всё. Почему не убирается снег? Зимой в некоторые проулки нельзя въехать, там посреди целые горы льда. Самое же любопытное начинается весной. Когда по улицам нельзя передвигаться из-за разлива и вездесущей грязи. За зиму бревенчатая мостовая, где она есть, приходит в полную негодность. Однако мощёных улиц в городе раз-два и обчёлся. А каменные у нас только Патриаршее подворье и Соборная площадь. В Кремле хоть есть добротные отводы, и никто не тонет в вонючей жиже, как остальные горожане.

— Государь, то нам ведомо. И разговоры про обустройство улиц возникают каждую весну, как начинается таяние снега, — произнёс Шакловитый, сначала посмотрев на молчавших коллег. — Чем мы можем помочь?

А вот это деловой разговор! Понятно, что Голицын и Змеев не хотят взваливать на себя дополнительную нагрузку. Значит, загрузим главу Стрелецкого приказа. Остальные тоже будут работать, никуда не денутся.

— У меня больше вопросов к главе Разрядного приказа, в чьём подчинении находится и Москва, — киваю на Змеева, который совмещает руководство сразу двумя ведомствами. — Но и стрельцов мы задействуем.

— Государь, так ведь за столицу отвечает князь Черкасский[2], — нарушил молчание Голицын. — Не получится ли столкновения между разными ведомствами?

Василий Васильевич так дипломатично намекает на возможный конфликт с набравшим немалую силу Черкасским. Мне кабардинец не по нраву. За какие такие заслуги его осыпали милостями после окончания войны с османами? Вроде многие военачальники проявили себя не хуже. Да и до этого князь ничего выдающегося не показывал. Но почему-то попал в фавор к Алексею Михайловичу, а затем к Феде. Ещё князь настырно пытается просунуть своего сына в ближний круг Ивана. Оно дело понятное, и многие бояре занимаются тем же. Но есть в Михаиле Алегуковиче какая-то червоточинка. Вроде он храбр и умён. Сложно объяснить, но я ему не доверяю.

Насчёт московских дел ему было отправлено письмо с приказом указать порядок действий по улучшению инфраструктуры города. В ответ прибежал сам князь и наплёл какую-то несуразицу, надавав множество обещаний. Прошла неделя, но особых изменений я не заметил. Значит, задействуем другие ведомства, в том числе непосредственного начальника Черкасского — Венедикта Змеева.

Хотя после бунта у меня были мысли приблизить Михаила Алегуковича. Только тот повёл себя излишне прагматично, заранее меня похоронил и переметнулся в стан Натальи Кирилловны. То есть сделал ставку на продавливание Петра в качестве царя. Таких персонажей среди бояр хватало, поэтому я отодвинул их подальше от братьев и своей персоны. Не люблю интриганов.

— В России пока я решаю, противостоять кому-то или нет, — с усмешкой смотрю на вельмож. — Каждый получит свой участок, и после моего возвращения будем делать выводы. Здесь прожект Алексея Прозоровского[3]. Он жил и учился в Европе, знает много о фортификации с градостроительством. Мне пришлась по душе его затея, но надо её поддержать со всех сторон.

Передаю объёмную папку с документами Змееву, как фактическому военному и гражданскому губернатору Москвы. По сути, это не так. Действующую систему управления пора менять, а то невозможно найти ответственного, когда начинаешь проверку или поручаешь чиновнику какое-то дело. Голицын сейчас де-факто глава правительства, что признают даже его недруги из Думы. Вот пусть вдвоём и работают. Вернее, под начальством князя, с которого и будет главный спрос.

— Основную затею Алексея Петровича я озвучил. Необходимо запретить горожанам вываливать отходы в канавы и московские ручьи с реками. Далее, надо засыпать Алевизов ров, который давно превратился в мусорку. После чего Красную Площадь замостят камнем. Также нужно обдумать, как убрать Неглинную под землю. Пусть Прозоровский с помощниками сам решает, что он будет делать с плотинами на реке и куда девать мастерские, на них работающие. Пока пусть обустроит добротную набережную, обложив берег камнем. Вдруг не получится сразу обуздать стихию, или это слишком дорого, а мне хочется, чтобы вокруг Кремля было красиво. Одновременно приказываю замостить камнем главные улицы Москвы и создать ливнёвку, дабы вода спокойно уходила после дождей и таяния снега. И не забудьте про деревянные дорожки для пешеходов, которые почему-то перестали строить на половине улиц.

Понятие «тротуар» пока до России не дошло, но присутствующие меня прекрасно поняли. Слово снова взял Шакловитый, который отличался въедливым подходом:

— Государь, а как быть с деньгами? Такое строительство — дело дорогое.

Я бы сам хотел знать, где взять побольше финансов. Идей у меня хватает, а вот ресурсов недостаточно.

— Князь Одоевский приболел, но он знает о моих намерениях. Большая казна выделит часть средств. А вот далее начинается самое любопытное. Деньги есть, но их надо добыть, что сделать легко и одновременно трудно, — тут все уставились на меня с недоумением.

Неужели они решили, что царь разгадал секрет философского камня? Кто против? Только это фантастика.

— Судя по прочитанным мной грамотам, за последние три года на ремонт дорог и мощение улиц Москвы была выделена сумма, на которую можно вооружить и содержать пять солдатских полков. Ещё и на пару сотен рейтар хватит. При этом особых изменений в столице я не заметил. — Народ разочарованно выдохнул, будто действительно ожидал услышать о волшебном способе добычи денег. — Поэтому всё в твоих руках, Венедикт Андреевич. Завтра выйдет указ для Разбойного, Сыскного и Тайных дел приказов, чтобы они начали проверки. Будете действовать все вместе. Такие наглые растраты нельзя оставлять безнаказанными. Понимаю, что всё найти не удастся, но главных воров необходимо разыскать, а их имущество изъять в казну. Там как раз хватит на мощение и много чего другого.

Делаю небольшую паузу. Судя по лицам, главы приказов не в восторге от услышанного. Понять вельмож можно, ведь им придётся арестовывать важных людей, пусть и не самую верхушку. Я потому и создаю что-то вроде оперативного штаба, куда войдёт ещё старший Одоевский и главы силовых ведомств. Многого от правоохранителей я не жду, но здесь им придётся выполнять постановление вышестоящего начальства, то есть штаба, уполномоченного царём. А его нельзя игнорировать без веских причин.

Заодно проверим людей на вшивость, и бояре передерутся. Надо периодически разжигать внутренние склоки среди аристократии, иначе она начинает маяться дурью и интриговать. Чего-то мне не нравится обстановка в Думе и высшем свете. Очень похоже на затишье перед бурей. Вот и взбодрим честной народ.

— Но есть проверенный способ получения серебра из дерьма, — присутствующие снова вскинулись, пытаясь понять, шучу я или нет. — Его изобрёл римский император Веспасиан[4], доказавший в своё время, что деньги не пахнут. Каждого нарушителя, отказывающегося выкопать правильные выгребные ямы и выливающего нечистоты в стоковые канавы, мы будем наказывать деньгой. Сначала малой, а затем большой. Особо непонятливых лишим домов и сошлём в деревню. Пусть в поле или в лесу гадят.

— Народ взбунтуется, государь, — сразу произнёс Голицын. — Ещё не забыт мятеж стрельцов, а многие вспомнят Медный бунт. Или не дай бог, бесчинства Стеньки Разина.

Присутствующие дружно перекрестились, показывая серьёзность опасений повторения восстания. А мне ведь это и нужно. Если не резать по живому, то о наведении порядка можно забыть. Затея с обустройством города — это видимая часть айсберга. Я здесь тоже поднаторел в интригах. Поэтому приказы получат сразу несколько взаимосвязанных заданий. Хотя грязь меня действительно достала и столицу надо облагораживать.

— Теперь мы переходим ко второй части прожекта, — отвечаю, улыбаясь. — По спискам только в Москве и окрестных городах под восемнадцать тысяч стрельцов. Хотя боеспособность этого войска сомнительная. Потому я и не беру его в поход.

На самом деле — это ложь. От стрельцов давно пора избавляться, проведя кардинальные реформы.

— Твоя задача, Фёдор Леонтьевич, разделить стрелецкие полки на части, и поставить перед ними следующие задачи, — смотрю на подобравшегося Шакловитого. — Нам необходимо взять под надзор все реки и волоки Ярославского Поволжья. Также служивые люди обязаны следить за основными шляхами, в первую очередь Владимирским, Тверским, Стромынским, Смоленским и Троицким. Тысячи людей туда кидать без надобности, но нужны заслоны, отвечающие за определённый отрезок пути. Однако основная цель — это очистка Волги от Твери до Нижнего Новгорода. Далее уже будут действовать тамошние воеводы, которые получат отдельный наказ.

Лицо боярина хмурилось по мере понимания объёма работ. Только и это ещё не всё.

— Вторая задача — это обеспечение указа о чистоте. Именно стрельцы должны следить, чтобы горожане не гадили и выкопали нужники в ближайшее время. Заодно излишне буйные людишки успокоятся. Мы ведь никого в Москве не держим, что надо донести до народа. Коли тебе не нравятся новые порядки, то Россия большая и городов в ней много. Скатертью дорога, как говорится.

Такой поворот присутствующим тоже не понравился. Моя задумка в принципе выводит множество людей из зоны комфорта, точнее — самоуспокоенности. А народ здесь простой, может и за топоры схватиться.

Кстати, здесь в любом случае возникнет конфликт интересов. Многие стрельцы неслабо так вросли в столичную торговлю и ремесленное производство. Сами они бузить не станут, разве что займутся саботажем. Но точно воспользуются моментом и будут внимательно следить, дабы остальной народ, особенно их конкуренты, исполнили все пункты указа.

— Третья часть моего наказа более лёгкая, но в этом заключается сложность. Хватит стрельцам бездельничать и заниматься своими лавками. Нам нужны тысячи людей на ремонт дорог и строительство Всехсвятского моста. Последний я желаю видеть готовым в следующем году. Для этих работ требуется более трёх тысяч человек. Вот пускай ратники и трудятся. Мучить людей не нужно, надо определить наряды по три дня в неделю. Так и будем менять тех, кто несёт службу и занимается стройкой. Вот тебе подробное описание, куда и сколько людей необходимо отправить. Приказ каменных дел уже подготовил припасы, палатки, инструмент и повозки. Осталось только направить людей. Житный приказ также выделил провизию для стрельцов. Что касается застав в Поволжье, то они тоже определены и отмечены на карте. Это уже твоя ответственность, Венедикт Андреевич. Надо будет обеспечить стрельцов добротным обозом и наладить конные дозоры, которые заодно станут ловить шибко быстрых татей.

Передаю новые папки изрядно озадаченным Змееву и Шакловитому. На самом деле работа шла давно, и приказ о готовностях интересующие меня части получили. Два стрелецких полка в том числе. Здесь я понадеялся на знания Гаврилова, который ручался именно за этих людей. Им и нести службу ближайшие пять месяцев в Поволжье.

— Если есть вопросы, то задавайте, — решаю закончить совещание.

Вернее, была у меня такая надежда, но она не оправдалась. Более трёх часов меня изводили вопросами. И надо сказать, что всё по делу. Присутствующие чиновники — слишком толковые ребята, чтобы заниматься саботажем или пытаться переложить ответственность. Они именно что уточняли детали предстоящих работ, определяли полномочия и делили сферы ответственности. Пришлось прямо в кабинете набросать и подписать семь дополнительных указов, дабы не возникло конфликтов между разными ведомствами.

Все сошлись во мнении, что руководить всем прожектом будет Голицын, как наиболее авторитетный вельможа. А главное — человек дела. Князь не всегда добивается должного результата или может наделать ошибок, только Василий Васильевич всегда выполняет приказ.

Люди уже ушли, а я всё обдумывал правильность прожекта. Тут зашла Аксинья, посмотрела на меня с укором, но ничего не сказала. Нянька переживает, что я перенапрягаюсь. Но куда деваться? Дела растут как снежный ком. Поэтому пришлось просто выпить настойку и пообещать идти на прогулку. Надо чаще разминать ноги, которые напоминают о себе тупой болью.

Откидываюсь на спинку кресла и закрываю глаза. Ещё раз пробегаюсь по плану, прикидывая, где могут возникнуть сложности. Если быть честным, то везде. Ведь под видом ремонта дорог и охраны торговых путей в ближайшие месяцы произойдёт самая настоящая встряска общества.

Начнём с того, что я стравил между собой боярские группировки и часть армии. Вельможи не смогут открыто игнорировать указы царя. Здесь Дума и участвующие в прожекте ведомства поставлены перед фактом. Естественно, многие саботируют работу или отнесутся к ней наплевательски. Таковы нынешняя система и подбор кадров. Глупо требовать от неподготовленных людей выполнения столь серьёзной задачи. И понятно, что вельможи будут друг другу всячески вредить. Конфликт интересов никто не отменял. Ведь ещё придётся решить, кого из казнокрадов выдать. Да, бюджет Москвы начали разворовывать не в XXI веке, а гораздо раньше. В общем, я основательно разворошу боярский гадючник.

Армия же в лице конных частей будет конфликтовать со стрельцами. На них мало надежды, кроме двух полков, которые отправятся в Поволжье. Остальные точно провалят все поручения, и не удивлюсь, что вместо охраны торговых путей начнут обирать купцов. То же самое произойдёт и со строительством. По моим прикидкам, в лучшем случае пятая часть служилых займётся делом.

Для чего всё это нужно? И почему именно в моё отсутствие? План простой, как лом. России срочно нужны реформы. Так получилось, что государственная машина забуксовала. Множество ведомств, часто дублирующих друг друга, просто хоронят любые начинания. Нужно менять структуру управления. Только Дума на это не пойдёт. Именно для этого я и хочу основательно перессорить бояр, чтобы оказаться третейским судьёй. И моё решение будет во благо страны, а не какой-то группировки. «Разделяй и властвуй» придумали не вчера.

То же самое касается стрельцов. Они попросту не нужны в таком количестве. России необходима нормальная полиция, которая и будет формироваться из бойцов устаревшей структуры. По такому же принципу я хочу создать инженерно-сапёрные войска. Ведь не просто так немалая часть стрельцов направится строить дороги и мост. Помимо всего прочего, меня посетила идея набора кадров для будущей реформы управления и раздела страны на губернии. Где ещё взять множество толковых людей? Ведь на местах потребуются полицмейстеры и уйма мелких чиновников. Надежды на старые кадры у меня мало. Люди Гаврилова уже составили немалый список из трёх сотен человек, на кого можно положиться. Проверим их в деле и добавим новых, которые проявят себя с лучшей стороны.

Получается этакая кадровая революция. Бояр также ждут перемены, но с ними придётся действовать нежнее и договариваться.

Конечно, за всем процессом будут наблюдать подобранные людишки, записывать и сообщать о явных непотребствах.

Именно для этого все дела должны пройти в моё отсутствие. Чтобы люди показали свои лучшие или худшие качества. Мне будет легче принимать кадровые решения, не боясь кого-то обидеть. Так будет честнее, и это должны видеть люди, дабы убедиться в справедливом решении царя. Сейчас не получится завинтить гайки. Мне даже не позволили казнить Дулову, отправив разбойницу в монастырь. И всё под благовидным предлогом.

Для того я и увожу с собой немало боеспособных полков. По возвращении будет легче договариваться. Вернее, есть у меня подозрение, что в столице начнутся волнения, если не бунт. В этом случае бояре станут более сговорчивыми.

Плохо, что в итоге моего эксперимента пострадают простые люди. Когда в России бывало иначе? Тот же налог на дерьмо в лучших традициях великого римлянина точно приведёт к возмущению. Но и здесь надо выявить наиболее незаконопослушную часть населения. Я серьёзно намерен выселить всякое быдло и люмпенов из столицы. Может, трудовые лагеря для них открою, посмотрим. Шлака в городе очень много. Несмотря на разгром разбойничьих шаек, криминальных происшествий хватает. Хотя прошедшая зима оказалась наиболее спокойной за долгие годы. Вот и необходимо довести дело до логического конца.

В общем, я решил основательно взболтнуть общество, чтобы поднялась вся пена. Полная очистка невозможна, но это будет хорошим ударом по различной вольнице и укреплением моей личной власти.

Меня беспокоит только религиозный фактор. Если полыхнёт мятеж и иерархи его направят против раскольников, то это будет жесть. Гражданская война в нынешних условиях невозможна, но прольётся просто море крови.

Ладно, хватит рефлексий. Сейчас у меня верховая прогулка. Затем надо побеседовать с братьями, вернее, дать им наставление. Заодно оглашу семье завещание. И можно в поход. А там будет как будет.

[1] [1] Фёдор Леонтьевич Шакловитый (1640–1689) — русский государственный деятель, думный дьяк (1676–1686), думный дворянин (1688), окольничий (1689), глава Стрелецкого приказа (1682–1689), сторонник и фаворит царевны Софьи Алексеевны.

[2] Князь Михаил Алегукович Черкасский (1641–1712) — государственный деятель времён царей Алексея Михайловича и Петра I. Сын кабардинского князя Алегуко Сунчалеевича и внук служилого князя Сунчалея Канклычевича. Стольник (1668), воевода в Великом Новгороде (1674–1675), боярин (1678), воевода в Казани (1681), наместник Казанский и Ярославский.

[3] Алексей Петрович Прозоровский (?—1705) — сподвижник Петра I, участник Азовских походов и Северной войны. Совместно со стольником Иевлевым и фортификатором Георгом Резе занимался устройством на Линском острове Архангельской Новодвинской крепости, которая в 1701 году (еще в недостроенном состоянии) участвовала в отражении шведского флота, направленного Карлом XII для разграбления Архангельска и его окрестностей. Происходил из княжеского рода Прозоровских — сын стольника Петра Семёновича Прозоровского.

[4] По преданию, Веспасиан ответил так своему сыну, будущему императору Титу, когда тот упрекнул отца в том, что тот ввёл налог на общественные туалеты. Тогда Веспасиан взял монету из первой прибыли, поднёс её к носу сына и спросил, воняет ли она. «Нет», — ответил Тит. «А ведь это деньги с мочи», — сказал Веспасиан.