Сумеречный охотник #2

Глава 19

Когда мы покинули пределы Тёмного Сумрака, и все три «слоя» оказались позади, я, всё ещё не веря в успех, оглянулся. Громада Осколка, затянутого клубящейся тьмой, возвышалась на фоне ясного неба как нечто чужеродное — чем, собственно, оно и было…

Впрочем, я разглядывал не масштаб рухнувшей части космического корабля, а смотрел, не послали ли за нами погоню…

— Не веришь, что выбрались? — перехватив мой взгляд и перекрикивая ветер, спросила Мисти.

Я только кивнул, и вновь настороженно посмотрел назад, но… Там по прежнему никого не было.

И это было удивительно… Даже несмотря на враньё блонди, на то, что её так спокойно приняли, на то, что меня никто не проверил, я до последнего думал, что вот сейчас-то всё и посыпется… На нас набросятся эти тахай, и…

Перед тем, что будет дальше, моя фантазия пасовала — особенно в свете того, что я увидел и узнал.

Но нет, всё получилось. Когда мы остались в зале одни, Мисти объяснила, что примерно мне нужно искать, и менее чем через полчаса я умудрился «присоединиться» своей магией к энергоструктуре Осколка.

Это было невероятное ощущение, неописуемое! Я чувствовал столько силы… Мне хотелось использоваться её всё, хотелось раствориться в ней…

И хорошо, что Мисти, к которой я тоже «присоединился» энергетически, но заранее, направляла меня, иначе уверен — я сошёл бы с ума.

В общем, центральная часть огромного круглого стола взмыла вверх, разделилась на множество сегментов, и оттуда ко мне подплыл металлический прямоугольник. Взяв его в руки, я ничего не почувствовал, но Мисти сказала, что всё в порядке — освоить его мне придётся позже.

Затем мы провели на первом слое с народом блонди ещё часть дня. Она общалась со своими людьми, обрадованными возвращением своей императрицы, осмотрела устройства, которые удалось восстановить Джахану, поговорила с ним и другими высокопоставленными тахай, накидала план объединения Осколков…

Я поражался, что они верят всему, то она им говорит! Девчонка врала напропалую и стелила так гладко, что кто-то из них должен был заподозрить что-то неладное!

Но нет… Они решили, скоро их заключению придёт конец, и лишь радовались тому, что в самое ближайшее время обретут ту жизнь, о которой так давно мечтали…

Поговорить об этом с блонди я решился лишь на привале, когда мы, отмотав на байке почти десять часов, оказались очень далеко от Осколка и разбили лагерь в небольшом овраге, в стороне от дороги.

— Слушай, Мисти, я… Хочу сказать тебе спасибо.

— За что?

— Ради меня ты обманула своих тахай… Свой народ. Не каждый пошёл бы на подобное.

— Ну знаешь, — она фыркнула, выдернутая моими словами из раздумья, — Это было несложно. Мой народ патологически неспособен лгать, а потому и обман не чувствует. Кроме того, у меня были причины так поступить.

— Например?

— Во-первых — ты мне нравишься.

— Это взаимно…Императрица, — оскалился я в глупой улыбке.

— Во-вторых — и я надеюсь, что это для тебя не пустые слова, — она вмиг стала серьёзной, — Я надеюсь, что ты сдержишь своё слово и поможешь мне…

Я кивнул.

— Без вопросов, Мисти. Я обещал. Даже не представляю, что ты чувствуешь, видя всё то, что случилось… Осознавая всё это…

— Да, пока я была без памяти, было проще, — грустно усмехнулась блонди, — А теперь… Я хочу помочь им… Они — то, что осталось от моей прошлой жизни… И они заслуживают второй шанс! Несмотря на разницу в мышлении и то, как они относятся к людям…

— Не скажу, что слушать твоего советника было приятно.

— Можешь поверить — мне тоже. Я… Дерьмо грифона, за то время, которое я провела с тобой, я слишком прониклась вашей культурой и ментальностью… Кажется. э

— Кажется? — усмехнулся я.

— Срок был довольно коротки, и не буду скрывать — среди людей полно всяких мразей. Но…

— Всегда есть какое-то «но», верно?

— Да. Есть такие как семья Гёссе. Как твой друг Конрад, как Дерек. Как ты, в конце концов… Вы — те, на ком держится само понятие человечности…

— Скажи это людям в Кассифе, которые погибли из-за меня.

— То другое, ты же понимаешь, — покачала головой девушка, — Твоей вины в этом нет…

С трудом сглотнув (те воспоминания всё ещё коробили душу), я кивнул.

— Значит, хочешь объяснить своим, что нельзя убивать людей и выкачивать из них энергию?

— Именно.

— И что дальше? Организуешь… Союз? Чтобы все мы жили в мире и радости, держась за ручки?

— Было бы идеально. Но этот процесс займёт годы и годы, как я подозреваю.

— У людей долгая память. И даже если объяснить им, что случилось на самом деле, как ты думаешь, кого они обвинят в Падении? А уж когда тахай не будет укрывать и защищать Сумрак… Это ведь в обе стороны работает.

— Я всё же надеюсь освободить тахай от гнёта Сумрака. Я хочу дать им новую, обычную жизнь — в пределах тех же разрушенных Падением городов, но свободную!

— На что ты надеешься?

— На то, что люди постепенно станут контактировать с нами! Мы не заслуживаем такой участи, какую имеем сейчас!

— Наверное, ты права… Несмотря на все слова Джахана, все действия после падения, всех этих обезумевших монстров, и прочее… Честно признаюсь, то, что я увидел в Тёмном Сумраке — жутковато. Жить в такой изоляции… Это как если бы я никогда не выходил из своей халупы в Кайтране.

— Вот именно! Я рада, что ты понимаешь меня, Шейн!.. Меня гнетёт, что они вынуждены питаться крохами энергии, гнетёт, что они пожирают друг друга и используют людей как пищу! Гнетёт, что тахай не могут почувствовать вкус нормальной пищи, гнетёт, что те, кому удалось выбраться из Сумрака, стали изменёнными уродами без возможности вернуть нормальное тело! Я… Вернув воспоминания, я только об этом и думаю… Это грызёт меня изнутри и убивает… Я должна была сплотить тахай вокруг себя, должна была вести их…

Слушая блонди я прекрасно понимал, почему она слетела с катушек, когда я вернул ей память… То, что произошло, то, что ей довелось пережить, сломало бы и более крепкого человека…

Однако Мисти, как оказалось, была куда крепче всех, кого я только знал…

— Я помогу тебе, — пообещал я, — Как только освою эту твою… «Программу». И предлагаю не откладывать это в долгий ящик. У меня и самого, как ты заметила, не слишком много времени, прежде чем твоё «Сердце» сожрёт мою личность.

Сказав это, я достал из внутреннего кармана плаща металлическую пластину, которую мы получили в Осколке, и покрутил её в руках. Невероятно гладкая, обжигающе ледяная, безо всяких символов…

— Что мне делать?

Мрак и пыль… Дыхание сбивается, горло саднит, всё тело ноет, и единственное, что я ощущаю — всепоглощающую боль…

Хотя нет, есть ещё кое что — предвкушение. Вот только я не могу понять, чьё оно… Моё, от осознания того, что я могу получить мощь невероятного артефакта, мощь, какая не снилась ни одному из ныне живущих Пробуждённых?

Или то предвкушение Сумрака, голос которого постоянно звучит у меня в голове? Сумрака, который уже раскрыл свои мягкие объятия и принял меня в них?

Отпустит ли он меня? Разожмёт хватку или усилит её?

Мои мысли бродили где-то за гранью сознания, смешиваясь с чужими воспоминаниями. Перед внутренним взором то и дело появлялось что-то непонятное и незнакомое — иллюзии, проекции, какие-то звёздные карты, формулы, устройства, события, которые я никогда не видел, существа, которых никогда не встречал… Я словно бы оказался погружён в океан образов, которые накатывали на меня, захлёстывали меня, впитывались в меня…

А я чувствовал невероятную боль — каждое мгновение, пока находился во всём этом…

Пока в какой-то момент картинка не стала ясной и чёткой.

— Якоб! Хвала старым богам, это ты!

Руки отца, в чьём теле я снова оказался, тряслись. Пошатываясь, он стоял посреди здоровенного кратера, рядом с массивным каменным алтарём. На прямоугольном каменном основании, расписанном тонкими алыми линиями, лежал светящийся шар, от которого исходили волны силы, искривляя само пространство.

Взгляд отца рассеянно оглядел окружение.

На склонах воронки взрывом оказались разбросаны кристаллические осколки, куски какого-то магического оборудования, доспехи и ошмётки сумеречных тварей. Кругом валялись какие-то обломки, трупы — людей и сумеречных тварей. Занимая изрядную площадь, частично вывалившись за пределы кратера, тут же валялась туша массивной многоножки, размером с несколько выстроенных в ряд двухэтажных домов…

Всюду висела светящаяся пыль, а за пределами кратера туман укрывал разрушенные городские кварталы. Дальше, в этом тумане, то и дело раздавались какие-то крики и мелькали яркие вспышки, освещая громаду монструозного Осколка, прорезающего облака примерно в километре к северу.

На улицах старой столицы шёл бой…

Мама сидела рядом с папой, уронив голову на свои окровавленные руки. Кроме неё из живых рядом был только Якоб Норвиц — тварь, которую я мечтал прикончить всю свою жизнь! И увидев его, это желание захлестнуло меня полностью, отозвавшись удовлетворительным мурлыканьем Сумрака в душе.

Но здесь и сейчас я был просто наблюдателем…

— Мы справились… Мы пробились, — устало произнёс отец, — Они так отчаянно защищали это место… Это — последняя их застава перед Осколком, Якоб!

— Я знаю.

Отец не уловил в голосе старого друга ничего, а вот я… Может, просто потому, что знал, чем всё обернётся?

— Чувствую, это их последняя надежда остановить нас… Этот артефакт питал всё, друг… — папа указал на светящийся на алтаре шар. — Тут был целый дворец… Отстроенный из кристалла и укрытый всем, чем только можно! Иллюзии, боевые заклинания, проклятья, аномалии всех трёх «слоёв»! Артефакт питал эту защиту… И всех тех, кто атаковал нас… Они погибли, когда мы разрушили структуру вокруг этого шара! И ты видишь, как он искривляет пространство?

— Вижу.

— А что в городе происходит, видишь? Видишь⁈ — отец возбуждённо махнул рукой в сторону громады Осколка.

— Тьма рассеялась, — тихо произнесла мама, подключаясь к разговору, — Этот артефакт удерживал её… Мешал нам, путал нас, заражал нас, порабощал и убивал нас… Но теперь Сумрак уже не такой тёмный, верно?

Она устало усмехнулась, и отец улыбнулся ей в ответ, помог встать. А Якоб Норвиц всё также стоял неподалёку, внимательно разглядывая моих родителей. Они этого не видели, но теперь заметил я — в душе старого друга и однокурсника отца пульсировал клубок Сумрака…

Мужчина находился под его властью. Но как давно?.. А впрочем, сейчас это совсем неважно…

— Нужно собрать все доступные силы, Якоб, — твёрдо заявил отец, глядя на друга, — Мы потеряли многих в этом бою, но теперь у нас преимущество! У нас ещё хватает Пробуждённых! Мы только что разбили защиту этих тварей! И можем двинуться дальше, можем их прижать! Можем разбить второе подобное место, питающее их защиту! А потом и сам Осколок! ты понимаешь, к чему это приведёт⁈

— Ты хочешь избавиться от этого участка Сумрака…

— Да! Нужно убрать отсюда этот питающий артефакт, разрушить его! И я верю, что мы можем это сделать! Если бы ты развивал «изменение реальности», то чувствовал бы то, что чувствую я! Пространственно-магические возмущения изменились! Сейчас они не настолько плотные и напряжённые! Они не будут мешать нашим магам! Они не будут убивать нас! О боги, да это лучшее, на что мы могли рассчитывать, отправляясь в эту экспедицию! Где твой адъютант? Где хоть кто-нибудь из твоих людей⁈ Где все⁈

Взгляд отца шарил по краям кратера, надеясь увидеть хоть какую-то подмогу кроме Якоба, но тот стоял на противоположной стороне алтаря один, чуть склонив голову и прищурившись.

— Никого больше нет, Патрик, — произнёс он ледяным тоном.

— В каком смысле? — не понял папа, а мама, почувствовав неладное, начала аккумулировать в себе энергию.

— Я чуть опоздал… Забирая их силы…

— Что ты несёшь⁈

— Я опоздал, — рассеянно повторил Норвиц, оглядывая кратер, — Вы всё же успели… Но это ничего, ничего… Я не позволю вам продолжить.

— Что с тобой, Якоб⁈ — всё ещё ничего не понимая, спросил отец, делая пару шагов в сторону друга, — Где твои люди⁈ Где подкрепление⁈

— Я убил их, Патрик… — тихо произнёс представитель королевского двора, — Они дали мне мощь, которую нельзя было получить иначе.

— Он один из них, — прищурившись, произнесла мама, вставая за правым плечом отца, — Разве ты не видишь, Патрик⁈ Это больше не Якоб!

— О нет! — рассмеялся Норвиц, — Это всё ещё я… Но уже не один…

— Ты… Ты «одержимый»! — выпалил отец.

Взмах его руки «сломал» реальность вокруг старого друга. Атака была молниеносной — сам воздух рядом с Якобом разлетелся на тысячи острых осколков, врезался в тело мужчины, и…

Заклинание исчезло во вспышке тьмы, вырвавшейся из груди Норвица… Он хрипло рассмеялся.

— Ох Патрик, ну ты и скрытник! Такая неожиданная атака… Уверен, не будь у меня этих сил, ты бы разорвал меня в клочья за долю секунды. Но не сейчас…

Отец выглядел ошарашенным — он только что использовал невероятное количество магии на очень мощное заклинание, от которого не существовало защиты, и теперь по нему ударил откат, не оставив в лице ни кровинки.

— Как… Как давно ты…

— Давно. Ещё во время первого рейда к этому Осколку. Мне повстречался… Кое-кто, — Норвиц хищно улыбнулся, проведя языком по зубам, — Кое-кто, кто захотел забрать моё тело, но у него ничего не получилось. Однако он оказался достаточно сильным, чтобы остаться жить во мне, а я — достаточно слабым, чтобы позволить ему это… Но потом… О-о-о, ты даже не представляешь, Патрик, какие грани магии мне открыло это существо… Тахай — так они себя называют…

— Так вот как ты умудрился сделать такую головокружительную карьеру…

— Именно! Мне оказались ведомы секреты, неведомые больше никому, и я нашёл тропку к нашему правителю…

— Но если эта сущность разумна, если вы в симбиозе… Почему ты не рассказал об этом? Почему не придумал, как донести мысль о разумности тех, кто живёт в Сумраке⁈ Почему не попытался сделать так, чтобы мы наладили контакт⁈ Это могло бы изменить мир! В лучшую сторону!

— Потому что ни мне, ни тахай это не нужно, — снова усмехнулся Норвиц, — Они хотят иного… И эта экспедиция, самая крупная за всё время после Падения, должна была стать прорывным моментом в моём… В нашем плане… Но вы двое решили всё испортить… А ведь я уговаривал короля не отправлять вас, особенно после того, что вы узнали в прошлый раз…

— Я готова влить в тебя всё, что во мне только есть… — шепнула мама на ухо отцу, — Только дай знак… Жахни по уроду всем, чем только можешь…

— Мы должны разрушить эту сферу… Нельзя, чтобы он восстановил её…

— Я знаю.

— Люблю тебя.

— И я тебя…

— Так что прости, старый друг, — закончил Якоб, — Но я не позволю уничтожить тебе то, что…

— СЕЙЧАС!

Выкрик отца почти до секунды совпал с тем, как мама выплеснула из себя поток живой энергии. Ярко-зелёные потоки окутали их с папой, и он ударил по Якобу снова — но на этот раз впитывая всё, что отдала мама…

Ревущий поток энергии пронёсся над алтарём и врезался в Норвица, закрывая его от нашего взора. Отец, не уменьшая интенсивности магии, медленно двинулся вперёд — к светящемуся шару, который впитывал в себя часть магии…

Я физически чувствовал, как ему тяжело… Словно приходилось токать перед собой несколько тонн груза… Ноги немилосердно ныли, руки, которыми отец направлял магический поток, начали обугливаться… Кожа трескалась, кровь запекалась, и я чувствовал эту страшную боль…

Но отец неумолимо шёл вперёд. Ешё немного! Ещё чуть-чуть! Ну же, папа!

Оказавшись рядом с алтарём, чтобы сфокусироваться на артефакте, отец на секунду ослабил магический поток — а может, он просто иссяк, потому что мама уже неподвижно лежала на земле, не выказывая никаких признаков жизни…

И из ревущего и бьющего во все стороны колдовства тут же выпрыгнул Норвиц! Весь обожжённый, ободранный, он рванул к отцу, с диким лицом и нечеловеческим криком…

Но всё же не успел.

Положив обугленные руки на светящийся шар, отец что-то сделал — и высвободил из себя всю оставшуюся энергию.

Вообще всю — включая энергию жизни и самого тела…

— Не-е-е-е-ет!

Крик Якоба резанул по ушам, а затем Яякость свечения возросла настолько, что всё вокруг утонуло в белоснежной вспышке.

Тишина… И покой…

Вот, что я (или отец?) чувствовал.

Резкий переход от этого к боли — и я смотрю на старую столицу с высоты птичьего полёта, откуда-то из под облаков. От воронки, в которой схлестнулись Якоб и отец, расходится яркая волна магии, перемалывая само пространство.

Она, словно круг от брошенного в воду камня, прокатывается по Сумраку, вырывается за его пределы и, набирая скорость, несётся по Пустошам. Я вижу, как эта волна что-то делает с самой энергетической структурой мира, создавая новые и задевая уже существующие аномальные зоны…

Я вижу, как в «урочищах» появляются новые монстры…

Я вижу, как спускающаяся вглубь «Ямы» Мисти вскрикивает и падает без сознания, когда до неё доносится отголосок этой волны…

Я вижу, как Стены городов сотрясаются от удара…

Я вижу, как огромный Прилив накрывает весь материк…

А затем я возвращаюсь к кратеру и вижу, что там вырос целый лес… И вижу родителей… Они… Их тела запечатаны в огромное дерево, растущее посреди огромной воронки — словно скульптуры, но я знаю, что это они… А под этим деревом лежит Якоб Норвиц, укрытый пологом тьмы…

Пробуждение приходит неожиданно — и от давно забытого чувства…

Предплечье жжёт огнём, и я не сразу понимаю, что происходит. Лёжа в спальном мешке, в палатке, поднимаю руку к глазам, и когда всё перестаёт двоится, вглядываюсь в надпись.

«Заблокируй Осколок»

Затем она исчезает и сменяется новой, вызывая новую вспышку боли.

«Закончи начатое нами, сын»

— Ну конечно, пап, — я выдавливаю слова через пересохшее горло, — Самое время вернуться…