Странствующий Морф

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Логан Том не мог вспомнить всех подробностей. Было ли это из–за напряжения его сражения с Крилкой Коосом, или из–за шока от укуса гадюки, или из–за чего–то еще, он растерял кусочки и частички того, что случилось как раз перед тем, как впасть в кому.

Магии странствующего морфа Ястреба оказалось достаточно, чтобы вернуть его в сознание, но ее не хватило, чтобы восстановить его память.

Учитывая, что именно он не мог вспомнить, он решил, может быть, это к лучшему.

Потому что то, что он помнил, преследовало его так, как ничто другое после смерти Майкла. Потребовались годы, чтобы он смирился с тем, что испытал, а по правде всего несколько недель назад, когда он шел на запад, чтобы найти странствующего морфа, это закончилось наконец–то. Там на горном перевале, среди духов умерших, он вынудил призраков своей прошлой жизни отступить и изгнать, наконец, ужасное чувство вины и неудачи, которое они вызывали в нем.

Теперь казалось, что он очнулся с совершенно новой формой преследования.

Не сами события вызывали тревогу. Он понимал, что может контролировать события не больше, чем управлять восходом и заходом солнца. Он отвечал на них лучшим образом, и это спасало ему жизнь. И он ни о чем не жалел. Он не чувствовал никакого особого сожаления за то, что он сделал с Крилкой Коосом, опасным сумасшедшим с замашками мессии, который убивал остальных, если его не побеждали или калечили. Крилка Коос искал свою судьбу и нашел ее.

Нет, дело было не в самих событиях. А в отклике на них. Не в том, как он реагировал на них физически, а как откликался эмоционально. Первое проходило и исчезало почти мгновенно, а вот последнее задерживалось. Эмоциональный отклик был последующим эффектом каждого сражения, каждого насильственного действия и с годами он научился распознавать его и жить с этим. Каждый раз, когда он атаковал и уничтожал рабские лагеря и детей, над которыми экспериментировали демоны, он жил с болью и чувством ужаса и вины в течение нескольких недель после этого. Иногда несколько месяцев. Если бы он был до конца честен, то признался бы себе, что он жил с этим до сих пор.

И здесь было так, но по–другому. Сражение с Крилкой Коосом пробудило что–то новое. Он не чувствовал боли, ужаса или вины за то, что сделал с мятежным Рыцарем Слова. Но в ходе битвы он потерял контроль над собой. Это не было новым; такое случалось и прежде. В кровавом пылу сражения потеря контроля была почти необходимой. Если вы не были безумнее или безрассуднее тех, с кем вы сражались, то, вероятно, вы погибнете. Майкл научил его этому, и Майкл оказался прав.

Но в этот раз случилось нечто новое. На этот раз он получал удовольствие. Он упивался битвой. И теперь, после всего случившегося, он с нетерпением ждал возвращения этого ощущения, которое она вызвала.

Он задумался, насколько хуже это может быть? Его излишнее увлечение и стремление к возрождению тех ощущений силы и свободы ужасали. Это приводило к устойчивому пренебрежению моральным компасом, который вел его все эти годы. Он всегда переживал, что однажды сила черного посоха, магия которого управлялась Рыцарями Слова, окажется слишком большой для него. Простой факт, что практически не было границ его возможностей, и они определялись только силой приверженности и чувством правильного и неправильного тех, кто им владел, тревожил его с самого начала. Но он был уверен, что справится с этим, будучи еще молодым человеком, который полностью верил в себя. Он понимал риск, но он с готовностью принимал его ради возможности нанести ответный удар по демонам и выродкам, виновным в потере его семьи и его детства. Реванш был мощным стимулом, и он стал причиной принять эту силу, которую он, при других обстоятельствах, скорее всего избежал бы.

Но сейчас эта сила достигла в нем своего пика, овладела им и связала его, и он больше не был ее хозяином. Не то, чтобы он не мог управлять ею; мог. Не то, чтобы он был не в состоянии заставлять ее делать то, что нужно; с этим тоже справлялся. Но он понял, в то же самое время, что любое использование магии его посоха увеличит его только что обнаруженную тягу к ней. Не думая о магии, как неизбежном зле, он думал о ней, как о неудовлетворенной потребности. Он все больше хотел ее — ее вкус и ощущение, ее дикую пульсацию по всему телу, и чувство свободы, которое она пробуждала внутри него.

Он держал это в себе. Он не мог обсудить это с Призраками. Они лишь дети, и вряд ли поймут, о чем он говорит. Больше того, они зависели от него. Он не мог приземлить их знанием того, что он может быть не таким надежным, как они надеялись, что он может не оказаться хозяином магии, как, казалось, должно быть. Он не мог дать им повод сомневаться в нем.

Он пытался себя успокоить тем фактом, что он все еще жив. Это немалое достижение — сразиться с мятежным Рыцарем Слова и уцелеть. Раненый, но целый. Он пережил безумство другого и его темные цели. Он положил конец опасному врагу. Даже яд укуса гадюки, вонзенного в его тело в последнем усилии покончить с ним, не смог его убить. За это он в долгу перед Каталией; он задолжал ей свою жизнь. Ягуар, из всех остальных, поспешил осведомить его об этом. Она могла держать это при себе; вероятно, она так и поступила бы. Но у Ягуара образовалась неожиданная связь с ней, и ему не терпелось поделиться своими чувствами. Одним из способов сделать это было рассказать Логану, что она сделала, чтобы спасти его, когда казалось, что это уже невозможно.

Все эти мысли витали в голове Логана Тома на следующий день, когда он ехал на переднем пассажирском сидении Лайтнинга S-150 AV. Вел вездеход Винтик, его опыт за рулем, придавая свежую уверенность в его способность управлять машиной, иногда усложнялся практическим приложением. Он часто улыбался, явное свидетельство удовольствия от этой работы. Последние остатки болезни, которая овладела им после смерти Погодника, исчезли.

Речка тоже почти вернулась в норму. Она сидела на заднем сидении с Совой и Свечкой. Остальные ехали на телеге, даже Ягуар и Каталия, которые увлеклись разговором в задней части телеги, близко склонив свои головы. Крольчиха забралась на колени Ягуара и свернулась клубком. Парень, казалось, не замечал присутствия кошки, все его внимание было приковано к девушке. Странная парочка по всем меркам, однако, сработались. Это вызвало у Логана улыбку.

Они снова ехали на юг по покрытой трещинами и проросшими сорняками ленте шоссе через холмистую местность с лесами из скелетов мертвых или умирающих деревьев, серебристых, черных и бесплодных, с лишенными листвы ветками, таких же безжизненных, как оголенные кости. Их план состоял в том, чтобы продолжать двигаться по доступной асфальтированной части шоссе, пока не найдут пересекающую дорогу, уходящую на восток, где Ястреб оставил лагерь детей и воспитателей на берегах реки Колумбии. Передвижение по пересеченной местности, как шли юноша, Тесса и Чейни на запад, было невозможным с телегой, а бросить телегу означало, что большинству из них придется идти пешком. А это, в свою очередь, значительно замедлило бы их продвижение, и все согласились, что скорость была важнее.

Поездка дала Логану время обдумать свой отклик на магию, ощущения, которые она порождала, и что он должен сделать, чтобы жить с этим. Он понимал, что должен найти способ контролировать их, если не мог от них избавиться. Частое использование ужасной силы посоха могло вызвать привыкание, как любой наркотик. Он был рад, что оставил позади дни выслеживания и уничтожения рабских лагерей, что пошел на поиски странствующего морфа. Он нуждался в том, чтобы найти что–то новое, чтобы перестроить свой эмоциональный щит. Однако он прыгнул из огня да в полымя. Он сменил одну форму безумия на другую.

Уже приближались сумерки, когда они нашли дорогу, которую искали, двухполосный хайвэй, уходящий на восток от шоссе в предгорья возвышавшихся вдали Каскадных Гор. На данный момент они были почти у реки Колумбии, как прикинул Ястреб, и увидят ее утром. Они подвели вездеход и телегу в зону отдыха для путешественников на асфальтированной обочине, построенную в лучшие времена, и устроили свой лагерь. Они поужинали из своих уменьшающихся запасов — напомнив Логану в очередной раз, что им нужно раздобыть пропитание, — и когда закончили, разошлись маленькими группками поговорить перед сном.

Логан позволил, чтобы остальные собрались без него, добравшись до проржавевшего стола для пикника, чтобы посидеть в одиночестве. Он был удивлен, когда подошла Свечка и устроилась напротив него. Маленькая девочка долгое время ничего не говорила. Она просто сидела, глядя на свои ноги и на голые деревья, ее рыжие волосы ловили последние лучи уходящего солнца, означая приближение ночи.

Наконец, она посмотрела на него:

— Спасибо тебе за все, — сказала она.

Он непроизвольно усмехнулся.

— Не так уж много, за что благодарить.

— Ну, за то, что оберегал нас. — Когда он ничего не сказал в ответ, она быстро добавила: — Не только в ту ночь, но и во все другие разы тоже. Мы бы не забрались так далеко, если бы тебя не было с нами.

Он кивнул, смутно беспокоясь, что десятилетний ребенок может заставить его чувствовать себя неловко.

— Я просто делаю то, для чего был сюда послан, — сказал он, сам почувствовав, что ответ звучит как–то неубедительно.

— Нет, — сказала она, поднимая свое помрачневшее лицо, неотрывно глядя на него. — Ты был послан помогать Ястребу. Не нам.

Она была такая умная, подумал он. Она так много понимала.

— Я это знаю, — сказал он. — Но я также должен делать то, что считаю правильным. Помогать всем вам для меня правильно.

— Даже, если мы не обладаем магией?

— Даже так. Во всяком случае, Ястреб не очень–то обрадуется, если бы я сказал ему, что мы покидаем вас.

— Ястреб никогда нас не оставит, — сказала она. Она какое–то время изучала его. — Ястреб — наш отец.

Он кивнул:

— Я знаю это. Я знаю, что Сова — ваша мать. Может, я ваш дядя. Или что–то в этом роде.

— Ты — наш друг, — сказала она.

Он улыбнулся:

— Да, думаю, что так оно и есть.

Она не улыбнулась в ответ:

— Я просто хотела, чтобы ты знал.

Она встала и пошла прочь. Он смотрел ей вслед, удивляясь ее пониманию вещей.

Она знала лучше любого о том, как уберечь от опасности тех, о ком она заботилась. За исключением того, что она так не делала в последнее время, вдруг понял он. Сова рассказала ему про ее дар, дар, который столько раз спасал Призраков от опасности.

Однако Свечка не предупреждала их об опасности с тех пор, как появился он, дошло до него.

Что это означало?

Он наблюдал за Совой, как она закончила укладку посуды и припасов с помощью Речки и Воробышка, а потом собрала вокруг себя Призраков и прочитала им рассказ. Он сидел в тени, прислушиваясь к ее голосу.

Когда она закончила рассказ и дети разбрелись спать, он подошел туда, где она сидела в своем кресле, и присел рядом с ней.

— Мне понравилось, — сказал он.

— Этот рассказ? — она тихо засмеялась. — Всем нравится, когда им читают. Чтение и рассказ историй перед сном стало традицией этой семьи.

— Хорошо иметь такую семью. — Он посмотрел куда–то в темноту. — Я чуть ранее говорил со Свечкой, и это заставило меня задуматься. Ты говорила мне, что она чувствует беду, опасность. У нее есть дар. Но она не пользовалась им все время, пока я был с вами. Даже тогда, когда мы попали в ловушку, устроенную Крилкой Коосом. Что ты об этом думаешь?

Сова покачала головой. Брови сдвинулись, а простые теплые черты лица напряглись.

— Я не знаю. У нее всегда был дар. Это впервые, когда он не сработал у нее. Может быть, это как–то связано с тем, что ты здесь, чтобы помочь нам. Может, она подумала, что и этого достаточно, и не обращала особого внимания.

— Возможно. — Он немного помедлил. — Я думал, что это может как–то быть связанным с Ястребом.

— Почему с Ястребом?

— Потому что его не было с нами. Его не было с тех пор, как мы покинули Сиэттл. Может, она не может использовать свой дар, если его нет рядом. Возможно, что в этом случае он не работает.

— Но в этом нет никакого смысла. Он работал до того, как она пришла к нам. — Сова пристально изучала его. — Разве только что–то изменилось.

Они посмотрели друг на друга, не говоря ни слова, в ожидании, что кто–то из них разгадает эту загадку.

— Может ты спросишь ее, — предположил Логан.

— Она не любит об этом говорить. Фактически, она больше никогда не говорит об этом. Не знаю. Думаю, пусть все так и останется.

— Тогда мы не можем на нее полагаться. Мы не можем рисковать. — Он выдержал ее взгляд. — Рано или поздно, кто–то спросит ее, чувствует ли она что–нибудь. Что случится тогда? Мы не сможем доверять тому, что она говорит нам, если не узнаем правду.

Сова не ответила, ее глаза выглядели обеспокоенными:

— Я посмотрю, что можно сделать, — наконец сказала она ему.

После ее ухода он подошел к вездеходу, достал одеяло из багажного отделения и растянулся на участке сухой земли. Сняв сапоги, он завернулся в одеяло и лег на спину, уставившись на звезды. Он думал о том, что он попросил Сову сделать. Это было равнозначно тому, чтобы подвергнуть сомнению ценность одного из ее детей. Кто он такой, чтобы просить ее об этом? Он сам был менее надежный и заслуживающий доверия, чем они.

Какое право он имел сомневаться в ком–то еще?

Он представил молоденькое личико Свечки и ему вдруг захотелось забрать назад свои слова, сказанные Сове. Но произнесенные слова взять назад уже нельзя. Можно только судить о силе их искренности и нужности.

Потому что здесь на кону стояли жизни, и этого должно быть достаточно.

Логан Том.

Он просыпается от того, что слышит, как кто–то произносит его имя, но когда он поднимается, то не может обнаружить говорившего. Ночь темна и тиха, вокруг полный мрак. Луны нет. Звезд, кажется, поубавилось и они потускнели; казалось, что они стали еще дальше, чем должны, крошечные и недостижимые. Он чувствует себя изолированным из–за их удаленности, он не может отследить источник этого ощущения. Его неспособность понять исчезает, когда он осознает, что он совершенно один. Призраки пропали. Вездеход и телега пропали. Лагерь и их скудные припасы пропали.

Он осматривается вокруг, чтобы определить окружение. Он на бесплодной равнине, плоской, лишенной всего, что хоть отдаленно напоминает жизнь. Ни деревьев, ни кустов, ни травы, ни животных, ни насекомых или птиц. Никаких звуков. Никакого движения. Пыль и камни и безбрежный, бескрайний океан ночного неба — вот и все. Ничего знакомого. Это не то место, где он спал. Каким–то образом он проснулся в другом месте. Вряд ли он пришел в это место по собственной воле. Его забрали сюда, и его спутники позволили этому случиться. Ему не хочется думать, что его бросили, но он чувствует, что так оно и есть.

— Логан Том.

На этот раз никакой ошибки. Голос высокий, мелодичный и чистый, и он сразу же распознает его. Госпожа, вот кто говорит. Он стоит, не двигаясь, выискивая ее в темноте. Кажется невероятным, что она здесь; он может видеть на многие мили во всех направлениях, земля плоская, безжизненная и пустая, никого нет. И тем не менее, он знает, что она появится. Она всегда так делает. Он должен быть терпелив, пока она не покажется, позволяя ей выбрать для этого время и место.

Секунды проходят. Она не приходит. Она не говорит. Он все еще один, и в нем растет беспокойство.

Затем внезапно она появляется прямо перед ним, белое видение в темноте.

Она парит в воздухе, ее ноги не касаются земли, ее платье стелется позади нее, как белый дым. Ее лицо излучает покой и утешение, и это мгновенно доводит его до слез. Он пытается приблизиться к ней, но ноги перестают ему повиноваться.

— Госпожа, — шепчет он.

— Ты нужен в другом месте, Логан Том, — мягко отвечает она. — Твои мастерство, талант и опыт требуются для других. Даже несмотря на то, что ты отвечаешь за безопасность странствующего морфа, ты должен покинуть его сейчас и отправиться на юг в город эльфов.

Эльфов, думает он в недоумении. Она сказала, эльфов.

Им угрожает тот, кого ты ищешь, тот, кто обещан тебе, когда ты закончишь свою службу. Демоны и выродки окружают их, и если ты не доберешься до них вовремя, они исчезнут с лица земли. Будущее, которое мы стремимся сохранить, не сбудется.

Он ничего не говорит, слушая и думая, как безумно это звучит.

Эльфы.

— Еще один Рыцарь Слова помог эльфам отыскать талисман, но она ранена и больше не может им помочь. Поэтому тебе предстоит занять ее место. Талисман должен быть использован, а те, кто его применит, защищены и приведены туда, где юноша, который поведет всех вас, будет ждать, чтобы забрать вас в убежище. К старцу, о котором говорил этот юноша. К Королю Серебряной Реки.

Логан понятия не имеет, о каком талисмане она говорит. Но он знает, что просить объяснений не имеет смысла.

— Как я найду эльфов? — спрашивает он вместо этого.

— Трим проводит тебя. — Ее тонкая рука поднимается и указывает в даль. — Иди на юг. Он встретит тебя на дороге. Иди пешком. Иди один.

— Трим? — повторяет он.

— Он маленький, но очень крепкий. Доверься ему и он поведет тебя.

Он хочет знать больше.

— Кого мне искать среди эльфов? Это кто–то особенный? Кто владеет этим талисманом?

Ее улыбка ослепляет его:

— Ты узнаешь, когда найдешь того, кого ищешь. Ты поймешь это своим сердцем.

Еще один загадочный ответ, но ей кажется, что она говорит все, что нужно знать. Он качает головой:

— А как же эти дети, которых я покидаю? Кто защитит их?

— Как и раньше, Логан Том, они защитят себя сами.

Сейчас она мерцает, признак того, что она готовится его покинуть. Он хочет удержать ее, чтобы сохранить это ощущение утешения и покоя, которое всегда нисходит на него в ее присутствии. Но он понимает, что ничего нельзя сделать, чтобы она осталась, что он не имеет никакого права удерживать ее. Он смотрит, как она начинает исчезать.

— Храбрый Рыцарь, — шепчет она ему.

Он не может говорить. Потом она исчезает, и он снова один, опустошенный внутри, как будто лишился чего–то важного. Он сжимает кулаки и зубы и этим удерживает себя, чтобы не закричать от страха.

Солнце едва взошло, золотой диск в дымке пыли и загрязнений над гребнем гор на востоке. Сова уставилась в мутную пелену и думала о том, что их ждет впереди.

— Ты уверен в этом? — снова спросила она его.

Логан кивнул. Он укладывал пищу и воду в рюкзак, должно хватить на неделю, если он будет аккуратно их использовать. Он знал, сколько нужно провизии для такого похода, даже если он не был в нем больше года. Однако, он считал, что находится в довольно хорошей форме и готов к нему.

— Но почему тебя посылают к нам, а затем просят покинуть до того, как ты сделаешь все, для чего был послан? Особенно, если Ястреб так важен для всего. Я этого не понимаю.

Он взглянул на нее:

— Я тоже этого не понимаю. Но я не в праве отказываться. Если Госпожа просит меня, я обязан исполнять. В этом и состоит моя присяга, как Рыцаря Слова.

Она могла сказать, что он уже решил для себя, что смысла спорить не было. Его чувство долга было настолько сильным, что его не сможет поколебать все, что она могла сказать.

— Эй, Сова, с нами все будет в порядке. Мы справимся без мистера Рыцаря Его Сломанного Слова. — Со злобой произнес Ягуар. Фактически, он глумился. — Приходить и уходить, когда заблагорассудится, это его. Независимо от того, кто спас его жизнь, он делает, что хочет. Мы прокляты, вот в чем дело.

— Заткнись, Ягуар, — отрезала Каталия.

— Да, заткнись! — вторила ей Воробышек.

Ягуар глянул на них, потом пожал плечами и пошел прочь.

— Делай все, что говорят дамы, — кинул он через плечо. — Вы только попросите.

— Я оставляю машину, — сказал Логан Сове. Он огляделся, нашел Винтика и кинул ему ключи. — Теперь она твоя. Ты лучше всех знаешь, как она работает. Береги ее, пока я не вернусь.

Винтик кивнул, но ничего не сказал.

Подошел Ястреб.

— Мы знаем, что тебе надо уйти, — сказал он. Он подождал, пока Логан посмотрит на него. — Все в порядке. Не беспокойся за нас. Мы сможем о себе позаботиться. Теперь мы вместе и у нас есть Чейни. Мы будем осторожны.

— Да, не стоит о нас беспокоиться! — эхом повторил Ягуар с двадцати футов.

Логан затолкал последние припасы в рюкзак и поднялся.

— Я понимаю, что не должен беспокоиться. Но буду, в любом случае. — Он опять посмотрел на Сову. — Слушайтесь ее. Она та, кто лучше всех о вас позаботится. Делайте все, что она говорит.

Ястреб слегка улыбнулся:

— Мы это знаем.

— Я вернусь сразу, как управлюсь.

— Побыстрее, если можно, — обратилась к нему Сова.

Она наблюдала, как он закинул за плечи свой рюкзак и взялся за черный посох. Она увидела, что он начал что–то говорить, а потом остановился. Он покачал головой.

В тот же миг прибежала Свечка и обняла его вокруг талии.

— Вернись к нам, — сказала она, таким тихим голосом, что только Сова и Логан услышали ее слова.

Рыцарь Слова положил руку на голову девочки и прижал ее к себе:

— Я обещаю, Свечка.

Он на короткое мгновение встретился взглядом с Совой и отвернулся. Затем оторвался от Свечки и зашагал по шоссе. Он делал длинные, уверенные шаги, конец его посоха тихо клацал по асфальту.

Сова и остальные смотрели ему вслед, пока он не скрылся из вида.