Стигма ворона 2

Глава 23

Женщина разжала руки и отступила назад, наполняясь нестерпимо ярким светом, пока все ее черты не потонули в ослепительно-голубом сиянии. Эш невольно зажмурил глаза, прикрыв лицо рукой, а через мгновение Иты уже не было. Только легкая светящаяся дымка еще какое-то время клубилась на том месте, где она только что стояла, пока, наконец, и она не растаяла.

— Ну и встреча, — пробормотал Дарий.

Ларс молчал, нахмурившись, думая о чем-то своем. А Шеда, скривив губы, локтем пихнула Эша в бок.

— Совесть у тебя есть? — с неожиданной злостью прошипела она, глядя змеиным взглядом на парня. — Что, не смог коня своего в штанах удержать? Порезвиться припекло?

— Чего?.. — сдвинул брови Эш.

— А того, что ты на шлюхах сэкономил, а девка теперь мало того, что слепая, так еще и брюхатая?

— Ты о чем вообще, безумная женщина? — удивленно проговорил Дар.

— Как это о чем?!.

Шеда обвела недоумевающих мужчин вопросительным взглядом, и даже охнула.

— Да ладно!.. Нет, ну вы это серьезно? Что, никто, кроме меня, так и не понял, что это за старуха такая?..

— Ну открой уже нам, неразумным, сию великую тайну! — раздраженно ответил Дар.

Шеда фыркнула.

— Неужели все мужики такие слепые? Да у нее же глаза Эша!

С Дария мгновенно слетел весь налет пренебрежения и насмешки. Он озадаченно посмотрел на своего растерянного друга, в то время как Ларс, хмыкнув, проговорил:

— И то верно. Иначе откуда бы у нее на руках оказалось личное письмо, отправленное смертником перед казнью?..

Эш невольно обернулся к тому месту, где уже полностью растаяло свечение. Какое-то незнакомое, странное чувство шевельнулось у него внутри.

— Вы хотите сказать, что Ита…

— Скорее всего, она — твой прямой потомок. Дочь, или даже внучка, — невозмутимо констатировал Ларс. — И, кстати, Шеда права — черты лица у нее действительно очень похожи на твои.

Эш посмотрел на свои руки. Только что он обнимал старицу, которая сейчас еще даже не появилась на свет. И она — его продолжение.

Все это никак не укладывалось у него в голове.

— Очуметь, — вырвалось у него.

— Может, прочитаем письмо? Она ведь не зря его оставила, — предложил Дарий.

— Ну, знаешь, — пробурчал Эш.

«Тебя предал один из тех, кто сейчас едет с тобой», — прозвучал у него в голове голос Иты.

Она могла это узнать только из письма. Или, вернее, вряд ли такие подробности ей удалось бы узнать из каких-то других источников.

А значит, оно не должно попасть ни в чьи руки, пока он сам во всем не разберется. Да и вообще…

— Обойдетесь. Ясно? — заявил он. — Оно не вам предназначено, не вам его и читать.

— Полностью согласен, — поддержал Эша Ларс. — Ладно, нам ехать нужно. Здесь теперь оставаться нельзя. Кто знает, когда эти покупатели придут…

— Так а может подождать их, покупателей-то?.. — предложил Эш. — Хорошая добыча на дороге не валяется.

— Говоришь, как мясник, — нахмурился Дарий. — И потом, слабаки-то вряд ли за стигмой времени поедут. Так что я на твоем месте заносчивости поубавил, воскрешенный ты наш. А то как бы боком нам это удальство не вылезло.

— Или эхом, — мрачно поддакнул Дарию Ларс.

Эш недовольно покосился на друзей, но возразить ему было нечего.

— Будем считать, ваши доводы меня убедили, — хмуро сказал он, усаживаясь на Полудурка.

Конь устало зашагал по тропе, тяжело ударяя копытами по земле. Выехав вперед, Эш призвал умение солнечного стигматика освещать тьму вокруг.

И крепко задумался.

Кто же из троих, следующих сейчас за его спиной, вскоре совершит предательство?

Ларс? Он — наемник, и способен без малейших сомнений наняться за хорошую плату к кому угодно. Если кто-нибудь посулит ему открытые двери во Внутренний круг для сына, как он поступит?

Дарий, конечно, сделан из другого теста. За деньги или какие-то блага его не купишь. У него есть свои ценности и принципы. Однако именно из-за этих самых принципов Дар уже однажды отказался от Эша и остался в городе, который отплатил за щедрость кандалами.

А что касается Шеды…

Ее поведение после освобождения из плена казалось Эшу странным. Она стала молчаливой, и нередко витала где-то в своих мыслях вместо того, чтобы вслушиваться в разговоры других и по привычке пытаться повсюду ввинтить едкое замечание или грубоватую шутку. Зато по отношению к Дарию она порой позволяла себе довольно резкие и пренебрежительные выпады, и Эшу начинало казаться, что в их отношениях не все гладко.

Способна ли Шеда на предательство? Взрощенная Аваррой, как породистая охотничья собака, чьим предназначением должна была стать служба тринадцатому дингиру — может ли она показать клыки не своему бывшему хозяину, а тому человеку, ради которого все это было затеяно?..

От подобных мыслей Эшу стало противно.

Вот ведь скотство. Он едет с друзьями, которые не раз подставлялись из-за него, которые прикрывали ему спину в каждой схватке — а сам думает о том, кто же из них способен на предательство.

И что, ему теперь всегда таскать этот мешок с камнями у себя за спиной?.. Недоверчиво оборачиваться, подмечать фразы, которые обычно прошли бы мимо ушей, всматриваться в выражение лиц и ожидать удара под дых от любого из них, хотя за каждого был готов встрять в любую драку?..

Эш любил их всех. Они стали не просто его друзьями, они стали ему семьей. Его стаей.

И кто бы из них не нанес свой удар, эта рана захлебнется кровью. Потому что какую руку не отруби — все одинаково больно.

И все-таки…

Только бы не Дарий. Если он во второй раз… Нет, это уж слишком. Ларс?.. Не может быть, чтобы Ларс. Не теперь, не после поединка, на который тот вызвался по доброй воле. Шеда?..

Круг замкнулся, и Эш, тряхнув головой, попытался сбросить с себя все эти мысли. Отделаться от них хотя бы на время.

Лучше бы, наверное, он вовсе об этом не знал!..

Но, с другой стороны, закрытые глаза еще никого не спасли.

— Твою ж акаду, — устало выдохнул он, пытаясь как-то переключиться на более насущные в данные момент проблемы.

«Ты действительно мог утратить часть себя, и не заметить этого?» — спросил он у ворона.

«Мог. Если эта часть была небольшой».

«И поэтому ты не можешь вспомнить некоторые вещи?»

«Возможно.»

«Почему ты не сказал об этом мне?»

«Потому что сложно понять, что ты что-то забыл, если ты это действительно забыл».

«Но ты не мог толком вспомнить времена своего первого носителя», — заметил Эш.

«А ты не помнишь вкус материнского молока и как научился ходить, — возразил ворон. — Но тебя ведь это не смущает?»

Эш вздохнул.

И то верно.

«Но ты хотя бы помнишь, куда нужно ехать?» — спросил он ворона.

«Помню», — хрипло ответил тот.

— Ну так что, едем за второй половиной моего ворона? — спросил Эш у своих спутников, оборачиваясь через плечо.

Вопрос звучал глуповато, но нужно ведь было с чего-то начать разговор.

— Ты так говоришь, будто у нас есть выбор, — мрачно хмыкнул Ларс. — Решения принимаешь ты, молодой ворон. А мы лишь тебя сопровождаем.

— Мне не охрана нужна, а соратники! — взорвался Эш, заведенный своими недавними размышлениями.

— Я считаю, ты должен обрести целостность, — подал голос Дар. — Неполнота в чем-то — это всегда уязвимость. И недаром проклятый дед, намереваясь тебя усилить, тем не менее даже не заикнулся о расщеплении ворона. С трудом могу поверить, чтобы он не знал об этом.

Шеда между тем молчала, сосредоточенно глядя в темноту прямо перед собой.

В опустившейся тьме время от времени появлялись какие-то светящиеся силуэты, которые потом снова гасли. Вдалеке то и дело вспыхивали чьи-то зловещие глаза.

— Шеда? — окликнул ее Эш.

— А? — очнулась от своих мыслей девушка.

— А ты что скажешь?

— А я скажу… Скажу, пришло время, когда ты должен перестать спрашивать чужое мнение, — неожиданно заявила она. — Ты должен послать нас всех в задницу и сделать все так, как ты считаешь правильным.

Мужчины невольно переглянулись.

— Ну знаешь, — проговорил Дарий.

— Знаю, — резко оборвала его Шеда. — Ты все еще не понял? Это его история. Ему и решать. А мы… Мы вообще оказались здесь случайно. На нашем месте мог оказаться кто угодно другой, и от этого ничего бы не изменилось.

Ларс кивнул.

— Да ну вас, — нахмурился Дарий.

И в этот миг справа от тропы тьма расступилась. С резким вскриком взмыли вверх тучи невесть откуда взявшихся ночных птиц. Под множеством звериных ног испуганно захрустели кусты. А высоко над еловыми макушками, сияя оранжевым светом, поднялась гигантская кошачья голова с кисточками на острых ушах.

— Твою мать!.. — выдохнул Дар.

— Гаси скорей свой зад, светлячок! — прохрипел Ларс, уставившись на проснувшегося монстра.

Эш убрал свечение. Полудурок встал, как вкопанный, дергая ушами и дрожа всей шкурой.

А над молодой порослью, доставая кончиками ушей уходящие в черное небо очертания старых елей, возвышалась рысь. Хищно зевнув, она двинулась вглубь леса, и от ее мягкой поступи будто прогибалась земля. Стальные мускулы играли под золотистой шкурой.

И кем бы ни было это существо — воплощенной смертью, трижды проклятым диким духом или материализовавшимся злом — оно было прекрасно!

Ночь разорвал оглушительный рев медведя. Гигантская тварь замерла на секунду — и, сминая под собой ели, как траву, она вдруг метнулась в сторону, и через секунду подняла голову с трепыхающейся добычей в зубах.

Черный болотный медведь выглядел в ее пасти, как подросший котенок.

Эшу стало жарко, во рту пересохло.

Впервые в жизни он слышал, как ужасающе жалобно может реветь мохнатый черный убийца. Рысь склонилась над ним, и вопль затих.

Полудурок испуганно фыркнул, и кошачья голова снова взметнулась над лесом.

Эш обхватил шею мерина рукой и принялся гладить его, пытаясь успокоить. Но вместо этого нервная дрожь, бившая испуганного коня, вдруг передалась Эшу.

Но тут где-то в чаще взвыли волки, и тварь отвлеклась на них. Грациозно выгибая спину, она отправилась прочь.

А Эш во все глаза смотрел, как, сверкая в просветах между деревьями плавно движется огромная золотая рысь.

«Что это?» — мысленно спросил Эш, не сводя глаз с гиганта, который неожиданно бесшумно удалялся куда-то вглубь леса.

«Гигант из класса истинных детей змея, — проговорил ворон. — Скорее всего, его привлек всплеск энергии стигмы времени. А может, что-то еще…»

Когда существо, наконец, скрылось из виду за плотной стеной леса, все наконец-то выдохнули.

— Вот это махина, — проговорил Дар. — А если она направится к стене?..

— Такие обычно к ней даже не приближаются, — с заметным облегчением выдохнул Ларс. — Они живут какими-то своими целями, и люди в этот перечень попадают только если сами нечаянно натолкнутся на них. Прямо как мы сейчас.

— Повезло, что мы не оказались у нее на пути, — сказала Шеда.

Эш промолчал.

Его влажные ладони терпко пахли лошадиным потом.

Он, конечно, был рад, что все обошлось.

Но и самой встрече — тоже.

— Почему некоторые духи так захватывающе красивы, а некоторые — отвратительны до тошноты? — спросил Эш, пуская Полудурка дальше.

— В этом они похожи на людей, — усмехнулся Ларс. — И, как показывает опыт, отвратительные до тошноты персонажи на поверку оказываются отнюдь не самыми худшими. А ты давай-ка, зажигайся обратно. От всех этих свечений я теперь в темноте вообще ничего не вижу.

Все тронулись дальше, прислушиваясь к угрожающим звукам леса. До рассвета больше никаких происшествий не было, а с первыми лучами солнца друзья остановились на недолгий отдых.

Эш не сразу смог уснуть, когда пришел его черед. Мысль о том, что среди его спутников есть человек, способный на предательство, не давала ему покоя.

Но потом усталость взяла свое.

Город, в котором погибла первая копия тринадцатой модели дингира, ворон назвал Белым. Дорога к его руинам уходила строго на север, к границе преддверия, и тянулась в основном среди болот.

Эша уже не удивляло количество силков, и что деревья с озерами иногда пропадают или меняют расположение. К солоновато-тухлому запаху он тоже привык и почти не замечал его. А вот Дарий постоянно жаловался на головную боль из-за этой вони. Шеду вообще частенько колотил озноб и она куталась в плащ, хотя солнце жарило только так и от влажности воздух порой напоминал баню.

Ларс объяснял, что это влияние ауры духов, которых здесь собралось очень много.

Одержимых тварей в преддверии действительно было немало. Иногда путники видели издалека, как массивные вепри или куницы с человеческими лицами дрались между собой. Стараясь не привлекать к себе внимания, они объезжали эти места стороной, невольно натыкаясь на припрятанные в зарослях силки или розового младенца, висящего вниз головой, ухватившись когтистыми ножками летучей лисицы за ветку дерева.

Бывало, что сразу целая группа похожих на пауков оленей выходила к дороге, но, завидев людей, они просто уходили прочь.

Другое дело — одержимые волки. Эти твари приходили к лагерю целыми стаями и сражались насмерть. Причем они всегда старались перегрызать своим смертельно раненым собратьям глотки, чтобы выпустить духов из беззащитных и агонизирующих звериных туш.

Ночами местные холмы и болота начинали жить какой-то особенной жизнью. Они смотрели на путников внимательными красными глазами, угрожающе подвывали и вскрикивали голосами спрятавшихся в высокой траве болотных птиц.

Свое письмо Эш так и не прочитал.

Он возил его во внутреннем кармане куртки, и даже пару раз, набравшись храбрости и улучив момент, разворачивал бумагу, но тут внезапно что-то происходило, и послание из еще не случившегося будущего опять отправлялось в карман.

Ему хотелось сделать это без свидетелей.

А может, он просто тянул время, опасаясь увидеть в письме какой-нибудь прозрачный намек или указание, зная которое будет уже невозможно оставаться прежним.

Эш видел, как с каждым днем друзья становятся все молчаливей, что при каждом шорохе Дар хватается за меч, а Ларс перед сном все дольше курит, глядя блестящими от дурмана глазами на костер.

А на четвертый день случилась встреча, после которой он сам долго курил, прежде чем улечься спать.

Уже ближе к вечеру они свернули с тропы, чтобы добраться до реки, указанной на карте, и пополнить запасы воды. Проезжая меж двух холмов, Эшу вдруг почудилось, что он слышит пение.

Остановив Полудурка, он окликнул Ларса.

— Эй, как ты думаешь — это силок такой странный, или там действительно человек?

Ларс прислушался.

— И правда, будто поет кто-то, — озадаченно проговорил он.

— Как по мне, пусть хоть поет, хоть женится, — раздраженно сказала Шеда. — Бродяги какие-нибудь лагерь разбили и можжевеловки набрались — нам-то что с того?

— Голос-то один, — заметил Эш. — И место для ночлега какое-то странное.

У Ларса брезгливо дернулись губы.

— Кажется, я догадываюсь, в чем дело. Здесь подождите меня, я быстро.

Он собирался было поддать пятками коню под бока, но Эш остановил его.

— В одиночку ты никуда не поедешь! — резко заявил он. — Нас слишком мало, чтобы разделяться.

— Если я прав, то это не столько опасно, сколько отвратительно, — ответил Ларс.

— Вместе едем, я сказал, — нахмурился Эш, и пустил своего коня вперед.

И минут через десять они оказались перед крутым спуском в глубокий овраг, больше похожий на трещину. И там, на дне низины виднелся родник, от которого в земляной расщелине стелился сизый туман. Рядом с родником лежали человеческие останки, а неподалеку сидел на корточках абсолютно голый мужчина и самозабвенно пел застольную песню. Время от времени он умолкал, чтобы вгрызться в уже обглоданную белую кость.

Вся его голова была покрыта гнойными проплешинами, а на тощей спине отчетливо проступал каждый позвонок и каждое ребро.

Услышав коней, он обернулся — и улыбнулся путникам во весь рот, демонстрируя черные гнилые зубы. Его ужин выпал из руки.

— А вот и невестушка моя пожаловала! — проговорил он и поднялся навстречу, мерзко хихикая.

И когда он встал, демонстрируя впадину вместо живота и выпирающие кости вместо бедер, у Эша к горлу подкатил комок, а в глаза будто попал песок.

— Иди ко мне, милая. Иди ко мне! — безумным взглядом ощупывая незнакомцев, живой скелет обращался не то к Шеде, не то к Эшу, не то к их лошадям. Или вообще к кому-то воображаемому. — А я тебя ждал!..

— Если тебе нужна помощь, поднимайся сюда сам! — крикнул Эш, пытаясь унять в себе странное смешение отвращения с пронзительной жалостью.

— Он не поднимется оттуда, — глухим голосом проговорил Ларс. — Видишь источник? Он не отойдет от него ни на шаг. Теперь это его дурман, его смысл и дыхание до самой смерти. Пары этой дряни свели его с ума.

Сплюнув в сторону, крыс снял с себя рубаху и протянул Шеде.

— Водой намочи? Не хочу надышаться этой хренью.

Но девушка его будто не слышала. Она смотрела на тощего человека, и в ее глазах стояли слезы.

Вместо Шеды просьбу крыса исполнил Дар.

— Что ты собираешься делать? — спросил он.

Ларс не ответил. Он спрыгнул с коня, обмотал рубаху вокруг лица, как маску, и соскользнул по рыхлому краю обрыва вниз.

Эш отвернулся. В отличие от Дара, он почему-то сразу прекрасно понял, что собирается сделать Ларс.

Один взмах меча, тонкий вскрик — и крыс уже снова садился на коня, разматывая мокрую рубаху.

— Поехали отсюда, — мрачно сказал он, разворачивая своего жеребца.

Эш последовал за ним, не оборачиваясь, а перед глазами еще долго стоял жуткий тощий силуэт.

— Я много чего повидала в жизни, но такого, — ошеломленно проговорила Шеда. — Никогда не думала, что в таком состоянии… Можно двигаться. И петь песни. И жить.

— Да найдет его душа наконец-то покой, — проговорил Ларс.

— Может, ему просто нужно было… Дать время? Вытащить оттуда, и подождать? Может, он пришел бы в себя? — предположила девушка.

— Он бы орал, как раненая обезьяна, царапал себе или тебе лицо когтями и пожирал собственную плоть, — жестко ответил Ларс. — Поверь — я такое уже однажды видел. И это вряд ли лучше того, что сделал я.

Больше об этом случае никто не разговаривал. Но ни Эш, ни Ларс в ту ночь не спали. Эш — потому что не хотел увидеть снова во сне эту жуткую фигуру. А Ларс, судя по всему, ковырялся в памяти, как в старой ране.

После той встречи Эш понял, что Иркалла опасна не только дикими духами. Сама земля здесь была проклята.

А между тем это было лишь преддверие.

На утро седьмого дня в стороне от дороги показались развалины города, отмеченного на карте Эша как «Жилище ласточек».

Очертания зданий и остатков крепостных стен окутывал рваный туман, похожий на упавшие с неба облака. Но огромный черный зиккурат поднимался своими крутыми ступенями высоко над туманом, и даже издали ощущалось его монументальное величие.

Остановив своего верного мерина, Эш, вгляделся в проступающий вдали призрак города, похожий на мираж.

— Я хочу взглянуть на него поближе, — сказал он друзьям.

— Тебе мало приключений, которые нам по пути выпадают? — удивленно приподнял брови Дарий. — Давай лучше уж в твой Белый город поскорей доберемся. Сколько, ты говорил, нам до него еще ехать?..

— Вроде бы два дня по дороге, а дальше еще через лес не понятно сколько, — ответил Эш. — Но ведь наша цель не только в том, чтобы найти потерянную частицу ворона. Или ты не любопытный и тебе не интересно, что в этих местах происходило на самом деле? И вообще, что это за бог такой старый, чтоб он сдох, и откуда он взялся в Иркалле?

— Думаешь, ты сможешь что-то узнать, заехав в первый попавшийся город? — недоверчиво спросил Дар.

— Я думаю, что если и можно что-нибудь узнать об этом, то только в городах. Поэтому мы едем в Жилище ласточек, — уверенно заявил Эш, и, развернув коня, тронулся навстречу городу.

Он даже не обернулся, чтобы проверить, поедут ли за ним друзья.

Потому что не сомневался — они последуют за ним.

Иначе во всем этом путешествии в Иркаллу для них не осталось бы смысла.

Ларс усмехнулся своим мыслям.

— Молодец, ворон, — сказал он Эшу, нагнав его. — Растешь на глазах…

Эш с горечью покачал головой.

— А по-моему, сволочнею.

— Одно в некотором смысле неотделимо от другого, — заметил Ларс. — Если есть лидер, есть и подчиненные. Вот только у этой монеты есть вторая сторона. Когда твои вчерашние друзья становятся подчиненными, они в тебе начинают видеть не только лидера. Но и человека, которому приходится подчиняться. Понимаешь, о чем я? — сказал он, глядя на Эша с недобрым прищуром.

Парень кивнул.

— Думаю, да.

Жилище ласточек приближалось, и вскоре все увидели, что неподалеку от пролома в стене на земле лежат несколько обезображенных трупов. Приблизившись к телам, Эш задумчиво оглядел их, не спешиваясь. Судя по всему, над останками хорошо поработали дикие звери, однако лежали они здесь не так уж долго: одежда выглядела еще вполне новой, а на траве вокруг еще отчетливо виднелись следы крови.

— Старатели? — спросила у Ларса Шеда.

— Похоже на то.

Крыс соскочил с седла, и, порыскав по траве, нашел пару седел и сумки.

— Похоже, кто-то не поделил добычу, — сказал он, вытрясая из пустых сумок пыль и крошки. — И заодно припасы тоже забрали — мертвым-то они ни к чему.

— Да уж, — проговорил Эш, глядя на трупы.

Еще кто-то получил ножом в спину от своих товарищей. Вот тебе и соратники…

В город въезжали опасливым шагом, внимательно озираясь по сторонам.

Большая площадь, выложенная черным камнем, все еще оставалась гладкой, в то время как на крышах осевших и полуразрушенных домов во всю росла трава, а иногда — даже молодые деревья, спуская крепкие корни по стенам вниз и раздвигая кладку.

Ветер таскал прошлогоднюю листву по опустевшим улицам, поскрипывая кое-где оставшимися воротами.

— Жутковато, — заметила Шеда. — Прямо город мертвых какой-то. Пусто, тихо…

— А ты что ждала здесь увидеть? Ярмарку? — проворчал Дарий, заглядывая в окно ближайшего дома. — Хозяева вон, по домам кости сушат.

Шеда подъехала к Дару и тоже заглянула в окно.

— Фу, — с сердцем сказала она, передернув плечами.

— Рискую тебя расстроить, но лет через сто мы с тобой будем выглядеть примерно так же, — заметил Дарий.

— Лучше я пропущу эту фазу и сразу посмотрю на цветочки, которые вырастут над нашими могилами. Если они у нас будут, конечно.

Эш между тем направился к центру города — туда, где за высокой каменной оградой виднелся черный зиккурат.

— Интересно, что же здесь произошло, — проговорил он, окидывая взглядом остатки домов, тянувшихся справа и слева.