Стальная империя

Глава 11 ПОЯС С ЗОЛОТЫМИ ПАВЛИНАМИ Весна 1211 г. Ляоян

– О, господин Ба Дунь! Любезнейший мой господин Ба Дунь, поистине, это великое счастье, что я вас наконец-таки разыскал!

– Что вы такое говорите, господин Бао Чжи? Разыскивали меня? Обычно это я всех разыскиваю, – ухмыльнувшись, пошутил восстановленный в должности шэньши, вовсе даже не сыщик, но человек умный, очень умный, такого на мякине не проведёшь.

– Ну, не стойте же, дражайший Бао, присаживайтесь. – Сидевший за столом в небольшом казённом помещении левого крыла дворца градоначальника Ба Дунь улыбнулся и приветливо махнул рукой. – Давайте уж попросту, на правах доброго приятеля, безо всяких церемоний. Садитесь же и рассказывайте, что вас ко мне привело?

– Ой, не знаю, как и сказать. – Баурджин тяжело опустился на скамью для посетителей. – Ой, боги, боги, неужели вы от меня отвернулись?

– Что такое? – Чиновник вскинул глаза. – Да на вас просто лица нет, господин Бао! Вот, не угодно ли водички испить? Чан, эй, Чан!

Громко затопав, в кабинет вбежал вооружённый до зубов стражник.

– Принеси-ка этому господину воды, Чан, – распорядился Ба Дунь. – Да побыстрее. И не топчись тут, сколько раз уже тебе говорить?

– Слушаюсь, господин начальник!

Вытянувшись, Чан проворно метнулся прочь, и не прошло и нескольких секунд, как он вбежал обратно с глиняной кружкой воды:

– Вот!

– О, благодарю!

– Можешь пока быть свободен, Чан.

Немного потоптавшись, воин ушёл, оставив после себя на полу следы налипшей на обувь грязи. Баурджин тем временем быстро пил воду долгими судорожными глотками – по его мнению, именно так и должен себя вести мирный, потрясённый до глубины души обыватель, явившийся за помощью в столь одиозное ведомство.

– Ну… – Дождавшись, когда посетитель поставит опустевшую кружку на стол, Ба Дунь шмыгнул носом. – Что там у вас стряслось, любезнейший господин Бао Чжи?

– Ограбление, вот что! Самое настоящее ограбление! Ой… – Затравленно оглянувшись, Баурджин резко понизил голос. – Я надеюсь, господин Ба Дунь, это всё останется между нами… знаете, я ведь торговец – наверняка пойдут всякие нехорошие слухи по поводу моей финансовой несостоятельности, а ведь это вовсе не так!

– А, – понятливо кивнул чиновник. – Значит, не всё украли.

– Не всё, но многое. Вот, я написал список! – Дрожащими руками нойон протянул листок жёлтой бумаги, густо испещрённый написанными «сумасшедшей скорописью» иероглифами. Сей стиль письма был недоступен полуграмотным недоучкам, а вот Ба Дунь, похоже, его осилил, отчего Баурджин его ещё больше зауважал, а про себя подумал – правильно сделал, что сам пришёл, иначе бы…

– Подсвечник старинный, бронзовый, с позолотой, работы мастера Вань Чжаоли, эпохи Сражающихся Царств, стоимостью в девяносто лянов серебра… Девяносто ляпов? Ого!

– Это очень дорогая старинная вещь, господин Ба Дунь, – закивал князь.

Чиновник почмокал губами:

– Вижу, что недешёвая. Эпоха Сражающихся Царств. Так… Дальше… Яшмовая чернильница эпохи Тан, десять брусков сухой туши… Интересно, зачем ворам тушь? Они что – шэньши?

– Продадут где-нибудь.

– Ну, вообще-то – да, продадут. Угу… Тушь во сколько оцениваете?

– По себестоимости.

– Ясно… Серебряная статуэтка Будды работы неизвестного мастера…

– Очень изящная вещь, господин Ба Дунь, очень изящная!

– Каллиграфические изображения иероглифов, вставленные в золочёные рамки, – шесть штук. Что за иероглифы?

– Там написано, господин.

– Ах да, вижу. Ваша работа?

– Четыре – мои, и два – подарок моего соседа, господина Пу Линя.

– Пу Линь, Пу Линь… – задумался следователь. – Не тот ли это Пу Линь, архивариус?..

– Тот, господин Ба Дунь. Знаменитый каллиграф.

– Да знаю, знаю. И чин у него не маленький. – Вздохнув с некоторой долей зависти, Ба Дунь пристально посмотрел в глаза князю. – Кого-нибудь подозреваете, друг мой?

– Подозреваю?! Ха! – Баурджин всплеснул руками. – Ну конечно же подозреваю, как же мне не подозревать? Некоего Сяня, недавно нанявшегося ко мне привратником!

– Сяня? – оживился чиновник. – Какого Сяня? А не Сюня, случайно?

Князь махнул рукой:

– Не знаю… Так он назвался. Думаю, это не настоящее его имя.

– И как же вы, дражайший господин Бао, взяли на столь ответственный пост непроверенного человека?! Где вы его нашли?

– Да в том-то и дело, что он показался мне вполне проверенным и надёжным. – Нойон в задумчивости обхватил голову руками. – Видите ли, у меня, кроме торговых дел, есть ещё и небольшая харчевня.

– «Бронзовая улитка», знаю, – улыбнулся следователь.

– Вот-вот, она. И все её посетители – а их немало – знали о том, что я ищу надёжного человека в привратники. Не хватает слуг, знаете ли, харчевня требует многих – но надо ведь ещё и вести дом, и сторожить. – Баурджин с грустью покачал головой и замолк.

– Продолжайте, продолжайте, друг мой, – с живейшим интересом подбодрил потерпевшего Ба Дунь. – Итак, очень много людей знало, что вы ищете привратника…

– Да, много. И вот как-то… Позвольте же, когда ж это было? – Князь задумчиво посмотрел в потолок. – Где-то в конце зимы или в самом начале весны… Либо в последних числах периода «больших холодов», либо – в первых, периода «начала весны – личунь». Да-да, где-то так, примерно, может, с месяц тому назад или чуть больше. Этот человек – Сянь – сам явился ко мне в харчевню, я как раз был один, отправил слуг по делам, а повар, Лао, возился на кухне.

– Так-так-так… – что-то прикидывая в уме, протянул Ба Дунь. – С месяц назад, говорите? Ну да, всё сходится.

– Что сходится?

– Потом, потом, любезнейший Бао. Сейчас скажите-ка, как он выглядел, этот ваш привратник?

– Да обычно выглядел. – Баурджин пожал плечами. – Как все. Одет был прилично, вёл себя почтительно, правда, видно было, что из простых. Ну, знаете, нам, учёным людям, это хорошо заметно. И вот ещё что! – Князь наморщил лоб. – Первое время от него здорово пахло рыбой. Прямо несло – окрестные коты так и шлялись под моей оградой.

Следователь аж подпрыгнул на стуле:

– Рыбой, говорите?! Вот, значит, как? Рыбой! И значит, вы его сразу же взяли.

– Нет, не сразу, – усмехнулся нойон. – Он показал рекомендательное письмо!

– Рекомендательное письмо?! От кого?

– От некоего Ли Дачжао из Кайфына, – не моргнув глазом, соврал Баурджин. – Не от простого человека – от сяньгуна!

Следователь навострил уши:

– А вы не подумали, подлинное ли было письмо?

– Полагаю, да. На хорошей бумаге, написано красивым почерком, не каллиграфом, конечно, но всё же. Кстати, я его захватил с собой.

– Вы очень правильно поступили, друг мой! Давайте же!

Взяв протянутое письмо, Ба Дунь его тщательно осмотрел, понюхал, даже попробовал на вкус, а уж затем вчитался – и читал внимательно и долго. Баурджин терпеливо ждал.

– Подделка! – отложив письмо, наконец заявил следователь. – Искусно исполненная подделка.

– Да что вы говорите?! – ахнул Баурджин, не далее как вчера самолично изготовивший сие письмишко, специально допустив в тексте пару ошибок. – Как – подделка?!

– Да вот так, уважаемый Бао Чжи! Подделка. – Ба Дунь развёл руками.

– И почему ж тогда я её не распознал? – с некоторой обидой поинтересовался князь. – Ума не хватило?

Следователь успокаивающе почмокал губами:

– Нет, друг мой, тут не в уме дело. Всё дело в том, что вы всё же чужестранец и ещё не до конца освоили многие наши понятия. Ну-ну, не обижайтесь же, право! Вот, смотрите…

Здесь написано – «он служил в моём доме прогорклым летом и заслужил много солёного мяса в качестве оплаты за свой труд». Ну? Что скажете?

– Ничего. – «Включив дурака», князь пожал плечами. – Фраза как фраза. Многим слугам платят не деньгами, а натурой – мясом, рисом, зерном. Что здесь такого подозрительного?

– А всё, дражайший господин Бао! Полностью вся фраза. Нет, для простолюдина или, скажем, недавно прибывшего чужестранца, как вы, она звучит вполне логично. Но только не для шэньши! Я имею в виду тех, кто учился по-настоящему. Вижу, вы горите нетерпением! Что ж, сейчас всё объясню. Фраза, несомненно, подделана под стиль учёного человека, ключевые понятия здесь – «прогорклый», «солёный» и «мясо». Однако составитель – или составители – допустили большую ошибку, указав во времени года лето. Наверное, слишком уж торопились или просто не знали, в силу своего низкого положения…

– Чего не знали?

– Здесь совершенно перевраны все соответствия – важнейшие понятия для учёнейшего шэньши. Да судите сами: «прогорклый» соответствует весне, а вовсе не лету, «солёный» – зиме, а «мясо» – осени. Если б речь шла о лете, фраза должна была звучать следующим образом… ммм… – Ба Дунь немного подумал и учебным голосом произнёс: – «Он служил в моём доме горелым летом и заслужил много горького в качестве оплаты за труд». «Горький» и «горелый» – как раз и соответствуют лету.

– А мясо?

– Какое мясо? Ах да… «прогорклый», «горелый», «мясо» – это всё запахи. Горелый запах соответствует лету, запах мяса – осени. Теперь ясно?

Баурджин восхищённо качнул головой:

– Вполне, господин Ба Дунь. Вот как всё просто, оказывается! А я-то, дурень…

– Что ж, рад оказать вам услугу, господин Бао Чжи, – с удовольствием засмеялся чиновник. – Теперь остаётся только арестовать подозреваемого да хорошенько потолковать с ним. Сейчас возьмём воинов и…

– Боюсь, что это не получится, господин Ба Дунь, – тяжко вздохнул князь. – Подозреваемый, похоже, сбежал. По крайней мере, я его в доме не видел. Нет, до совершения кражи он был, а вот после…

– Ну, ясно. – Чиновник потёр руки. – Конечно же, сбежал, что же он, совсем без мозгов? Ничего, не переживайте, любезнейший господин Бао, поймаем вашего воришку, поймаем. Рано или поздно – поймаем!

– Лучше бы рано.

Ба Дунь рассмеялся:

– Постараемся, постараемся, друг мой. Вы вот что… Вот, скажите-ка, с кем из ваших слуг привратник больше всего общался?

Князь почесал затылок и скривился:

– Да знаете ли, ни с кем. Он вообще держался нелюдимо. Мне это нравилось, ведь хуже нет, когда слуги, сговорившись, начинают обсуждать за спиною хозяина.

– Так-таки ни с кем, значит?

– Нет, точно ни с кем… Постойте-ка! Пару раз… нет, пожалуй, раза три он отпрашивался у меня сходить в «Синюю рыбку», это такая корчма близ восточного рынка…

– Я знаю «Синюю рыбку», Бао. Он туда точно ходил или, может быть, просто лгал вам?

– Привратника видели там мои слуги.

– Вот как? А в какое время?

– Всё время в одинаковое – в час петуха.

– Ага, в десятом часу, значит. А сейчас у нас… Ага… Что ж, уважаемый господин Бао Чжи… – Следователь торжественно поднялся на ноги. – Вы очень хорошо сделали, что сразу же пришли ко мне, очень хорошо.

– Так вы ж мой знакомый!

– Всегда рад помочь вам, дружище!

Радушно улыбаясь, Ба Дунь лично проводил посетителя до самых дверей:

– Осторожно, здесь высокий порог, не споткнитесь… Да, вот ещё что… – Следователь вдруг понизил голос почти что до шёпота. – Едва не забыл, есть у меня к вам одна просьба, любезнейший Бао… если к вам вдруг придёт или вызовет некий Мао Хань… он тоже занимается расследованиями всяких нехороших дел… Вы ему не говорите всего того, что только что сказали мне, хорошо? Например, о рекомендательном письме ему совершенно знать незачем. Договорились?

– Конечно, конечно.

– Ну, вот и славно. Да, ещё одно… Кажется, в вашу харчевню доставляет воду некий молодой человек по имени Дэн Веснушка.

– Да, вроде бы приносит воду какой-то парень. – Князь похолодел и поспешно опустил глаза. – Не знаю, правда, как его зовут. Надо спросить старика Лао, повара…

– Ничего, я сам спрошу. Он обычно когда воду приносит?

– Ой… Да всякий раз по-разному.

– Ну что ж, выясню… Доброго здоровья, дражайший господин Бао!

– И вам не болеть.

Ага…

Отойдя от казённого здания шагов на сотню, Баурджин свернул за угол и расправил плечи. Кажется, сработало! Ба Дунь заглотнул версию о злодее-привратнике… версию, очень похожую на правду, версию, над которой Баурджин и Игдорж Собака, как проклятые, трудились всю ночь. Ближе к вечеру Ба Дунь, конечно же, оправится в «Синюю рыбку»… А там и встретит тех, кто с большим удовольствием расскажет ему кое-что о привратнике Сяне – рыбнике, убийце Кардамая-шэньши. Расскажет как раз то, что нужно для того, чтобы следователь не вышел на истинный след несчастного Сюня, который вот уже вторые сутки снова скрывается в старых штольнях, дожидаясь обоза в северную крепость Елюя Люге. Обозник, Весельчак Чжао, уже в курсе. С явным неудовольствием, но всё ж согласился доставить в крепость нужного человечка, даже двух – туда же Баурджин надумал отправить и Дэна Веснушку. Подальше от цепких лап следователя. Вернее даже – следователей, их ведь двое – Ба Дунь и некий Мао Хань. Два следователя, два конкурента. Да-а… А этот Фэнь Ю, начальник городской полиции и стражи, весьма хитёр!

Здорово, здорово придумано насчёт ограбления. Теперь получается, что сам Баурджин не имеет к подозреваемому в убийстве шэньши привратнику ровным счётом никакого отношения, наоборот – от него же и пострадал! Самое интересное, что в доме действительно рылись, произвели негласный обыск, видно было, что вещи лежали не на своих местах. Игдорж сие заметил первый, доложил. Снова что-то искали, как в прошлый раз? Но – кто? Кто мог незаметно проникнуть в дом? Только свои, слуги. Кто же из них? Старик Лао, девушка-смерть Лэй или смазливый юнец Чен? Все трое в последние дни были на виду. Вообще-то, ловкий человек вполне мог проникнуть в дом незаметно от привратника. Да-да… то-то показалось, во дворе не всё ладно. Надо будет ещё раз тщательно всё осмотреть. И Веснушку… Не забыть отправить Веснушку. Если следователи, установив свидетелей, на него выйдут, – а сделать это достаточно просто, – парню придётся несладко. Подвергнут допросу с пристрастием, пыткам – выдержит ли их Дэн? Вряд ли. А значит, под угрозой вся подпольная сеть, созданная с таким трудом. Игдорж, правда, предлагал просто-напросто убрать водоноса. Метнуть из-за угла нож – мало ли разбойников в Восточном квартале? Те же «красные шесты»… Баурджин, конечно, предложение выслушал, но сам высказался против. Если есть возможность не убивать, то и не нужно убивать. Незачем проливать лишнюю кровь, незачем…

Уступив князю, Игдорж, впрочем, остался при своём мнении. Ему дай волю, так ликвидировал бы не только Веснушку, но и несчастного Сюня – просто так, для надёжности, чтобы те уже никогда и никому ничего не рассказали.

Не заходя в «Улитку», Баурджин отправился домой, где его уже дожидался Игдорж. Закрывая ворота, напарник вопросительно посмотрел на князя.

– Всё хорошо, – входя в дом, ухмыльнулся тот. – Ба Дунь всё ж таки заглотнул наживку. Жаль только, что у него имеется соперник.

– Соперник?

– Да. Некий Мао Хань. Занимается теми же делами, что и наш друг Ба.

– То есть – и убийством стражника Ху Муня в том числе? – уточнил Игдорж.

– Да, полагаю – и им тоже.

– Дело плохо. – Исподлобья взглянув на Баурджина, напарник покачал головой. – С утра в харчевню приходил Весельчак Чжао. Обоз в крепость отправится завтра утром.

– Что же в этом плохого?! – удивился князь. – Как раз всё хорошо складывается – завтра же отправим с обозом и Сюня, и Веснушку.

– Вот как раз о Веснушке я и хочу сказать, князь, – угрюмо буркнул Игдорж. – Он вчера не принёс в харчевню воду. И позавчера не приносил.

– Ты полагаешь…

– Да, я почему-то всегда надеюсь на худшее.

– А может, он просто заболел, да мало ли что ещё могло случиться?

– Выясню.

– Вот-вот, выясни. А лучше – отыщи. Хорошо бы управиться к вечеру или к утру.

– А если нет?

– Если водонос объявится после того, как уйдёт обоз, нам ничего другого не останется, как побыстрее отправить парня на тот свет, – жёстко промолвил князь. – Туда, откуда его будет сложновато добыть для производства любого дознания.

– А я ведь это сразу же предлагал. – Игдорж усмехнулся. – Надо было сделать, теперь бы не мучились.

Баурджин ничего не ответил. А что тут скажешь, когда с формальной стороны – со стороны порученного – Игдорж Собака был полностью прав.

– Ты осмотрел двор? – войдя в людскую, обернулся нойон.

Игдорж кивнул:

– Только что собирался доложить. Вот что я обнаружил на ограде.

Он вытащил из-за пояса какое-то клочки.

– Полотно, – внимательно осмотрев обрывки, негромко промолвил нойон. – Обрывки одежды. Значит, всё же в дом проникли извне. Что же Сюнь?

– Он колол дрова у сарая. При известной ловкости можно спрыгнуть с ограды неслышно и так же неслышно проникнуть в дом через любое окно. Просто отклеить или порезать бумагу. Он – или они – так и сделали.

– Так ты нашёл?!

– Посмотри сам, князь.

Проводив Баурджина в опочивальню, Игдорж оттянул пальцем промасленную бумагу окна:

– Таким вот образом они и проникли.

– Что ж… – Опустившись на кан, нойон устало потёр виски. – Теперь осталось только лишь отыскать – кто и зачем? Как и в прошлый раз… Чёрт! Страсть как не люблю всяческих непонятностей!

– Я тоже, князь. Пойду в харчевню, поищу водоноса.

– Давай! Будь осторожен – туда скоро явится Ба Дунь. Поговорить с нашими парнями.

– Я помню.

Кивнув, Игдорж исчез за дверью. Хороший, умелый помощник, без которого Баурджину пришлось бы намного трудней. Да, это удача – такие профессионалы, как Игдорж Собака. Слишком жесток? Да ничуть. Убивает без всяких эмоций и лишь только тогда, когда надо. Интересы дела – прежде всего, ничего личного. Вот бы ещё язык как следует выучил… Хотя, наверное, неловкость речи и придаёт ему особый шарм в общении с ханьцами.

Внезапно навалившаяся усталость пригнула голову Баурджина к столу, ноги вдруг стали ватными, в суставах возникла свинцовая тяжесть, и хотелось лишь только одного – спать, как можно скорее спать…

Добравшись до ложа, князь стянул через голову верхнее одеяние и рухнул поверх покрывала, словно спиленный дуб.

А проснулся от криков и звона. Кто-то стучал в ворота и голосил – видать, стремился войти в дом. И кого ещё принесло? Как назло, и слуг никого нет – все в харчевне. Послать незваного визитёра к чёрту? Можно… Только всё равно уж потом вряд ли заснёшь – ишь как молотит.

Лениво запахнув халат, князь вышел во двор:

– Кто там?

– О, боги! Ну наконец-то вы откликнулись, Бао! Открываете же поскорей, это я, Ба Дунь-шэньши.

– А, господин Ба Дунь… – Баурджин распахнул ворота. – Не ждал. Честно говоря, не ждал.

– Хочу осмотреть место происшествия, – улыбнулся следователь. – Вы позволите?

– О, конечно, конечно, осматривайте. Как осмотрите, выпьем с вами вина!

– Охотно, господин Бао.

Хм, охотно… Кто бы сомневался?

Уж конечно же, следователь почти сразу обнаружил следы разреза на промасленной бумаге окна опочивальни, после чего тщательно осмотрел двор и ограду, на вершине которой обнаружил клочки одежды – Игдорж, оказывается, подобрал не всё. Потом, войдя в дом, Ба Дунь прошёлся по комнатам, расспрашивая хозяина по поводу местонахождения той или иной похищенной вещи. Получив необходимые пояснения, чиновник снова вышел во двор, скрупулёзно осматривая землю на предполагаемом пути вора – от окна спальни к ограде. Походил, посмотрел, покачал головой.

– Нашли что-нибудь интересное? – выглянув из дверей, поинтересовался нойон.

– Да так, – Ба Дунь отозвался, как показалось князю, несколько озадаченно, как человек, встретившийся с некой необъяснимой загадкой, которую, вообще-то, можно было бы игнорировать, а можно – и принять к сведению.

– Прошу в кабинет, – улыбаясь, гостеприимно пригласил Баурджин. – Я уже подогрел вино. Извините, всё по-простому – слуги в харчевне и ещё не так скоро явятся. А вы, верно, хотели бы с ними переговорить?

– Я зайду завтра в ваше заведение, – рассеянно пояснил Ба Дунь. – Обязательно зайду. Сегодня – в «Синюю рыбку», а завтра – к вам. Наверное…

– Ну? – Князь наполнил бокалы. – Выпьем же, любезнейший господин Ба Дунь. А после вы, может быть, захотите поделиться со мной вашими мыслями? Впрочем, не настаиваю. Понимаю – служебная тайна.

– Да уж, – следователь помотал головой. – Действительно, тайна. Хотя тайна – наверное, слишком уж сильно сказано, скорее – несуразности, странности… Да, именно так.

– Вы говорите загадками, – наливая по новой, усмехнулся князь. – Судя по всему, у Сяня были сообщники – я тоже заметил и разрез окна, и клочки одежды на ограде.

– А следы во дворе вы заметили? – вскинул глаза Ба Дунь.

– Нет.

– Вот и я – нет. А они должны были быть – не по воздуху же сообщник вора добрался от окна до ограды. Весь ваш двор засыпан мягким грунтом и каменной крошкой – следы должны были сохраниться. Да и надрез, я бы сказал, очень странный.

– Странный? Почему?

– Так порезать оконную бумагу можно только изнутри дома. Я проверял, можете мне верить.

– И из этого что-нибудь следует?

Ба Дунь покачал головой:

– Пока только то, что, похоже, вор был один. И пытался лишь имитировать наличие сообщников, довольно грубо, надо сказать. Интересно, зачем он это делал?

– Вот и мне интересно, – задумчиво повторил нойон.

Допив третий бокал, Ба Дунь распрощался и ушёл, сказав, что сегодня ему ещё обязательно нужно успеть зайти в «Синюю рыбку», причём – в строго определённое время. Баурджин не удерживал гостя, лишь кивнул да от души пожелал удачи.

– Кстати, – спохватившись, князь нагнал чиновника во дворе у самых ворот. – Я так и не смог выполнить вашу просьбу – передать водоносу Дэну Веснушке, чтоб обязательно зашёл к вам. Не смог найти.

– Ничего, – хмыкнул Ба Дунь. – Наверняка встречу его в харчевне. Не в «Синей рыбке», так у вас, в «Улитке», кажется, так именуется ваше заведение, господин Бао Чжи?

– Да, так.

Следователь ушёл, и князь, вернувшись обратно в дом, принялся в задумчивости мерить шагами комнаты. Вот как получается! Интересно. Человек, переворошивший всё в доме, оказывается, хотел, чтоб подумали на посторонних. Хитёр. Скорее всего, это Чен. Хотя, может быть, и Лэй. Что с того, что девчонка, кажется, влюблена в него, князя? Фэнь Ю поручил ей провести негласный обыск – она и выполнила, может быть, даже в паре с Ченом. Да, кроме этих двоих – некому, ну не старый же Дао будет всем этим заниматься? И уж точно – не бедолага Сюнь. Попробовать разговорить слуг? Нет. Сначала поточней рассчитать – кто, когда и сколько времени находился в доме один. Буквально по часам и минутам. Нет, по минутам вряд ли получится, ну, тогда – по часам.

Усевшись за стол, Баурджин вытащил бумагу, придвинул поближе тушь… и вдруг неожиданно поймал себя на мысли, что ему начинает всё это нравиться. Нравится анализировать, сопоставлять, искать, нравится сидеть за столом и мыслить, нравится вообще этот стол, этот дом, этот город. Нравится куда больше, чем степь или сопки, чем кочевая войлочная юрта-гэр. А ведь у монголов были города, были! И сам Чингисхан, и его ближайшее окружение – не простые кочевники, нет… Может быть, когда-нибудь именно он, Баурджин-нойон, и разгадает для себя эту тайну, ну а пока же… пока надо разгадать то, что тревожило его мысли сейчас. Нойон быстро исписал несколько листов – слава богу, на память ещё не жаловался и легко вспомнил, кто из слуг и в какое именно время находился дома. И вот получилось-получилось, что произвести тайный обыск и имитировать присутствие сообщников могли все трое – Чен, Лэй, Лао. Да-а… Такими темпами далеко можно было уйти!

Игдорж так и не нашёл водоноса Дэна Веснушку. Ни к вечеру, ни на следующий день. Никто и нигде парнишку не видал, однако видали и слыхали кое-кого другого. Какой-то человек, одетый как шэньши, выспрашивал о Веснушке дочку возчика Юй Хань и малолетних внуков старика Сыма Вэя.

Мао Хань? Шэньши, служащий в отделе дознаний городской стражи, соперник Ба Дуня… Очень может быть, очень.

Всеми фибрами своей души Баурджин чуял опасность. Она была во всём. В дознании относительно обстоятельств двух смертей – стражника Ху Муня и Кардамая-шэньши, производимом сразу двумя чиновниками, в аресте Веснушки – князь почему-то не сомневался, что тот арестован, – в этом странном, если не сказать больше, обыске.

Кто и что искал в его доме? Чен? Лэй? Лао? Что ещё разнюхал Ба Дунь и особенно его конкурент Мао Хань? И главное, когда придёт караван из Баласагуна? Тот самый, который должен был привести деньги и забрать подготовленные сведения. Когда же, когда же он придёт? Сейчас или через месяц-два? Ох, плохо без связи. Так и представляется – была бы рация… Точка-тире точка-тире… «Торговец» – «Центру». Красота! И не нужно никаких караванщиков, никаких связников, одни батарейки да рация. Да, и ещё радистка, желательно – красивая.

– У Чена появился новый пояс, – как-то вечером произнёс Игдорж – они с князем как раз играли в шахматы. – Жёлтый такой, красивый.

– И что? – Баурджин переместил ладью на две клеточки вправо. – Шах!

– Заслонюсь.

– А так?

– Тогда – так.

– Пояс, говоришь? Интересно было бы узнать, сколько он стоит?

Игдорж потерял коня и скривился:

– Уже узнал. Пятнадцать связок цяней – медных монет.

– Пятнадцать связок? – От удивления князь «зевнул» слона. – Настоящих, полновесных?

– Ну да, а то каких же?

Баурджин присвистнул:

– Пятнадцать связок – это пятнадцать тысяч монет… Месячное жалованье немаленького чиновника! Откуда у Чена такие деньги… Стоп! Значит, ты полагаешь – Чен?

– Похоже, – согласился Игдорж. – Надо будет с ним как следует поговорить, и желательно побыстрее.

– Согласен, – быстро кивнул нойон. – Вот завтра и поговорим!

Чен шёл, нет, летел почти что на крыльях. Сердце юноши пело. Вот ведь как бывает, кажется, что попал в такую передрягу, из которой и не выбраться уже ни за что и никогда, а вот, потом всё оказывается так, что лучшего и желать нельзя, или, уж по крайней мере, изо всего случившегося можно извлечь такую нешуточную выгоду, такую, что… Такую, что мечта об учёбе может сделаться былью уже завтра!

Сердце пело.

А город заливало весеннее солнце, уже не такое яркое, как в полдень, но и не столь тусклое, как вечером. Оранжево-жёлтое, оно отражалось в разноцветных крышах домов и храмов, катилось мячиком по лужам, пылало широкой дорожкой в реке. И людей на улицах, казалось, стало куда больше, чем прежде, – откуда они все и повылезали-то? Все эти торговцы, разносчики пирогов, мастеровые, нищие, вездесущие мальчишки, мелкие чиновники, рыбаки… Славные люди! Чен на бегу улыбался всем. Они сказали, что… Они попросили – он сделал. Честно отработал своё. И получил обещанную награду. Да, наверное, они скоро захотят его убить, но он-то, Чен, не такой уж дурак, понимает, что к чему, и давно уже решил убраться отсюда подальше. В Кайфын! Или ещё дальше, в Сун! Уж там-то его никто и никогда не достанет. А с деньгами везде хорошо. Выучиться, стать шэньши, и тогда… Ух!!! От подобных мыслей просто захватывало дух! И, что самое главное, эти мысли очень скоро могли воплотиться в реальность! Впрочем, почему могли? Обязательно воплотятся, обязательно.

Вот и дом. Дёрнуть ворота, вытереть об решётку ноги, войти, кивнув возящемуся у очага Линю, – вот уж, поистине, странный слуга… земляк хозяина… Поправить халат, пригладить волосы, натянуть на лицо подобострастную улыбку, подобающую усердному слуге.

– Звали, мой господин?

– Звал, Чен… Садись вот, на кресло.

– На кресло?!

– Садись!

Чен послушно уселся…

И словно огнём обожгло суставы на руках – их вывернул быстро подобравшийся Линь.

– Ой, больно!

Миг, и руки слуги уже вывернуты за спину, и сам он болтался, подвешенный за запястья на спускавшийся с притолочной балки крюк, словно какой-нибудь окорок!

– Господин, ой-ой, больно!

– Опусти его пониже, Игдорж.

– Чен, мы будем убивать тебя долго, не торопясь… – Приглушённый голос хозяина не обещал ничего хорошего.

– Господин, чем же я…

– Ударь его кнутом, Игдорж…

– Ай, ай… Не надо.

– Тогда говори!

– Что, господин?

– Кто попросил и что ты нашёл?

– Только бамбуковые пластинки, – рыдая, признался Чен. – Там, в притолочине. Они якобы были прибиты для красоты. Ан нет. Я догадался. Такие расщеплённые палочки, ну, знаете, в старину на них писали. Я их и отдал.

– Кому?

– Одному старику, в харчевне «Синяя рыбка».

– Что за старик, запомнил?

– Да, да, конечно. Могу описать! Только… – Чен опять заплакал. – Он предупреждал, чтоб молчал, иначе – лютая смерть.

– А тебе так и так – лютая смерть, – глухо засмеялся Игдорж. – Эх ты, дурень.

– Не губите! Пожалуйста, не губите… – Крупные слёзы градом стекали по щекам молодого слуги.

– Опишешь нам старика, – сжал губы князь. – И, по возможности, покажешь.

– О, господин…

– Игдорж, развяжи его. Пойми, Чен, теперь только мы сможем защитить тебя.

– Я понимаю…

– И не вздумай бежать.

– О, я никогда…

– В Кайфыне или даже в Сун люди Фэнь Ю обязательно разыщут тебя. К тому же мы заявим о том, что это именно ты нас обворовал. Знаешь, как поступают с ворами?

Плечи Чена содрогались в рыданьях… однако мысли были вполне даже остры.

– Делай, Игдорж, – оглядев рыдающего слугу, распорядился князь.

Напарник вышел, вернувшись с раскалённым штырём на длинной ручке. Клеймо! Именно таким метят коров.

– Руку! Ну, быстро, подставляй предплечье. Или, может быть, хочешь получить печать на лоб?

– Нет, уж лучше предплечье, – быстро сообразил Чен.

– Ну, теперь терпи…

– Уау-у-у-у-у! – Жуткий вопль слуги прорезал комнату, вопль, полный разочарования, обиды и боли.

– Ну вот. Теперь не убежишь, парень! Да не реви, вовсе ты не так уж обижен, могло быть и хуже. Польстился на большие деньги? Что ж, не ты первый, не ты последний, можно понять. И тем самым ты предал Фэнь Ю, наплевав на его задание. Да-да, предал. Может, Лэй уже рассказала ему?

– Лэй ничего не знает.

– Тогда мы доложим, а?

– Не надо, господин, не надо. Ну, я прошу вас…

– Тогда кое-что будешь делать для нас!

– Буду, буду, конечно, буду. Всё, что ни попросите!

– И запомни… – Баурджин резко наклонился к невольно отпрянувшему подростку. – Запомни, мы платим щедро. Куда щедрее, чем Фэнь Ю или тот непонятный старик, которого ты нам покажешь.

Встав, князь отошёл к сундуку.

– Вот! – Он швырнул Чену связку монет. – Это пока. В качестве обезболивающего.

– О, господин!

Испуг в глазах слуги быстро сменился восторгом. И луч солнца, казалось, проник с улицы в дом – такой светлый и тёплый, жёлтый. Как дорогой, шитый золотом пояс, который так и не отобрали. Не отобрали! А это хороший, добрый знак.

– Я сделаю для вас всё, господин!

– Не сомневаюсь. – Баурджин спрятал усмешку. – Но ты не совсем верно меня понял, Чен. Ты будешь работать вовсе не на меня… а на себя и на своё будущее, которое с сегодняшнего вечера у тебя – самое благоприятное, можешь мне в этом поверить. Что, болит рука-то? Ну, извини, надо же нам было хоть как-то подстраховаться. Совестно было уж этак сразу предлагать деньги, не по обычаям.

– Ничего, – улыбнулся Чен. – Я же слуга, со мной можно было бы и попросту, без церемоний. Сунули бы сразу деньги, а то устроили тут театральное представление… Да-да, театр… Театр… Театр.

– Ты что, уже заговариваешься?

– О, нет, господин. Я вспомнил, где совсем недавно видел того старика. В театре! Их труппа даёт представления на паперти Храма Неба!