Союзник

Глава IX

Направляясь обратно в правительственное здание, Лесков вновь вспомнил о том, что хорошо бы наконец зайти к дочери Бехтерева и выяснить, что за цирк она устроила. А заодно отдать ей ее злосчастного дракона. Скорее всего она действительно приходила за тем, чтобы получить обратно свою игрушку. Наверное, Альберт все же успел как-то проболтаться Ивану, а тот в свою очередь поспешил обрадовать дочку. Но перед этим Лесков хотел проведать еще одного человека. Быть может, именно он сумеет ответить Дмитрию на вопрос, почему Вайнштейн не чувствует настоящей энергетики Одноглазого.

Лесков спустился в отсек, где содержали арестантов. Охранник, дежуривший на входе, смерил его тяжелым взглядом — Дмитрию даже не пришлось объяснять причину своего визита, все и так уже ее знали. Эта самая «причина» сидела в одиночной камере под таким надзором, словно там содержался сам дьявол.

— Как он себя вел? — сухо спросил Лесков, когда второй солдат вызвался его проводить.

— Нарывается, — ответил мужчина. — После того, как вы запретили его бить, совсем охамел, паскуда. Провоцирует ребят, а потом ржет, как обезьяна, видя, что они ведутся.

— Я же предупреждал, что не нужно обращать на него внимания.

— Попробуй тут не обращать, когда у этой падлы пасть вообще не закрывается. Чухнул, что теперь его не тронут, и давай развлекаться. Я бы ему башку проломил, и на этом бы все проблемы закончились.

— Это не вам решать, — ответил Дмитрий.

— Но и не вам, — огрызнулся охранник. — Если вы теперь в совете, это не значит, что мы все забыли. Вы отравили воду! Вы уничтожили…

— Хватит, — в голосе Лескова послышалась сталь, и солдат немедленно прервался. На его лице появилась гримаса ненависти, но продолжить обвинять Дмитрия вслух он уже не посмел. В молчании они добрались до двери камеры, подле которой находился робот. Это было единственное существо, мимо которого заключенный не смог бы проскочить незаметно и которое не сумел бы одолеть врукопашную.

Дмитрий с удивлением обнаружил Эрика в дальнем углу пустой комнаты. Куда- то подевались стол, стулья и кровать. Наверное, исчез бы и унитаз, если бы его можно было выкорчевать.

Прижавшись спиной к стене, Эрик вальяжно сидел на полу, словно находился не в тюрьме, а в какой-нибудь кальянной в Абу-Даби. Как позже выяснилось, в отместку за его длинный язык охранники забрали у него все предметы мебели, оставив на полу лишь матрац. Отсутствовали даже подушка и одеяло.

Внешний вид Эрика тоже оставлял желать лучшего, однако теперь наемник хотя бы был чистым и не таким измученным.

Заметив Дмитрия, парень криво ухмыльнулся.

— Так-так-так, — протянул он, с любопытством глядя на своего посетителя. — Какая приятная и неожиданная встреча. Неужто Черный Барон лично пожелал навестить своего самого преданного слугу?

— Избавьте меня от этого театра, — холодно ответил Лесков. — Я к вам по делу.

— Конечно же, по делу. Разве Дмитри Лескоу может позволить себе тратить драгоценное время на всякую ерунду? Я вас слушаю, господин. Чем могу быть полезен?

— Только скажите, и я ему все зубы пересчитаю! — процедил охранник, надеясь, что хоть сейчас Дмитрий даст добро набить смазливую рожу это пацана. Но вместо этого Лесков лишь попросил оставить их наедине.

— На вас жалуются, Эрик, — произнес он, когда солдат вышел из комнаты и запер за собой дверь. Фостер был прикован, поэтому Дмитрий не рисковал, оставаясь с ним вдвоем.

— Жалуются? На меня? — лицо наемника приняло самый что ни на есть обиженный вид. — Меня оклеветали! Я же само послушание. Сижу в уголке, никого не трогаю, жду ваших указаний. Я уже говорил, что предан вам всей душой?

— Тем не менее это не мешает вам раздражать охранников. Понимаю, что вы это делаете со скуки, но…

— Ну раз понимаете, тогда я тем более ни в чем не виноват. Сидеть здесь сутки напролет довольно скучно. Мне девятнадцать, а не девяносто, поэтому развлечения приходится изобретать самому. Дали бы мне хотя бы книжку что ли… Неужели на весь город ни у кого не найдется книжки? Или пустите меня на поверхность, я сам найду себе какое-нибудь приличное чтиво. Я помню, у вас на Невском был «Буквоед»… Кстати, это очень странно — называть книжный магазин именем монстра, который жрет буквы. Будь я ребенком, я бы в жизни туда не пошел.

Услышав, как американец расшифровал название книжного магазина, Дмитрий нервно дернул бровью, однако переубеждать его не стал. Сейчас его интересовало кое-что другое, и поэтому, когда Эрик попросил у него книгу, Лесков пообещал выполнить его просьбу.

— Так зачем вы пожаловали? — наемник снова осклабился. — Вряд ли для того, чтобы отчитать меня за плохое поведение. В противном случае вы бы пришли гор-а-а- аздо раньше.

— Меня интересуют некоторые нюансы ваших способностей, а именно — можете ли вы скрывать свою энергетику, находясь без сознания?

Фостер удивленно вскинул брови.

— А так бывает? — спросил он. — Сколько я себя помню, но подобных навыков за собой не замечал. То, о чем вы спрашиваете, это точно не способности «теневого».

— Тогда чьи?

В ответ Эрик весело улыбнулся:

— А что вы задумали? Хотите дать мне новое задание? Вперед! Меня уже тошнит киснуть в этом убогом месте. Я вообще считаю, что после того, что я для вас сделал, вы просто обязаны относиться ко мне лучше.

— Я держу вас здесь для вашей же безопасности. Правда, оставлял я вас в окружении мебели, — Лесков скрестил руки на груди, чувствуя, что болтовня наемника начинает его раздражать. — Пока я не докажу, что это не вы уничтожили Адмиралтейскую, выпускать вас в город как минимум опасно.

— Опасно для них или для меня? Вы за меня не бойтесь, я уже парень совершеннолетний, могу за себя постоять. Главное, скажите своим ручным медведям, чтобы они ко мне не лезли. И всё пройдет хорошо… Ну что вам стоит, а?

— Вернемся к теме, — прервал его разглагольствования Лесков, — есть ли еще разновидности «иных», которые могут скрывать свою энергетику?

— Ну если только «бестелесные», — Эрик пожал плечами. — Обычно эти уроды проникают в тело «хозяина» и сливаются с его энергетикой. Так что в результате чувствуется только энергетика обычного человека. А почему вы спрашиваете?

— Это не важно, — задумчиво ответил Лесков. Что-что, а мысль о том, что в спасенном ими полукровке может находиться «бестелесный» не приходила ему в голову. Это было плохо. Чертовски плохо.

— «Бестелесные» состаривают тела своих хозяев, верно? — тихо спросил он.

Фостер кивнул:

— Полукровку — лет за десять максимум, человека — за несколько месяцев. Само собой, наиболее лакомое для них тело — это тело «истинного». Тогда они могут жить столетиями.

— А как определить «бестелесного»?

— Подойдите к нему и спросите, — наемник весело ухмыльнулся. — Вы же «шепчущий».

— Неужто все так просто? — усомнился Лесков.

— Нет, конечно, если у вас где-то завалялся «блуждающий во сне», то обратитесь к нему. Но эта разновидность одна из самых редких. В свое время «паразиты» основательно сократили их популяцию, так как они запросто могли уничтожить того же «бестелесного» во сне или изгнать его из своего тела. Но и «бестелесных» в мире практически не осталось — наши папаши-кайрамы хорошенько потрудились, избавляясь от них. Хоть в чем-то преуспели.

— Но каким образом «бестелесные» захватывают своего «хозяина»?

— Те сами разрешают им. Добровольно. Зная, что потом постареют и умрут. Вы удивлены?

— Я слабо представляю полукровку, который согласился бы на подобное.

— Напротив, таких идиотов очень много. Например, потерявшему семью предлагают воскресить его близких, нищему — разбогатеть, одинокому — найти свою любовь.

— И они выполняют свои обещания? — усомнился Дмитрий.

— Кто-то говорит, что да, так как «бестелесные» обладают способностями всех разновидностей кайрамов, только очень посредственно. А кто-то утверждает, что «бестелесные» лишь вытесняют сознание хозяина на задворки, где показывают ему различные образы, в то время как сами прекрасно живут в его теле реальной жизнью. И часто воплощают фантазии того идиота в жизнь посредством смены поведения. Например, какая-нибудь одинокая курица внезапно надевает коктейльное платье, меняет прическу, наносит макияж и идет в то место, где водятся мужчины. При этом ведет себя уверенно и от этого становится привлекательной. И пока сознание этой клуши развлекается с голливудским актером, «бестелесная» превосходно обустраивает свою личную жизнь. Правда, длится все это баунти не слишком долго: потом, начиная стареть, она отыскивает новое тело и переселяется в него.

Видя в глазах Лескова недоверие, Эрик снова весело ухмыльнулся.

— Вы нашли «бестелесного», я прав?

— Возможно, — тихо ответил Дмитрий.

— Мой вам совет: убейте его как можно скорее. Если хотите, я сам это сделаю для вас. Ну же, босс, выпустите меня уже отсюда.

— Я не уверен, что это «бестелесный». Но попробую спросить его…

— Главное, чтобы в ответ он не успел предоставить вам другую личность — личность хозяина, которая вам искренне скажет, что в нем никого нет.

Лесков нахмурился. Откуда вообще вся эта дрянь взялась на их планете? Почему кайрамы не зачистили всех «паразитов», когда у них была такая возможность? Вместо этого они были заняты тем, что развлекались с женщинами и увеличивали население Земли.

— Как его убить? — спросил Дмитрий. Он посмотрел на своего собеседника и вновь заметил на его губах довольную улыбку. Казалось, Эрик ждал этого вопроса и сейчас тянул время, набивая себе цену.

— Элементарно! Поручите это мне. Я убью его чисто и, если нужно, даже безболезненно. Он даже не успеет понять, что с ним случилось.

— Вам действительно плевать, кого вы собираетесь лишать жизни? — Дмитрий задал этот вопрос с долей иронии, но на самом деле он мысленно ужаснулся кровожадности этого парня. Казалось, если ему поручат убить младенца, Эрик сделает это без всяких зазрений совести.

— Ну кто-то же убивает тараканов, при этом не задумываясь, есть ли у них семья, и какие у них планы на будущее. Вот и я так же. Я убил собственную мать, так что убить кого-то постороннего мне раз плюнуть.

— И сколько же стоила проделанная работа? — Лесков произнес это как можно более равнодушно, однако от слов Эрика ему сделалось не по себе. Конечно же, он мог лгать, но какой в этом смысл? Тем более, какой толк лгать тому, кто с легкостью может это проверить?

— О, за это мне заплатила собственная мамаша. Я получил моральное удовольствие, убив суку, которая сдала меня в питомник, как какую-то вшивую дворнягу. Осталось только найти своего настоящего папашу… Вам никогда не хотелось этого сделать?

— Найти своих родных?

— Убить их. Никогда не думали о том, что пока вы сидели в детском доме, ваша мамаша могла завести нового мужика и родить ему еще одного ребенка. Никогда не думали, что какой-то маленький уродец занял ваше место? Только не говорите: Господь им судья. Мы-то оба знаем, что, чтобы суд состоялся, для этого нужно приложить руку.

Лесков не стал отвечать на этот вопрос, зато задал следующий, который сейчас волновал его куда больше чем откровения Фостера.

— Если я поручу вам убить «бестелесного», как вы это сделаете, сохранив тело «хозяина»?

— Так не получится, — на лице Эрика промелькнула досада. — «Бестелесный» подыхает тогда, когда ему некуда переместиться, потому что в трупе он подыхает.

— И больше никаких вариантов?

— Нет, ну если вы, конечно, раздобудете «блуждающего во сне», — усмехнулся Эрик. — Хотя как вы это сделаете? Разве что выйдете на улицу с плакатом или подадите объявление на сайте знакомств: ищу такого-то, лунатиков просьба не беспокоить.

В этот миг Дмитрий понял, почему солдаты так сильно ненавидят этого парня. Ему самому внезапно захотелось от души треснуть этого клоуна, благо, он сдержался.

— Я ответил на ваши вопросы, теперь, может, выпустите меня ноги размять? — снова заныл Фостер.

— Благодарю за информацию, — сухо ответил Дмитрий, после чего постучал по двери камеры.

— И это все? Только «спасибо»? А как насчет моральной компенсации? Пришлите мне какую-нибудь массажистку или хотя бы пачку сигарет? Эй, Лескоу…

Но Дмитрий уже скрылся за дверью. Однако спустя какое-то время Эрику все же принесли несколько книжек, что немало обрадовало его. От созерцания пола, потолка и стен его уже тошнило. Подборку для него сделал никто иной, как Тимур. Он принес для него «Преступление и наказание», «Двенадцать стульев» и «Русские народные пословицы и поговорки».

— В этой книжке собрана вся мудрость русского народа, — произнес он, указав Эрику на последнюю, больше похожую на брошюрку. — Может, почитаешь и тоже поумнеешь. Найдешь в себе хоть что-то человеческое.

Фостер не стал комментировать это заявление, однако после такой рекламы пословицы и поговорки заинтересовали его наиболее всего. Едва Тимур ушел, наемник немедленно углубился в чтение.

Что касается Лескова, то он наконец вернулся в свой кабинет и извлек из ящика фигурку дракона. Затем положил ее в черный тканевый пакет и направился на поиски юной Бехтеревой.

На уроке математики девочки не оказалось, однако преподавательница все же сообщила Дмитрию, где ее искать. Оказывается, Вику вызвали к директору вместе с ее отцом, так как до сих пор проводится разбирательство, почему она ночью без разрешения покинула спальню.

— Пускай вы и входите сейчас в совет нашей станции, но это не означает, что Вика может прикрываться вашим именем! — строго сказала учительница, недовольно глядя на Лескова. — Вика и так проблемный ребенок. Столь дерзкую девочку нужно еще поискать… И с одноклассниками у нее проблемы, и с учителями, так теперь еще и убегать начала. Что это такое?

— Я поговорю с ней, — спокойно ответил Дмитрий. Но до кабинета директора он так и не дошел — Иван и его провинившаяся дочь встретились ему в коридоре. Бехтерев выглядел мрачным, как грозовая туча, в то время как девочка понуро плелась чуть позади, но при этом крепко держа его за руку. Эта сцена невольно вызвала у Дмитрия веселую улыбку.

— Здарова, — удивленно поприветствовал его Иван. — Ты меня что ли ищешь?

— Вас обоих. Нужно поговорить.

Иван на миг задержал взгляд на черном тканевом пакете в руке Лескова, после чего ответил:

— А-а-а, ну пошли тогда в ее комнату. Правда, у нее сейчас математика.

— Она закончится через шесть минут, — немедленно вставила свои «пять копеек» девочка, отчего Иван хмуро покосился на нее. Затем он вновь обратился к другу:

— Ну что там у вас на Владимирской?

— Еще один полукровка.

Дмитрий нарочно обронил это слово, желая посмотреть на реакцию Вики. И девочка на самом деле тут же навострила уши.

— Да ладно? — не поверил Иван. Но, взглянув еще раз на Вику, он тут же добавил, — Потом расскажешь. Мне уже хватило на сегодня полукровок. Эта красавица удрала из детского здания, потому что якобы хотела его отыскать.

— Я лишь хотела посмотреть на него! — начала оправдываться девочка. — Почему его никому не показывают?

— Это тебе не зоопарк, чтобы всем всё показывали, — проворчал Иван. — И кто тебе вообще давал право прикрываться именем Димы? Ты не подумала, что у него могут возникнуть из-за тебя неприятности?

— Подумала, — тихо произнесла Вика. — Но еще я подумала, что Диму сначала вообще держали в тюрьме. А теперь он в совете. Так что выкрутится.

Однако, заметив, как меняется лицо Ивана, девочка поспешно добавила:

— Но больше я так никогда делать не буду! Честно!

— Откуда ты вообще узнала про полукровку? — спросил Дима.

— Мой с Ромкой разговор подслушала, — Бехтерев устало вздохнул. — Она уже не в первый раз удирает. В прошлый раз пришла ко мне в казарму.

— Я хотела пожелать тебе спокойной ночи! — воскликнула девочка. — Ты забыл меня навестить.

— Я не забыл. Я бы зашел чуть позже.

— Я боялась, что ты погиб!

— Я знаю, — чуть понизив голос, ответил Иван. — Но ты не должна больше убегать. Понимаешь?

— Да. Но я все равно очень хочу посмотреть на полу человека.

— Он — обычный. Если бы он шел тебе навстречу, ты бы никогда не поняла, что он как-то отличается от нас.

— А почему он тогда полукровка? — не унималась девочка. В ее взгляде вдруг промелькнула странная тревога. Разумеется, детям всегда интересно что-то необычное, но Вика словно вцепилась в эту информацию. Ей и так в прошлый раз влетело от Ивана, что она сбежала к нему в казарму. Сильно влетело — они редко так ссорились. Но, несмотря на это, новость о полукровке заставила ее сбежать еще раз. Причем она даже умудрилась фамилией Димы запугать одного из охранников.

Иван ответил на ее вопрос лишь тогда, когда они добрались до спальни девочек, и Вика уселась на свою кровать.

— Понимаешь, — начал он, стараясь подобрать нужные слова, — в природе встречаются вещи, которые еще не изучены до конца. Например, разные загадки вроде Бермудского Треугольника, где пропадают корабли. Ну или тот же космос: там много планет, и, возможно, на одной из них живет еще кто-то.

— Полукровка — инопланетянин? — в ужасе воскликнула девочка. Ее глаза округлились, словно она увидела перед собой какое-то непонятное чудище.

— Может быть, — Иван пожал плечами. — Точнее, кто-то из его родителей был… Не отсюда.

Он ожидал, что девочка заинтересуется еще больше, но вместо этого Вика заметно побледнела. Она выглядела настолько напуганной, что, казалось, вот-вот расплачется.

— Эй, ты чего? — Иван опустился рядом с ней на кровать и, коснувшись ее лица, ласково провел большим пальцем по щеке девочки. — Не бойся. Тебя никто не тронет. Я же с тобой.

Губы Вики предательски задрожали, и она, забыв о присутствии Лескова, буквально бросилась Ивану на шею. В этом жесте было столько отчаяния, что парень откровенно оторопел и ошарашенно посмотрел на Дмитрия. Но почему-то его друг выглядел отнюдь не удивленным. Взгляд Лескова показался ему скорее изучающим, как у человека, который разобрал какой-то необычный двигатель с целью выяснить, как он работает.

— Вик, ну ладно тебе, — Бехтерев обнял девочку в ответ, и та лишь крепче прижалась к его груди.

— Я больше никогда не расстрою тебя, — услышал он. — Я хочу остаться с тобой.

Иван снова озадаченно посмотрел на Дмитрия.

— Я тебя никому не собираюсь отдавать.

— Даже, если что-то будет не так?

— У нас с тобой вечно все не так, но мы же вместе.

— Обещаешь?

— Я уже сто тысяч раз тебе обещал. Но если еще раз надо, то еще раз обещаю. Эй, ты меня слышишь?

Вика молча закивала, но отпускать шею Бехтерева не спешила.

— Вика, я обещал тебе кое-что раздобыть на Адмиралтейской, — тихо произнес Лесков, не сводя внимательного взгляда с затылка девочки. Когда она обернулась, в ее заплаканных глазах промелькнула тень интереса. Затем Вика автоматически перевела взгляд на пакет, про который уже и думать забыла. Однако, когда девочка достала из него фигурку своего дракона, ее губы вновь задрожали. Она положила игрушку на край постели, словно это было какое-то опасное насекомое вроде скорпиона, и затравленно посмотрела на Лескова. И такая реакция еще больше поразила Ивана. Дмитрий принес ей фигурку, о которой она буквально бредила с тех пор, как оказалась на Спасской. Но сегодня поведение Вики было мягко говоря странным. Ее словно подменили. Да и взгляд друга показался Ивану не менее странным. Казалось, он узнал вора, который в прошлом году украл у него кошелек. Дмитрий и Вика смотрели друг на друга так, словно знали какую-то тайну.

— Вы сами полукровка, — внезапно произнесла Вика чуть ли не с вызовом. — Невозможно приказывать «костяным», невозможно менять в темноте цвет глаз, невозможно так быстро выздоравливать!

Иван хотел было что-то сказать, но Дмитрий опередил его.

— Верно, — сухо произнес он. В его голосе не было ни мягкости, ни дружелюбия. — А вот кем являешься ты?

Почему-то Лескову внезапно вспомнились разновидности «иных», которых Альберт называл «бестелесными». Они были «паразитами» и вселялись в тела обычных людей, отчего те состаривались гораздо быстрее.

— Я обычная! — девочка буквально выкрикнула эти слова.

— Настолько обычная, что можешь убить «костяного» одним взглядом?

Иван снова хотел было вмешаться, но в тот же миг глаза Лескова окрасились медным, и его друг не произнес ни слова.

— Это не я его убила, а что-то невидимое, — теперь уже Вика понизила голос до шепота. — Оно и вас убьет, если вы попытаетесь мне навредить. Лучше оставьте меня в покое.

— И давно оно с тобой?

— Давно. Гораздо дольше, чем вы можете себе представить!

Губы Лескова тронула странная улыбка. Все это время эта девочка была у него перед носом, а он даже не догадывался, кто перед ним. Альберт не назвал ее имя, не желая, чтобы Дмитрий втягивал ее в войну, из которой сам вряд ли выберется живым.

— Я — не враг тебе, Вика, — чуть мягче произнес Лесков. — Иван — мой лучший друг, а ты — его часть. Я хочу помочь тебе. Однажды один человек так же помог мне. Он научил меня управлять моими способностями.

— Я умею управлять своими, — дрожащим голосом ответила Вика. — Оставьте меня в покое! Я — не чудовище! Я никому не причиняла вреда.

— Как ты узнала, что ты другая? Из-за чешуи?

— У меня нет никакой чешуи!

«Или ты просто не знаешь о ее наличии», — подумал Дмитрий. Впрочем, озвучивать это не стал — еще не хватало, чтобы потом девочка из любопытства начала себя резать.

— Тогда почему драконы?

— Это не драконы. Это кайрамы.

Девочка бросила взгляд на Ивана, поражаясь тому, что он до сих пор молчит. А затем поняла, что это Лесков приказал ему. Но сейчас Вика была этому даже рада. Она боялась услышать, что Иван больше не хочет видеть рядом с собой чудовище.

— Кто рассказал тебе о кайрамах? Кто-то из местных.

— Я не могу вам сказать.

— Тогда я заставлю тебя, — хладнокровно произнес Лесков.

— Тогда оно навредит вам! — снова выкрикнула девочка. В ее глазах отразился неподдельный ужас. — А я не хочу причинять вам вред. Я не желаю вам зла. Зачем вы все это начали?

— Потому что мне нужна твоя помощь.

Услышав эти слова, Вика растерянно замерла.

— Чтобы я раздавила всех «костяных»? — спустя какое-то время осторожно спросила она.

— А ты разве можешь это сделать?

— Нет. Я и тогда не знала, что раздавлю. Я пыталась помочь папе и представила, что «костяной» — это жук, и его можно расплющить. Но я никогда так не делала с людьми. Только с тем чудовищем и только один раз.

Вика начала говорить более открыто, и Лесков немедленно сменил тактику. Его голос сделался мягким, почти бархатистым, и он рассказал о том, как впервые опробовал свои способности на человеке.

— Как сейчас, — добавил он. — Я попросил Ивана послушать нас, но не перебивать.

Извини, пожалуйста, — с этими словами он виновато посмотрел на друга, и его глаза вновь окрасились медным.

— Хреново ты держишь свои обещания, — вырвалось у Ивана, после чего он растерянно посмотрел на Вику. — То, что ты сказала Диме, это… Это правда?

Девочка моргнула, и по ее щекам покатились крупные слезы.

— Что за «оно», Вика? — севшим голосом произнес Иван. Он был настолько поражен, что каждое слово давалось ему с трудом. И он был напуган. Лесков впервые видел друга в таком состоянии.

— Что-то невидимое. Оно иногда что-то приносит мне. Или двигает предметы. Впервые оно пришло ко мне, когда я уже жила у тебя. Помнишь, я сказала тебе, что нашла на улице фигурку своего первого дракона, когда играла во дворе с няней?

Иван медленно кивнул.

— Я обманула тебя, потому что если бы я сказала правду, ты бы решил, что я — врушка. А я не хотела, чтобы ты так думал. Эту фигурку мне подарил мой настоящий папа. Я видела его только один раз — он пришел ко мне ночью. Ты спал и не мог его увидеть или услышать. Мы говорили очень тихо.

— Как он нашел тебя?

— Ему мама сказала.

— Но почему ты не разбудила меня? И почему ты открыла дверь незнакомому человеку?

— Я не открывала. Он сам открыл. И вообще-то он зашел через балконную дверь. У него тоже есть Оно, и Оно подняло его на наш этаж. И открыло ему дверь. Сначала я перепугалась, но папа попросил меня не бояться. Он сказал, что он — кайрам, и что я тоже наполовину кайрам. Когда я спросила, что это такое, он сказал, что знал, что я спрошу. И дал мне фигурку дракона. Больше я его никогда не видела.

— Тогда зачем он приходил? — спросил Дмитрий. Он подумал про собственного папашу, который и вовсе позволил ему валяться на пороге детского дома с запиской «Алирэн».

— Чтобы сказать мне, что он не может быть со мной. Потому что тогда я буду в опасности. Кайрамам нельзя заводить детей с обычными женщинами. Поэтому он исчез, но его мучило чувство вины.

— Ах его мучило чувство вины! — внезапно эту же неприязнь к некоему отцу ощутил и Иван. Знал, что нельзя с женщинами, но при этом столь пикантный запрет не помешал ему трахнуть Алинку и бросить ее с ребенком. И его совершенно не заботило, что Алинкин сожитель — конченый урод, который запросто мог избить ее и Вику.

— Он назвал тебе твое настоящее имя? — спросил Дима.

— Нет, — девочку удивил этот вопрос. — А у тебя есть другое имя?

— Да. Алирэн. Мой папаша соизволил мне сообщить его перед тем, как выбросить из своей жизни. Ну а твой? Он сам хотя бы представился?

— Нет. Сказал, что мне нельзя знать его имя. Если я буду думать о его имени, меня могут найти те, кто перемещается во сне в мысли других людей.

«Блуждающие во сне?» — подумал Лесков. «Но почему его ищут? Неужели он тоже „паразит“?»

Тогда в разговор снова вступил Иван:

— Он сказал, где познакомился с твоей мамой?

— В клубе на танцах. Но он видел ее всего несколько раз.

«Понятно, был бухим и не успел вовремя вытащить», — зло подумал Бехтерев. «А потом прилетел, как гребаный Карлсон, и заявил, что не может быть со своим ребенком. Урод!»

— Как он выглядел? — спросил Дима. В какой-то момент он представил, что это Бранн Киву так «наследил».

— У него волосы такого же цвета, как у меня. И он красивый. Был одет в белую рубашку и светло-серые штаны. Глаза зеленые.

«Разумеется, Бранн — не единственный телекинетик», — подумал Лесков. Почему- то теперь мысль о том, что Киву мог по пьяни развлечься в дешевеньком клубе с какой-то девицей, показалась ему глупой. Бранн был помешан на роскоши и «классе» — он скорее бы занимался любовью в дорогущем отеле или на яхте с какой-нибудь заслуженной виолончелисткой, нежели вот так, наспех, абы с кем.

— А как ты узнала, что можешь двигать предметы? — тем временем спросил Иван.

— Когда ты посадил моего дракона на угол шкафа, чтобы он сидел сверху и смотрел на меня. А мне захотелось с ним поиграть. Я взяла стул и попыталась его достать, но я тогда была еще слишком маленькой и не дотягивалась. И он прилетел мне прямо в руки. Сам. Мой настоящий папа сказал, что драконы на самом деле хорошие. И поэтому я их люблю. А дураки, которые ничего не знают, считают их плохими и думают, что они едят людей.

В тот же миг, словно испугавшись своих слов, она поспешно добавила:

— Я не могу быть кайрамом. Так что не бойся, папа.

Иван выглядел так, словно мир перевернулся, а его не предупредили. Он ошарашенно посмотрел на Дмитрия, словно хотел, чтобы тот сказал, что все это шутка. Мол, мы тебя развели, можешь уже снимать лапшу с ушей. Но Лесков молча отвел взгляд.

— Ты должна была мне все рассказать! Я же… я же не просто кто-нибудь. Я же заботился о тебе.

Внезапно шок у Ивана сменился обидой, точно такой же, как было, когда Дмитрий не рассказал ему правду. Хотя нет, всё было гораздо хуже. Он почувствовал себя жестоко обманутым. Ему всегда казалось, что его приемная дочь доверяет ему. Но сейчас Ивану вдруг почудилось, что все это время она мастерски притворялась, чтобы ее не дай бог не отдали обратно Алине и тому дальнобойщику. В конце концов, эта девочка была «иной».

— Я боялась, что ты меня бросишь. Подумаешь, что я — чудовище. Или что я тебя больше не люблю.

Вика словно прочитала его мысли. В одно мгновение она снова прижалась к Ивану и, уткнувшись лицом в его шею, быстро зашептала:

— Не бросай меня. Ты же обещал!

Затем она разрыдалась. Она вцепилась в ткань рубашки Ивана, словно утопающий хватается за край лодки, судорожно, едва ли не до боли в суставах. И Иван не смог не обнять ее в ответ. Кем бы Вика не была, она все равно останется для него его маленькой девочкой. Он взял ее к себе, не задумываясь над тем, что она ему не родная. Иван не хотел ей того детства, которое помнил сам. В этом запуганном до смерти ребенке он увидел самого себя, только с той разницей, что в отличие от нее он озлобился. Его настоящий отец так же избивал свою жену и ребенка, а под столом в их убогой квартирке постоянно выстраивались ряды бутылок.

Как-то Олег спросил его, почему он забрал у Алины Вику, если та не является его дочерью? Зачем спас чужого ребенка? На что Иван с насмешкой ответил: «А это я себя спасал. Когда-то я очень хотел, чтобы меня точно так же забрал мой сосед. Хороший был мужик».

Тогда Бехтерев и представить не мог, что настолько привяжется в девочке. Поначалу маленькая Вика его даже немного раздражала — она вызывала множество неудобств: нельзя было устраивать дома пьяные вечеринки, нельзя было приводить «одноразовых» подружек, нельзя было спокойно посмотреть порнушку перед сном. Всё, то что мог позволить себе обычный молодой холостяк, было под запретом. К тому же, ребенок, пусть и чужой, требовал к себе много внимания. Гораздо больше, чем рассчитывал Иван. Он нанял ей няню, надеясь, что Вике этого будет достаточно. Но девочка тянулась именно к нему. Она обожала сидеть у него на коленях и обниматься. И только он мог ее успокоить.

«Она не притворялась», — подумал Иван, прижавшись губами к ее подрагивающему плечику. Он не заметил, как Дмитрий вышел из комнаты и тихо затворил за собой дверь.