Союзник

Глава XXIII

Визг «костяного», раздавшийся у главных ворот Адмиралтейства, пронзил хрупкую тишину омертвевшего города. Вначале ничего не происходило. Несколько секунд присутствующие пытались оправиться от этого отвратительного звука, но затем он начал доноситься откуда-то издалека. Перекличка «костяных» напоминала эхо, которое волнами прокатывалось по Петербургу, и вскоре в Александровском саду появилось еще несколько ящеров. В предрассветном мраке они походили на белые тени, которые сновали по территории парка, подобно призракам.

Роботы даже толком не успели обстрелять здание, в котором затаились Дмитрий и его группа. Потревоженные «костяные» бросились защищать свою территорию с такой яростью, что в первую же минуту было уничтожено восемь машин. Они набрасывались на робота стаей, валили его на землю и старались отломать руки и ноги. А ящер, прежде подчинявшийся Лескову, немедленно бросился на помощь своим уродливым собратьям.

Глядя на происходящее, Энтони Стоун уже жалел, что не послушался совета Бранна отключить машины сразу. Он посчитал, что роботы успеют убить «ублюдков» раньше, чем набегут «костяные». Вот только он не знал, что неподалеку от Адмиралтейства были расположены сразу несколько гнезд.

Тем временем группа Ермакова пыталась решить, что делать дальше. Ученые закончили свою работу лишь наполовину. Большая часть потолка арки по-прежнему поблескивала темным стеклом, ясно давая понять, что в ближайшее время уйти не получится. К тому же рюкзаки, наполненные полученным материалом, оказались гораздо тяжелее, чем предполагалось.

— Если мы сегодня не сдохнем, по возвращению на базу я немедленно женюсь на первой встречной, — воскликнул Тимур, когда звуки выстрелов снаружи стали более редкими.

— Ты смотри, я же тебе напомню, — нервно усмехнулся Бехтерев. То, что роботы «процветающих» терпят поражение, придало ему немного уверенности, однако это чувство тут же испарилось, когда Иван на секунду выглянул в окно и увидел, сколько снаружи «костяных».

— Твою мать! Они сюда стекаются, как бомжи к шведскому столу, — озвучил его мысли Алексей. — Всё больше и больше, зараза!

— Главное, что они снаружи, — отозвался Дмитрий. — Ждем, пока они не переломают всех, а потом… Проклятье!

Лесков оставил свою мысль незаконченной, потому что в этот миг воцарилась гробовая тишина. Выстрелы, точно по щелчку, смолкли, давая понять, что «процветающие» не стали ждать, пока всех их роботов уничтожат. Они попросту отключили машины, решив приберечь их на тот момент, когда будут «выкуривать» русских из здания. Несколько ящеров еще грызли отключенных роботов и валили на землю тех, которые оставались на ногах, но в целом битва для них была завершена. Теперь морды этих тварей были обращены непосредственно к зданию, из которого доносился запах лихтина. На вкус этот материал был отвратителен, но то, что в нем содержалось, было гораздо вкуснее полуразложившихся трупов. Ноздри ящеров расширились, втягивая запах «пищи», и существа начали уверенно окружать крепость, пытаясь найти проход.

— И что теперь? Ждем, когда эти твари придумают, как до нас добраться? — спросил Стас, осторожно выглянув в окно.

— Именно так, — нарочито спокойным тоном отозвался Дмитрий. Он опустился на пол и принялся заряжать автомат.

— Сдать тебя «процветающим» было бы куда проще, — произнес Руслан, не сводя с Лескова ненавидящего взгляда. — То, что ублюдок вроде тебя, еще находится рядом с нами…

— Еще одно слово, и ты выйдешь из этого здания, — глаза Дмитрия угрожающе окрасились медным. Ему надоело терпеть нападки в свой адрес.

— Прекратить! — снова вмешался Кирилл Матвеевич. — Я тебе напомню, Гаврилов, что именно Дмитрий выступал за то, чтобы «владимирские» оставили тебя в живых. А тебе, Лесков, я запрещаю угрожать своим товарищам! То, что ты — полукровка, не делает тебя особенным.

Дима не ответил. Он продолжил заряжать патроны в магазин автомата, однако его действия сделались более резкими, что выдавало его злость. Гаврилов либо был беспросветно глуп, если не понимал очевидного, либо сказывалось отсутствие левого глаза, раз он в упор не видит происходящее. Впрочем, в чем-то Лесков сам был виноват. Надо было рассказать о своей причастности к проекту раньше, чем отправляться с Русланом на вылазку.

Что касалось Эрика Фостера, то он, как и Альберт, сделался поразительно неразговорчивым. Вайнштейн предпочитал молчать, потому что так ему было легче абстрагироваться от чужой энергетики, в то время как американец попросту не мог вернуть себе былую язвительность. Парень был бледен, как полотно, и единственное, что его сейчас волновало, это предстоящее задание. Он сидел на полу, прижавшись спиной к стене, и нервно постукивал пальцами по рукоятке автомата. Сказать, что он был напуган — это ничего не сказать.

Когда Лесков бросил на Эрика взгляд, наемник показался ему совсем молодым и неопытным. Было даже странно, что этот парень когда-то числился одним из самых опасных убийц в мире. Сейчас американец больше походил на испуганного мальчишку, который никогда не совершал ничего опаснее, чем гонки на отцовской машине. В этот момент Дима вспомнил, что Эрику действительно совсем недавно исполнилось всего девятнадцать. В прежней жизни парни его возраста ходили в университет, играли в компьютерные игры, неуклюже знакомились с девчонками и мечтали о дорогом телефоне. Главным поводом для гордости у них была первая машина, фотографию которой не стыдно выложить в соцсетях. И вряд ли кто-нибудь из них посмел бы вызваться уводить за собой целую толпу «костяных».

Впрочем, Дмитрий понимал, чем руководствовался этот наемник. В тот момент, когда «процветающие» объявили награду за его голову, Эрик понял, что ему требуется стать необходимым. Не «незначительным», коим он был на прежних заданиях, а именно нужным для своих спутников. Возможно, именно это и спасло ему жизнь на следующие восемь минут.

Именно столько времени продолжалось спокойствие. После с Кириллом Матвеевичем связался оператор, доложивший о том, что в двадцати минутах полета от Адмиралтейства были замечены шесть вражеских беспилотников.

— Будут сбивать, но есть риск, что какой-то может и проскочить, — произнес Кирилл Матвеевич, обратившись к группе. — Находиться на поверхности больше небезопасно. Если они доберутся до здания, его уничтожат.

Эта новость всколыхнула очередную волну страха, которую солдаты так стремились унять. Конечно, они предполагали, что, разозлившись, «процветающие» могут пригнать сюда своих «пташек», однако только сейчас они по-настоящему осознали всю опасность происходящего. За стенами здания находилось около четырехсот особей, голодных и озлобленных, словно сам дьявол. А против них были два полукровки, ни хрена неуверенные в своих силах. К тому же слова Морозова о том, что они не успели снять весь потолок телепорта, еще больше подтверждали, насколько бессмысленной оказалась эта вылазка.

— Черт с ней, с аркой! — воскликнул Ермаков-старший, входя в комнату, где находился телепорт. — Нужно выбираться отсюда. Оборудование, лампы — все бросайте тут. Забираем только рюкзаки со стеклом. Живее!

На любые вопросы ученых он отвечал все тем же приказным «живее!».

— Но нам не хватит этого стекла, — Константин растерянно указал на практически неразобранный потолок арки. Но теперь его поторопил уже Дмитрий. Лесков старался больше не думать о том, что его идея потерпела неудачу. Сейчас главным было унести то, что есть, и желательно остаться при этом невредимыми.

— Все это замечательно, но от «костяных» мне не убежать, — сухо произнес Эрик, наблюдая за сборами.

— Бежать не придется, — ответил ему Алексей. — С моей стороны я видел два полицейских мотоцикла. Чтобы завести их потребуется код, но мы сможем узнать его, связавшись с базой. Достаточно назвать лишь номера.

— Или показать мотоциклы мне, — произнес Вайнштейн, приблизившись к Фостеру. Чуть помолчав, он добавил: — Мы пойдем втроем с Димой. «Костяных» там собралось на добрые две сотни, поэтому остальным там делать нечего. Проводим Фостера и обратно к вам. Надеюсь, мне удастся усилить и отразить энергетику повторно. С прежней мощью.

— Говоришь, два мотоцикла? — переспросил Кирилл Матвеевич, обратившись к сыну.

— Да. Думаю, что один из них точно заведется. С виду не повреждены.

— Значит так, Алёш, я поеду с Фостером… Не перебивай! Мы не знаем, что у него на уме. Он вполне может струсить и исчезнуть раньше, чем «костяные» вообще обратят на него внимание. Я поеду на тот берег, а ты возьмешь командование в свои руки. Оберегайте ученых и держитесь Лескова и Вайнштейна.

— Ты никуда не поедешь, — воскликнул Алексей, чувствуя, что его захлестывает отчаяние. — Ты пойдешь вместе с нами… Я… Я лучше сам поеду!

— Молчать! — рявкнул на него Кирилл Матвеевич, после чего мягче добавил. — Ты уже не мальчик, должен понимать ситуацию! А если не понимаешь, то хотя бы изволь подчиняться!

— Но ты ведь погибнешь! — еле слышно произнес парень.

— А ты не хорони меня раньше времени! — с этими словами мужчина привлек сына к себе и крепко обнял. В этот момент Алексей почувствовал, как слезы наворачиваются у него на глаза, но он заставил себя сдержаться.

В итоге решено было действовать по новому плану. Два белых мотоцикла с надписью «полиция» действительно стояли припаркованными неподалеку от выхода, ведущему к набережной. Чистые, аккуратные, словно были вырезаны из какого-то журнала и наклеены на этот изуродованный войной город. Вот только рядом с мотоциклами рыскали такие же белоснежные «костяные».

Подходя к дверям, Альберт снял с себя шлем и в отчаянии посмотрел на Лескова. Через несколько секунд они выйдут наружу, к этим тварям, и кто знает, сумеют ли они удержать такое количество. Дима словно прочитал его мысли. Глядя на бледное лицо Альберта, Лесков буквально заставил себя кивнуть. Он чувствовал себя абсолютно так же, как и его друг. Точно так же, как Фостер. Точно так же, как Кирилл Матвеевич. Его сердце бешено билось в груди, отчего в глазах появились медные вкрапления, которые всегда выдавали его, когда он сильно волновался.

— Г-готовы? — голос Альберта предательски дрогнул, и мужчина нервно провел ладонью по лицу, убирая со лба прилипшую прядь волос.

— Открывай, — ответил за Дмитрия Кирилл Матвеевич, после чего посмотрел на Фостера. — Все будет нормально, парень. Я тебя не выдам.

«Если выдашь, я сам тебя убью», — подумал Фостер. Новость о том, что он поедет не один, не то, что не обрадовала Эрика, напротив, вызвала бессильную ярость. Наличие Ермакова было что-то вроде колокольчика, который будет выдавать его, Фостера, местонахождение. Но вслух Эрик ничего не сказал.

Дверь распахнулась, и все четверо увидели, как на фоне бледно-розового рассвета все твари, собравшиеся здесь, разом повернули к ним свои уродливые головы. Один из «костяных» приоткрыл пасть, желая издать предупреждающий сигнал, но вместо этого жалобно взвизгнул и трусливо попятился назад.

Альберт и Дмитрий вышли первыми, и Лесков невольно поразился тому, с какой легкостью Вайнштейн отогнал от мотоциклов группу ящеров. Он не использовал привычную жестикуляцию, лишь повернул голову в сторону тварей, отчего те мерзко запищали и, прижавшись брюхом к асфальту, начали медленно отползать назад.

Сейчас Дима не мог видеть глаза Вайнштейна, но если бы видел, то был бы поражен еще больше. Зрачки Альберта сузились в широкие вертикальные полосы, радужки же буквально затопили медным белки. Сердце врача билось так бешено, что ему было больно, но сейчас Альберт старался не обращать на это внимания.

К мотоциклам он не то, что не прикоснулся — даже не взглянул на них.

— Код правого: 408-513-972, - сухо произнес он, не оборачиваясь на Фостера.

Эрик тут же бросился к мотоциклу и набрал названные цифры. Говорить, что пароль оказался верным, ему не пришлось — присутствующие тут же услышали приветливое «рычание» двигателя.

— Код второго: 691-306-857, - продолжил Альберт.

Когда Эрик и Кирилл Матвеевич сели на мотоциклы, Вайнштейн направил руку в сторону Димы, отчего тот почувствовал себя так, словно из него вытягивают силы. Нечто холодное коснулось груди Лескова, заставляя его сердце биться спокойнее. А затем Альберт медленно вытянул руки вперед, словно отталкивал от тебя что-то очень тяжелое, и развел их в стороны.

В какой-то миг мерзкий визг затопил всю территорию Адмиралтейства. Дмитрий не выдержал первым и прижал ладони в ушам, жалея, что при нем не было шлема. После манипуляций Альберта он заметно ослабел, голова кружилась и ощущалась легкая тошнота. Но зато, когда визг прекратился, губы Димы тронула тень улыбки. Твари разбежались, позволяя мотоциклистам беспрепятственно выехать на набережную. Ни Кирилл Матвеевич, ни тем более Фостер не стали тратить время на прощания. Они мчались к мосту, зная, что преследователи вот-вот очухаются и направятся следом за ними.

Дима первым окликнул врача.

— Отлично, уходим! Теперь надо проделать то же самое, только с другой стороны… Альберт, ты слышишь меня?

Вайнштейн не ответил. Вместо этого он начал оседать на землю, и Лесков едва успел подхватить его. Взглянув на лицо друга, Дмитрий тихо выругался. Нижняя часть лица Альберта была вся в крови из-за сильного кровотечения из носа.

— Что за…, - вырвалось у Димы, но в тот же миг он заметил, как один из ящеров встрепенулся и попытался было подползти к ним. Взгляд Лескова заставил тварь с визгом отпрянуть обратно, а сам мужчина тем временем затащил друга в здание и запер дверь.

— Альберт, очнись! — с этими словами Дима ударил друга по щеке, пытаясь привести его в сознание. — Надо уходить!

Последнюю фразу он сказал Альберту, когда тот приоткрыл глаза и посмотрел на расплывающееся лицо Лескова.

— Надо уходить, — эхом повторил врач.

Однако, сделав шаг, Вайнштейн покачнулся и ухватился за стену, чтобы не упасть. Видя, что ему не становится лучше, помог Альберту опереться на свое плечо и потащил его к противоположному выходу, где их ждали остальные.

— Вернемся на базу, отправлю тебя в отпуск, — пообещал Дима. — Ты явно перетрудился.

— Я вколол себе «эпинефрин», — слабо ответил Вайнштейн.

— Сколько ампул? — Лесков почувствовал, как у него внутри все похолодело. Он никак не ожидал, что врач решится использовать непроверенный препарат на себе.

— Две… У меня сейчас сердце остановится… Слишком частый пульс… Мне адски больно…

Договаривать Альберту не пришлось. Дмитрий понял, что ему нужно делать, хотя он и сомневался, что это поможет. На миг он прижал Вайнштейна к стене и, продолжая удерживать за плечи, посмотрел ему в глаза. В первые секунды у Лескова даже толком не получалось сконцентрироваться. Время стремительно убывало, неизвестно, удалась ли задумка с «приманкой», так еще и близкий друг пребывал в таком состоянии. Но вот гримаса боли исчезла с лица Альберта, и он, положив руку на область сердца, тихо произнес:

— Спасибо… Господи, как же это больно.

— Не тебе надо было колоться двумя, а нам обоим, — воскликнул Дмитрий, чувствуя, как страх за друга сменяется гневом. — Что у тебя за привычка — лезть впереди всех на жертвенный алтарь!

— Перестань цитировать Бранна. И так тошно, — слабо огрызнулся Вайнштейн. — Короче… Сейчас мы должны повторить все то же самое. В правом кармане моей куртки футляр для инъекции… Вколешь мне еще одну. Две, наверное, не выдержу. Сейчас, судя по энергетике, «костяных» в разы меньше. И да, шприц для «чайников», сам сканирует расположение вены. Не промахнешься.

— Сначала дойдем до наших.

Они добрались до группы, и тут же утонули в вопросах, как все прошло, и что случилось с Вайнштейном. Увидев окровавленное лицо Альберта, присутствующие предположили, что это дело рук Фостера.

Но Дмитрий не отвечал. На часах оставалось девять минут, прежде чем здесь окажутся вражеские беспилотники.

— А «костяные» точно на приманку повелись? — снова спросил Тимур, в тревоге наблюдая за тем, как Дмитрий обыскивает Альберта.

— В правом кармане, — повторил Вайнштейн, когда Лесков засунул руку в левый.

— Говорю, в правом!

— В правом нет.

— Ну как нет, я сделал инъекцию и положил в правый.

— Что вы копаетесь? Выходить надо! — не выдержал Алексей. — Пока мой отец рискует, вы…

— Говорю же, нет его в твоих карманах. Может, в рюкзак закинул?

С этими словами Дима жестом поманил к себе Тимура, который держал загруженный стеклом рюкзак Вайнштейна. Но в тот же миг Альберт переменился в лице.

— Проклятье…, - вырвалось у него. — Его и впрямь нет…

— Чего нет? — Алексей уже встревожился не на шутку. — Уходить надо! Восемь минут осталось!

— Эпинефрина, — ответил за него Дмитрий. — Может, ты обронил его снаружи?

— Нет, — Альберт отрицательно покачал головой, после чего уже сам опустил руку в правый карман. В тот же миг его глаза расширились от изумления.

— Вот ведь сукин сын, — вырвалось у него. Только сейчас до Вайнштейна дошло, что «эпинефрин» пропал не просто так — его выудил Фостер. Парень был единственным, кто видел, как Альберт вколол себе сыворотку, и он видел, что произошло потом, насколько усилились способности врача. Прежде чем сесть на мотоцикл, Эрик на пару секунд сделался незначительным и украл футляр.

Выхода не было — пришлось выходить без защиты. Альберт надеялся только на то, что у него еще остались силы, подаренные ему сывороткой. Однако теперь его сердцебиение было ровным и не ускорилось даже тогда, когда они вышли наружу.

По сравнению с началом заварушки, «костяных» и впрямь осталось гораздо меньше. Сейчас их насчитывалось около тридцати — видимо, то были самые терпеливые из ящеров, которые надеялись получить то, зачем пришли. И их терпение было вознаграждено. К запаху лихтина примешивался сильный запах крови Альберта, опьяняющий настолько, что страх больше не казался такой уж существенной помехой.

Группа старалась продвигаться быстро, однако «костяные» расступались все более неохотно. В какой-то момент одна из тварей так близко подобралась к Ивану, что тот едва успел отшатнуться, прежде чем острые зубы успели вцепиться в его руку. Диме вновь удалось заставить тварь отступить. Он бы мог внушить ей подчинение, вот только страх за жизнь Альберта лишил его даже этого преимущества. Лесков серьезно опасался, что, переключившись с врача на

«костяного», он больше не сможет контролировать сердцебиение друга.

Они почти добрались до люка, когда внезапно прогремела серия выстрелов. «Процветающие» снова активировали роботов, и одна из машин пулями изрешетила тело Тимура. Захлебываясь кровью, мужчина рухнул на землю. Несколько секунд он бился в конвульсиях, а затем испустил дух.

Именно тогда голод «костяных» пересилил их чувство самосохранения. Влекомые свежей кровью, они набросились на группу со всех сторон, в то время, как еще несколько роботов продолжали стрельбу.

Следом были убиты четверо ученых — смерть Константина была более милосердной. Пуля одного из роботов угодила ему точно в висок, и мужчина умер, так и не успев ничего понять. Остальных же разорвали «костяные». Запах крови оказался сильнее страха, а безнаказанность придавала тварям еще больше уверенности.

Дима же успел получить две пули в руку, отчего с трудом концентрировался на внушении страха. Твари все еще не смели подступиться к нему, и это пока еще спасало находящихся рядом Алексея, Стаса и Ивана. Зато они не могли укрыться от пуль.

Несмотря на то, что несколько «костяных» все же вспомнили о защите территории и вернулись доламывать роботов, Бехтерев получил ранение в ногу и скорее всего получил бы еще одно, точно в сердце, если бы не Руслан. Он прикрыл Ивана собой, позволив пуле вонзиться в свое плечо. Бехтерев ошарашенно посмотрел на полукровку, после чего извлек еще одну световую гранату и запустил их в свору «костяных».

В какой-то момент одна из тварей набросилась на Вайнштейна. Повалив его на землю, она жадно вцепилась в плечо своей жертвы. Альберт дико закричал, но затем остатки вколотого «эпинефрина» сделали то, что никак не удавалось сделать Дмитрию. Сам того не понимая, Вайнштейн усилил ощущение собственной боли и перебросил ее на «костяных». Дикий визг снова затопил территорию Александровского сада, и ящеры бросились врассыпную.

До канализации выжившие добирались, как в тумане. Раненные, окровавленные и вконец обессилевшие, они тащили рюкзаки — свои и снятые с трупов. Только оказавшись под землей и уйдя на достаточное расстояние, они посмели немного передохнуть. Никто не смел произнести ни слова, да и никакие слова не шли на ум. Перед глазами все еще стояли образы мертвых товарищей, спасти которых у них не было никакого шанса.

— Надо идти дальше, — Алексей первым прервал тишину. — Запах крови может приманить еще «костяных». Стекло оставим здесь. Потом заберем. Теперь я уже не знаю, кто будет собирать эту проклятую арку.

Альберт устало приоткрыл глаза. Из-под разорванной лихтиновой ткани на его плече отчетливо проглядывалось нечто молочно белое, похожее на панцирь «костяного». Кровь больше не хлестала из его раны.

— Давайте, парни, осталось немного, — повторил Стас, с трудом поднимаясь. На его бедре красовалась глубокая рана, оставленная когтями «костяного». От движения кровь потекла сильнее, но Волошин старался не обращать на это внимания.

В этот момент Бехтерев обернулся к Руслану и произнес:

— Ты закрыл меня. Почему?

— Мне проще излечить ранение, чем тебе, — ответил Гаврилов. — И, наверное, мне проще признаться, что я был не прав. Ну… В плане тебя. Ты — не пустышка.

Иван вяло усмехнулся, после чего поднялся с пола и взвалил на себя рюкзак. Лесков последовал его примеру и помог подняться Альберту.

— Еще немного, — еле слышно произнес Дмитрий. — Проклятье, если бы я только тебя послушался на тему Фостера… Всего этого бы не случилось.

— Вместо «костяных» нас вполне могли перебить роботы, — отозвался Вайнштейн. — В каком-то смысле «костяные» закрывали нас собой. А что касается Фостера… Когда он забрал у меня «эпинефрин», я не почувствовал этого, но сейчас… Ты знаешь, что он вскрыл себе вены на запястьях, чтобы на свою кровь приманить как можно больше этих тварей. Не потому, что герой, решил жертвовать собой. А потому что наконец определился, на чьей он стороне.

— Он украл эпинефрин и тем самым подставил нас под удар.

— Не потому, что хотел нас подставить, а потому что был уверен, что у меня хватит сил. Он ведь тоже немного чувствует энергетику.