Союзник

Глава XVI

Когда страх отступил, на его место пришла растерянность. Люди, собравшиеся на площади Спасской, по-прежнему хранили молчание, в то время как в их мыслях, подобно полароидной фотографии, начала проявляться правда. Каждый присутствующий отчетливо помнил слова Дмитрия о его способностях, и о том, что, если бы он этого хотел, то давно бы уничтожил подземный Петербург. Вот только он этого не сделал. Что-то помешало ему, и оставалось только понять, что именно. Страх? Выгода? Или действительно нежелание вредить своим соотечественникам?

А ведь еще задолго до сегодняшнего выступления горожане начали догадываться, что Лесков отличается от обычных людей. Его имя всегда было окутано дымкой различных домыслов, а, когда появилась первая информация касательно полукровок, многие немедленно причислили его и к этим существам. Иначе почему в период реабилитации его держали исключительно в отдельной палате? Почему без каких-либо сомнений приняли в совет? И, главное, почему его слушались «костяные»?

Таким образом разоблачение лжеца оказалось не таким уж и неожиданным. Зато людей немало поразил тот факт, что Антон Васильев, человек, столь уважаемый в народе, честный и добросовестный, тайно пошел на сделку с наемником, которого еще недавно призывал расстрелять. Не он ли громче всех попрекал Лескова за его попытки сотрудничать с этим продажным американцем и называл это чуть ли не предательством родины? Не он ли настаивал на том, что нужно как можно скорее избавиться от этих двоих?

Поразило людей и желание Васильева вышвырнуть на поверхность Альберта Вайнштейна. Сейчас все невольно оглядывались по сторонам, пытаясь найти доктора в толпе. Но отнюдь не для того, чтобы задержать его, а для того, чтобы защитить от солдат. Впрочем и солдаты не торопились выполнять приказ Антона Викторовича. Многие из них знали Альберта лично еще со времен своих первых ранений, но практически каждый присутствующий помнил, что он и его близкие выжили только благодаря сыворотке этого врача.

— Альберт, — еле слышно обратилась к нему Эрика. — Альберт, что… что мы будем делать?

Под взглядами людей Воронцова вдруг почувствовала, как ее начинает захлестывать паника. Она боялась даже представить, что с ними может сделать разъяренная толпа, и, подавшись эмоциям, невольно прижалась плечом к плечу Альберта, словно врач мог защитить ее. Мысль о том, что их сейчас вышвырнут на поверхность уже не казалась девушке такой страшной — главное было до этой самой поверхности дожить. Ее даже не пугала перспектива объясняться перед отцом, который наверняка скоро все узнает, если уже не узнал.

Что касается Альберта, то он молчал. Бледный, как полотно, он смотрел себе под ноги, пытаясь абстрагироваться от эмоций, нахлынувших на него со всех сторон. Они врывались в его сознание, пытаясь наполнить чужими чувствами и вытеснить здравый смысл.

«Господи, хватит меня терзать», — в отчаянии подумал мужчина. Больше всего на свете ему сейчас хотелось броситься прочь, подальше от этой толпы и закрыться в какой-нибудь комнатушке, где его никто не найдет. Но внезапно энергетика собравшихся здесь людей перестала казаться ему враждебной. Она стала теплее, словно кто-то подогревал ее на медленном огне. И, когда Вайнштейн вновь огляделся по сторонам, до него вдруг дошло, что во взглядах людей нет ненависти. Напротив, в них читалось сочувствие и желание помочь.

— Они не причинят нам вреда, — еле слышно отозвался Альберт. — Они не опасны.

— Твоя попытка найти что-то хорошее в сложившейся ситуации не очень уместна, — ответила Эрика, и в ее голосе послышался плохо скрываемый ужас. — Что мы будем делать???

— Признаемся…

— Нет, подожди, Лесков ведь…

Однако прежде чем девушка успела закончить свою мысль, Альберт судорожно вздохнул, а затем как можно громче произнес:

— Я не был под гипнозом!

Ответом ему стал гул удивления, который прокатился по толпе подобно громовому раскату. Однако в окружающей энергетике мужчина не почувствовал угрозы, поэтому продолжил уже чуть более решительно.

— Лескову не нужно было меня гипнотизировать, потому что я полностью разделяю его позицию. С момента, когда он передал мне ампулу антидота для нашего спасения, и до этой минуты я остаюсь его сторонником. Потому что в отличие от вас я знаю, кто он на самом деле. Я знал это с самого начала. Потому что я… Потому что я такой же, как он…

Вайнштейн прервался, собираясь духом, а затем выпалил:

— Я тоже полукровка!

На площади снова воцарилась тишина. И, если прошлый раз она была вызвана страхом, который внушил присутствующим Дмитрий, то в данный момент люди были настолько шокированы, что не могли найти слов, чтобы выразить свои эмоции. Не менее поражена была и Эрика. Несколько секунд она растерянно вглядывалась в лицо своего коллеги, пытаясь понять, не врет ли он, после чего невольно отступила на шаг назад.

— Я потом тебе все объясню, — виновато пробормотал Альберт, а затем уже громко продолжил: — Дмитрий Лесков, конечно, мог использовать на мне свои способности или рассказывать всякие басни, чтобы сбить меня с толку. Однако он не в состоянии подделать свою энергетику, благодаря которой я могу улавливать истинные чувства человека. Я бы никогда не стал помогать убийце! И, если вы желаете выгнать его на поверхность… Что же, я пойду следом за ним.

— Трогательно, доктор, — усмехнулся Антон Викторович, пытаясь скрыть свое удивление. — Однако вернемся к реальности. Я не знаю, замешаны ли вы в этом деле, Альберт, но именно Дмитрию Лескову сотни людей обязаны смертью своих близких. Адмиралтейская была уничтожена по его вине.

— А ты сначала доказательства предъяви! — раздался из толпы голос Бехтерева. До сих пор он стоял, погруженный в мысли о том, что теперь будет с его дочерью. Неужели они прогонят наверх и ребенка? Или же снисходительно оставят здесь, чтобы измываться над ней, как над дочерью «предателя»? Роман вырвал его из задумчивости, ощутимо толкнув локтем в бок. От волнения Суворов снова начал заикаться, и сейчас из последних сил пытался выдавить из себя слово «доказательства». Лицо Ромы покраснело от напряжения, и поэтому, не найдя другого способа выразить свои мысли, он решил воспользоваться голосом друга.

Теперь растерянность Ивана сменилась злобой.

«Суки!» — подумал он, не сводя пылающего взгляда с Васильева и стоящего подле него Фостера. Что-что, а в отличие от своего нового босса, Эрик вдруг сделался поразительно тихим. Больше он не выглядел таким самоуверенным как прежде. Сейчас он скорее напоминал человека, который поставил все свои сбережения на красное и теперь завороженно наблюдает за рулеткой.

— Реально гони доказательства! — внезапно донесся откуда-то с другой стороны площади грубый голос Георгия Лосенко. Новость о том, что его босс — наполовину тварь неизвестного происхождения, повергла мужчину в состояние шока. А то, что такой же неведомой тварью является и Альберт Вайнштейн, который в глазах Лося находился где-то наряду со святыми, и вовсе его добило. Тем не менее несправедливость в адрес этих двоих мужчина терпеть не собирался. Слова Ивана вырвали его из оцепенения, и теперь Георгий бушевал в праведном гневе. — Лесков темы разруливает, расклады мутит, башку где надо подставляет, — продолжал он, — а ты, бычара позорный, только хавальником хлопаешь! И доктора не трожь! Вайнштейн — реальный лепило, всех, как Версаче штопает, противоядия варит. Не тебе на него прогон мутить, конченый!

Васильев искривил губы в снисходительной усмешке: из толпы пока что выкрикивали только соучастники Лескова, которые не хотели отправляться наверх. Что касается обычных людей, они пока что предпочитали хранить молчание.

— Действительно, Антон Викторович, предъявите людям доказательства, — теперь уже раздался холодный женский голос. — Не дело это — клеветать на людей, основываясь только на свои домыслы. А вот я провела достаточно времени со спасшимися, чтобы те могли рассказать мне, что произошло в тот роковой день на Адмиралтейской.

Это была Оксана. Она стояла неподалеку от Константина Морозова, чувствуя не столько страх, сколько закипающую в ней ярость. Девушка была настолько поражена известием о том, что Дмитрий — полукровка, что первое время не могла толком сконцентрироваться на происходящем вокруг. В какой-то момент ей даже сделалось обидно, что Лесков не соизволил довериться ей даже в столь важных вещах. Но обида быстро уступила место тревоге, и сейчас девушке захотелось последовать за Дмитрием в его кабинет, чтобы хоть немного приободрить. Но как только Антон Викторович продолжил свои обвинения, Оксана решила еще немного задержаться. Она понимала, что рискует стать «соучастником» Лескова, но сейчас ей было на это плевать. Если Дмитрия выгонят на поверхность, она, как и Альберт, тоже пойдет за ним.

— Я хорошо помню, что рассказывали мне раненые солдаты, — продолжала девушка. — Они утверждали, что выжили только благодаря тому, что все «костяные» вдруг разом начали стекаться в центральную часть жилой зоны. Именно там находились Лесков и группа Ермакова-мпадшего. А теперь подумайте, стал бы Лесков собирать стаю вокруг себя, если бы хотел всех уничтожить? Нет! Он выиграл для людей время, чтобы те успели уйти!

— Это правда! Было такое. Он приманил «костяных» к себе, — послышались осторожные восклицания. Мало кто знал, что на самом деле чудовищ приманил к себе ослепленный световой гранатой вожак, но никто из группы Алексея Ермакова не стал доказывать обратное.

— Тебя, Васильев, не было в тот день на станции, — теперь уже раздался голос Тимура. — Потому что люди вроде тебя, «менеджеры», не выходят на поле боя, а протирают штаны в кабинетах. И всех поучают, как надо воевать. А бросить бы тебя в это кровавое месиво, сразу бы иначе запел. И никого Лесков не гипнотизировал! Все сами идут за ним, если надо. И за доктором пойдут, потому что он за нами пошел… Я был там. Я помню!

— Я тоже была! — воскликнула какая-то женщина. — «Костяной» Дмитрия Лескова помог мне добраться до поезда. Лесков отдал его, чтобы защитить нас.

— Можно попробовать найти записи с камер видеонаблюдения, — добавил Константин Морозов, обратившись к Оксане, подле которой стоял все это время. — Если честно, я вообще не понимаю, что сейчас происходит. Мне с самого начала было понятно, что Лесков — полукровка. Это же даже дураку ясно.

«Мне было неясно», — сердито подумала Оксана, а затем снова обратилась к Васильеву:

— Единственный опасный полукровка стоит сейчас рядом с Вами, Антон Викторович. Ему не получилось убить Дмитрия своими руками, и он решил сделать это вашими. Вдруг «хозяин» с Золотого Континента все же простит и пустит обратно на крыльцо.

Услышав яростное волнение толпы, Эрик бросил настороженный взгляд на не менее оторопевшего Васильева.

«Какого черта?» — пронеслось в голове растерянного наемника. «Что не так с этими людьми? Им раскрывают глаза, а они в ответ зубы скалят. Ну ладно, с Адмиралтейской мы немного приукрасили, но то, что Лесков — полукровка и манипулирует всеми, это же очевидно…»

Дмитрий не мог знать, что сейчас происходит на площади, однако он был уверен, что с минуты на минуту за ним придут. То, что его решат убить, было ясно, как день — оставалось только надеяться, что это захотят сделать наименее гуманным способом, а именно, отправив на поверхность, на растерзание «костяным». Тогда у него появится хотя бы один шанс пробраться на заброшенную станцию и немного там выждать, пока не придумает, как улучшить свое незавидное положение.

Нервы Лескова были настолько напряжены, что, когда дверь в его кабинет внезапно распахнулась, Дмитрий невольно вздрогнул. Его глаза вновь приобрели медные вкрапления, отчего он еще больше стал похож на полукровку. Он был уверен, что это пришли солдаты, но вместо них мужчина с удивлением обнаружил Эрику Воронцову. Брюнетка вошла в кабинет без стука и плотно закрыла за собой дверь.

— Вам нельзя здесь находиться, — вырвалось у Дмитрия. Что-что, а он никак не ожидал, что эта женщина придет к нему после того, как всем соучастникам пригрозили «ссылкой» на поверхность. — Немедленно вернитесь на площадь, пока вас здесь не застали.

— Даже если застанут, это уже ничего не изменит, — ответила девушка. Почему-то сейчас ей было немного страшно находиться рядом с ним — его глаза напоминали глаза хищного зверя, на лице и шее темнела уродливая полоса чешуи, а часть рубашки была залита кровью.

— Альберт признался в том, что он — полукровка, — чуть тише добавила Эрика.

Эти слова прозвучали для Лескова, как гром среди ясного неба.

— Что? — вырвалось у него, и он резко поднялся с места, недоверчиво глядя на девушку. — Но… Но зачем он это сделал? Черт возьми, я же специально сказал, что вы находились под моим влиянием. Если меня выгонят, здесь должны остаться те, кто продолжат нашу работу.

— Без вас эта работа не имеет смысла.

— Чушь! Вашу сыворотку можно использовать на любом полукровке. Меня мог заменить, кто угодно… Господи, я считал вас благоразумными людьми, а вы… Неужели вы не видите дальше собственного…

— Видим, — прервала его девушка. — Именно поэтому Альберт тоже решил признаться. Ваши слова произвели на площади фурор, а слова всеми горячо любимого врача еще больше усилили его. Когда я уходила с площади, все больше людей начало выступать в вашу защиту. Не только ваши друзья — выжившие с Адмиралтейской, солдаты, ученые… Я даже отчетливо слышала требования, чтобы Васильев ушел в отставку, а его наемника снова закрыли в камере. Что? Вы удивлены?

Дмитрий действительно был удивлен. С минуту он молчал, пристально глядя на Эрику, а затем, приблизившись к ней, с деланной насмешкой спросил:

— Мне воспринимать это, как шутку?

— А я разве улыбаюсь? — в тон ему поинтересовалась брюнетка.

— Еще недавно они хотели меня растерзать.

— Хотели. Но теперь все узнали, кто вы, и на что способны. И до них наконец дошло, что было бы, если бы вы действительно захотели всех убить. Для этого вам даже не нужны сообщники… Кстати, я была приятно удивлена, когда вы взяли всю вину на себя. Это было так трогательно.

Теперь уже сама Эрика пыталась скрыть за насмешкой свои истинные чувства. В ту минуту, когда Дмитрий попытался защитить их, она поняла, что в ее сердце больше не осталось ненависти к нему. Ее место заняло что-то другое, что-то незнакомое, и в чем девушка еще не могла разобраться.

— Наверное, это не типично для вас — прислушиваться к голосу сердца? — язвительно добавила она.

— Конечно, потому что я прислушивался к голосу разума, — Лесков заметно помрачнел. — Если вас выгонят наверх вместе со мной, я останусь и без телепорта, и без эпинефрина. Но теперь это уже неважно. Потому что честный Вайнштейн просто физически не может держать язык за зубами дольше одной минуты!

— Говорю же, нас не выгонят. Я знаю, что происходит на площади. Люди грозятся уйти вместе с вами. Вы понимаете, что это значит? Никто не отправится в опасное место абы за кем. Что-то заставило людей поверить вам, как когда-то поверили мы.

— Вы тоже? — Дмитрий встретился взглядом с глазами Эрики и впервые поймал себя на мысли, что ее насмешки все больше кажутся ему какими-то наигранными. Было даже странно думать о таком, когда его с минуты на минуту могли вышвырнуть на поверхность, но почему-то эта призрачная догадка успела зацепиться в сознании. И, словно в подтверждение, подавшись какому-то необъяснимому порыву, Эрика протянула руку и ласково погладила Диму по щеке, точно по линии чешуи. Когда ее пальцы коснулись окровавленного воротника рубашки, Лесков почувствовал, что его сердце начало биться быстрее. Ее жест удивил его, но он не спешил отстраняться. Они смотрели друг другу в глаза, словно впервые встретились и теперь пытались угадать мысли друг друга.

Но в этот момент за дверью послышался шум приближающихся шагов. В коридоре находились как минимум шестеро человек, и в глазах Воронцовой внезапно промелькнул страх. А что если это солдаты? Что если Лесков был прав, и теперь все кончено?

Она успела отдернуть руку прежде, чем дверь кабинета распахнулась. Но вместо вооруженных до зубов военных, в комнату вихрем ворвались Иван, Роман, Альберт, Константин, Алексей, Тимур, Артем, Георгий и Оксана.

— Тебя вроде совет хочет видеть, но подождут — достали уже! — с порога выпалил Бехтерев, и его губы растянулись в счастливой улыбке. — Васильев подал в отставку. Мы никуда не уходим, брат! Люди за нас!

Прежде чем Дмитрий успел осознать смысл сказанного, он уже оказался в объятиях своего лучшего друга. В какой-то миг комната утонула в веселых восклицаниях людей, к которым вновь вернулась надежда. Они смеялись, шутили и наперебой пытались убедить Лескова в том, что говорят ему правду.

— Нужно привести тебя в порядок, — воскликнула Оксана, ласково поцеловав Дмитрия в щеку. — Очень болит?

— Нормально, — ответил он, уже не скрывая улыбки. — Уж ты-то, надеюсь, помалкивала?

— Да она там громче всех выступала, — рассмеялся Константин. — Отчаянная.

— Почему ты не сказал мне, что полукровка? — Оксана все еще не торопилась выпускать Дмитрия из своих объятий.

— Он никому не говорил. Мы тоже совсем недавно узнали, — заступился за друга Рома. — До сих пор не верю, что все обошлось.

— А я до сих пор не верю, что босс наполовину этот… Ну типа тот! — подхватил Лосенко. — Я реальный нежданчик словил. Думал проглючило — издалека-то не видно, а, когда по телеку показали, у меня вообще пробки выбило. Завис не по-детски. Вы, босс, зря мне не сказали. Друзьям могли не говорить, эти трындят похлеще теток, но мне спокойно задвинуть могли, я — могила! Представляю, какая морда была бы у Киву, если бы он узнал.

— Так он ведь тоже полукровка, — спокойно ответил Дмитрий, и в этот момент у Георгия окончательно случился крах мировоззрения.

— Так, я сейчас вернусь! — тем временем донесся до Лескова голос Альберта, который явно о чем-то вспомнил, и поэтому уже через миг исчез из кабинета.

— Он за аптечкой? — спросила Оксана.

— Я могу за ней сходить, — предложил все это время скромно стоявший в стороне Артем.

— Говорю же, со мной все в порядке, — откликнулся Дмитрий, пытаясь высвободиться из очередных объятий. — Спасибо вам. За поддержку.

— Да ты чего, брат? — усмехнулся Иван. — Сколько ты для нас делал! Видел бы ты рожу Васильева, когда люди один за другим начали принимать твою сторону.

— А Волков где? — вдруг встревожился Лесков

— С советом о чем-то общается, — ответил Рома. — Скоро обещал подойти.

Следующие несколько минут друзья Лескова наперебой рассказывали ему о произошедшем на площади, изредка прерывая друг друга тревожными восклицаниями касательно раны на лице Лескова.

— Ну хоть шрама не останется, раз полукровка? — уточнил Артем. К своему стыду он вдруг поймал себя на мысли, что хочет, чтобы лицо его бывшего недруга потеряло былую привлекательность, однако, когда Лесков подтвердил его предположение, врач тут же укорил себя за это дурацкое злорадство. Еще недавно он готов был вместе со всеми идти за Дмитрием на поверхность, поэтому сам был удивлен, что прежняя обида проявила себя столь идиотским способом.

— А если бы и остался, — улыбнулась Оксана. — Главное, какой человек, а не какая у него внешность. В моей прежней жизни вокруг было столько красивых уродов, что на их фоне даже самый безобразный урод выглядит писаным красавцем. К тому же шрамы только украшают мужчин.

— Мне в детстве нос сломали. Видите, до сих пор малехо кривой, — обрадовался Георгий.

— А у меня на животе шрам от ножевого ранения, — добавил Артем и тут же густо покраснел, когда все внимание устремилось на него.

— Ну а на мне тогда вообще — карта российских дорог, — усмехнулся Иван. — Несколько огнестрелов, осколок гранаты, еще парочка ножевых.

— У меня то же самое, — ответил Ермаков-младший. — И это не считая последние, от когтей «костяного».

— Господи, нашел чем хвастаться: у всех уже есть отметины «костяных», — Тимур немедленно закатал рукав рубашки и гордо продемонстрировал уже начавшие заживать раны.

Разговор о боевых ранах был прерван возвращением Альберта. Врач замер у двери, что-то пряча за своей спиной, и, когда присутствующие наперебой попытались узнать, что тот скрывает, губы доктора тронула загадочная улыбка.

— Я думал приберечь до Рождества, но, по-моему, сейчас не менее достойный повод…

С этими словами мужчина вытащил из-за спины бутылку шампанского «Кристалл». Лесков сразу узнал бутылку по золотому оформлению и уже с нескрываемым удивлением посмотрел на своего запасливого друга.

Разумеется, появление алкоголя вызвало у присутствующих бурный восторг. Оксана тут же бросилась к шкафчику доставать чашки, а мужчины столпились у стола, с интересом рассматривая дорогую бутылку.

— Я уже и надеяться не смел на что-то, кроме «Казачка Премиум», — вполголоса произнес Дмитрий, поравнявшись с Альбертом. Его губы тронула ироничная улыбка.

— Скажи спасибо, что на тот момент хоть такое было, — усмехнулся Вайнштейн, глядя на свою добычу с заметной гордостью.

— А эту ты где взял? — продолжал допытываться Лесков.

— Там же где и предыдущую.

— Чувствую, если еще немного порыться в твоих тайниках, то мы найдем как минимум бутылку «Дом Периньон», баночку черной икры и коробку французских трюфелей.

В ответ Альберт весело расхохотался. Лесков оказался далеко не первым, кто шутил в его адрес подобным способом.

Иван тем временем откупорил бутылку и принялся разливать шампанское по чашкам.

— Ну что, каждому по глотку, — усмехнулся он.

— Реально на один зуб компот! — с досадой протянул Георгий. — Может, у вас еще что-то завалялось, доктор?

Все это время Эрика стояла поодаль, наблюдая за веселящейся компанией. С одной стороны ей хотелось подойти к ним и попытаться вступить в разговор, но с другой — еще никогда в жизни она не чувствовала себя настолько чужой. Несколько раз она ловила на себе взгляд Дмитрия — он оборачивался на нее, желая ей что-то сказать, но каждый раз кто-то отвлекал его. Особенно Оксана. Девушка постоянно обращалась к нему, касалась его, целовала в щеку.

Когда Алюминиевая Королева в очередной раз погладила Лескова по плечу, Эрика не выдержала и покинула кабинет. Эта женщина настолько раздражала её, что Воронцова не стала дожидаться, когда ей подадут чашку с каплей шампанского на дне, и предпочла вернуться к себе в лабораторию. Правда, сейчас ей было немного страшно находиться одной. Вдруг жители Спасской лишь притворились, будто приняли Дмитрия? Вдруг это ловушка, и сейчас, едва кто-то выйдет за дверь, его немедленно схватят?

В пылу веселья присутствующие не сразу заметили, что Воронцова ушла. В какой-то момент Дмитрий снова обернулся, желая позвать Эрику к столу, но на прежнем месте ее уже не было. Тогда Лесков скользнул быстрым взглядом по помещению — вдруг девушка захотела устроиться в кресле у стены или рассматривает стеллаж с книгами, но уже через миг понял, что в комнате ее нет.

«Почему она ушла?» — промелькнуло в его мыслях. Ему захотелось немедленно покинуть кабинет и последовать за ней, чтобы вернуть обратно. Ведь это и ее победа. Так почему же она не хочет разделить ее вместе с остальными? Из-за него?

— Ну что, — с улыбкой произнес Альберт, не заметив, что одна из кружек до сих пор стоит на столе нетронутой. — Предлагаю поднять тост за нашу дружбу, которая смогла преодолеть немало испытаний и сегодня сумела преодолеть еще одно. Вместе мы защитили нашего общего друга. И я искренне надеюсь, что это было последнее недопонимание, связанное с Дмитрием. Он через многое прошел, и я не могу не отметить его мужества…

— Дим, — окликнул Лескова Иван. — Вообще-то мы о тебе говорим…

Дмитрий отвлекся от своих мыслей и, улыбнувшись, произнес:

— Спасибо вам за всё. За дружбу!

— За дружбу! — эхом повторили остальные.

Отпив шампанского, присутствующие снова вернулись к обсуждению недавних событий. Вот только Лесков толком не мог сконцентрироваться на разговоре. Все его мысли были обращены к девушке, которая не пожелала остаться здесь даже в такой момент. Неужели она действительно ненавидела его настолько сильно? Но почему тогда пришла?

— Я сейчас вернусь, — вполголоса произнес Дмитрий, обратившись к Ивану.

— Ты что, к совету что ли? — блондин недовольно поморщился. Даже сейчас Лесков не мог расслабиться и хотя бы раз спокойно насладиться своей победой.

Но Дмитрий не ответил. Он вышел из кабинета, и только двое поняли, куда на самом деле мог удалиться Лесков. Вайшнтейн почувствовал это по его энергетике, Оксана — потому что любила его.