Слова могут убивать

Глава 19 - Как это возможно? I

Мир вокруг будто остановился; вся огромная толпа, с трудом поместившаяся в этом зале, смотрела теперь на него — на Авеля Амоса. Он был... центром Вселенной?

Впрочем, пока ещё Крыса этого не осознавал. Он вообще ещё ничего не осознавал, кроме того, что Саргон Золотой назвал... он назвал... его имя?

Но ведь этого не может быть, он же, он... Он не герой! Боги не могут не знать правду, они точно знают, что Каледов убил Каин. Но тогда почему?..

— Я? — прошептал он еле слышно – но в наступившей гробовой тишине даже это тихое «я» прозвучало, подобно раскату грома.

— Ты, — повторил Саргон Золотой, снисходительно и ободряюще улыбаясь. — Ты, Авель Амос. Признаться, у Пантеона были иные мысли по поводу следующего Избранного, но мы... наблюдали за вами из своих чертогов.

Его голос по-прежнему звучал, разносясь по всему залу. Кара Лад лишь стояла рядом с величественным видом и тоже глядела на него.

– Но... – голос Крысы зазвучал чуть громче, но всё ещё хрипло. – Разве я... достоин... капли вашего величия?

Боги были... о, они были Богами. Всем. Абсолютом, воплощённым в виде человеческой фигуры. Один только шанс постоять полминуты с ними рядом, попасть на один с ними кадр уже был для Крысы пределом мечтаний. Но то, о чём они сейчас говорили... наверное, так бы чувствовал себя человек, которому внезапно подарили весь мир.

Так это не ошибка? Да нет, какие ошибки — разве Боги могут ошибаться? Это... это...

– Достоин, — кивнул Саргон. — Во всяком случае, ты можешь быть достоин. И мы сделали на тебя ставку. Докажи, что это было верным решением!

Какой-то незначительной частью мозга Крыса отметил, с какими ошарашенными лицами стоят сейчас Каин и Саул. Что ж, так им! Теперь никто не будет ему угрожать, затыкать его, обзывать и...

Но это всё крутилось где-то на фоне. Нет, главная мысль... она просто не помещалась в голове, не формулировалась в словах и образах. Он – Избранный Пантеона?

– Идём с нами, – заговорила и Кара Лад. — В самый центр. Мы объявили тебя своим избранным, Авель, но благословение ещё не снизошло на тебя.

Она говорила резко, отрывисто и с очень странной интонацией; так говорят воины, не привыкшие к миру и светским беседам, те, кому привычнее тон боевых приказов. На щеке богини Крыса заметил большой, уродливый шрам.

Оба божества развернулись и двинулись обратно. Крыса последовал за ними, прилагая все усилия, чтобы не споткнуться на ровном месте – ноги были ватными. Пожалуй, это было понятно; любой сейчас на его месте чувствовал бы себя так же, узнав без предупреждения подобную новость.

Вот только «любой» не был на его месте. Это он, он!

«Я знал, что достоин», -- подумал Крыса про себя, и растерянное выражение его лица начало медленно сменяться торжествующим. – «Знал, что однажды что-то такое произойдёт, но не думал, что до такой степени...»

– Мы, – продолжил Саргон Золотой, – следили за событиями, которые занимали Империю в последнее время. Война клана Амос и клана Калед, героическое освобождение заложников. Оба брата приняли участие в этом. Оба заслужили награду. Из них двух мы решили избрать именно Авеля, однако и Каин... может не волноваться.

– Нашей волей, – чётко и отрывисто подхватила Кара, – волей Пантеона, клан Амос объявляется Высокородным. Доказывать это через испытание не нужно – мы уже убедились в том, что Амосы достойны такой чести.

– Кроме того, – заявил Саргон, – мы удостоверяем всех, кто силы, которыми владеет Каин Амос – не демонические, и все обвинения в демонопоклонничестве должны быть с него сняты.

Крыса оглянулся на сводного брата. В глазах у того стояла... полная растерянность. Кажется, он искренне недоумевал по поводу того, что сейчас происходило.

«Почаще бы видеть на его глупом лице такое выражение», – подумал Крыса.

Толпа расступалась перед ним. Он шёл, и с каждым шагом буквально ощущал кожей то благоговение, которое испытывали все эти люди – все эти Высокородные! – по отношению к нему. Кланы, решающие судьбу Империи, сам сын Императора... Он теперь круче и могущественней их всех.

И ему это нравилось.

– Встань на колени, – велел Саргон золотой. Крыса повиновался моментально, беспрекословно – подчинение Богам было у него буквально в крови.

«Может, они за это меня и выбрали?» – пронеслось у него в голове. – «Да! Они знают, как я верен им! Знают, как я их почитаю, и...»

Саргон коснулся своей дланью его макушки – и в этот момент Крыса ощутил, как целый нескончаемый поток энергии пронзил его с головы до ног.

Это было как... откровение, как целый мир, открывшийся ему. Он не мог уловить отдельных образов, но ощущение было такое, будто он стал видеть, слышать, да просто чувствовать – всё одновременно. Казалось, сейчас он в состоянии махнуть рукой – и поменять мир, раз и навсегда, до неузнаваемости. Кто был теперь ровня ему? Никто. Выше него – только Боги.

– Встань, – велел Саргон. – Встань и покажи всем свою ауру, несущую отпечаток нашей благодати.

Крыса вызвал ауру. Это было быстро – он часто делал это перед зеркалом. Печальное зрелище – стандартная аура у сына главы клана. Но теперь...

Аура была золотой. Все пять слоёв – как и у любого Избранного Пантеона – чистейшего золотого цвета. Она сияла немногим тусклее ауры самого Саргона, и в ней ощущалась мощь, которой Крыса никогда раньше даже вообразить не мог.

– Слава Избранному Пантеона! – быстро среагировал жрец, который всё ещё стоял с краешку арены. Он воздел вверх свой резной посох и повторил, ещё громче, – Слава Избранному Пантеона!

– Слава Избранному Пантеона! – хором заговорила толпа. Кто-то славил Крысу совершенно искренне, в такой же, как и у него самого, собачьей верности Богам. Их выбор свят, оспаривать его невозможно. Кто-то... ну, он просто говорил эти слова, машинально или для того, чтобы не выделяться из толпы.

– Слава Пантеону! – продолжил жрец заводить публику.

– Слава Пантеону!

Так повторялось где-то минуту или две, а затем Саргон поднял руку.

– Спокойно. Мы знаем, как вы преданны нам, и знаем, как вы ждали этого дня. Сейчас... наш Избранный должен удалиться, чтобы узнать то, что нужно узнать только ему. Однако мы останемся тут, и сделаем то, что вы хотите. Все, кто хочет фотографию с автографом Божества, получат её!

Жрец подошёл к Крысе и с выражением огромной почтительности взял его за плечо.

– Туда, Избранный, – с лёгким поклоном он указал на дверной проём в конце зала.

Крыса медленно двинулся туда; впрочем, с каждым шагом походка его становилась всё решительней и решительней. Толпа – за ним, перед ним, по обе стороны от него – вновь шумела, и Крыса снова ощутил это чувство – внимание толпы на себе и необычайное её благоговение.

А вот за дверями всё сразу стихло, да и жрец, оказавшись с ним один на один, как-то сразу выпрямился, теряя весомую толику почтения. Длинный и полутёмный коридор вёл куда-то вбок; оба человека молчали.

Наконец, дверь распахнулась... и изумлённый Авель едва не отшатнулся от неё: внутри, на роскошном диване, сидели они. Саргон и Кара, снова, такие же, как там, на арене.

– Заходи, – уже гораздо менее торжественным тоном сказал Саргон, махнув рукой. – Нам нужно многое тебе пояснить.

– Но вы же остались...

– Мы боги, – фыркнула Кара. – Мы можем воплотиться в двух телах сразу, если пожелаем того. Или в трёх. Или в сотне. Материальное тело – лишь носитель.

– Думаю, наш Избранный ещё постигнет это, – кивнул Саргон. Он взял со столика высокий тонкий бокал и отпил что-тооттуда. – А теперь... немного о том, почему мы тебя избрали и чего от тебя ждём.

– Но я же... неожиданно, лишённый мощной поддержки в виде почтительной толпы, Крыса снова оробел. – Там, в Высшей Гимназии я...

– Ты ничего не сделал? – Саргон поглядел на него весело и немного насмешливо. – Мы знаем. Мы ведь Боги, ты не забыл об этом, Авель?

– Мы знаем всё, – подтвердила Кара. – Знаем, как всё было. Знаем, где именно ты прятался, когда твой сводный брат сражался с драконом. Знаем, о чём с тобой говорил Гриз.

– Но почему тогда я, а не он? – опешил Крыса. – Простите, Великие, я...

– Ничего, – снисходительно махнул рукой Саргон. – Это правильный вопрос – почему ты, а не он. Потому что ты почитаешь нас. А он – не стал бы.

– Твоему брату – кстати, это действительно твой сводный брат, а не самозванец, как ты полагаешь, – подхватила Кара Лад, – ещё очень многое предстоит постичь. О том, с кем стоит дружить, а кому объявлять войну. О том, кому подчиняться, а кому нет.

– Но всё своим чередом, – заключил Саргон. – Знаешь, если бы мы захотели, то могли бы уничтожить его прямо сейчас. Но это должно быть не наказание. Это должен быть урок.

– Наказание? Урок? – Крыса соображал всё меньше и меньше. – Великие, о чём вы? Если мой брат был к вам непочтителен, то... Я не понимаю!

– Поймёшь, – пожал плечами Саргон. – Со временем. А пока ты должен просто уяснить, как это работает.

Он отставил бокал и поглядел на Крысу серьёзно... и отчего-то у Крысы от этого взгляда по спине побежали мурашки.

– Мы сообщаем тебе, что делать – и ты делаешь. Без трусости, без попыток остаться в сторону и переждать. Боль, кровь, всё это будет, ведь у Пантеона и враги – божественного уровня. Важнее наших заданий не может быть ничего. Ради выполнения нашего поручения ты обязан бросить любое дело, презреть собственные интересы, пожертвовать всем, чем угодно, вплоть до своей жизни.

– Ну, а всё остальное время – живи и наслаждайся своей жизнью, – завершила Кара. – Тебе понравится, Избранный.