Сквозь зомби стекло

Глава 5 Король убирает Пешку

Первые шестнадцать лет своей жизни я провела под присмотром человека, видящим чудовищ, которых никто не мог увидеть. Я считала его сумасшедшим, и часть меня обижалась на него за правила, которые он устанавливал, за неприятности, которые он причинял.

Он построил дом, чтобы защитить нас, крепость одиночества, настоящую, с железными стенами и решетками на окнах. Мы с сестрой покидали нашу тюрьму только, когда ходили в школу и церковь, или на обед к бабушке и дедушке, на этом все. Каждая вторая секунда была проведена в заточении.

Теперь я знала больше о невидимом мире вокруг меня, больше, чем когда-либо знал отец, и понимала, что железные стены и решетки на окнах не удержали бы монстров. Только «Линия крови» могла это сделать.

Я знала, что зомби тянет к жизни… которую они потеряли. Я знала, что в первую очередь они жаждут охотников, а во вторую — обычных парней. Думаю, мы были более вкусным блюдом. И я знала, что страх для них — афродизиак, а ярость — десерт.

Эмоции добавляли остроты.

Какой бы несчастной я ни была тогда, я скучала по той жизни. Скучала по часам, которые провела, обнимая сестру, когда она засыпала. Скучала по объятиям, которые так свободно дарила моя мама. Скучала по улыбкам, которыми они с отцом обменивались. По еде, которую она готовила. По запискам, которые она оставляла под моей подушкой.

«Я люблю тебя, Алиса Роуз».

«Я всегда с тобой, дорогая девочка».

«Ты такая сильная и красивая. Как мне так повезло?»

Боль от воспоминаний царапала мою грудь, снова и снова, снова и снова, острые когти рвали плоть и мышцы, даже кости, оставляя кровоточащую рану. Мне было больно. О, Боже, я так голодна, как никто другой. Как будто никогда не ела. Как будто мое тело разрушало само себя, клетка за клеткой. И все это время два сердца бились в моей груди.

Я закричала.

Боль только усиливалась, опустошая мой разум, проникая даже в пальцы ног. Я пыталась проникнуть пальцами в череп, в грудь, куда-нибудь, куда угодно, отчаянно пытаясь дотянуться до боли и вырвать ее, но мне это не удавалось.

Моя кровь горела в венах, сжигая изнутри. Но через секунду по моей коже пробежал холодок, заставив меня задрожать. Холодно. Я зарылась поглубже в одеяло и заскрипела зубами. Жарко. Я отшвырнула это дурацкое одеяло. Холодно. Я подтянула руки к груди, пытаясь свернуться калачиком, чтобы согреться. Горячо. Я рвала на себе одежду.

— Али, — позвал голос, который я знала, должна была знать. Мужской. Обеспокоенный.

Возможно, это Коул. Я глубоко вдохнула — он так хорошо пах. Свежестью и энергией. Голод захлестнул меня с новой силой. Мой рот наполнился слюной.

— Накорми меня, — прошептала я.

Нежные руки погладили меня по щекам, успокаивая.

Мои нервные окончания сбились с ритма, причиняя еще большую боль. Я дернулась.

— Нет. Не надо.

— Али.

«Схвати его. Укуси его. Тебе станет намного лучше».

— Я ввел двойную дозу противоядия несколько часов назад. Почему ей не становится лучше?

Определенно это был Коул. Он был здесь. Был со мной.

— Давай еще одну.

— Выдержит ли она?

— А у нас есть выбор?

Резкий укол в шею, холод пробежал по венам, и боль и голод наконец утихли. Второе сердцебиение замедлилось, но не исчезло полностью. Тем не менее, этого было достаточно. Я расслабилась.

— Али, мне нужно, чтобы ты проснулась, ладно?

Что угодно ради Коула. Я пробилась сквозь пелену тьмы, окутавшую мое сознание, и разомкнула веки. Сначала увидела лишь дымку белых облаков.

Облака.

Эмма.

Но… ее здесь не было. Где она? Я нахмурилась.

— Хорошая девочка, вот так, — сказал Коул. — Возвращайся ко мне, милая.

Милая. Ласковое обращение.

Он больше не сердился на меня.

Я моргнула и облака исчезли. Коул глядел на меня сверху вниз, облокотившись на край кровати. Черные волосы были взъерошены, а лицо — хмурым, но в нем виднелось облегчение. Его глаза были стеклянными и налитыми кровью, будто он не спал все это время. Щетина отросла еще сильнее.

— Привет, — тихо сказал он.

— Привет. — Мой голос был хриплым, как будто голосовые связки отрезали и только недавно сшили обратно. — Я рада, что ты снова со мной разговариваешь.

Он нахмурился, и внезапно я увидела, как под его усталостью зарождается буря.

— Я никогда не игнорировал тебя.

— Значит, избегал.

Неловкая пауза, прежде чем он признался:

— Да.

Секунду спустя мир вокруг меня погрузился в темноту, остался только Коул. Восторг охватил меня… наконец-то у нас видение…

… мы были в игровой комнате Анкхов, Коул стоял напротив меня. Он улыбался чему-то, что говорила Вероника. Я стояла перед Гэвином, обхватив его щеки руками.

— Ты лучше, чем я думала, — сказала я ему.

— Знаю, — ответил Гэвин.

— Такой скромный.

Он усмехнулся.

— Ты довольна тем, как все закончилось?

Я перевела взгляд на Коула. Напряжение, которое он носил как вторую кожу все эти недели, полностью исчезло. — Да. Да, я…

…Видение исчезло, вместе с моим восторгом, и Коул опустил голову на руки. Он провел пальцами по своим и без того взъерошенным волосам.

— Ты же знаешь, что Гэвин — бабник. Он никогда не был с одной и той же девушкой дважды. И ему никогда не нравились блондинки. У вас ничего не получится.

У него был отрешенный голос, и это меня напугало.

— Меня не интересует Гэвин. — Я попыталась сесть. — Коул, ты должен…

— Ничего не говори. Просто… не надо. — Резкими движениями он засунул две подушки мне за спину и потянулся, чтобы взять стакан воды с тумбочки.

Я поняла, что нахожусь в своей спальне. Солнечный свет пробивался сквозь занавески. iPod, подаренный мне Коулом, был установлен в док-станцию на столе и включен. Тихая музыка наполнила комнату.

Он поднес соломинку к моим губам.

— Пей.

Я повиновалась, прохладная жидкость скользнула в горло, успокаивая на мгновение, а затем забурлила в животе, вспенивая кислоту.

— Спасибо.

Он жестко кивнул и отставил стакан в сторону.

— Давай поговорим о том, что случилось с Джастином.

Да. Ладно. Это была безопасная тема.

— Он в порядке?

— Да, он выздоровел намного быстрее, чем ты.

Обвинение в его голосе сбило меня с толку, и я сердито посмотрела на него.

— Эй, не вини меня. Я здесь жертва.

Он с некоторым раскаянием почесал затылок.

— Да. Знаю. Прости. Было страшно наблюдать, как ты страдаешь, и не знать, чем помочь.

Постепенно я расслабилась.

— Охотник когда-нибудь кусал другого охотника?

— Насколько мне известно, нет. Не тогда, когда оба все еще были людьми.

Почему Джастин? Почему я? Что изменилось?

— Пыталась ли я укусить кого-нибудь, пока была… не в себе? — Как только я спросила, воспоминания нахлынули на меня. Коул. Я пыталась укусить Коула.

— Только меня, — сказал он без малейшего намека на эмоции.

Я впитывала ужас как губка.

— Прости, — поспешно сказала я. — И я знаю, что у меня не получилось. Подожди. Я же не укусила тебя, да?

Он резко кивнул.

— Да.

Я снова расслабилась, но только слегка.

— Прости меня, Коул. Я не понимаю, что на меня нашло, но никогда больше такого не сделаю. Обещаю.

Он пожал плечами… и я не была уверена, пытается ли он сказать мне, что доверяет мне… или нет.

— Я серьезно, — настаивала я.

— Ты не один раз пыталась меня укусить, — сказал он ровным голосом.

Оу. Я не помнила других случаев.

— Прости, — повторила я. — Я не понимала…

— Знаю.

Я сглотнула. Неужели теперь я ему противна?

— Думаешь, «Анима» подговорила Джастина причинить мне боль? Может они хотели, чтобы мы поубивали друг друга?

— Возможно, но, как и ты, я не думаю, что Джастин понимал, что делал.

Согласна. У него были красные глаза…

— Где он сейчас?

— Анкх держал его внизу, в подземелье, как ты любишь это называть, несколько дней, чтобы убедиться, что противоядие подействовало и он не попытается напасть на кого-нибудь еще. Мы провели пару исследований, и в его крови обнаружили странный токсин. Не зомби, а антизомби. Отличается от того, что содержится в противоядии. Мы думаем, что именно он вызвал у него рвоту.

Подождите.

— Несколько дней? Как долго я была в отключке? Ты проверил мою кровь?

Привыкший к моим вопросам, он легко ответил.

— Около недели. И да. У тебя был… есть… тот же самый токсин, только у тебя его гораздо больше, что заставляет нас думать, что ты поделилась им с ним, когда он тебя укусил.

«Дерьмо». Я потеряла еще одну неделю своей жизни. Моя бедная бабушка. Тьфу, мои плохие оценки.

— Как и где я могла получить токсин антизомби? И почему он в моей крови, а не в моей душе?

Он пожал плечами.

— Это может быть способностью, как и видения. И если это в твоей душе, то это в твоей крови. Мы должны проверить все.

Да. Ладно. Все это имело смысл.

Когда я только переехала к бабушке, я нашла дневник, зашифрованный кодом, который, казалось, всегда разгадывался сам собой. Из него я узнала, что некоторые охотники рождаются со странными способностями, которые никто не может объяснить. Ядовитая душа, а значит, и кровь упоминались в дневнике… что на самом деле было хорошо. Как и Джастин, зомби заболевали вскоре после того, как кусали меня.

— Предупреждаю, мы всем сказали, что ты переусердствовала и у тебя снова открылась рана, — сказал Коул. — И то, и другое — правда.

— Спасибо.

Он кивнул и повернулся к двери.

Он… уйдет? Вот так просто?

— Коул, — позвала я. — Нам нужно поговорить.

— Тебе нужно отдохнуть.

— Коул. — Мой голос хлестнул как хлыст. Я не позволю ему уйти. Не в этот раз.

Он замолчал и повернулся ко мне. На его лице не было никаких эмоций.

— Нам пора это уже прекратить.

Он лишь кивнул, и формальность этого действия меня обеспокоила.

— Я старалась не давить на тебя, но ты должен поговорить со мной. Твое молчание сводит меня с ума.

Коул скрестил руки, словно готовясь к битве.

— Некоторые вещи не стоит обсуждать, Али.

Я просто не могла с этим смириться. Я зашла так далеко…

— В «Сердцах» ты не подходил ко мне. Почему?

Он провел языком по зубам.

— Я уже все сказал тебе по этому поводу.

— Ты просил меня доверять тебе, а теперь я прошу тебя доверить мне правду. Почему?

Молчание.

Аргх! Я попробовала другой подход:

— Ты сказал мне, что хочешь, чтобы я держалась подальше от Гэвина, и все же именно ты держался от меня подальше. Почему?

Снова молчание.

Черт бы его побрал! Я давала, а он ничего не отдавал взамен.

— То, что мы только что видели в видении…

— Это произойдёт. — В его глазах полыхнула ярость, заставляя меня скучать по непроницаемой маске. — Ты знаешь, что так и будет. Это всегда происходит.

Я верила, что это не случится, но он, нет. Он бы понял мой блеф.

— Может, мы не правильно поняли это видение.

Наклонив голову, он пристально изучал меня. Надеясь?

— И что тогда, по-твоему, оно значит?

— Я… не знаю. — В тот момент я была не в состоянии думать. Но знала, что то, как я стояла с Гэвином, а Коул — с Вероникой, и то, как я обнимала Гэвина, а Коул так спокойно улыбался Веронике, не означало, что мы принадлежали Гэвину и Веронике. — Как ты думаешь, что это значит?

«Пожалуйста, скажи мне то, что я хочу услышать».

Он скажет. Должен был. Не многие люди были такими многослойными, как Коул. Твердая внешняя оболочка покрывала лезвия, а лезвия покрывали сталь. Но тот, кто готов копать… и терпеть боль… мог найти доброе сердце. Я копала. Я нашла его. Он не отпускал меня, не ушел к Веронике.

— Думаю, это означает… что нам надо расстаться, — сказал он и закрыл глаза.

Он сказал это. Действительно сказал.

С таким же успехом он мог дать мне пощечину.

— Нет, — сказала я, качая головой. — Нет.

— Хорошо, позволь мне перефразировать. Я знаю, это означает, что между нами все кончено. К этому все и идет. Я почти потерял тебя дважды, и потеряю навсегда, когда видения начнут сбываться. Я не собираюсь цепляться за проигрышный вариант, Али.

У меня началась паника. Я должна заставить его понять.

— Я не проигрышный вариант. Мы не проигрышный вариант. Мне не нравится Гэвин.

— Но он тебе понравится.

«Нет!»

— Не делай этого, — сказала я. — Пожалуйста. Ты должен доверять мне. Пожалуйста, — повторила я, и мне было все равно, насколько отчаянно я звучала. — Есть вещи, которые нельзя вернуть назад, и это одна из них.

Коул замер. Я не была уверена, что он вообще дышит. Потом он развернулся и ударил кулаком в стену.

Бум! Я вздрогнула. В стене остался след от его руки. А в воздух поднялась пыль.

Сейчас со мной был опасный парень, о котором меня предупреждали с самого начала. Тот, от кого матери прятали своих дочерей. Плавильщик трусиков, как его называли несколько девочек в школе. Парень, которого все боялись. Жестокий преступник. Жестокосердная машина.

— Не будет такого, что я посмотрю на Гэвина и он вдруг понравится мне, — прошептала я. Даже не могла себе этого представить. — Ты единственный. И это на тебя не похоже, — добавила я. — Ты никогда не отступаешь. Ты всегда борешься. — «Борись за меня».

Он прижался лбом к поврежденной стене.

— Коул, — тихо сказала я. Мне нужно достучаться до него. — Ты хочешь быть с Вероникой?

— Нет, — сказал он, и я чуть не зарыдала от облегчения. — Ни капельки.

— Вот, видишь!

— Али, я… — Он выпрямился и повернулся ко мне. Я увидела панику у него в глазах, но через секунду Коул стал безэмоциональным, и это намного хуже, чем ярость, которую он демонстрировал ранее. — Наши чувства сейчас — ложь. Надеюсь, однажды, ты простишь меня. Сомневаюсь, что когда-нибудь смогу простить себя. Но… между нами все кончено.

Конец.

Вот и все.

Все кончено.

— Коул.

— Между нами все кончено, — повторил он, увереннее. — Все кончено.

Как уверенно он говорил. Как решительно.

Второй раз в жизни мое сердце разбилось на тысячи осколков. Мне казалось, что я умираю. Но на этот раз второе сердце, новое, каким бы оно ни было, взяло всю слабость на себя, сохраняя мне жизнь.

Молча, он отошел назад, подальше от меня.

— Я не приползу к тебе обратно, — прохрипела я.

— Я и не жду этого.

Этими пятью словами он уничтожил всю меня. Душу и тело. Я не дам ему шанса сделать это снова. Только не снова.

— Я не прощу тебя, даже если ты приползешь ко мне.

— Знаю, — сказал он, отчаянно. — И я не буду… Не буду… — Он покачал головой. — Чтобы я сейчас не сказал, никому из нас легче не станет, и мне очень жаль. Ты, вероятно, никогда не узнаешь, насколько сильно. Но это не изменит моего мнения. Мы поступаем правильно.

Затем он развернулся и ушёл.