Сквозь зомби стекло

Глава 22 Невозможно вернуться во вчерашний день

Бабушка ждала меня, и я сразу же ее обняла. Она осмотрела меня и поцокала над каждым из моих синяков и ссадин.

— Я так рада, что с тобой все в порядке. Когда Коул позвонил и сказал, что ты попала в аварию, у меня чуть сердце не остановилось.

— Прости, — сказала я.

— Али, я не знаю, что бы делала, если бы потеряла тебя.

— Бабушка, я… — не знала, что сказать.

— Я знаю, что ты борешься за правое дело, но иногда мне тяжело. Ждать и волноваться.

— Прости, — повторила я, но не могла обещать, что стану обычным подростком с обычными проблемами, и мы оба это знали.

— Да, ну, пока хватит об этом. — пока она суетилась на кухне, чтобы сделать мне сэндвич, она сменила тему и сказала: Вы с Коулом снова вместе? Или ты встречаешься с двумя горячими красавчиками одновременно? Или ты свободна и просто играешь на корте?

Горячие красавчики? Игра на корте?

— Нет, мы с Коулом не снова вместе, но мы идем на вечеринку в четверг. А Гэвин… Ну, мы с ним всегда будем только друзьями.

— Я думаю, тебе нужно обдумать отношения с Коулом. Он тебе подходит. Ты загораешься, когда видишь его, и он заставляет тебя улыбаться. Это честь, которой удостаиваются немногие.

Я так редко улыбалась? Не замечала.

Она положила сэндвич передо мной, и после того, как я съела все до крошки, бабушка поставила тарелку в раковину и похлопала меня по плечу.

— Али, медвежонок, я знаю, что твоя мама говорила с тобой о сексе, так что мне нет нужды упоминать о венерических заболеваниях и детях.

«Кто-нибудь, убейте меня».

— Верно. Не нужно, — удалось мне прохрипеть.

— Но я все равно упомяну о них. Я читала, что многие подростки стесняются покупать презервативы, и это одна из причин высокого уровня подростковой беременности, поэтому, если ты когда-нибудь захочешь, чтобы я купила тебе их, пожалуйста, дай знать. Не то чтобы я поощряла секс в твоем возрасте. Нет. Я действительно думаю, что тебе следует подождать, пока ты эмоционально не будешь готова, как и физически.

«Серьезно. Приставьте пистолет к голове. Пырните ножом в живот. Все подойдет».

— У нас с Коулом не было секса.

— Но, судя по тому, как ты на него смотришь, ты об этом думала, и полагаю, что подошла к этому довольно близко…

— Бабушка. Пожалуйста.

— О, хорошо. Я просто не хочу, чтобы тебе было больно. Секс может быть обязательством для девушки, и просто моментом для парня и…

— Бабушка!

— Ладно, ладно. Иди в постель, — сказала она, целуя меня в висок. — А то ты выглядишь так, будто сейчас упадешь.

С горящими щеками я встала и еще раз ее обняла.

— Люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю. Увидимся утром перед школой.

Я заснула, как только моя голова коснулась подушки.

Я не была уверена, сколько часов прошло, прежде чем заметила свет, пробивающийся сквозь занавески. Новый день. Я поднялась с кровати, мое тело болело гораздо сильнее, чем прошлой ночью. Горячий душ помог, но не настолько, чтобы я не поморщилась, пока надевала розовую футболку и джинсы и сушила волосы, оставив их распущенными.

Моя дверь открылась, петли громко заскрипели.

— Али? — сказала бабушка. — Ты проснулась?

— Да, мэм.

— Хорошо. У тебя гость.

Я нахмурилась.

— Кто?

Гэвин встал рядом с ней и усмехнулся.

— Я.

Бабушка подняла бровь.

Я пожала плечами… не была уверена, зачем он здесь… затем кивнула, давая знать, что не против.

На мгновение она застыла в нерешительности. И я думаю, если бы ситуация была иной… если бы я не была охотницей, привыкшей заботиться о себе, если бы я не имела дело с З.А., опасаясь за свою жизнь… она бы заставила нас пойти в гостиную.

— У вас есть десять минут, — наконец сказала она и ушла.

Гэвин вошел внутрь, и я была благодарна ему за то, что он не закрыл дверь. Заинтригованная, я предложила ему сесть за стол, сама же плюхнулась на кровать напротив него.

Он рассмеялся.

— Боишься, что видение сбудется?

«Да. Нет. Может быть».

— Что ты здесь делаешь?

— Решил отвезти тебя сегодня в школу.

— Очень мило с твоей стороны.

— Что же, я вообще милый.

— Думаю, это зависит от того, кого ты спрашиваешь, — сказала я резко, и он усмехнулся.

— А ты забавная. — он стал серьезным. — Я слышал об аварии и взрыве и хотел проверить, как ты. Ты в порядке?

— Мне тяжело и обидно, что на моих глазах убили человека, но да. Я справляюсь.

— Мне жаль.

Я кивнула в знак согласия. Мой нос сморщился, когда я уловила необычный запах, отвлекший меня.

— Что это за запах?

— Запах моей мужественности?

Я скрестила руки.

— Серьезно. Что это?

— Что ты имеешь в виду?

— Как будто ты не смог выбрать духи, поэтому решил вылить на себя все.

Он снова рассмеялся.

— Может и так.

— Или… ты был с другой девушкой или шестью прошлой ночью? О, боже мой. Вот оно!

Он пожал плечами, ничуть не смутившись.

— Почему девушки на тебя ведутся?

— Помимо моего красивого лица? — сказал он, потирая челюсть. — Я знаю французский, и им это нравится.

У меня открылся рот.

— Ты говоришь по-французски?

Его веки опустились, как будто они были слишком тяжелыми, чтобы удержать их.

— Je peux casser trois briques avec ma main.

Ухмыляясь, я начала обмахивать себя.

Он пошевелил бровями.

— Сексуально, да?

— Не собираюсь отвечать на этот вопрос. Что ты сказал?

— Я могу сломать три кирпича одной рукой.

Я не удержалась и рассмеялась.

Он встал, привлекая мой взгляд к полосе кожи, открывшейся, когда подол его рубашки задрался. Под ней были загорелые мышцы. Красиво. Но я с радостью отметила, что по-прежнему не испытываю к нему ничего романтического.

— Нам пора. — он протянул руку, шевеля пальцами.

Его запах снова коснулся меня. На этот раз последовали приступы голода.

«Еда».

Я застонала. Только не снова. Не здесь, не сейчас. Не с ним.

«Борись».

— Али? — он обеспокоенно сократил расстояние.

Хоть я и запрещала себе это делать, но схватила его за плечи. Поднялась на цыпочки и уткнулась носом в его шею, глубоко вдохнув. «Так. Хорошо».

— Али? — спросил он, испытывая любопытство.

— Ты должен бежать. — предупредив его, я развернула его и толкнула на кровать, он упал на спину. Когда Гэвин приземлился, я забралась на него сверху. — Не убегай. Ты мне нужен, — сказала я, только на этот раз говорила не я. Говорила она.

Она использовала мой голос, вкладывая все свои силы, чтобы завладеть мной.

Брови Гэвина нахмурились от замешательства, но он не протестовал, когда я наклонилась ниже… ниже… и прижалась губами к его шее. Одна из его рук запуталась в моих волосах, прижимая меня к себе, тем самым, помогая ей.

— Позволь мне закрыть дверь, — прошептал он.

«Остановись! — кричала я внутри. — Пожалуйста, остановись».

Она весело рассмеялась.

— Нет. — взяв его за подбородок, З.А. повернула его голову в сторону для лучшего доступа. Он позволил, его нижняя часть тела выгнулась. Гэвин провел пальцами по моему позвоночнику, обхватил мою попку.

Она провела языком по его горлу.

Он вздрогнул.

— Да. Мне это нравится, но кто-то из нас должен закрыть дверь.

— Забудь про эту дурацкую дверь. — она оскалилась.

Крепкие руки схватили меня за руки и рывком отбросили назад.

Она изо всех сил пыталась вырваться из хватки и вернуться к Гэвину. Так близко! Его глаза были широко раскрыты. Он тяжело дышал от напряжения, его пульс бешено колотился. Гэвин был растерян… нет, теперь он боялся. Она заставила его испугаться и знала, что страх сладкий на вкус.

— У нее красные глаза, — выдохнул он.

— Али! Остановись.

Голос Коула.

Я попыталась заговорить. Но получилось мычание.

Он повалил меня на пол и придавил коленями. Она продолжала бороться с ним, повернув голову в попытке укусить за внутреннюю часть бедра.

Он что-то рявкнул. Я не знаю что. Потом Гэвин оказался рядом, вложил что-то в руку Коула. Шприц. Шприц, который Коул воткнул мне в шею. Знакомая прохладная струя омыла меня.

Я опустилась на ковер. Коул смотрел на меня сверху вниз, в его фиолетовых глазах светилось беспокойство.

— Али, — сказал он.

— Да, — прохрипела я.

Он отстранился от меня.

— Ты пыталась его укусить.

Я перекатилась на бок и свернулась в клубок.

— Уходите. Пожалуйста.

— Ал. — на этот раз меня позвал Гэвин.

— Убирайся отсюда. — Коул подхватил меня на руки и понес к кровати.

Гэвин пытался увести мою бабушку.

— С ней все будет в порядке? — прошептала она.

— Да. Теперь она со мной. — Коул лег, крепко обняв меня.

Он долго обнимал меня, шепча мне успокоительные слова и гладя руками мои волосы.

— Ненавижу это, — сказала я.

— Знаю.

— Она взяла вверх, Коул. Она говорила моим голосом, контролировала мои действия.

— Новое противоядие остановило ее.

— Пока. Но мы оба знаем, что я не могу принимать противоядие вечно.

Он поцеловал меня в висок.

— Коул.

— Да?

— Если она возьмет верх и противоядие не подействует, я хочу, чтобы ты…

— Не говори этого, — прорычал он.

— …убил меня, — все равно закончила я. — Пожалуйста.

— Этого не произойдет, Али.

Моя интуиция подсказывала другое. Может быть, пришло время вернуться к первоначальному плану, но с небольшими изменениями. «Найти способ отключить зомби внутри меня. Убить зомби внутри меня. Но с поправкой — даже если мне тоже придется умереть».

* * *

Школьный день прошел без происшествий. Я не хотела идти, но Коул настоял, ссылаясь на то, что я не могу позволить себе еще один прогул. Он присматривал за мной, следя, чтобы моя зомбированная сторона не попыталась взять верх.

Он даже подвез меня до работы и возвратился через час, оставаясь в кофейне до конца моей смены. Мои коллеги смотрели на него: парни испуганно, девушки взволнованно. Все перешептывались, строили догадки о том, кто он и зачем пришел.

Думаю, я взорвала их мозг, когда ушла с ним.

— Сегодня видели зомби? — спросила я. Луна была высокой, полной.

— Пока нет.

— Разве ты не должен быть со всеми и искать их?

— Я поменялся с Гэвином. — его голос напрягся. — Он мне должен.

— Не ссорься с ним из-за меня. Из-за того, что случилось.

— Хочу, но не буду, — сказал он жестко. — Ты не моя. Не официально. Формально он не сделал ничего плохого.

Он подвез меня до дома, но не попытался поцеловать. Я не могла его винить.

На следующий день я получила от него сообщение.

Я:

Он:

«Мягкотелая девчонка». Мое сердце радостно подпрыгнуло.

Я могла бы пойти на вечеринку с Кэт, но после того, что случилось с Гэвином, я не собиралась рисковать. И, если честно, мне было немного не по себе от того, что я не увижу Коула.

Прошла неделя, и я получала от него, по меньшей мере, одно сообщение в день.

Пятница.

Он:

Я (краснея):

Он:

Суббота.

Он:

Я:

Он:

Воскресенье.

Он:

Где он был? С кем?

Меня начали мучить вопросы, но я не стала их задавать. Хотела, чтобы он сам мне рассказал.

Понедельник.

Он:

Я:

Он:

Как все эти смс заставляли меня чувствовать себя такой теплой и пушистой?

Вторник.

Он:

Я:

«Какой тонкий намёк».

Он:

Я:

Так и было. Так и было. Лжешь? Серьезно? Из-за этого? Я идиотка.

Он ничего не ответил, и я почувствовала себя виноватой.

Среда.

Он:

После этого сообщения перестали приходить. Прошла еще неделя. Я не хотела волноваться. Чем больше я переживала, тем слабее становилось мое тело, а мне нужно было, чтобы у моего тела, были силы.

Мистеру Анкху удалось повторить противоядие, так что у меня был неограниченный запас. И пока я делала себе инъекции три раза в день, З.А. больше не появлялась.

Вычеркнуть из плана: «Отключить зомби внутри себя».

Примечание: «Пока что».

Сколько продлится отсрочка? Вряд ли очень долго.

Но сегодня я не собиралась об этом беспокоиться. Мы с бабушкой стояли на пороге дома Кэт, стеклянная дверь отделяла нас от тепла. Как только бабушка подняла руку, чтобы позвонить в колокольчик, на пороге появилась Кэт в фартуке. Увидев нас, она улыбнулась.

Сегодня она была бледной. Я ходила на несколько ее сеансов диализа и знала, что один из них был вчера поздно вечером. Ей делали три процедуры в неделю, иногда четыре, и они были изнурительными для нее, но она никогда не жаловалась… больше дюжины раз.

— Поторопитесь, пока вы нас всех не заморозили! — сказала она, махнув нам рукой. На ее щеке был след от муки, а на подбородке — мазок чего-то красного. — О, и с Рождеством.

Сегодня утром я позвала Эмму, желая, чтобы ее лицо было первым, которое я увижу на Рождество, как это было при жизни. Она появилась с огромной улыбкой и, казалось, не возражала против того, что она мертва (телом) и что наша семья не вместе. Я тоже старалась не обращать внимания.

Бабушка подарила мне стеклянное сердце, с крошечными фотографии мамы, папы, дедушки и сестры. Я буду бережно хранить его вечно. Я подарила бабушке браслет с амулетами, символизирующими каждого члена нашей семьи.

Двое парней сидели в гостиной с отцом Кэт, Гэри. Все три парня уставились в телевизор, увлеченные футбольным матчем. Мое внимание было приковано к одному из парней, и я споткнулась, чуть не выронив тыквенный пирог, который держала в руках.

— Коул, — вздохнула я. Он вернулся. Он здесь.

Он не позвонил и не написал мне.

Три пары глаз посмотрели в мою сторону.

Гэри встал и усмехнулся.

— Рад снова видеть тебя, Али.

— Я тоже, — рассеянно кивнула я.

Мой взгляд оставался прикованным к взгляду Коула, а сердце вышло из-под контроля. Я ждала видения, надеялась, молилась, но… нет. Не в этот раз.

— Когда ты вернулся?

— Три дня назад, — признался он сквозь сжатые губы.

Три дня. Почему он перестал писать? Он встретил кого-то еще? Я проглотила вопросы, которые явно не имела права задавать, но не могла проглотить свою обиду.

— Что ж, я рада, что с тобой все в порядке.

Кэт хлопнула меня по попе.

— После того, как я объяснила Коулу последствия того, если он не придет, он был более чем счастлив появиться.

— Опять угрожаешь людям, Кэтрин? — проворчал Гэри.

— Всегда, папочка.

— Это одна из тех вещей, которая мне больше всего в ней нравится, — сказал Лёд.

Гэри проигнорировал его и посмотрел на Коула.

— Прости за это, сынок.

— Не стоит. — Коул посмотрел на меня, казалось, проникая в меня, и я задрожала. — Я хотел быть здесь.

Тогда почему он не связался со мной? Почему снова началась игра «горячо-холодно»?

Бабушка вошла в гостиную и села между двумя парнями.

— Я скучала по вам, ребята, и у меня болит сердце от того, что вы больше не приходите. Так что теперь вы должны загладить свою вину и рассказать мне, что происходило у вас в жизни.

— Пойдем, — шепнула мне Кэт.

Я последовала за ней на кухню.

— Чем ты угрожала Коулу? — спросила я, когда мы остались одни.

— Я сказала ему, что сведу тебя с моим кузеном Риком.

— И это сработало?

— Как по волшебству.

Пирог поместился между огромной индейкой и нарезкой. Остальная часть стола была заставлена мисками с запеканкой из брокколи и риса, клюквенным соусом, стручковой фасолью, кукурузой, подливкой, картофельным пюре и, к моему удивлению, спагетти.

— Ты все это приготовила? — спросила я.

— Все, кроме спагетти.

— Которые здесь, потому что?..

— У меня такие правила. Я ем только то, что мне хочется, а мне хотелось папиных спагетти. Он встал раньше и приготовил их для меня, чтобы не мешать, когда мне понадобится кухня.

Как это было мило!

— Ладно, чем я могу помочь?

— Ты уже это делаешь. Стой там и выгляди красиво. Булочки запекаются, и как только они будут готовы, мы сядем за стол и начнем есть, как и подобает животным.

Коул вошел в комнату. Он не сказал ни слова, но схватил меня за руку и повел прочь, точно так же, как сделал это в ночь Хэллоуина. Я оглянулась на Кэт. Как и в клубе, она показала мне большой палец вверх.

Он не останавливался, пока мы не оказались на крыльце, на холоде.

— Ты должен прекратить это делать, — сказала я.

— Что?

— Тащить меня за собой, не сказав ни слова.

— И дать тебе возможность отказаться?

Неплохое замечание.

— Как ты? — спросил он, заглядывая в мои глаза в поисках… чего?

— Я в порядке. — я облизнула губы. — А ты?

— Весь в делах. Мой папа был расстроен, что я не рассказал ему о шпионе раньше.

— Поэтому он тебя отослал?

— Это одна из причин. Кстати, он следил за Итаном и пока не нашел ничего подозрительного.

Мы выбрали неверный путь?

— Какая еще была причина?

Он вздохнул.

— Он думал, что мне нужно отдохнуть от… Ну, неважно.

От меня. Я изо всех сил старалась скрыть свои уязвленные чувства.

— Не надо, — сказал Коул, проводя кончиками пальцев по моей щеке. — Он подумал, что мне нужно объективное восприятие, и отправил меня в Джорджию, чтобы помочь команде Гэвина и Вероники.

— Они поехали с тобой? — я вскрикнула. Затем поморщилась.

Он улыбнулся.

— Нет. Они остались здесь. — он потянул за подол моей рубашки, заставив меня прижаться к нему. — Итак… я купил тебе подарок на Рождество.

Мои глаза расширились.

— Но у меня для тебя нет подарка. То есть, я думала об этом, но не…

— Все нормально, — сказал он, его ухмылка стала шире. — Я не могу отдать тебе его сейчас. Нужно подождать, пока ты приедешь ко мне домой. То, что ты рядом, — это уже мне подарок.

Что он хотел мне подарить?

Выражение его лица внезапно потемнело, удивив меня, напомнив мне о грозе, которая вот-вот разразится.

— Кстати, о Гэвине и о том, что произошло.

Чувство вины пронзило меня, и я опустила взгляд. Все верно, мы не говорили об этом. Не совсем.

— Прости. Он пришел. Мы разговаривали, ни о чем, и тут появился голод.

— Не извиняйся. Я тоже приехал, надеясь отвезти тебя в школу. Твоя бабушка упомянула, что Гэвин был там, и я поспешил в твою комнату. Мне хотелось вымыть пол его лицом. Потом я увидел тебя с ним на кровати, и, признаю, это выглядело плохо. Но потом меня осенило. Я знаю тебя. Ты не стала бы целовать меня в один день, а на следующий — другого парня, и ты не стала бы целоваться с парнем при открытой двери, когда твоя бабушка в другой комнате. Я понял в чем дело и схватил тебя, прежде чем ты успела его укусить.

— Ты доверял мне, — сказала я, потрясенная до глубины души, — несмотря на то, что видел. — Это было совершенно, совершенно удивительно.

— Да, — сказал он. Он обхватил руками мою челюсть. — Я же говорил тебе. Я рядом, Али. До конца.

— Но… почему ты перестал мне писать?

Я увидела, как его глаза остекленели, и вздрогнула.

— Мой отец следил за моими телефонными разговорами.

О. Холод был не для меня, а для его отца.

Я отвернулась от него, давая себе время подумать, и поймала взгляд своего отражения в стекле. Я попятилась назад.

Зомби Али вернулась.

В ее глазах горели красные огоньки, а черные пятна на щеках стали больше. Она улыбнулась мне, помахала рукой… а затем, сквозь отражение, я увидела, как она вышла из моего тела и отошла от стекла.