Сингулярность Смерти

«Ты что, только что опять на неё посмотрел?

Глитч молча кивнул. Он чувствовал её слова. Это была не просто борьба за выживание — это была борьба с самими собой, с тем, чтобы не забыть, что когда-то ты был живым. Это была борьба с памятью, с тем, что когда-то определяло твою реальность.

Он заметил, как её взгляд немного потемнел, когда она продолжала:

— Мы были здесь в Матрице, пока она не начала ломаться. Понимаешь, что значит быть в ней все эти годы? Мы все выбрали этот путь. Вся жизнь, вся реальность, всё, что мы знали, исчезло. Теперь мы просто пытаемся не забыть, что мы были людьми.

Глитч почувствовал, как его собственные мысли сбивались. Это было знакомо, но до боли чуждо. Что, если вся его жизнь, вся его борьба тоже была просто игрой в Матрице? Что если он уже давно не был тем, кто считал себя? Что если он стал тем, кем его видят здесь?

Один из повстанцев, который сидел за столом, быстро что-то пробежал глазами на экране, затем быстро перевел взгляд на Глитча. В его взгляде не было ни интереса, ни удивления. Просто пустота, как у тех, кто давно отдался этому миру.

— Ты будешь работать с нами, — сказал командир, прерывая мысли Глитча. — Но ты должен понять: мы не здесь для того, чтобы говорить о том, как нам стало плохо. Нам не нужно это. Мы тут, чтобы выжить.

Глитч снова посмотрел на людей за столом. Их тела были почти не заметны в этой тёмной комнате, почти как часть самой атмосферы. Это была не просто их жизнь — это была их заключенная реальность. Они были не живыми людьми. Они были частями системы, пытающимися что-то менять, не зная даже, что именно.

Он подумал о своих мотивах. Он был здесь, потому что не мог отказаться от борьбы. Но эта борьба начинала казаться бессмысленной, как и всё, что он видел в этом лагере.

— Я понял, — сказал он наконец. — Но если вы хотите, чтобы я работал с вами, вам придется довериться мне. Иначе мы все тут останемся навсегда.

Командир промолчал, его глаза были холодными и недосягаемыми, как экран, который отказывается показывать информацию. В этом лагере не было места для слабых, не было времени на сомнения.

— Мы не можем доверять тебе, — произнесла женщина, которая сидела за столом. — Мы можем только надеяться, что ты не принесешь нам ещё больше проблем.

И вот, в этом мрачном лагере, Глитч понял: его единственная цель теперь была не просто выжить. Он должен был заслужить их доверие. Но для этого ему нужно было понять их жизнь — а для этого нужно было понять самого себя.

Глитч просыпался с каждым утром с одной мыслью: «Если я хочу выбраться отсюда, мне нужно научиться быть частью этой жизни». Он привык к одиночеству, к тому, чтобы полагаться только на себя и на свои навыки хакера. Но в этом лагере, среди этих людей, ему нужно было не только разбираться в коде, но и научиться выживать, строя связи, на которые можно было бы опереться. И это было куда сложнее, чем любой хакерский код.

Первое время Глитч чувствовал, как на него смотрят. Люди не доверяли ему. Это было очевидно. Он мог почувствовать этот взгляд в спину, когда он входил в комнату, и услышать этот невидимый шепот, который исчезал, как только он подходил ближе. Люди здесь не разговаривали просто так. Каждый вопрос был тщательно продуман, каждый ответ — это что-то большее, чем просто слова.

Но Глитч знал, что ему нужно будет пробиваться, не обращая внимания на подозрительные взгляды. И его шанс пришел, когда ему поручили помочь с разборкой старых устройств — тех самых, которые использовали для связи с внешним миром. Сначала это задание казалось ему простым: собрать несколько компонентов, подключить их к нужному порту. Но стоило ему начать, как сразу почувствовал, что здесь, в лагере, даже такая работа поддается более сложным правилам.

— Ты что, вообще не видишь, как всё устроено? — услышал он за спиной резкий голос. Это был Рик, тот самый повстанец, с которым он несколько раз работал.

Глитч повернулся и увидел, как Рик с недовольным видом наблюдает за его действиями.

— Что не так? — Глитч попытался понять, где он ошибся.

Рик нахмурился и сделал шаг вперед.

— Ты не должен так просто совать руки в эти системы, — сказал он, его голос был низким, но решительным. — Мы здесь все не просто так. Ты не понимаешь, как много людей пытались разбирать эти штуки. Ты должен быть аккуратнее, если не хочешь получить от Матрицы лишний сигнал.

Глитч на мгновение застыл, но тут же понял, о чем Рик говорит. Он не просто разбирает какой-то прибор. Это не просто работа с кодом. Это как если бы ты копался в чужих мозгах, и каждый неправильный шаг мог стать сигналом, который выдаст их местоположение или, ещё хуже, привлечет внимание тех, кто охотится за ними.

— Хорошо, — сказал Глитч, чувствуя, как его репутация ещё больше теряет очки. — Ты прав. Буду осторожней.

Рик не сказал больше ни слова, но его взгляд остался на Глитче. Он понял, что не все так просто, и что нужно быть более осторожным, чем он думал.

Прошло несколько дней, и Глитч стал понимать правила, которые управляли этим лагерем. Здесь всё было строго, без лишних жестов и эмоций. Люди постоянно были насторожены, каждый день становился очередным шагом в бесконечном выживании. Здесь не было пространства для расслабления. Все были заняты своими делами, каждый искал свой выход или, по крайней мере, пытался сделать так, чтобы его жизнь не была бы ещё одной потерянной в Матрице.

Глитч замечал, как люди занимались разными задачами: одни пытались собрать сломанные устройства, другие сидели перед экранами, сканируя потоки данных, ища в них хоть какую-то информацию, которая могла бы помочь им выбраться отсюда. Он видел, как они работают, как они решают проблемы, но не видел ни одного лица, которое бы светилось радостью или верой. Даже в моменты, когда кто-то смог исправить какую-то поломку или найти нужную информацию, никто не улыбался. Все были слишком заняты выживанием.

С каждым днём Глитч начинал понимать, что здесь никто не может себе позволить слабость. Эта слабость была смертью. Но и необходимость быть всегда насторожённым, всегда на чеку, начинала его утомлять. Он заметил, что на него начинают обращать внимание: едва ли не каждый его шаг был под контролем, каждый выбор — под вопросом. Но, несмотря на это, он старался быть терпеливым.

Как-то раз, после долгого рабочего дня, Глитч оказался в небольшом углу лагеря. Он сидел на старом ящике с инструментами, пытаясь навести порядок в своём сознании. Когда он поднимал голову, то увидел того самого новичка, Игоря. Парень выглядел смущённым, его руки нервно теребили клочок ткани, как если бы он искал слова, которые не знал, как сказать.

— Ты… можешь помочь? — его голос был тихим, почти неслышным.

Глитч кивнул, поставив инструменты в сторону.

— Чем могу помочь?

Игорь осторожно передал ему коробку с каким-то устройством. Он не сказал ни слова, но Глитч заметил, как его глаза обращены скорее не к устройству, а к нему. Глитч взял коробку и открыл её. Это был древний прибор, судя по виду — нечто вроде древнего коммуникатора. Он раскрутил его, чтобы заглянуть внутрь.

— Так, здесь должно быть… — начал он, но Игорь сразу же прервал его.

— Ты… Ты не слышал, что сказал Рик? — Игорь наконец-то посмотрел прямо в глаза Глитчу, его голос стал немного более уверенным. — Система может нас вычислить, если мы не осторожны.

Глитч почувствовал, как этот момент стал важным. Это был тот момент, когда он мог либо вновь доказать свою неосторожность и утратить ещё больше доверия, либо показать, что он понимает, о чём речь.

— Я буду осторожен, — сказал Глитч, возвращая внимание к устройству.

Игорь наблюдал за ним молча. Когда Глитч закончил, он аккуратно передал устройство обратно.

— Спасибо, — произнёс Игорь, но в его словах было что-то большее, чем просто благодарность. Это был первый шаг к созданию доверия.

Глитч, не говоря ни слова, повернулся и ушёл, но, несмотря на молчание, в воздухе было нечто, что говорил о том, что эта маленькая помощь, этот момент, может стать его первым шагом к тому, чтобы найти своё место среди этих людей.

Дни становились всё более привычными. Глитч проводил больше времени в лагере, взаимодействуя с людьми, помогая им с устройствами, выполняя мелкие поручения, прислушиваясь к тому, что они говорят, и замечая, как его репутация постепенно растёт. Каждый его шаг был важен, каждое слово значило больше, чем просто разговор. Он начал понимать, что каждый человек здесь — это не просто инструмент в борьбе, а личность, в которой скрыта своя история, свои страхи и свои надежды.

Прошло несколько недель, и Глитч стал замечать, что люди начинают к нему относиться иначе. Он не был ещё частью этого мира, но теперь он был одним из них. Не всё было идеально, не всё было легко, но постепенно Глитч становился человеком, на которого можно было положиться. И хотя доверие ещё оставалось хрупким, он знал: для того чтобы выбраться отсюда, ему нужно было не только разбираться в коде. Ему нужно было стать частью этой системы, этой новой реальности.

С каждым днём Глитч всё больше ощущал, как меняется его статус среди повстанцев. Это было не что-то мгновенное, не моментальный скачок — это была долгий и болезненный процесс, в котором каждое его слово, каждый шаг и каждый выбор стоили ему усилий. Но именно усилия и постепенно вырисовывался новый контекст его жизни в лагере.

Поначалу, когда он только пришёл, всё было непривычно: каждый его шаг словно не оставлял никого равнодушным. Все наблюдали, все проверяли его, словно он был не человеком, а чем-то новым и потенциально опасным. Никто не подходил к нему без осторожности, никто не доверял его словам. Каждый взгляд был как отметка на его репутации — или она росла, или же Глитч снова отступал назад. Каждый раз, когда он обращался к кому-то, на него смотрели как на чужака, как на нового игрока, который ещё не заслужил своего места среди них.

Но спустя время всё изменилось. Он стал замечать, как разговоры вокруг него стали менее напряжёнными. Сначала это был маленький момент — его предложили помочь с ремонтом одного из экранированных каналов связи, и он выполнил задание с точностью, будто давно был частью команды. Он чувствовал, как глаза коллег замерли на мгновение, а потом этот взгляд, полон осторожности, сменился на нейтральный. Было сложно сказать, что именно произошло в этот момент, но его начали воспринимать не как угрозу, а как того, кто может помочь.

— Ты знаешь, как обращаться с этим хламом, — заметил Рик, подмигнув ему, когда Глитч в очередной раз справился с поломкой, с которой другие не могли справиться. — Вроде бы не такой уж и новенький.

Глитч почувствовал, как внутри что-то изменилось. Это был момент, когда кто-то признал его вклад, хотя и в шутливой форме. Но он знал: это всё равно было признание, пусть и не полное.

На следующее утро Глитч проснулся от шумных шагов за стеной. Кто-то заходил в его временную "камеру" — на самом деле, ничем не отличавшуюся от старого контейнера, где ему выделили угол для сна. Но с каждым днём этот угол становился всё более привычным, всё более своим. К тому моменту он уже привык к шумам, разговорам, скрипу металла за стенами. Это было нормой.

— Глитч, можешь помочь? — женщина с короткими волосами и шрамами, которую он встретил несколько раз в лагере, стояла в дверях. Это была та самая, что говорила о том, как они пытаются не забыть, что они люди. Ее голос был более мягким, чем обычно.

— Конечно, — сказал Глитч, поднимаясь с ящика, на котором сидел.

Он заметил, как её лицо не выражало той настороженности, которая раньше была видна у всех. Она была уверенной, как если бы знал, что может полагаться на него. Это был большой шаг. Не просто в его взаимодействиях с другими, но и в изменении его статуса среди людей.

Она протянула ему небольшой блокнот с перечнем задач, требующих срочного выполнения.

— Нужно перенастроить сети, — сказала она, — мы тут с ребятами пытаемся наладить связь с внешним миром. Ты ведь понимаешь, как это делается, да?

Глитч кивнул, быстро просматривая список. Всё было в его зоне комфорта, но то, как она разговаривала с ним, без излишней настороженности, без недоверия, многое значило. Это был момент, когда он понимал, что уже не просто исполнил пару мелких задач в лагере — теперь его вклад стал важным.

Он не только помог с настройками, но и заметил, как другие начали наблюдать за ним издалека. Это не были те настороженные взгляды, которые он чувствовал в начале. Это был интерес, почти уважение. Рик бросил взгляд, кивнул, и даже несколько других ребят обменялись короткими взглядами. Обычные взгляды среди тех, кто привык выживать, люди, которые понимали, что если кто-то делает работу, значит, его стоит уважать. Неважно, кто он, если помогает.

Наступил вечер, и лагерь начал постепенно погружаться в свою ночную рутину. Глитч сидел за столом, разрабатывая новый способ защиты их компьютеров от вирусов Матрицы. Он слышал, как люди вокруг говорят друг с другом, обменивались новыми данными, планировали дальнейшие шаги. Кто-то смеялся, кто-то громко обсуждал стратегии. Он был частью этого.

Но не сразу он стал чувствовать себя здесь как дома. Он всё равно ощущал остаточное напряжение, когда кто-то за столом останавливался и смотрел на него. Иногда Рик подходил и бросал пару фраз в стиле: "Не хочешь присоединиться к нам на ужин?", но как-то отстранённо. Однако одно из взаимодействий стало поворотным.

Он случайно оказался за столом с Игорем — тем самым парнем, с которым он когда-то чинил устройство. Игорь выглядел более расслабленным, чем прежде, хотя и всё ещё держался настороже. Но когда Глитч наконец-то начал разговор, удивительно для себя, он понял, что Игорь был не так уж и закрыт. Он спросил:

— Ты когда-нибудь думал, что будет, если мы отсюда выберемся? — его голос был почти мечтательным.

Глитч удивился, но затем понял, что для Игоря это не просто вопрос о будущем. Это была попытка наладить контакт, спросить его мнение о жизни, которой они живут, о том, как они строят свои жизни среди разрушений. Это был момент доверия.

— Я не знаю, — ответил Глитч, смотря в глаза Игорю. — Но я знаю, что у нас есть шанс. И если мы будем работать вместе, у нас есть шанс выбраться отсюда.

Игорь кивнул, а затем добавил:

— Может, ты и прав. Но кто будет вести нас туда? Мы ведь не знаем, что нас ждёт за пределами Матрицы.

Этот разговор стал важным моментом для Глитча. Игорь, с его собственными сомнениями и переживаниями, стал первым человеком в лагере, с которым он по-настоящему общался на равных. В отличие от всех остальных, Игорь не был для него просто источником информации или участником процесса выживания. Он стал человеком, с которым он мог вести разговор.

С каждым днём Глитч ощущал, как его репутация и доверие окружающих растут. Но он также понял, что его место здесь — это не просто место среди людей, это место в их коллективной борьбе. Он не был одним из тех, кто мог бы исчезнуть, если его не заметят. Его труд был важен, его слова начали звучать не как пустая болтовня, а как мнение, которое имеет вес.

И всё же, даже несмотря на эту перемену, он чувствовал, что до конца здесь его не приняли. Но был момент, когда он, сидя в тени лагеря и слушая вечерний разговор, понял, что никто больше не смотрит на него как на чужака. И это было достаточно, чтобы понять: он здесь не зря.

Глитч стоял у рабочего стола в углу лагеря, сосредоточенно ковыряясь в старом устройстве, пытаясь настроить его на новый поток данных. Шум вокруг продолжал нарастать, люди перемещались, беседовали, шутки и смех переплетались с рабочими обсуждениями. Он всё больше привыкал к этим звукам, к этому хаосу, но в какой-то момент всё это начинало казаться немного… пустым.

Он потёр глаза, потянулся и взглянул в сторону. Там, у одного из столов, сидела девушка — высокая, с тёмными волосами, собранными в небрежный хвост. Она была окружена группой людей, но, несмотря на шум, Глитч заметил, как она выделяется. Она была одной из тех, кто всегда держался немного в стороне, но её взгляд — тот самый, холодный и отстранённый — не мог не привлечь его внимания.

Он хотел пройти мимо, но что-то заставило его замедлить шаг. Девушка заметила его взгляд и на мгновение взглянула в его сторону. Он замер, и тут она резко отвернулась, начав что-то быстро писать на планшете. Глитч вздохнул, пытаясь себя успокоить. Он ведь только пришёл сюда, он ещё не знал, как здесь всё устроено. Но почему-то чувство любопытства не отпускало его.

В следующий раз, когда он пересекал тот же участок лагеря, он заметил её снова. Она была одна, сидела на стуле, задумчиво смотря на экран перед собой, а её взгляд был каким-то… напряжённым. Как если бы она всё время искала что-то или кого-то.

«Ты что, только что опять на неё посмотрел?» — вдруг пришло в голову.

Глитч с досадой поморщился. Было ясно, что он как-то странно смотрит на неё, но что поделать? Она была рядом, а он — новичок, и каждый момент был для него новым испытанием.

Когда его взгляд снова задержался на девушке, она внезапно подняла голову и встретилась с ним взглядом.

— Что ты смотришь, а? — её голос был резким, с ноткой недовольства. Она нахмурилась и подняла одну бровь, как будто сама не ожидала, что кто-то осмелится так долго разглядывать её.

Глитч почувствовал, как кровь приливает к щекам. Он тут же отвёл взгляд, но её слова звучали в голове, как отголоски:

— Что ты тут делаешь, новичок? Ты думаешь, мне не видно, как ты тут ошиваешься?

Он попытался собраться с мыслями и выдохнул. Внутри всё тряслось от нервов. Он ведь не собирался её пугать. Он не знал, что делать, но что-то толкало его подойти.

— Я… я не хотел… я просто хотел помочь, — пробормотал он, зажмурив глаза и сглотнув.

Она усмехнулась, но это была не улыбка, а скорее издевательский, чуть угрожающий жест. Она встала с места и направилась к нему.

— Помочь? Ну ты, наверное, не особо опытный, раз решил подойти и начать тут помогать, — её глаза, холодные и безразличные, как будто ждали подтверждения его намерений. — Давай, покажи, на что ты способен, а то я тут не для того, чтобы время терять на каждого, кто что-то решит нам помочь.

Глитч почувствовал, как его плечи сжались. Она была неприветлива, и это было очевидно. Но что-то в её голосе заставляло его двигаться дальше. Он же не хотел уходить, правда? Что-то в нём тянуло к ней. Быть может, это было желание доказать себе, что он не слабак, а может, что-то другое.

— Я могу помочь… с кодом, если хочешь, — его голос прозвучал чуть менее уверенно, чем он ожидал, но он держался.

Девушка встала и подошла к компьютеру, бросив на него взгляд, словно проверяя, действительно ли он сможет справиться с тем, что ей нужно.

— Ты? Помочь с кодом? — она чуть прищурила глаза, её губы искривились в лёгкой усмешке. — Ну ладно, покажи.

Глитч подошёл к её столу, немного смущённый, но теперь с решимостью. Он быстро включил старый терминал, прощупывая код. Она стояла рядом, скрестив руки на груди, и смотрела на него с той же настороженностью.

— Ты что, думал, всё так просто? — её тон был холодным, но она не отворачивалась, ожидая, что он сделает.

Глитч начал работать. Он знал, что делает, знал, что нужно нажать, куда ввести данные. И по мере того как код начинал меняться, его уверенность возрастала. Девушка, по-видимому, замечала это, хотя и не выражала эмоций.

— Хм, неплохо, — сказала она спустя несколько минут. — Но я всё равно не уверена, что тебе можно доверять. Ты всё ещё странный какой-то.

Глитч заулыбался, хотя и не смог скрыть, как нервничал.

— Я не странный, я просто… новичок. Могу учиться.

Она поджала губы и посмотрела на него с ещё большим подозрением.

— Учёные здесь не самые лучшие, чтобы научить тебя, — сказала она, почти раздражённо, но её голос слегка смягчился, когда она добавила: — Всё равно, не рассчитывай, что ты станешь моим другом. Но если хочешь, можешь ещё пару раз помочь.

Глитч кивнул, не в силах скрыть облегчение, но в глубине души понимал, что это только начало. Он ещё не был готов к тому, чтобы выиграть её доверие. Но всё же, этот момент — когда она признала его помощь — был важным шагом вперёд. Как бы она ни пыталась казаться холодной и отстранённой, она начала открываться.

— Я Глитч, кстати, — произнёс он, в попытке облегчить атмосферу.

Она с недовольным вздохом посмотрела на него, но не ответила сразу.

— Я… Зоя. Но не думай, что теперь у нас какое-то особое знакомство.

Глитч понял, что это было всё равно признание. Пусть и под сарказм, пусть и с холодной дистанцией, но это было знакомство. И, возможно, именно с таким началом начнётся их какое-то странное, не совсем обычное общение в этом мире.

Тем не менее, Глитч знал, что Зоя — это человек, к которому он ещё не раз вернётся. И, возможно, даже сможет стать кем-то больше, чем просто коллегой по лагере. Но это не будет легко.