Симбиоз (СИ)

Глава 1

О чем я думал, пока трясся в лодке? О самой лодке. А еще о летательных аппаратах.

Какой у них двигатель — не знаю, да и не считаю это важным. Главное — энергия. Животные бегают, потому что едят. Автомобили ездят, потому что их заправляют топливом. Все, что движется, должно получать энергию извне.

А как подзаряжается или питается моя лодка? И где это происходит? Наверно, у лодок есть причал, где их снабжают энергией или пищей. Впрочем, это одно и то же.

Айзек видел лодку в заливе. Только там нет никаких зарядных устройств, да и около стража я не наблюдал ничего похожего. Где же этот порт?

Если вдуматься, ни Дилт, ни страж не слишком подходят для производства энергии, потому что форма у них не та. Тот же страж — в основном, растение, ведь пищу он получает от случая к случаю. Растения живут за счет солнечной энергии, поэтому у них огромная поверхность, складывающаяся из площади листьев или стеблей. У стража отношение площади поверхности к массе слишком мало, поэтому рядом с ним растет трава. Не думаю, что без этой лужайки холмы бы росли. Трава не только поглощает и превращает в пищу все, что попадает на нее — судя по зеленому цвету, в ней идет фотосинтез.

Летательные аппараты наверняка подзаряжаются в Дилте, но делается это в центральном узле, а он огромен и может выделить капельку своей энергии для маленьких корабликов.

Есть, точно есть на планете энергостанция. Может, на ней я и пересел из лодки в летающий кораблик. Увы, оглядеться там не вышло: времени не было. Из одного открытого люка я шагнул в другой и успел рассмотреть только реку, газон да какую-то стенку неподалеку.

Зато место приземления я немного рассмотрел: лужайка с короткой травой, четыре стены, а в них черные прямоугольники — двери. В один такой проход я и протиснулся, повинуясь мысленному приказу. Прошел через комнату, пролез сквозь уже не черную, а полупрозрачную перепонку и понял, что стою около Центрального узла.

Я вернулся!

К Шестьдесят четвертой я почти бежал. Несколько раз поздоровался. Одна дама не только внимательно посмотрела на меня, но и умело задела меня бедром. Такое внимание объяснялось просто, ведь рубахи на мне не было.

Сколько я отсутствовал? В пустыне мы дни не считали, а Золаа и Нида жили по своему распорядку: два дня тренировок, два дня стройки.

А ведь времени прошло немало. Шестьдесят четвертая выросла и, наверно, открыла еще одну дверь для жильцов. Сколько же у нее теперь входов? Чтобы сосчитать, надо обойти вокруг узла, а это слишком долго. Наше детище явно не хочет походить на остальные узлы и стремительно увеличивает свою площадь, по-прежнему оставаясь невысокой.

От края газона в сторону озера идет дорожка из каменных плиток — Айзек все-таки закончил ее. Только у травы она не обрывается, а сменяется широкой тропинкой из рога.

Вот это новость! По всему Дилту нельзя возить тележки, а Шестьдесят четвертая проложила для этого специальный путь. А заканчивается он у выступа с приемным отверстием.

Приезжайте, люди добрые, только покормить меня не забудьте — вот как это называется.

Новости на этом не заканчиваются: у нас появился еще один узел. Новичок маленький, но что-то мне подсказывает, что он уже взрослый.

Неужели я так долго отсутствовал? Или у нас появились умельцы, которые выращивают узел за пару месяцев?

Впрочем, без Шестьдесят четвертой здесь не обошлось, ведь новичок подпитывается от нее — больше не от кого. Везде поспевает наша бывшая подопечная — в кого она такая?

Ближе к заливу стоит домик. Кто-то надумал создать еще один узел, и отросток должен пойти от совсем еще молодого узла. Хватит ли у него сил? Ему самому еще помощь нужна.

И опять тут Шестьдесят четвертая подсуетилась: идет к новичку соединительная стеночка и почти дошла до него. Я ее сначала из-за узла не заметил, да и над травой связь возвышается совсем немного.

Появится еще один узел, а от него до воды близко. Шестьдесят четвертая рвется к заливу. Думаю, у нее все получится.

Черная перепонка пропустила меня в центральный зал. Волна восторга оглушила меня — девушка радовалась. Впрочем, почему девушка? Шестьдесят четвертая вырастила узел — можно считать, что у нее появилось дитя. Значит, она женщина.

Внутри никого. Где Таа? Что с ней?

Сразу же я увидел «картинку»: улыбающаяся Таа с округлившимся животиком смотрела на меня.

Где она? Около Малыша?

Я получил утвердительный ответ и понял, что не могу сидеть здесь и ждать.

Внезапно я запаниковал. Ведь мне придется рассказать ей о Золаа. Может промолчать? Однако это уже обман, а смогу ли я солгать Таа?

Я представил, как Золаа появляется здесь. Она ведь точно скажет, что я обещал жениться на ней. И как Таа воспримет эту новость?

А если я все расскажу Таа, то она расстроится. Жена ждет ребенка, и ей нельзя волноваться. Чем я думал, когда давал Золаа обещаниия? Наверно тем, что у меня в штанах.

Оставаться внутри я уже не мог и вышел. Лодок у причала не было, и я пошел пешком. Вернее, побежал.

Как выяснилось позже, Таа отправилась мне навстречу, но она поплыла на лодке. Естественно, мы разминулись. Возле Малыша меня встретили только Айзек и Ирина. Да, я был рад их видеть, но сразу же побежал обратно.

Шестьдесят четвертая вырастила в центральном зале мебель: одно большое возвышение — стол, два поменьше — стулья. На одном из них сидела моя супруга. Таа, видимо, только что вышла из ванной. Мокрые волосы, на обнаженном теле блестят капельки воды — самая родная, самая близкая женщина. Любимая. Как же мне ее не хватало!

Таа, несмотря на выступающий живот, взметнулась со стула и через мгновение висела у меня на шее.

— Ванечка!

Успокоившись, не сводя с меня нежного взгляда, усадила на стул, села сама.

— Я встретила Диидаа.

Видимо, для Таа это очень важно, если она сразу же упомянула о подруге. Раньше жена рассказывала о принцессе. Я помнил рассказы Таа, но не думал, что дочь правителя так много для нее значит.

Впрочем, встретить давнюю подругу на чужой планете — разве это не чудо?

Я слушал рассказ жены и понимал, что сама встреча женщин — мелочь по сравнению с остальным. Лишиться желаний и воспоминаний, пережить все это, вновь стать нормальным человеком — история Диидаа ошеломила меня. Баага я зауважал, ни разу не взглянув на него. Оставаться наедине с глупо улыбающейся женщиной, видеть бессмысленный взгляд — и продолжать любить ее, заботиться о ней, надеяться на то, что к ней вернется разум — такое под силу не каждому.

— Почему ты не передаешь мне привет от Золаа?

Неожиданный вопрос застал меня врасплох. Откуда она знает?

— Шестьдесят четвертая мне все рассказала, — пояснила Таа. — Ты спал с ней и обещал жениться. А еще у тебя была Нида.

Я сжался в комок, ожидая злых слов, которые бы непоправимо разрушили наши отношения. Я боялся, как никогда в жизни, и ощущал свое бессилие. Что я мог сказать в оправдание? Какой смысл, если Шестьдесят четвертая просмотрела меня насквозь и все рассказала Таа.

— Мне жаль, что Нида умерла, — Таа разорвала висевшую тишину. — Ты хорошо о ней думаешь. Я не сержусь на Золаа. Наверно, ей сейчас плохо. На тебя я тоже не сержусь.

Жена простила меня. Наверно, мне полагалось радоваться, но я чувствовал только опустошение. Дикая усталость навалилась на меня, а слова не шли на язык.

— Помойся и ложись спать, — Таа, как обычно, почувствовала мое состояние. — Ты устал.

Я думал, что буду еще долго лежать и переживать случившееся, но мгновенно провалился в сон.

Чистая одежда на постели, новая обувь около нее, улыбающаяся супруга со стаканом молока в руке — проснувшись, я почувствовал себя счастливым. Приятно, когда о тебе заботятся. Восхитительно, если это делает любящая жена.

— Теперь я буду о тебе заботиться, — Таа словно угадывает мои мысли. — А ты не будешь спать с другими женщинами.

Какие женщины, если рядом она? Ведь под сердцем у нее мой ребенок.

— У нас будет дочь, — улыбается Таа. — Как звали мать твоей матери?

— Елена.

— Лена, — Таа говорит нараспев, будто пробуя слово на вкус. — Красивое имя.

Откуда она знает, что родит девочку? Опять эта огромная дама?

Когда-то Таа благодарила Пятьдесят пятого. И я признателен Шестьдесят четвертой. Только понимаю, что женская солидарность выражается порой весьма необычно.

Глава 2

Любящий точность Айзек сообщил, что я отсутствовал девяносто восемь дней. Малыш все это время благополучно рос. Два холма достигли почти максимального размера, два других были наполовину ниже. Судя по их расположению, страж намеревался расти, удаляясь от Дилта.

Я прикинул, как должна располагаться защитная стена. Наш дом попадал внутрь вместе со стражем, а часть преграды пришлось бы построить в лесу, вырубив для этого десятки больших деревьев.

Впрочем, это была только разведка, время даже предварительных выводов еще не пришло. В первый день я рассказал все, что узнал о страже, и мои друзья взяли паузу на размышление.

Поразмыслить было над чем, ведь я не скрыл своих сомнений и возникших вопросов.

Зачем вообще нужен страж?

Казалось бы, ответ прост: чтобы приманить и уничтожить врагов Дилта. Звери и змеи атакуют живые холмы и погибают, а большое разумное существо остается в безопасности.

Однако Дилт далеко не беззащитен. Вокруг узлов растет трава. Она не настолько агрессивна, как длинные плети возле стража, но также способна уничтожать все живое. По крайней мере, в поселении не бегают ящерки, которых видимо-невидимо в окружающем лесу. Газон отходит от Дилта метров на триста-четыреста, а это намного больше пятидесятиметровой лужайки, зеленеющей возле стража.

Кроме того я прекрасно помню щупальца, остановившие наш плот, на котором мы с Таа пытались сбежать. Может, и под безобидной травкой скрываются такие же щупальца, длинные шипы или когтистые лапы.

Наружная поверхность узлов довольно твердая — недаром я долго считал ее обычным камнем. Думаю, живые скалы не по зубам зверям и змеям.

Дилт заставляет людей подчиняться ему, лишает их разума. Неужели он не может воздействовать на животных? Что ему стоит просто испугать их?

Так зачем нужен страж?

Я три месяца строил стену вокруг стража. Благодаря преграде, мы ослабляли и рассеивали врага, выбивали большую часть нападавших. Оставленные проходы заставляли зверей сбиваться в кучи и превращали их в удобные мишени. А те немногие, что проникали в узкие щели, становились добычей стража, не позволяя защитнику расслабляться.

Только я так и не понял, зачем делать преграду настолько прочной, а с другой стороны, недостаточно высокой.

Страж в пустыне подвергался регулярным набегам, а к Малышу прорвалась всего одна небольшая стая, с которой справилась единственная женщина. Возможно, наш страж пригодится в будущем. Только почему его не попытались сразу же уберечь? Ведь Таа могла не оказаться рядом. Разве трудно было нас предупредить о возможной опасности?

Когда мы в пустыне выращивали узел, задачу нам объяснили заранее. Здесь Дилт нами не руководит вообще, и забота о Малыше — наша собственная инициатива.

Нужен ли страж вообще? Если нужен, то почему Дилт не пускает к нему людей? Ведь только мы четверо свободно ходим сюда, а остальные упрямо не идут в нашу сторону. В других местах за пределами поселения люди гуляют свободно.

Разве реально построить огромную стену вчетвером? К тому же Таа ждет ребенка.

Правда, Бааг и Диидаа твердо убеждены, что вырастив второй узел, получат пропуск к Малышу. По словам Таа, бывшая принцесса уверена, что возле стража сможет забеременеть.

Тогда почему этого не происходит с Ириной?

Совет длился недолго. Все считали преграду необходимой, но понимали, что каменная стена нам не по силам. Обсуждение свелось к короткому диалогу женщин.

— Надо строить из дерева, — предложила Ирина.

— Трава съест его, — возразила Таа.

— Выложим защиту из камня.

Больше возражений не нашлось. Вокруг рос обширный лес — материала в избытке, и носить издалека его не требовалось. Инструмент имелся у Лея, да и у меня был немалый запас.

Увы, никто из нас не сооружал бревенчатые стены.

— Надо пойти и поспрашивать, — нашлась Ирина. — Кто-нибудь наверняка подскажет.

Специалиста нашел я.

— Танечка, — представилась высокая ширококостная женщина.

Светлые волосы с рыжеватым оттенком, голубые глаза, полные губы, аккуратный носик — русская красавица, словно сошедшая с картины.

— У меня папа плотником был, и замуж я за плотника вышла, — немного грустно сказала Танечка.

Задачу она уяснила быстро, толково объяснила, что нужно делать, и даже снабдила меня довольно понятными рисунками.

Мы сидели в узле, где Танечка проживала в одиночестве. Обнаженная грудь женщины говорила о том, что постоянного мужчины у нее нет. Время от времени Танечка слегка удивленно поглядывала на меня, но я старался сосредоточиться на ее объяснениях.

Наконец она спросила:

— Я что, тебе совсем не нравлюсь?

— Почему? Ты красивая. Только у меня жена есть, и она ребенка ждет.

Взгляд женщины стал заинтересованным:

— У тебя что, не стоит?

Я ошарашенно уставился на Танечку, но она поднялась и через миг уже обнимала меня. Одна ее грудь лежала у меня на плече, сосок второй почти касался моих губ. Однако я остался равнодушным.

— У тебя и сейчас не стоит? — вновь спросила Танечка.

Я молчал, но, кажется, ей не требовался ответ.

— Тебя жена чем-то поит, — убежденно сказала она. — Хочешь, вылечу? Молочка попьешь — все как рукой снимет.

— Спасибо, не надо, — пробормотал я, вставая и высвобождаясь из ее объятий.

— Точно поит!

Танечка улыбнулась и сунула мне листы с рисунками, которые я чуть не оставил на столе.

Узел я покидал в спешке, но, уже продираясь сквозь перепонку, услышал:

— Взгрустнется — заходи!

— Да, я попросила Шестьдесят четвертую, и она делает тебе особое молоко, — не стала запираться Таа, — ведь я твоя жена и должна о тебе заботиться.

Она не чувствовала себя виноватой и твердо верила в свою правоту. Я молчал, понимая, что переубедить ее не смогу.

— Я не хочу, чтобы ты спал с другими женщинами, и ты это знаешь. Если вернуть прежнее молоко, ты захочешь какую-нибудь женщину, но вспомнишь обо мне и будешь страдать. А сейчас все хорошо.

Неприятно, когда что-то решают за тебя, но, может, она права?

Хоть я и покинул Танечку в смятении, но ее объяснений не забыл. А она говорила, что сначала надо свалить деревья и дать им хоть немного подсохнуть.

Ни я, ни Айзек не представляли, как надо валить деревья. Когда первый великан с шумом начал падать, сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее, у меня сердце в пятки ушло. Я с трудом удержался, чтобы не убежать куда-нибудь подальше. Айзек позже рассказывал, что тоже испугался. Однако тогда мы с гордостью смотрели на поваленное дерево.

После первого дня я понял, что валить лес очень и очень нелегко, особенно если у тебя в руках только обычная пила и топор. Я тогда даже подумал, что каменную стену было бы строить легче.

Однако деревья падали, сучки срубались, стволы оказывались распиленными по размеру, а на образовавшейся поляне уже не стоял полумрак, а светило солнце.

Делать фундамент мы не планировали, но рубить и корчевать небольшие деревья и кусты нам все же пришлось. Это тоже оказалось нелегким занятием.

Все ветки мы носили стражу. Газон исправно поглощал даже самые толстые деревца. Холмы на глазах увеличивались в размерах, а их число достигло шести.

Дошло дело и до стены. Отдельные срубы, стоящие вплотную друг к другу — такую конструкцию нам предложила Танечка. Думаю, она просто учла отсутствие опыта у нас и остановилась на более трудоемком, но позволяющем ошибаться варианте.

Выровнять грунт и прямо на него положить первые бревна, и постепенно подниматься вверх. А если что-то пойдет не так, то даже накренившийся сруб не упадет, а образовавшиеся щели между отдельными блоками можно заделать и после. Щели между бревнами — тоже не беда. Пусть даже в них можно просунуть ладонь, но для змей и зверей они слишком узки.

Пила, топор, долото, молоток, бурав, отвес, да нехитрый уровень из того же отвеса и Т-образного рогового элемента — вот и все наши инструменты и приспособления. Этого небогатого набора и нашего желания вполне хватило, чтобы первый сруб поднялся почти на полтора метра. Выглядел он внушительно, и мы поверили в себя.

Женщины почти не помогали нам. Правда, Ирина залила клей между нижними бревнами и кожей, которую мы под них подложили, а затем прибили гвоздиками.

Охота, огород, сбор плодов — Ирине и Таа хватало дел и без стены.

Если вдуматься, нам с Айзеком постоянно помогали — мы работали не вдвоем. Инструмент сделал Лей, он же снизошел до крепежа и снабдил нас гвоздиками с широкими шляпками — ими мы прибивали кожу к нижним бревнам. Сама кожа, мешки с коричневым порошком, каменные блоки — все это лежало на границе Дилта.

— Кто все это принес? — спросил я у Тима.

— Люди знают о вас, — уклончиво ответил рыжий мужчина.

Дилт не пускал людей к стражу, но он не запрещал жителям поселения помогать нам.

Глава 3

Страж исправно ел ветки и кору, снятую нами с бревен. Холмы росли, трава подбиралась к срубам. Пришло время строить защитную стенку.

Каждый раз, возвращаясь из Дилта, я загружал в лодку мешки с порошком или каменные блоки. Так же поступал Айзек, и неподалеку от стража накопилось немало прямоугольных камней и строительного клея. Материал имелся в достатке, но размешивать раствор лопатами — занятие трудоемкое и неудобное. Я заказал Лею растворомешалку.

Казалось бы, и лопаты мы держали в руках, и ручку растворомешалки вращали тоже сами, но бронзовое приспособление значительно облегчило нам жизнь.

Из широких роговых пластин, изготовленных Шестьдесят четвертой, я сделал съемную опалубку — мы стали строить монолитную стенку.

Двое даже сильных мужчин смогут унести не всякое пятиметровое бревно. Мы с Айзеком и не пытались взваливать их на плечи — катили или двигали рычагами. Иногда мы волокли бревна, подкладывая под них катки — обрезки стволов.

Бревна все равно нужно поднимать на стену. Разумеется, их можно закатывать по наклонным подкладкам — сначала мы так и делали. Однако хотелось кардинально облегчить свой труд. Мы вспомнили школьный курс физики, я отправился в хранилище записей, а Айзек пошел искать знающих людей.

В итоге мы заказали Кену блоки из рога, Лею — бронзовые втулки. Тим пообещал добыть длинные веревки.

Подплывая к пристани, я услышал крики и шум. Что-то непонятное и орущее слетело с каменного причала и, преодолев немалое расстояние по воздуху, плюхнулось в воду. Летающий источник воплей оказался Леем. Китаец развлекался, гоняя на велосипеде. Хохочущий Кен, не раздеваясь, прыгнул в воду и помог другу вытащить на берег двухколесную игрушку.

Они все-таки сделали его!

Массивный грубо сделанный велосипед, судя по дальности прыжка, развивал немалую скорость. Красотой он не блистал, но здесь имелись все основные признаки знакомого мне устройства: звездочки, цепь, колеса, втулки, педали, руль. Разумеется, не было надувных шин — умельцы просто прикрепили к ободу полосу уплотнительного материала.

Велосипед, судя по всему, был прочен и исправно передвигался — для первого изделия вполне достаточный набор свойств. Несмотря на их пребывание в воде, от втулок и цепи ощутимо воняло тухлой рыбой.

— Лягушачий жир — пояснил Лей.

Тормоза отсутствовали, вместо шариковых подшипников стояли обычные бронзовые втулки, но и такой несовершенный «двухколесник» радовал друзей.

— Моя очередь, — заявил Кен.

Бородатый японец уселся на велосипед и по дорожке из плит медленно покатился прочь от реки. Вскоре он вернулся обратно и на полной скорости влетел воду.

Я попытался объяснить, что велосипеду нужны тормоза, но Лей, выслушав меня, только отмахнулся:

— Зачем? Так интереснее.

Он убежал доставать велосипед из воды.

Этим азиатам наверняка не меньше ста лет, а они бесятся, как дети! Может быть, так и нужно, но почему-то не все люди так себя ведут.

Впрочем, чуть позже, когда я рассказывал о подшипниках качения, Лей слушал с немалым интересом. Техника неумолимо входила в жизнь обитателей Дилта.

Мы с Айзеком весь день заготавливали лес и так увлеклись, что не заметили отсутствия женщин. Только ни Таа, ни Ирина так и не появились.

Разумеется, все мужчины порой за делами не думают ни о чем другом, но то, что твоя супруга вот-вот должна родить, забыть невозможно. Недолго поколебавшись, мы решили не бежать, а плыть. Наверное, никогда раньше моя лодочка не неслась так по озеру.

В узел я входил уже отцом маленькой девочки.

В этот же день первое молоко дал новый узел — Бааг и Диидаа обрели свободу.

Безмерно счастливая Таа не сводила глаз с дочери, радостная Ирина не отходила от них, Шестьдесят четвертая пребывала в смятении. Мы с Айзеком почувствовали себя лишними и вышли из узла.

Лучи заходящего солнца пробивались сквозь стволы, с озера доносилось завывание лягушек и водяных ящериц. А Бааг и Диидаа смело шагали по лесу, удаляясь от поселения. Им разрешили пройти к стражу.

Невысокий худой Бааг отличался обстоятельностью, никак не вязавшейся с его внешностью. Помогать нам он начал сразу же и, несмотря на отсутствие опыта, быстро освоил новое дело.

Вскоре он указал на наши срубы и заявил:

— Все это надо разобрать и построить обычную стену.

Разумеется, такие слова маленького мужчины не обрадовали меня и Айзека. Мы принялись объяснять ему, что построим очень высокую преграду, которая защитит нас и стража даже от огромных змей. А высокая стена должна иметь широкое основание.

Бааг внимательно выслушал нас и спросил:

— А если завтра прибегут звери?

Мы признали правоту этого, по большому счету, мальчишки. Действительно, надо быстрее приготовиться к обороне, и временная стена — оптимальный вариант. Строить ее гораздо легче и быстрее. Сделать временную преграду устойчивой несложно — нужно использовать короткие обрезки стволов, а не скармливать их стражу. Такую стену можно всегда разобрать и из бревен построить капитальную защиту. В общем, мы согласились.

Разумеется, женщине с маленьким ребенком намного легче и комфортнее в Дилте, чем на берегу озера. В узле и постирать легко, и искупать ребенка можно без хлопот, ведь Шестьдесят четвертая в любой момент нагреет воду до нужной температуры. За материалом для пеленок далеко идти не надо, а любопытный народ через перепонку не проберется: узел чужих не пускает.

Только народ все равно толпился внутри. Шестьдесят четвертая и на этот раз не упустила выгоду и стала взимать плату за вход. Каждый любопытствующий сначала подходил к приемному окну и загружал в него, рыбу или убитую ящерицу, охапку зелени или корзину овощей. В результате взяткодатель пропускался внутрь.

Таа не смогла убедить Шестьдесят четвертую и быстро переселилась к стражу, лишь время от времени приплывая в узел. Следом за женой к озеру отправился я, затем и Ирина и, разумеется, Айзек.

Бааг и Диидаа жили возле стража постоянно. Бывшая принцесса обзавелась луком и охотилась, с интересом растила овощи, с нежностью смотрела на Баага и радовалась самым простым вещам.

Я видел, с каким восторгом Диидаа прикасается к маленькой Лене, и слышал, как маленькая женщина говорила, что хочет родить такую же девочку. Диидаа надеялась и, кажется, не зря: Айзек по секрету сказал мне, что Ирина ждет ребенка. Думаю, я узнал об этом последним из команды.

Да, мы как-то незаметно стали единым коллективом. У всякой организованной группы должен быть руководитель, и я подозреваю, что наш командир — Таа, моя жена. Ирина и Диидаа безоговорочно признали ее старшей, и все женщины настолько сплотились, что противостоять им мы не могли.

Увы, среди мужчин такого единства не было, поэтому женщины постоянно одерживали верх, а последнее слово оставалось за Таа.

Таа заботилась о дочери и не находила времени для охоты. Ирина и Диидаа частенько бродили по лесу и баловали стража добытыми ящерицами. Мужчины совсем забыли об оружии.

— Ты умеешь метать дротики? — спросила меня супруга.

Увы, маленькие копья, брошенные мной, редко попадали в цель. Метровая палка с упором позволяла увеличивать дальность броска, но я так и не смог по-хорошему овладеть этим приспособлением. Впрочем, я неплохо стрелял из лука и считал, что этого достаточно.

— Ты должен научиться, — мягко сказала Таа.

Может быть, я бы пропустил мимо ушей слова жены, но Айзек и Бааг внезапно начали тренироваться в метании. Щуплый Бааг метал дротики на удивление далеко, маленькие копья, пущенные его рукой, всегда попадали в мишень.

Айзек меня удивил и заставил завидовать ему. Он никогда не стрелял из лука и не метал копий, однако очень быстро научился делать и то, и другое. У каждого человека есть какие-нибудь врожденные способности. Видимо, Айзек родился воином, но почему-то стал врачом.

Тренировки не прошли бесследно, и через какое-то время я смотрел на маленькие копья без былого отвращения.

Таа лишь советовала, но все получалось по ее желанию.

Бааг стал меньше работать с нами и чаще вырезать фигурки из дерева. Скульптуры он относил Лею, а тот раздавал их жителям домиков, окружавших Дилт. Не думаю, что участники этого процесса получали выгоду, но вскоре фигурки были почти у всех. Разумеется, скульптор приобрел известность.

Закончив временную стену, мы не стали собирать невысокие срубы, а начали строить высокую башню у берега в самом начале стены. А ведь планы у нас были другие.

Скоро все поменялось: исчезли Бааг и Диидаа.