Сидовы сказки

Сказка о хитрой машине, храбром воине и ужасном драконе

Началось это на ярмарке в Таре. Странное место, святое и проклятое разом. Кто там только не бывал в прежние времена! Апостолы и черти, сиды и фоморы… А теперь только полсотни неотесанных крестьян со своими коровами и боровами и один сказитель. Что, у тебя не боров, а хряк? Надеюсь, не превращенный сид? С поросенка растил? Ну, хорошо. Слушать-то будешь? Тогда гони монету. Нет, пивом не обойдешься. Если я с каждого пивом возьму, рассказывать кто будет? То-то.

На чем я остановился? А, на старой Таре… Тогда на холме Заложников стояла крепость, и в ней сидели заложники — королевичи в золотых цепях, сыновья сильных людей — в серебряных, ну, а всякая деревенщина, вроде вас, в обычных. А на холме Воительниц девки с копьями тренировались… как в Камбрии, говорите? Ну, на большом острове копьями пользуются мало. Все бил, да бил. Кого бил? Не кого, а что. Оружие такое. Кто в Дивед ездил, видал. Страшная штука — разом и пыряло, и крюк, и ошарашник.

Ну, а главное — ярмарки в Таре тогда Кармартенским не уступали. Чего только не было! И сапоги червленые, греческой кожи, и сине-белые горшки из Камбрии, и масло из Карфагена, да мало ли чего? Ирландцы тоже были, а чем торговали, известно. Что такое кумал, помните? Это сейчас монета! А тогда была девка-рабыня.

Торжище было — загляденье. Вот и сида Немайн пришла, разбила шатер и вывеску повесила: «Приспособы на заказ». Всякому, кто заглянет, предлагает — скажи, в чем беда, добрый человек, а уж я в ней помогу. Сделаю тебе штуковину, которая тебя выручит. Не бесплатно, конечно. Но это же сида! И цены у нее были разные. У одного удачи шмат заберет, у другого счастья отрежет, а кто не дурак, тот деньги выложит.

Сидит, значит, рыжая день-деньской, уши на макушке, прибыль в сундуках. Да, и удача тоже! Сама под нос бурчит — мол, в Шампань ехать надо было, а тут цену не возьмешь. Такое место. Середка Ирландии, а дыра дырой.

А на рынок как раз приехал глупый парень. Ну, раз он глупый, родители к нему сестру приставили. Не помню, что продавали, но что-то из скотины. Цену взяли плохую. Не то, что с излишка себе чего прикупить — по возвращении трепка ждет. Но решили по рядам пройтись. Хоть посмотреть.

Вот их к сиде в лавку и занесло. Та прищурилась, ушами дернула и спрашивает:

— Чего изволите? Штуковину, чепуховину или вовсе штучку-дрючку?

Брат сразу спину потер. Сестра покраснела. О разных дрючках вспомнили.

— Лучше штуковину… — пробормотала сестра, и покраснела еще сильней.

— А для чего? Чего вам не хватает?

— Монет, — буркнул брат.

— Заказываете? — спросила сида, и сразу уточнила, — А чем платить будете? Золото и серебро я охотно беру слитками, и пластинками, и песком… Видите весы? Вот. С вас три унции золота, или двадцать четыре — серебра. И такую штуковину получите, загляденье! Только и останется, что в нее золото совать, или серебро, или медь — а вываливаться будут полновесные монеты с профилем Цезаря. Красота?

— А что попроще туда сунуть нельзя? — спросил брат.

— Нельзя. Я превращать не умею.

Задумались покупатели. Тут девица брата за руку, и наружу из палатки потащи. Тот уперся, как бычок. Только у бычка в носу кольцо, а у этого нет, вот и не сдвинуть с места.

— Нет у нас золота, — говорит, — а можно сделать так, чтобы в машину ничего не надо было закладывать? Только монеты доставать?

Тут сида задумалась. Руки в замок сцепила, локтями в стол уперла, подбородок подперла. Молчит — минуту, другую. Но только сестра вновь брата наружу потянула, Немайн возьми да скажи:

— Можно и такое изготовить. Только чем платить будешь? Золота с серебром-то у тебя, выходит, нет. И даже меди.

— Пошли, — говорит сестра, — лучше выволочку от родни получить, чем насовсем отдать удачу или счастье! А то ведь и молодость попросит…

— Не попрошу, — засмеялась сида, — молодость — ваш дар, человеческий. Как и старость. У нас иной счет. Да и забираю я только то, что вы сами отдать согласны!

— Даже ругань, что я дома заслужу?

— Даже, — а улыбка пропала, а уши настороже. Словно кошка, что за мышкой следит, — только маловато выйдет одного разноса. Давай-ка все!

Задумался парень. Глупый был, но опаска взяла. Только тут сестра снова к выходу потянула. Да с причитаниями: мол, хворостины на тебя нет! Осел безухий. Тот обиделся, ну и ляпнул:

— Согласен!

Глядь, а сида уже книгу развернула, стилом поскрипывает.

— Заказ, — говорит, — принят. Погоди немного…

Разложила на столе инструменты: нож, кисть из кабаньей щетины и булыжник. Достала и материал: деревянные планки, веревки, железные загогулины. Поставила чашку с африканским маслом, чашку с рыбьим клеем, чашку с водой. Вздохнула. Прибавила кусок греческой кожи — большой, сапоги пошить можно.

— Теперь смотрите, — говорит.

И начинает собирать все вместе. И вроде медленно делает все, и под самым носом, а как — непонятно. То деревянную щепку в кольцо сожмет — и пожалуйста, концы срослись. То кожу начнет в железо засовывать — и ведь всю уместила. Потом стала все собирать, да камнем обстукивать. И вот уже видно, что выходит плоская круглая шкатулка. Не больно казистая: изнутри маслом пахнет, снаружи клеем. Крышечки тоже нет. Зато внутри, на донышке, серебро блестит.

— Готово, — говорит сида. — Интересная задачка… была. Будет из шкатулки каждый день монета выползать. Медная, серебряная, золотая — не знаю. Как повезет. Шкатулку береги от огня, от воды тоже — не пропадет, но разбухнет, и деньги медленней ползти начнут. Ах, да — и руки туда не суй.

— Это почему? — спросил парень.

— Потому, — отрезала сида, — что за починку я возьму втрое…

Вышли покупатели из сидовой лавки, идут по торжищу, хмурятся друг на друга. Тут братец и скажи сестре:

— Роднуша, а заругайся-ка на меня! Ну, что я дурак, осел, глупый, устала ты от меня?

Та только фыркнула.

— А все же?

— А толку? — спросила та, — Против сидовой силы не попрешь. Ну и ладно…

И захихикала.

— Чего смеешься?

— А вот представляю, что тебе батюшка скажет! Хорошего!

Зря торопилась веселиться. Отец только ус пригладил. И сказал:

— Посмотрим, что выйдет.

А ничего плохого не вышло. Деньги в доме завелись, и немалые. Богачам же шипят больше в спину. Так что и не разобрать было, где заклятие, где жадность человеческая. Парень оказался щедр, прихлебателей набилось без числа… Таких, что в рот глядят и мудрецом славят. Месяц за месяцем — забылись ярмарка и палатка. Зато наглости прибавилось… А тут отец намекает: деньги есть, возраст подошел. Не пора ли жениться?

Парень подумал и согласился. Только сватать решил ни много, ни мало — королевну. Не подчиненного туата, не сильного, не пятины даже. Положил глаз на дочь верховного короля всей Ирландии. Ну, а раз в Тару на ярмарки ездил, то и женихаться не далек свет. Отец с матерью отговорить пытались, да куда там. На все — один ответ:

— Скажите, что я дурак, и я послушаюсь!

И хотели б сказать, а не выходит.

— Я о таком договариваться не пойду! — вот мать произнесла.

— Ну и ладно, — отвечает отпрыск, — сам справлюсь.

Ну а отец и сестрой только рукой махнули. Мол, спустят тебя с Королевского холма — и поделом. Поумнеешь! Не тут-то было. Король, и верно, сперва хотел наглеца гнать взашей. Но что-то язык не повернулся. От одного взгляда на открытую, простецкую рожу становилось как-то стыдно делать что-то нехорошее с ее обладателем. Потому король только рассмеялся.

— Не нужен. Ступай себе…

— Нужен, — сказал парень, — еще как нужен. Вот скажи: где еще ты найдешь такого жениха, о котором никто на свете не скажет дурного слова?

Король чуть не задохнулся от хохота.

— Я и в Таре с десяток таких сыщу. В собственной дружине. Патрик!

— Я. - капитан дружины ни об одном новеньком хорошо не отзывался.

— Что скажешь, если я велю записать этого юношу в десяток личной охраны?

Капитан подозрительно окинул взглядом стоящего перед ним молодого человека.

— Откажусь, — сказал, наконец, — а будешь настаивать — сам уйду.

— Но почему? Чем он тебе не нравится?

— Человек как человек, — сообщил Патрик, — но в дружину не возьму.

— И не надо… — согласился король.

Запустил руку в бороду. Снова с женихом заговорил. Мол, я о тебе поспрашиваю. А ты пока докажи, что достаточно богат. Тара, она ведь деньги не дает, а высасывает. А тут флот строить надо… Мол, дашь дочери во вдовью долю тысячу золотых — и разговора не станет, одно согласие. Тогда все, что для нее отцом накоплено, на нужды королевства пойдет. А это как раз немного меньше тысячи. На флот хватит.

Пришел наш парень домой. Рад-радешенек.

— Моя, — говорит, — королевна. Только подождать, пока золотые наползут. Ровно тысяча соберется — и пировать!

— Какой ты терпеливый! — умилилась сестра, — Десять лет ждать!

— Как десять? — удивился тот.

— Ну, все просто. Из шкатулки одна монета в день выползает. Золота, меди и серебра поровну. Вот и прикинь.

Ни словечка дурного не сказала. Наоборот, перехвалила — намекнула, что он сам посчитает… Не стал. Пошел в трактир, кликнул дружков. Те и исчислили.

— Не десять, — сказал один, — меньше.

— Но больше восьми, — заявил другой, — и все это время ты не будешь нас подкармливать! Мы ж пропадем.

— И чего ты в ней нашел? Посватайся к девке попроще, да покрасивей.

Упрямец кивал, а сам думал: как исхитриться, чтобы и восемь лет не ждать, и дружков не обидеть. Решил — не ждать, пока монета сама выползет, ножом ей помочь. Нож ведь не руки?

Попробовал. Сунул нож в щель между стенкой шкатулки и монетой — а тот ушел вглубь на все лезвие. С обратной же стороны все та же крышечка, и никаких следов доброго железа.

Главное — удалось монету выцарапать. Увы, проковырялся весь день. Устал. Зато к вечеру из шкатулки еще одна выползла, сама. Правда, медная. Да это не важно, все равно следующей золотая лезет, важно другое: если чуть уширить шкатулку, деньги ручьем потекут!

Назавтра отправился к кузнецу. Крючья заказал. Плоские, острые, крепкие. Чтоб с двух рук зацепить и рвануть. Пока заказ ждал — неделю! — места не находил, извелся весь.

Приладил. Перекрестился. Рванул… Получилось! Пять монет разом выскочило. А коробочка вырвалась, и как влепит по лбу! Взвыл парень. Тут родня прибежала, сестра сразу холодное приложила: как раз нашлось под рукой.

— Завтра, — сказал ей увечный брат, — приходи. Посмотришь на главное. Я теперь буду осторожный и спокойный…

— Приду, — говорит, — но сперва забегу к ведьме за мазью от ушибов.

Вот слова дурного не сказала, да?

Назавтра сидова шкатулка была распялена железными лапами, а те на веревках привязаны — одна к окошку, другая к двери. Знаете, как малые дети зубы дергают? Очень похоже.

Осталось рвануть. Не повезло денежной шкатулке — рука у парня была крепкая. Растянуло дерево, словно кожу. Золото-серебро так и хлынуло… а потом гора монет зашевелилась, зазвенела. Показалась из нее драконья морда на длинной шее, уставилась. Взгляд немигающий, зрачок — щелка. А уж как зашипел — наш герой и сам не заметил, как в окно выпрыгнул. А что сестра в обморок рухнула, этого не заметил.

Понял, вернулся, дверь открыл — навстречу дракон:

— Шшшш!

А девица сидит в углу, ни жива ни мертва. Видимо, ждет, когда ее чудище жрать будет.

Пошел парень помощи просить. Не отыскал. Дружки дурного не сказали, сочувствовали. Советов надавали. Один советовал поросенка печеного ядом начинить и чудовищу подсунуть. Другой — купить стадо коров, построить в линеечку — и пока дракон их жрать будет, вытащить сестру, а третий — ждать зимы. Отчего-то решил, что зимой дракон непременно подохнет.

Пошел к родителям. Мать плакала — молча. Отец же велел на столичный тракт бежать. Вдруг герой случится… Тогда такие еще бродили по стране.

Но по дороге на Тару ехал не славный ирландский герой, их, все-таки, осталось уже мало — а камбрийский рыцарь. Славных подвигов искал, и прокорма. Знакомо? Да… К госпитальерам и тогда относились, как сейчас. Пока все хорошо — долой объедал! Когда все плохо — спасайте! И не кривитесь, вас не прижимало. Вы не знаете, что это такое — исландский рейдер… Думаете, я глаза спьяну о мостовую вышиб? То-то же…

Зато манеру Тристанова братства изучил. Все коротко.

— Дракон? Ясно. Девица? Ясно. Деньги? Считай, мои.

Меч наголо, черный плащ с крестом багровым на спине… Говорят, он даже не стал рубить гадину. Схватил за хвост и на кулак намотал. Сунул в мешок. Девицу? Нет, даже не поцеловал. Веко приподнял, бросил:

— Оклемается.

И все. Только его и видели. Деньги — тоже. Как я видел свой корабль… Вознаграждение за спасение, это у них так называется.

И остался только человек, все потерявший… Или не все?

Приятели слова худого не сказали. Только перестали узнавать. Зато у матери слезы высохли, и сестра в брате души не чаяла. Какой ни есть — всех денег не пожалел, лишь бы рыцарь ее спас.

И как-то так вышло, что жена ему нашлась довольно скоро. Ох, и намучилась! Только сама говорила, что и без сидового заклинания простила бы мужу все. Просто за то, что в беде ничего за нее не пожалеет, как за сестру…

А рыцарь, кстати, деньги пересчитал. Вышло ни много, ни мало, а тысяча золотых — во всяком металле. Ровнехонько! Но камбриец ни к каким королевнам свататься не стал. Построил новый орденский замок. В подвале дракона поселил — крыс жрать и воров отпугивать. Говорят, всех вывел. Нет, не воров… Пришлось зеленого подкармливать. За столетия вокруг замка вырос город, тот стал торговать с Кер-Сиди… Тут Тара и засохла, как отрезанная ветка. И теперь на здешней ярмарке только фермеры, бычки, боровы, и бедные сказители. И сида Немайн сюда больше не приезжала…