Шоколадник

НОМЕР ДВА, НОМЕР ДВА

— Пошли, — говорит Хейли, усевшись на кровати, но стремясь покинуть Дом Грязи.

— Дай мне минутку, — говорит Дэймон, сидя на полу в противоположной стороне грязной спальни. — Моя голова кружится.

— Я дам тебе минутку, когда мы выйдем на улицу, — говорит Хейли.

Она в полном режиме адреналина, её мысли витают в воздухе.

Им нужно выйти на улицу и поехать в полицейский участок. По дороге она позвонит родителям, потому что ей будет приятно услышать голос мамы. Она представляет, как её отец обеспокоен тем, что не знает, где она. Бедный парень, что вырос в таком месте.

Может, он всё это время скрывал правду, чтобы защитить её?

— Хорошо, я готов, — говорит Дэймон, поднимаясь на ноги и стряхивая куртку.

Он выглядит потрясённым, и под его ртом всё ещё остаются ошмётки шоколадной рвоты Иви.

Хейли сглатывает в надежде, что это успокоит её желудок, но надоедливый воздух Дома Грязи проникает в её лёгкие, и её рвёт от воспоминаний о хаотичных брызгах экскрементов у двери, извергшихся из треснувшего черепа Иви.

Дэймон делает шаг, слегка пошатывается, затем поправляется.

— Ого, — говорит он смущённо.

— Я знаю — я тоже это чувствую. Это безумие, — она берётся за живот и сходит с кровати, пересекая усыпанный мусором пол к нему. — Если нужно, положись на меня, — говорит она и обнимает его за талию.

Дэймон улыбается. Пятна засохшей блевотины Иви падают с его подбородка. Когда она ведёт его к двери, он говорит:

— Определённо, самое странное первое свидание.

— Думаю, мы можем смело согласиться с тем, что это не свидание, — говорит Хейли. — Первое свидание не должно сопровождаться дерьмом.

Дэймон перелезает через кровать, Хейли следует за ним. Он использует нижнюю часть разбитой пополам двери, чтобы сметать с их пути куски дерьма. Они выходят из комнаты и смотрят вниз по лестнице.

Иви, или, по крайней мере, скопление комков плоти и фекалий, в которые она превратилась, лежит в путанице под ними на площадке. Её череп без кожи, наполовину погружённый в чёрные экскременты, выглядит так, будто смеётся, а из макушки вышло губчатое розовое содержимое. Среди груды испражнений Хейли может увидеть оторванную в локте руку, содранную бедренную кость и туловище, всё ещё одетое в её зелёную армейскую куртку. Как будто её плоть выскользнула с её скелета и растаяла.

— Я не знаю, чего я ожидал, но… — начинает Дэймон.

— Мы поговорим об этом в машине, — говорит Хейли и спускается по лестнице.

Внизу она держится за перила и обходит грязные останки Иви. Кровь и человеческие отходы скопились на площадке, просачиваясь сквозь балки перил и стекая на этаж ниже. Невозможно не наступить на неё, когда она проходит, поэтому она идёт на цыпочках по самым мелким частям.

Дэймон пробирается сквозь дерьмо со звуком вылетающих из грязи ботинок.

Хейли поворачивается.

У него любопытное выражение лица, брови приподняты, как будто он загипнотизирован. Его начищенный ботинок застрял в центре куртки Иви.

— Что ты делаешь? — спрашивает Хейли.

— Я не понимаю, что с ней случилось, — он ногой распахивает её куртку, обнажая окровавленные рёбра. — В один момент с ней было всё в порядке, а в следующий раз она разваливалась. Она стала монстром.

— Дэймон, нам нужно идти, — говорит Хейли.

Он приседает и касается грязной груди Иви.

— Это не имеет никакого смысла. Что с ней случилось? — он становится на колени, погружая свои голени в болото Иви.

В ужасе Хейли делает шаг назад.

— Дэймон, перестань.

Глаза Дэймона кружатся.

— Это так грустно, — говорит он и погружает левую руку в измельчённый мозг Иви. Он смыкает пальцы и немного отрывает. — Так грустно.

Сжимая горсть мозгового вещества, Дэймон поднимается на ноги. Его челюсть отвисает, и что-то тёмное капает изо рта, стекая на воротник его отутюженной клетчатой ​​рубашки.

Хейли не колеблется: она делает круг и устремляется прочь по коридору, свернув за угол в конце площадки, чтобы спуститься по лестнице.

Дэймон бросается через перила и с треском приземляется на полпути вниз. Его ноги выворачиваются под ним, но он почему-то остаётся стоять, неустойчиво, но прямо. Он смотрит на неё, ухмыляясь. Всё ещё держа рваный участок мозга, он другой рукой расстёгивает молнию на джинсах и вытаскивает твёрдый член из нижнего белья.

Хейли никогда не видела эрекции во плоти. Она представляла это во множестве сценариев — сексуальных, романтических, юмористических, — но неудивительно, что ничего подобного.

— Прикоснись к нему, — говорит Дэймон, когда из его рта течёт коричневая струйка.

На полпути вверх по лестнице он массирует свой член, как это делают парни в тех видео, которые иногда заводят Хейли, но чаще заставляют её чувствовать себя неловко и стеснительно. Она думает вернуться в спальню наверху дома, заблокировав вход так же, как они должны были преградить путь Иви, но эта дверь уже сломана и ни за что не удержит Дэймона.

Дэймон сопит и расстёгивает джинсы, как будто они стали слишком тесными. Они свисают ниже его талии, когда он сжимает свой пенис и намазывает его мозгом Иви. Он кричит от радости или паники, когда корень его промежности вздувается, опухает и увеличивается вдвое от основания до кончика. Отверстие его члена расширяется, и его пурпурная головка разделяется на две части. Из его уретры выступает пик чего-то тёмного: твёрдый, как корка, стул, шире, чем сам орган. Его ствол разрывается на части, из раскрытых вен выделяются алые ручейки, а мясистая ткань отваливается и свисает тонкими лохмотьями.

На месте его фаллоса теперь стоит луковичная башня из отходов, и, как и рвота, которой его облила Иви, она светится.

Он поднимается на две ступеньки, преграждая ей путь. Хотя Хейли должна отступать или сопротивляться, её осенило.

— Иви сказала, что ей снилось, как она ела дерьмо, но потом она изменилась и её на тебя вырвало. В твой рот.

— Я получил это в рот, да, — говорит Дэймон сгущающимся голосом, поглаживая свой ужасный шест. — А теперь ты получишь это в свой.

Она почти рыдает при мысли о том, что с ней будет. Ей нужно оружие, но она уже знает, что в смежных комнатах нечего искать. Она могла найти что-то острое на полу в верхней спальне, но она бы попала там в ловушку.

Сильным ударом она выбивает опорную балку из перил. Дерево трескается и изгибается внизу, поэтому она протягивает руку через щель и вытаскивает его из основания. Она планировала взмахнуть им, как дубинкой, но когда она видит острую точку на сломанном конце, она понимает, что это сработает как кол.

Дэймон поднимается по лестнице, потирая свой фекальный стояк. Несмотря на то, что изрезанные полоски его предыдущего члена свисают с его промежности, его мошонка всё ещё остаётся нетронутой под светящимся коричневым шестом. Его голос кажется ещё тише, когда он говорит:

— Не сопротивляйся… тебе понравится мой шоколад внутри тебя…

Рыдание вырывается изо рта Хейли. Как последняя молитва, она шепчет:

— Мне жаль, что я так разговаривала с тобой вчера вечером, папа. Я не это имела в виду.

Дэймон достигает площадки, но вместо того, чтобы завернуть за угол и встретиться лицом к лицу с Хейли, он приседает на четвереньки. С неаккуратным хрустом он прыгает в воздух. Хейли сначала думает, что он набрасывается на неё, но вместо этого он прыгает так высоко, что его руки хлопают по покрытому плесенью потолку.

Он не падает — он приземляется в «крабовой» позиции над Хейли. Его влажные ноги и руки прилипают к гипсу, как у мухи.

Сейчас над Хейли Дэймон с фекальным стояком выпускает поток диарейной спермы. Её наполняют молочно-коричневые шарики, но она закрывает уши, закрывает глаза и тяжело дышит в надежде защитить все отверстия.

Пока Дэймон продолжает распылять, Хейли бросается вниз по лестнице. Она слышит, как он отрывается от неё, и напрягается, твёрдо расставив ноги, держа своё импровизированное оружие вертикально.

Всё ещё засыпая дом дерьмом, Дэймон стремительно падает к ней. Она готова и поднимает перевёрнутую балку перил вверх, пронзая его левый глаз. Кровь брызжет с его лица, и он кричит, даже когда дерево пробивает ему затылок.

Хейли рушится под ним, морщась от ударов его приземления, и в ужасе от мысли проглотить единственную каплю мерцающих экскрементов.

Несмотря на пронзённую глазницу, бёдра Дэймона продолжают двигаться, толкая её бёдра и задницу громоздким органом, ища любой возможный вход. Держа рот на замке и осторожно дыша, Хейли отбрасывает его. Он катится по лестнице и стонет, чресла вздымаются в воздухе в сексуальных смертельных спазмах.

«Я проткнула ему лицо, как вампиру, — думает Хейли. У неё вырывается безумный смешок. — Как дерьмовому вампиру».

Хейли с трудом поднимается, плечи и позвоночник болят от сокрушительного веса Дэймона. Но она жива, и в неё не вошло ни капли этой гадости.

Пока Дэймон плюхается и стонет, она выуживает ключи от машины из его кармана.

В машине она будет чувствовать себя в бóльшей безопасности. Она не умеет водить машину, но, конечно, это не может быть так сложно.

Внизу лестницы она слышит позади себя Дэймона. Она оглядывается. На полпути, с деревянной балкой, всё ещё проткнутой в черепе, Дэймон с трудом поднимается на ноги.