Школьное колдовство

Глава 15. Лорд Артур

Сестра Илинда была права — всё проходит. Как ни изумило девушек чудесное преображение невзрачной Лилы, через несколько дней это стало обыденностью. Отношение к ней, впрочем, изменилось. И важнее тут были даже не её личный титул и не то, что она была внучкой самой знаменитой в Руате колдуньи. Нет, важнее было, что её собственные возможности теперь признавались и вызывали уважение. Она провела преподавателей Эбессана, забавы ради — да кто на такое осмелился бы?! И она осталась простой в общении и приветливой, хотя могла позволять себе многое…

Лила и не умела вести себя как по-настоящему знатная леди. Нет, дело было не в этикете, которому её настойчиво обучала леди Фания. Лила была совершенно лишена высокомерия — этому следовало вовремя научиться у родителей и родственников. Но в школе, среди девушек-колдуний, отсутствие этого «ценного» навыка только помогло ей заново наладить со всеми отношения. Как и раньше, она проводила всё время с Олеттой, непринужденно болтала с Ровеной и Минеллой, мало общалась с Кальдой и Сабирией — просто разговаривать с ними ей хотелось меньше всего.

С учёбой дела обстояли прекрасно. Освоив самостоятельно сложное «зеркальное» заклинание, она поняла, прочувствовала принцип колдовства вообще, и теперь точно знала, что ей подчинится любое заклинание — дело только во времени и количестве усилий, а ни того, ни другого ей было не жаль. У неё появилась уверенность в себе, по крайней мере, на уроках — и всё изменилось как по волшебству! Ведь понимать, что преград нет, дело лишь в количестве усилий — это было невероятное счастье! Получив закрывающий амулет, который уменьшил её дар по крайней мере наполовину, она смогла заниматься с другими девушками и учиться применять заклятья, которые раньше «прочувствовать» было невозможно, потому что высокие ментальные способности слишком упрощали дело. И всё равно теперь было намного легче, чем приручить «зеркальное» заклинание тогда.

Леди Тамирия подробно расспросила Лилу про тот первый колдовской опыт — про мысли и чувства, и сколько попыток потребовалось. Качала головой и ругала лорда Артура.

— Он, конечно, ловко придумал, когда не понимаешь трудностей, можно их миновать и не заметить! Брось узкую доску на землю и пройди по ней — разве сложно? Подними ту же доску выше — уже труднее. Положи её над пропастью — и попробуй не свалиться! Завяжи глаза и скажи кому, что нет пропасти — пройдёт. Вы поняли меня, дитя? Думаете, он хорошо сделал, что легко научил вас трудному?

Именно так, Лила не видела в этом ничего плохого. Хотя она продолжала сердиться на Артура. Правда, чем дальше, тем сложнее и непоследовательней относилась она к призраку. Она грустила, скучала, и — всё равно сердилась. Наконец, его хитрости она обязана своей первой победой, первым успехом!

— Да, когда-то ему нравилось так изучать заклинания, самостоятельно, по книгам, пока не стал призраком Эбессана! — сердито продолжала гранметресса, — из-за дурацкой ошибки! Хотел пошутить над отцом невесты — каково? Хотел прийти на ужин в образе призрака, сесть за стол и превратиться в человека. И я не знала другого такого, кто бы так не желал идти под венец. Если бы тогда сам король не приказал ему жениться… Зато уже почти полвека он волен размышлять над тем, стоило ли быть таким глупцом!

Лила слушала и вежливо улыбалась — и так понятно, что начальница Артура недолюбливала. И то, что не следует небрежно относиться к заклинаниям, тоже уже всем понятно.

— Он глупец и негодяй, думал только о себе! О том, что хорошо бы заполучить много зеркал и болтать с вами, Лилиана, в своё удовольствие! Но вам, дорогая, не следовало изучать это заклинание. Теперь вам нужен специальное расписание! Нюансы сместились. Вам теперь лучше заниматься с собственным наставником. Но и нельзя покидать Эбессан, школьная защита — залог вашей безопасности. Вы поняли? Ни в коем случае не покидать Эбессан, кто бы вам что ни посулил!

— Да, миледи, я поняла.

— И никому не признавайтесь, что уже владеете «зеркальным» заклятьем. Не упоминайте, не пользуйтесь. Особенно при посторонних! Оно — для третьей ступени! Это против правил! Запомните — не упоминать! Это очень важно, вы поняли? — гранметресса сверлила её взглядом.

— Я поняла, миледи, — Лила искренне не понимала, почему леди Тамирия волнуется из-за такой малости.

Да, она научилась чему-то против школьных правил. Но ведь ничего не произошло? Хотя строгое внушение она приняла к сведению, конечно.

Олетта, которая видела Лилу постоянно и не отметила больший перемены во внешности, тем не менее сказала:

— У тебя теперь другой взгляд, Ли! У тебя теперь взгляд колдуньи, по крайней мере, на уроках прикладного колдовства!

— И что это значит?..

— Колдунья смотрит, как королева, которая притворяется чернавкой. Поняла меня? Это моя бабушка так говорила.

— Нет, не поняла, — честно ответила Лила, — Я себя совсем не чувствую королевой. Даже принцессой не чувствую.

Ещё бы! Слишком часто у неё была возможность вспоминать о том, что она не принцесса.

Каждый день вечером карета увозила её в Каленсан на урок танцев, и каждый раз на этот урок приходил принц Гекард. Они просто танцевали, он был сдержан, галантен, неразговорчив и даже нарочито холоден, не то что раньше! Но изредка Лила ловила на себе взгляды, которые были красноречивее слов. И нужно быть совсем глупенькой, чтобы ничего не понимать. В эти редкие моменты ей хотелось провалиться сквозь землю! Она не имела права на такие взгляды. И Гекард тоже не имел. Этот принц уже дал слово другой принцессе, а Лила… она вообще не принцесса. Ей казалось, что после истории с Винтеном она опять сможет полюбить лет через сто, не раньше. Если вообще сможет.

Но это были только взгляды, и легко было решить, что Лила ошибается, просто ошибается! Ведь взгляд нетрудно истолковать как угодно, даже если ты колдунья — ты всё равно просто девчонка, которой восемнадцать лет. Отказаться от уроков танца? Но это был подарок принцессы Альмагеры, и Лила дорожила каждым уроком — она действительно хотела научиться танцевать. Вот и надо танцевать, и не придумывать глупостей!

Однако всё было хорошо. Она училась колдовству, этикету, ждала письмо из дома, танцевала с принцем, съездила с леди Фанией в Асвард, чтобы заказать платья, меховой плащ и сапожки. Они тогда разговаривали о всякой всячине, катались по городу и заходили в модную кондитерскую, в следующий раз Лиле предстояло побывать на приеме у жены второго министра — но это когда будет готово очередное платье. Леди Фания, как и обещала, всё время учила Лилу, а перед этим принцесса Альмагера подарила ей колечко — если надеть его на средний палец, то на обладательницу кольца никто не обращает внимания, кроме строгой наставницы. Поэтому не страшно было совершать ошибки, а леди Фания могла спокойно поправлять…

Да-да, всё было хорошо. Суматошно, интересно и хорошо. Поэтому когда Лила, спустя неделю после преображения в виконтессу Фаро, проснулась ночью в холодном поту, это было непонятно и очень напугало.

Дурной сон?

Артур… Не иначе, сон был про него. Она села в постели, огляделась. Тихо, пятна лунного света на полу, Олетта пробормотала что-то и повернулась на другой бок. Но при чём тут Артур? Что приснилось?!

«Через двенадцать дней самое позднее — какое это будет число? — надо проверить и убрать амулеты накопления силы. И амулеты роста. А то, боюсь, как бы верхние не сбросили листья…»

Через двенадцать дней — это, случайно, не сегодня? Или было вчера?..

Очень тихо, чтобы не разбудить Олетту, она встала, натянула платье и закрутила узлом волосы. Вид не очень, но вряд ли она кого-то встретит, да это и неважно. Стоят ветреные дни, кто помог Артуру добраться до поющих башен?

Да, ей не хочется ни видеть его, ни разговаривать с ним. Но каменные цветы!

Впрочем, справлялся ведь как-то его бессердечная светлость раньше без неё! Кто угодно мог помочь: леди Тамирия, эсса Рита, кто-то из прислуги, может быть. Что она знает о призрачном графе? Он живёт тут уже скоро полвека. Точнее, существует.

Эсса Рита уехала на несколько дней по делам в Асвард. Леди Тамирию они не видели накануне. Что, если именно сейчас ему некого просить о помощи?

Рассуждая так, она в два счёта добралась до библиотеки, без сомнений распахнула дверь, пробежала в кабинет. Там сразу зажёгся свет, и — Артура не было, конечно. А чего она хотела? Отыскать в Эбессане его светлость — та ещё задача! Но ей хотелось хотя бы убедиться, что он невредим.

Кто-то тихо поскребся в дверь кабинета, Лила подбежала, распахнула её — конечно, там стоял библиотекарь.

— Миледи, — он смотрел исподлобья, — я могу быть полезен?

— Простите, эсс Карт, я вас разбудила? — она ему искренне обрадовалась. — Вы видели сегодня лорда Артура, эсс Карт?

— Я не спал, миледи. А граф тут давно не появлялся. Вас что-то встревожило? — серьезно спросил он.

— Вы знаете, где его можно найти в это время?

— Только не в библиотеке, — качнул головой человечек. — Если вы подозреваете что-то плохое, можно поднять тревогу. Желаете вызвать начальника охраны?

— Не теперь. Эсс Карт, а вы можете… проводить меня? Это вас не очень затруднит? — она смутилась.

Идти ночью одной до поющих башен было бы немного страшно.

— Миледи, располагайте мной. Но что происходит?

— Милорд собирался наведаться в поющие башни. Сильный ветер, я беспокоюсь.

— Понятно, миледи. Позвольте только взять куртку. И вам лучше одеться, ночь холодная.

Лила привычно набросила плащ леди Эльянтины. Карт метнулся за портьеры и скоро появился в шерстяной куртке. Похоже, маленький библиотекарь держал свои вещи здесь же, в закутках библиотечного зала, и не нуждался в том, чтобы выходить.

Они не встретили Артура по пути, в башне его тоже не было. В башню прошла одна Лила, Карт остался за дверью.

— Здесь лишь вы — Мардок, миледи, мне нельзя, — пояснил он, и это было правильно.

Появился волшебный свет — вот спасибо ему! А амулеты! Легкие шарики из светящегося тумана. Артур доставал их откуда-то с верхней полки, и теперь невозможно было понять, убраны они или нет, то есть приходил Артур в башню или нет. Но… Под подошвой Лилы что-то еле слышно хрустнуло, она нагнулась…

Осколки стеклянного шарика, тонкого, как мыльный пузырь. Лила могла бы поручиться, что в прошлый раз на полу не было никакого стекла. Так вот они какие, амулеты — стеклянные, а вовсе не кусочки тумана! И тончайшие — можно ли выдуть такой шар без колдовства? Артур способен листать бумажные страницы книг, и, получается, брать в руки такие легкие шарики он тоже может.

Она сгребла осколки к стене, их можно убрать потом, если, конечно, с этим не справится волшебная уборка. Вообще, какие возможности у этой уборки? И надо бы что-то сделать со здешним разгромом. Она ведь Мардок — получается, ей можно? Стёкла, ставни, новые лестницы, штукатурка тоже не помешает, наконец — или для успешного роста каменных цветов требуются именно ободранные стены? А будут новые лестницы — и она тоже сможет увидеть те цветы, что наверху! Но сначала надо научиться колдовству настолько, чтобы суметь всё это сделать. И если Артур не запретит, заявив, что любое лишнее колдовское дуновение повредит каменной оранжерее. И конечно, теперь, когда она станет колдуньей, в интересах Артура с ней сотрудничать. Да-да, в их общих интересах — сотрудничать. Не дружить. Она Мардок, он — Инден. Эти башни, если она поняла верно, принадлежат им обоим.

Нельзя дружить с облачком в небе. Нельзя требовать невозможного. Тепла — от того, кто холоден…

Лила даже вздрогнула, вдруг отчетливо вспомнив то, что на настоящий момент было совершенно лишним — теплое прикосновение руки к щеке, его жесткие губы на своём лбу.

Почему его губы жёсткие? Он ведь призрак!

Да, это всё точно лишнее.

Она вышла, взглянула на застывшего у стены Карта, покачала головой. Ветер нещадно трепал волосы, полы плаща.

— Он был тут, эсс Карт. Недавно. Говорите, его не видно уже несколько дней?

— В ветреную погоду леди Эльянтина брала с собой шелковую простыню, — сказал Карт. — Он мог за неё схватиться, если что. Ему иногда хотелось такого риска, она это не одобряла.

— Его уже уносило ветром? — с замиранием сердца спросила Лила.

— Да, бывало. Но графиня всякий раз помогала. Он мог передвигаться внутри камня, но говорил, что это больно. Можно ползком, но ему не нравилось. Говорил, что защита в этом месте тоже причиняет боль. Графиня удивлялась. Мы не очень понимаем природу таких сущностей, миледи.

Лила слушала краем уха, размышляя, что делать. Собственно, она была почти уверена, что беда случилась, что-то внутри неё прямо-таки кричало об этом. Конечно, будет огромным облегчением завтра утром встретить Артура в столовой и убедиться, что она не права, но…

Это значит — ждать до завтра! А при ярком свете призрака даже не разглядеть — если его всё-таки унесло. Если несколько дней уже прошло, то переживёт ли он дополнительную задержку?

— Двенадцать дней — это был крайний срок. Если он сделал это раньше… — она скорее размышляла вслух, чем ждала совета.

— Идите за мной, миледи, — предложил Карт, — это близко. Там тоже заперто, но вы сможете пройти, я думаю.

Это действительно было близко, если бы они могли летать, но им пришлось немного вернуться, потом спуститься, пройти по крытому переходу, подняться опять…

Ещё одна башня, сразу первой.

— Если вы откроете дверь и пропустите меня, я тоже поднимусь, — сказал Карт.

У них получилось — и открыть дверь, и подняться, только лестница оказалась жутко неудобной и бесконечно длинной. Они попали в круглую комнату со множеством окон, у одного из окон стояло нечто… Это была труба на подставке, с обеих сторон закрытая стеклами.

— Старый граф Сантар смотрел тут на звезды, как я слышал, — пояснил Карт, — а графине всегда удавалось разглядеть милорда, если его уносил ветер. Если он ещё в парке, вы его отыщете. Он постарается, чтобы быть заметным ночью, а днём спрячется где-нибудь в укромном месте. Смотрите на верхушки деревьев, миледи.

Четверть часа ушло на то, чтобы настроить трубу и протереть стёкла, чем занимался Карт, и, кажется, делал это не впервые. Лила высунулась в окно, разглядывая кроны деревьев в парке.

— Готово, миледи, — впрочем, Карт, пользуясь моментом, сам приник к трубе.

— Кажется, я нашла! — она уже заметила белесое облачко тумана, которое словно запуталось среди ветвей вяза, росшего прямо у дорожки.

Это была низина, и кроны там почти не трепало ветром. В трубу было куда лучше видно, и крону вяза, и облачко, но — именно облачко, не похожее на человека.

— Да, это милорд, — подтвердил библиотекарь, — ему плохо, он слабеет. Сейчас вызовем охрану.

— Не надо охрану, я сама схожу, — решила Лила. — Он ведь сможет спуститься без помощи?

— Думаю, да, миледи.

— Спасибо, эсс Карт, — она сорвалась с места.

Маленький библиотекарь с трудом за ней поспевал, перепрыгивая через ступеньки, она не сразу поняла его спешку и устыдилась — ведь без неё он просто не выйдет из башни, лишь она может открывать все двери!

В парк Карт не пошёл — угнаться за Лилой ему было бы сложно. Тот вяз оказался много дальше, чем виделось сверху, но Лила безошибочно его нашла. Не видно было, что там, наверху, среди веток.

— Артур! — крикнула она, приложив руки ко рту, — Артур, я тут!

Сначала не было ничего, а потом туман заскользил по стволу вниз, цепляясь за ветки. У неё не было с собой бутылки или чего-то, способного её заменить, поэтому она просто протянула руки, и облачко втянулось в широкий рукав плаща — она сразу ощутила, как одной руке стало немного тяжелее. Совсем немного.

Она поспешила вернуться в замок. Пропустила в библиотеку Карта — он дожидался под дверью. В кабинете сбросила плащ на стул.

— Милорд? Как вы себя чувствуете? Вам нужна помощь?

Она ждала и волновалась. Бесформенный клок тумана выскользнул из складок ткани и медленно принял человеческий облик, а скорее, обозначил его — слишком прозрачным был лорд Артур. Ну наконец-то…

— Вам нужна помощь, милорд? — повторила она.

Он кивнул и показал на зеркало, потом на кресло. Непонятно. Это зеркало, должно быть, зачаровала ещё леди Эльянтина, оно не теряло волшебные свойства, что она могла с ним сделать? А кресло — в него только сесть, больше ничего не оставалось. Она села.

— Вы просите меня не уходить? Хорошо.

Призрак кивнул и исчез, и лишь несколько долгих минут спустя появился в зеркале. Этот Артур в зеркале, тоже сидящий в кресле, был взлохмаченный, худой и бледный, с отчетливыми синяками под глазами, и даже его одежда казалась более бледной и потрепанной, что было совсем уж странно — это ведь не настоящая одежда. Лила почувствовала острый укол жалости.

— Спасибо, Мышка, — сказал Артур. — Точнее, благородная эссина. Да, посиди со мной, если не слишком устала.

Он пытался шутить. Она такой тон не поддержала.

— Пожалуйста, милорд. Я не уйду.

— Помолчим немного, Мышка? — попросил он, прикрывая глаза. — Только не уходи.

В дверь опять поскреблись — оказывается, Карт принёс чай.

— Спасибо, эсс, — Лила забрала у него поднос и жестом пригласила войти, но библиотекарь покачал головой и поспешно ушёл.

Тогда Лила налила себе горячего чая в тонкую чашечку и выбрала в шкафу книгу, которую могла читать — там не было непонятных слов и неизвестных ей пока загогулин древнего языка, на котором писались заклинания. Более того, это оказались какие-то романтические истории — её великая и гениальная бабушка не чуралась и такого.

Лила не могла сосредоточиться и то и дело поглядывала на Артура — он так же сидел там, за зеркальным стеклом, в своём кресле, не шевелился и не открывал глаз, но зато и не исчезал. Она бы последнему не удивилась, но хотелось поговорить с ним, расспросить, и про цветы, и про всё. Странно, но то, что они столько дней не виделись и не разговаривали, теперь, после сегодняшнего, не имело большого значения, как и причина их ссоры. Лила окончательно призналась себе, что соскучилась и согласна мириться с любой степенью человечности Артура. Ну, не человек он — пусть так, она просто будет иметь это в виду.

Наконец она услышала:

— Ты меня простила, или ещё дуешься?

— Милорд? — она сразу отложила книгу, правда, не забыв сунуть между страниц серебряную закладку леди Эльянтины.

— Миледи, — его светлость теперь смотрел на неё, — леди Лилиана. Мышка тебе больше подходит, но я могу называть тебя леди.

— Сделайте одолжение, милорд, — согласилась Лила, — я вижу, вам лучше? Может, есть какие-то методы, чтобы помочь вам поправиться? Колдовские, я хочу сказать.

— От тебя я такое точно не приму… миледи, — недовольно буркнул Артур.

Как обругал, но тут же посмотрел ласково, извиняясь взглядом.

— Хорошо, я запомню, — сказала она, — вы ведь понимаете, как мало я пока разбираюсь в некоторых вещах.

— Я восстановлюсь сам, через несколько дней буду в порядке. Как ты узнала, что со мной случилось?

— Просто вспомнила, что вы собирались в башню. Я ведь сама писала эту записку, — и она показала на кусочек бумаги, до сих пор приколотый над столом. — Жаль, что поздно вспомнила. Но почему же вы так неосторожны! — не удержалась она.

— Кому это всё нужно? — он коротко глянул вокруг себя. — И так затянулось. Риск приятен, добавляет перца в эту преснятину. И опять же, ты пожалела меня, бросилась спасать, я получил редкую возможность побыть с прекрасной девушкой так… близко. Почти что подержать в объятиях. Разве иначе мне бы это перепало?

— Вы ужасны, милорд! — вздохнула Лила, ей было не стыдно, а больше смешно.

— Ничуть я не ужасный. Несчастный дурак, и только.

— Похоже, вы хотите жалости?

— Что? Нет! — он встрепенулся. — Оставь себе свою жалость.

— Я и не предлагала.

— У нас мир? Тогда зови меня Артуром, если не сердишься, м-м?

— Хорошо, милорд.

Он протянул руку и коснулся стекла — с той стороны. И это явно было приглашение, она его приняла — соскользнула с кресла, подошла, коснулась его пальцев с этой стороны. Нет, конечно, рука ощущала лишь прохладную гладкость зеркала. Принятое приглашение к миру и… да-да, к чему-то особому между ними. А что это такое — какая разница!

— Прости, Мышка. С тобой — никаких больше шуток. Обещаю, — он скупо улыбнулся, кажется, желая встретиться с ней взглядом.

Встретились…

— Почему, милорд? Почему, Артур? — поправилась она тоже с улыбкой.

Он подумал немного, и сказал, понизив голос.

— Потому что ты по-прежнему будешь для меня маленькой Мышкой, которую хочется посадить в рукавицу и от всего беречь. И мне очень жаль, что я не могу что-то такое сделать на самом деле. Ты нежная и хрупкая, снова убежишь и оставишь меня, а я этого не хочу. Когда мышки убегают, да ещё и обиженные, их может слопать какой-нибудь кот, — его глаза теперь смеялись, а на щеках слабо обозначился румянец.

Лиле объяснение совсем не понравилось, даже рассердило.

— Может, я и Мышка… сейчас, такая же пугливая и глупая. Но это не навсегда, милорд, — сказала она резко, отдергивая руку от зеркала.

— Обиделась, — грустно констатировал он, — кстати, а колдуньи не обижаются. Никогда. Они понимают суть людей, суть вещей и точно знают, что всё требует действий, а не обид. Эльянтина тебе сказала бы то же самое.

— Я не обижаюсь. На тебя — точно, — заверила его Лила. — Ты ведь не человек? Глупо обижаться на призраков. Я точно не стану.

— Вот как? — и он замолчал.

Потом сказал:

— Мышь, это обидно! Ты захотела уколоть меня?

— Тебя не поймёшь. Сам сказал, что колдуны не обижаются. Хотя да, ты ведь больше не колдуешь. Ты просто призрак. Призрак моего престарелого дедушки. Прости, пожалуйста.

Вот именно, ей хотелось уколоть. Может быть, потом она раскается и искренне пожалеет Артура, конечно.

После этого они молчали долго, он снова прикрыл глаза, а Лила попыталась читать. Она чувствовала, что это не конец их беседы, и ей было любопытно.

— С цветами всё хорошо? — спросила она, — ты успел?

— Да, всё отлично. Если бы я мог показать тебе, как изменился оттенок аметистов и цитринов. Я не думал, что эффект получится уже теперь. Это на самой верхней полке. И наметились три сапфировых бутона. Я их не замечал раньше.

— Я надеюсь всё же посмотреть, потом.

— Даже не вздумай сама, — Артур строго сдвинул брови. — Я слышал, ты принимаешь ухаживания принца, ветреная девчонка? — вдруг добавил он.

— Что?! — так и подскочила она.

— А как, ты считаешь, это называется? Альмагера не объясняет тебе очевидного. И та клуша, к тебе приставленная — тоже.

— Артур! — в это слово Лила вложила всё свое негодование.

— Он мне нравится, — серьезно сказал Артур, — я бы благословил вас, не задумываясь, не будь он помолвлен — раз, не будь он принц — два. Альмагера сейчас просто не хочет его расстраивать. Но…

— Почему не хочет расстраивать? — заинтересовалась Лила.

Слова Артура как будто намекали на что-то серьезное.

— Чепуха, — он махнул рукой. — Самое время разворошить это болотце с его замшелыми традициями. Ты выйдешь за принца, Ли. Его дурацкая помолвка с кандрийкой никому не нужна. Мы это решим.

— Вы сошли с ума, милорд?! — растерялась Лила.

— Не сошёл. А тебя не учили, как почтительно надо разговаривать со старым дедушкой? С призраком дедушки — тем более.

— Артур, я не хочу слушать шутки об этом! Он принц!

— А ты потомок древних и знатных родов Руата. Знаешь, в каждом королевском доме Побережья, если копнуть, найдёшь королев, которые не родились принцессами. Раньше и вовсе это было обычное дело. Сама подумай, если жениться лишь на принцессах, то где взять столько невест для принцев? И так все семьи уже породнились не по разу. А триста лет назад королевой Руата и вовсе стала простолюдинка! А король Кандрии Эдин Великий… про него ты и так всё знаешь, про него все знают!

— Он женился на Прекрасной Аллиель!

— Если бы он не стал Эдином Великим, она бы не была Аллиель Прекрасной! И вообще, Мышь, уж если выдавать тебя замуж, то за будущего короля, это нормальное желание для любящего дедушки. Ты будешь прекрасной королевой. Твой дар — то, что необходимо Руату. Замуж тебе надо, это не обсуждается. Я всё решу. Скоро Большой Королевский совет в Асварде, я буду там.

— Я не хочу это слушать, Артур, — она встала, — мне пора…

Неизвестно, узнал ли кто-нибудь ещё о событиях этой ночи. Лила молчала, Карт тоже вроде бы никому не сказал.

— Ты снова бегала на свидание к своему призраку? — наутро невинно поинтересовалась Олетта. — А там нет ещё одного, а, Ли? А то Корину я стала совсем не нужна. Или сидит над книгами, или бродит по Эбессану с туманным взглядом, как помешанный, — она помрачнела и хлюпнула носом, — вот станет призраком от непомерных трудов, и я тоже буду тайно встречаться с ним где-нибудь на чердаке.

— Не говори глупостей, — Лила даже рассердилась. — Или не выходи замуж за колдуна, выходи за соседнего лорда!

— Вот ещё! — фыркнула Олетта.

Чуть позже Лила отказалась от очередного урока танца, сославшись на недомогание, а в следующий раз — попросила Олетту поехать с ней. Принц в этот день не пришёл, и они по очереди танцевали с каким-то молодым эссом, невзрачным, молчаливым и очень учтивым, Лила не запомнила даже, как его зовут.

Если бы она была влюблена в принца…

Кто знает, что было бы. Но она не была влюблена.