Школа смерти

Глава 17. Дома-убийцы

Арка перегородила улицу внезапно.

Даже Микуцкая опешила.

— Этого здесь нет.

Мы остановились в двадцати шагах от арочного проема, за которым сгустилась тьма. Возникло нехорошее чувство ловушки. Словно один из домов вырастил дополнительный элемент, препятствуя случайным прохожим.

— Далеко до убежища? — спросил я.

— Ну… минут пять. Это по прямой.

— Мне эта арка не нравится.

— Можем обойти, но тогда пропустим окно возможностей.

— И?

— Всё будет непредсказуемо.

Прислушиваюсь к домам. Они кажутся пустыми, но внутри сидят демоны. Кто в старых вещах, кто в перекрытиях. Те, что послабее, не могут атаковать. Другие спят. А вот этот, что выдвинул арку, похож на очередного спектра. И мы видимся духу жертвами, из которых надо вытянуть прану.

— Обходим, — решил я.

И это было роковой ошибкой.

Мы повернули обратно, вихрем промчались по безлюдной улице, свернули в боковой отросток и через минуту выбрались на маленькую площадь с остовами проржавевших автомобилей. Все машины были древними — в стиле «пятидесятых». Округлые формы, массивность и громоздкость.

— Туда, — Маша указала пальцем на противоположный конец площади.

Несемся через центр.

Мгла над головой приходит в движение. Закручиваются облаковороты, перемешивается набрякшая синим масса. С обратной стороны небо чем-то подсвечено, но я не могу определить, день сейчас или ночь. В одном месте образовался просвет, и я заметил кусочек непроглядного беззвездного мрака. Возникло ощущение, что сама Бездна пялится на меня из небесного провала.

Жутковатый городок.

— Окно закрылось, — в голосе Маши прозвучало отчаяние.

Мы застыли посреди площади.

— Куда теперь? — спросил я.

— Не знаю, — Микуцкая зло посмотрела на меня. — Дай подумать.

Перевожу дыхание.

Всё идет не по плану, это я дорубил. Мы отклонились от маршрута, карта аномалии перекраивается. Одни демоны проснулись, другие нырнули в пропасть над головой. Подозреваю, что туча, накрывшая город, это вовсе не туча. Фильтр между мирами. Субстанция, через которую духи шастают туда-сюда. Получается, одни дома стали смертельно опасными, другие успокоились.

До ближайших построек далеко.

Мы в относительной безопасности.

Маша вывела со смарт-часов голограмму с динамической картой. Полупрозрачная зеленая схема развернулась над запястьем девушки в миниатюрный квадрат со стороной в ладонь. Краем глаза я увидел уличные пересечения, красные и белые точки, крохотные таймеры с обратным отсчетом.

— Пятнадцать минут до следующего убежища, — сказала Маша. Ее пальцы пробежались по дисплею часов, и голографический квадрат пересекла красная линия. Ломаная траектория, вписанная в уличный лабиринт. — Но придется идти по стремным улицам. Очень опасно.

— Пофиг, — отрезал я. — Валим отсюда.

Быстрым шагом пересекаем площадь.

— У них есть ограничения? — спрашиваю я, с опаской глядя на крайние дома приближающейся улицы. — Дистанция там. Красные линии.

— Ты про дома?

— Угу.

— Есть, — Маша держится правой стороны улицы, постоянно сверяясь с разверткой. Я на всякий пожарный следую ее примеру. — Они могут отращивать конечности, длина которых не превышает высоту крыши.

— Уже кое-что.

Дом через улицу вздохнул, передвинул парочку подоконников, но к нам не потянулся. Я прикинул высоту, сопоставил с шириной улицы. Не достает. Обломись, сволочь.

— Если они видят, что ты за пределами зоны досягаемости, — продолжает девушка, — то даже не дергаются.

— Понятно.

Мы продолжили свой путь и примерно через полсотни шагов перебрались на противоположную сторону улицы. Тротуары здесь были широкими, но брусчатка расшаталась, а местами булыжники отсутствовали вовсе. В целом, мне кажется, разрушений могло быть и побольше, учитывая семидесятилетнее запустение. По правде, я ожидал увидеть руины, лишь отдаленно напоминающие человеческое жилье. А так возникает чувство, что горожане оставили это место четверть века назад. Максимум.

Взять, например, стекла. Слишком много домов с сохранившимся остеклением. Некоторые здания кажутся свежеотремонтированными — даже штукатурка не обсыпалась. В одном доме чердачные окна выбиты, под крышей гнездятся вороны и голуби. У соседа жилище обзавелось свежей краской, новенькой черепицей, пластиковыми окнами и водосточными трубами без единого пятна ржавчины. Рядом с такими зданиями цветут клумбы, зеленеет стриженый газон. Окна раскрыты на проветривание, двери приглашающе распахнуты.

— Это ловушка, — предупредила Маша.

Я и сам понимаю.

Дома с иголочки в городе, оставленном почти век назад, — нонсенс. Ежу понятно, что рамы гниют, стекла вываливаются, основание стен атакуют кусты, трава и плесень. Трескаются и проседают фасады, проваливаются крыши, крошится штукатурка, выцветает краска.

— Дома с ремонтом — это локусы, — поясняет Микуцкая, в очередной раз переходя на другую сторону. — Или гейсты. Они тупые. Думают, что так можно привлечь внимание бывших жильцов.

— Сюда возвращаются? — удивился я.

— Изредка, — фыркнула призывательница. — Есть придурки.

— Думаю, их единицы.

— Больше, чем ты думаешь. Преступники, уклонисты-призывники, алиментщики, дауншифтеры. Бродяги, не признающие общественных устоев. Потомки владельцев дорогих имений. И даже туристы.

Мы остановились на развилке.

Девушка сверилась с картой и двинулась влево. Дорога сузилась, так что я малость занервничал. Микуцкая остановилась на безопасном расстоянии от сверкающего чистотой двухэтажного коттеджа с зеленым газоном у крыльца и голубеньким почтовым ящиком, из которого торчала свежая газета.

— Туристы? — переспросил я.

— Не говори, что не знал.

— Скажу.

Призывательница фыркнула.

— Это прибыльный бизнес. Экскурсии по аномалиям. Тебя забрасывают в один из приграничных городков. Или в поселок какой-нибудь. Дают с собой карту. И ни за что не отвечают.

— Как это?

— Ну, ты подписываешь специальную бумагу. Типа отказываешься от претензий к турфирме, если с тобой что-нибудь произойдет. Твоя родня подписывает такие же бумаги.

— И даже проводника нет? — опешил я.

— Все хотят жить.

— А в чем смысл услуги? Я же сам могу приехать в аномалию.

— Ну… это не совсем так, — ухмыльнулась Микуцкая. — Аномалии охраняются демонологами, физлица без разрешения туда не допускаются. Этот вопрос решает агент турфирмы. Кроме того, транспортное сообщение с аномалиями отсутствует. В ряде случаев требуется внедорожник, воздушный корабль или яхта. Невозвратный Град расположен на острове. Это Бермудский треугольник.

— Так никто ж не возвращается, — ситуация меня шокирует. — Где логика?

— Нигде. Каждый думает, что он особенный.

Чем дольше я живу, тем больше удивляюсь непроходимой людской тупости. Жизнь — не настолько скверная штука, чтобы разбрасываться ей в поисках приключений. Идешь на войну — будь готов сложить голову на поле брани. Летишь в аномалию, из которой никто не выбирался живым… Ну, удачи тебе, друг.

— Еще сюда демонологи заглядывают, — вдруг вспомнила Маша.

— Знаю. Я рангом не дорос.

— А для чего они сюда лезут — знаешь?

— Сражаются с демонами.

Призывательница кривит уголки губ в презрительной усмешке:

— Ну-ну.

— Хорошо, — сдаюсь я. — Ломай меня полностью.

— Проводят сложные ритуалы, — ответила Микуцкая, — чтобы проломы закрыть.

— А это реально?

— Не думаю. Просто твой орден — сборище фанатиков.

Я промолчал.

Незаметно мы подобрались к центру города. И вот здесь нас поджидала первая засада. Свежеотремонтированные дома по обе стороны узенького переулка.

— Сука, — выругался я.

Мы остановились посреди проезжей части.

— Пройдем на скорости, — голос Маши был вполне уверенным.

Делать нечего.

Вкачиваю в мышцы, связки и кости побольше праны. Ускоряю мышечные реакции. Переглянувшись с Микуцкой, резко срываюсь с места.

Мчимся асинхронно, с разрывом в пять шагов.

Движение справа.

Приседаю, перекатываюсь. Сверху пронеслась тень с растопыренными пальцами. Выглядит, как на картине современного художника. Кирпичная конечность напоминает дымоход, обросший выростами угловатых, но от этого не менее цепких, сарделек.

Вскакиваю с брусчатки, несусь дальше.

Микуцкая, взвившись в воздух, делает сальто — под ней проносится клешня второго дома. Я с разбега запрыгиваю на руку монстра, опираясь на выступы кирпичей. Демон ревет от неслыханной дерзости. Сальто, приземление. Вниз и влево, уклоняясь от второй конечности. Перекат, рывок. Зигзаг, уклонение.

Справа отбнаруживается еще один дом-убийца.

— Туда, — командует девушка.

Мчимся на противоположную сторону улицы. Чуть ли не прилипаем к стене. И в этот момент злополучный дом выстреливает рукой, сжатой в кулак. Передо мной проносится кирпичный локомотив. Микуцкую буквально впечатывает в стену. Кровь, хруст, чавкающие звуки. Думаю, она умерла мгновенно.

Меня накрывает приходом.

Обрывки воспоминаний, неизвестные навыки. Перед глазами разворачиваются ветки умений — волевым усилием загоняю их обратно. Сейчас не время.

Окровавленный кулак дернулся назад.

Когда я увидел, что осталось от моей подруги, к горлу начала подкатывать тошнота. Рефлексы, сохранившиеся в теле Невзорова. Стена здания с останками Маши вздрогнула, сформировала ротовое отверстие и поглотила всё, что еще секунду назад было призывательницей.

Я рванулся вперед.

Кулак постарался припечатать и меня, но столкнулся с пустотой. Я ринулся по диагонали к противоположной стороне улицы. Поднырнул под очередной локомотив, перемахнул через вспучившийся тротуар, уклонился от ожившего водостока и вновь побежал.

Один из домов подозрительно накренился, выпростал извивающееся щупальце из крыши и попытался достать меня сверху. Я прижался к чугунной ограде — щупальце пронеслось мимо. Чувствую — прутья зашевелились. Отлипаю от забора, изменившего конфигурацию, срываюсь с места и бегу на противоположную сторону. Заброшенная вилла приходит в движение, распахивает зубастую пасть и выдвигается вперед, пытаясь меня поглотить. Выглядит так, словно ротовое отверстие несется на телескопических направляющих.

Ухожу от опасности прыжками — через выступ над отмосткой цокольного этажа, подоконник с жестяным скатом и кубическую хрень, похожую на трансформаторную будку.

Три прыжка.

Телескопический рот задевает «будку», откалывая куски кирпича и кроша штукатурку. Я спрыгиваю на тротуар с противоположного края будки и несусь вперед. Сзади слышится непонятный грохот, звуки перемещающихся каменных глыб, подземные стоны и причитания.

Сверху на меня обрушивается колонна с растопыренной пятерней.

Отскок.

Перекат.

Выпрямиться и бежать.

Очередная атака едва не застигла меня врасплох. Часть мостовой разъехалась, выпуская гибкий металлический сегмент. Такое чувство, что дом-убийца задействовал остатки трубопровода. Лязгнув сегментированными штырьками, труба изогнулась в мою сторону. Пришлось рубануть по конечности расширяющимся сгустком пламени и тут же разорвать дистанцию, метнувшись по диагонали к ювелирной лавке.

Да что ж за улица такая?

Все дома одержимы, ни перекрестков, ни поворотов! Бесконечная полоса препятствий со свихнувшимися духами. А хуже всего то, что я понятия не имею, как отсюда выбираться. Маша погибла, а вместе с ней похоронены надежды на быструю телепортацию. Нет карты с убежищами. Я мчусь наугад, смутно представляя конечную цель.

Стоп.

Телепортация?

Я же впитал все техники эльфийки, так что могу и сам выбраться с острова. Проблема в том, что я ни разу не путешествовал через Бездну…

Ювелирная лавка меня не тронула.

Зато книжный магазин, скрипнув вывеской, попытался затащить в себя через стеклянные двери, отрастив парочку загребущих клешен.

Уклонение, перекат, рывок.

Замедляюсь, пропуская кирпичную руку. Шаг в сторону — мостовую прорубает стальной штырь. Прижимаюсь к витрине галантерейной лавки, пропускаю мимо волнующийся хребет брусчатки и бегу по тротуару, рассчитывая на слепую удачу.

Сегмент каменной плиты сдвигается.

Я вижу под ногами лязгающие челюсти и багровые угольки глаз. Перепрыгиваю через западню, несусь дальше. Беги, Вова, беги. Словно герой популярного немецкого фильма…

Перемахиваю еще через два провала и, убедившись, что улица не бугрится, меняю сторону. Лечу по мостовой, перепрыгивая через сдвигающиеся сегменты, выползающие телескопические морды и прочую ересь. Уклоняюсь от балконов, обрушивающихся на меня сверху по направляющим. Балконы рычат, лязгают клыками в раскрытах пастях и пытаются отращивать мелкие лапки.

Через двадцать шагов дома совсем озверели. Начали строить баррикады из жестяных труб, швыряться флюгерами и кирпичами. От метательных снарядов меня защитила «призрачная броня» — во всяком случае, от скользящих ударов. Водосточные трубы пришлось рубить ладонями, превращенными в лезвия. Некоторые водостоки огрызались, пробовали цапнуть меня за ногу зубами, так что пришлось полностью закутаться в гибкий доспех.

К охоте присоединились электропровода.

Лианы в черной изоляции обвивались вокруг моих лодыжек и запястий, подтягивали к распахнутым ртам домов и урчащим канализационным люкам. Я рассекал гибкие канаты руками и упорно продвигался дальше.

Прорубившись через очередные заросли, я оказался на долгожданном перекрестке.

Выбегаю в центр.

Молюсь Нергалу, чтобы здесь не засел очередной мудак, притаившийся под землей. Как только расстояние до ближайших домов становится приемлемым, сюр успокаивается.

Оглянувшись, я вижу…

…тихую городскую улочку.

Старые и новые домики, оборванные провода на телеграфных столбах, ровные тротуары.

Тишь да благодать.

Небо над головой закрутилось в воронку. Тучи образовали исполинскую спираль, втялись в себя, открывая бездонный черный провал. Прогремел гром, ударила молния. И тут же я увидел светящиеся столбы, вросшие в землю. Нет, не в землю. В дома, люки, окна и двери. Голубые светлячки курсировали по полупрозрачным белесым ножкам между мертвой мостовой и слетевшими с катушек небесами.

Зрелище было эпичным.

Десятки, сотни и даже тысячи колонн, сковавших город и Бездну в единое целое. Фееричное представление растянулось на несколько минут, а затем «колонны» растаяли. Растворились в неподвижном воздухе, возвестившем о конце эпохи людей в отдельно взятой аномалии.

Молнии, гром — всё исчезло.

Свинцовая муть равномерно рассосалась по небосклону.

— Демонический шторм, — раздался голос за моей спиной. — Так мы это называем.

Оборачиваюсь.

Руки молниеносно превращаются в клинки.

Передо мной — трое. Двое мужчин и женщина. Лица незнакомы, одежда неброская. Ветровки, штаны свободного кроя, прочные ботинки на высокой шнуровке. Женщине основательно за сорок, в волосах пробивается седина. Один из ее спутников — парень лет двадцати пяти. Второй — субъект лет шестидесяти… или сорока? Не поймешь. Тело молодое, крепкое. Борода и длинные волосы выбелены временем. На лице — ни единой морщинки. А вот глаза… такие глаза могут принадлежать лишь дряхлому старику.

— Кто вы? — я приготовился к схватке.

— Свои, расслабься, — сказала женщина.

— Торн Бьёрк, — представился длинноволосый. — Британский конклав демонологов. Это моя группа.

— Илья Невзоров, — ответил я. — конклав Европейской Московии.

Спутники Бьёрка переглянулись. Я заметил, что они держались чуть позади своего лидера, оставив за ним право вести переговоры.

— Лора Дженнингс, — сообщила свое имя женщина-демонолог.

— Хит Родман, — добавил парень.

Я не вижу татуировок, но понимаю, что передо мной спецы в ранге не ниже оккультиста. Бьёрк так и вовсе может оказаться экзом.

Все говорят по-русски. Бьёрк — практически без акцента. Остальных можно понять. Фишка в том, что они заговорили со мной на языке Московии ДО того, как я представился. И это мне не понравилось.

— Ты без группы, — заметил Родман. — Не знал, что Тобенгауз проводит здесь операцию.

Чую — нельзя говорить правду.

Британцы — они, конечно, из ордена. Вот только… на чьей они стороне? И как вообще дорубили, что я русский? Выскочили как черти из табакерки.

Есть один нюанс.

Оккультисты умеют пробивать порталы. А я — нет. Пока нет. Попрошу вытащить меня с острова — сразу поймут, что я рангом ниже. Следовательно, не имею допуска в аномалию. Тогда какого хрена я здесь забыл? И кто меня перебросил? Не хочется угодить в допросную камеру к англичанам. Ох, не хочется.

Думай, Джерг.

Твоим коллегам с Туманного Альбиона нужны двери для прокладки порталов. Дверей пруд пруди, но из Града чуваки пробивать портал не рискнут. Пусть проведут тебя в одно из ближайших поселений, а там можно раскланяться и подумать над альтернативной переброской. Например, дождаться прихода группы из ЕМ. Или поискать безбашенных туроператоров. Или протестировать технику Микуцкой.

Главное — выйти из города.

— У меня — особое задание, — соврал я. — Группа должна собраться в безопасном месте.

— Поодиночке тут бродить нельзя, — заметил Торн. — Присоединяйся к нам. В Дубниках разбежимся.

Дубники.

Видимо, это деревушка, граничащая с аномалией. Что ж, название русское. Это может объснять хорошее владение нашим языком подчиненных Бьёрка. Постоянные рейды. Не хочешь, а выучишь.

— Добро, — сказал я. — Будем держаться вместе.