Шеф с системой. Империя вкусов

Глава 9

Я проснулся затемно, когда за окнами ещё царила ночь. Сна почти не было — всю ночь прокручивал в голове план на сегодняшний день. Первый выход. Первая проверка.

Тихо поднялся, чтобы не разбудить спящих детей, и прошёл на кухню. Варя уже была там — сидела у затухающего очага, кутаясь в новую безрукавку.

— Не спалось? — спросил я, подкладывая дров в огонь.

— Думала, — коротко ответила она, потом помолчала и добавила: — Про сегодня. Про то, что если не получится… Мы столько денег потратили на продукты, на одежду. Вдруг никто не купит?

— Купят, — уверенно сказал я, раздувая огонь. — Ты же вчера пробовала. Степан пробовал. Все были в восторге.

— Но это же свои люди, — Варя обхватила себя руками. — А вдруг чужие не оценят? Или цена покажется высокой?

Я присел рядом с ней:

— Варя, послушай. Я видел, как люди едят в этом городе. Видел харчевни, где кормят невкусно и дорого. Наши пирожки в десять раз лучше. Проблема не в том, купят ли — проблема в том, хватит ли нам товара на всех желающих.

Она посмотрела на меня, и в её глазах мелькнула надежда:

— Ты правда в это веришь?

— Не верю. Знаю.

Вскоре проснулся и Матвей, потягиваясь и зевая:

— Уже пора? Кажется, только заснул…

— Пора, соня, — усмехнулась Варя, уже оживившаяся. — Давай к нам, работы много.

Мы втроём принялись за дело. Я замешивал тесто, объясняя попутно:

— Матвей, смотри — закваска сегодня активнее. Видишь, как пузырится? Значит, тесто поднимется быстрее.

— А это хорошо? — спросил он, заглядывая в миску.

— Отлично. Пирожки будут пышнее. Варя, начни капустную начинку — помнишь, как вчера делали?

— Помню, — она взяла нож и начала шинковать капусту. — Тонко режем, обжариваем до мягкости, добавляем тмин в самом конце.

— Молодец! — похвалил я. — А ты, Матвей, займись яйцами для луковой начинки. Вари вкрутую, потом остуди в холодной воде.

— Сколько штук?

— Дюжину. На всякий случай.

Работали быстро, слаженно. Варя время от времени поглядывала на растущую горку готовых пирожков:

— Их правда немного. Может, сделать ещё одну партию?

— Не надо, — покачал я головой, выкладывая последнюю партию в печь. — Лучше меньше, да лучше. Если всё продадим — завтра сделаем больше, а если останется — сами съедим. Вчерашние пирожки никто не купит. Вот только есть то, что не распродали — непрофессионально. Запасы ингредиентов у нас не бесконечные.

— Да и не нужно большое количество. Сегодня мы проверяем, есть ли спрос по нашей цене. Это важно, — добавил я.

К рассвету на столе стояли две большие корзины, набитые горячими пирожками и укутанные в толстые тряпки для сохранения тепла. От них поднимался лёгкий пар, а аромат стоял такой, что даже сытый человек проголодался бы.

Матвей с сомнением посмотрел на корзины:

— Мастер, а вы уверены, что это не мало? Может, хоть ещё десяток слепить?

— Матвей, — терпеливо объяснил я, накрывая корзины чистой тканью, — мы идём не продавать, а учиться. Сегодня — разведка боем. Наша задача — понять рынок. Кто покупает? В какое время? Какие начинки берут охотнее? Сколько готовы платить? Есть ли вообще спрос?

— Но мы же вчера пробовали, — не понял он. — Все были в восторге.

— Пробовали мы, дети и Степан, — поправил я. — Все свои? f сегодня мы выходим к чужим людям, которые нас не знают и ничем нам не обязаны. Это совсем другое дело.

Варя, которая уже надевала свою новую куртку, вдруг нахмурилась:

— А дети? Я думала, мы возьмём хотя бы Петьку и Семку. Они могут помочь нести, и они быстрые — обойдём больше точек.

— Не сегодня, — твёрдо сказал я, застёгивая свой плащ. — Сначала мы сами всё проверим.

— Но почему? — не поняла она. — Они готовы, они хотят помочь!

— Варя, — я посмотрел ей в глаза, — мы идём в неизвестность. Не знаем, как нас встретят. Может, кто-то из местных торговцев обозлится, что мы на их территорию пришли. Может, люди Угрюмого заинтересуются. Может, ещё что-то пойдёт не так. Я не собираюсь подставлять детей под неизвестный риск. Сначала мы убедимся, что безопасно, потом подключим их.

Варя помолчала, потом медленно кивнула:

— Правильно. Я не подумала об этом.

— Вот за это я тебя и ценю, — улыбнулся я. — Ты умеешь признавать, когда ошибаешься. Итак, распределение ролей.

Матвей тут же приготовил потребное для записей.

— Варя, — начал я, — ты у нас проводник. Знаешь каждый переулок, каждого мастера в Слободке. Если почуешь неладное — сразу говоришь, и мы сматываемся. Без вопросов и без геройства. Согласна?

— Согласна, — кивнула она. — Но что значит «почуять неладное»?

— Люди смотрят враждебно. Кто-то слишком интересуется нами. Вообще всё, что покажется тебе подозрительным — говоришь, и мы уходим.

— Понял, — записал Матвей. — А я?

— Ты у нас казначей и аналитик. Следишь за деньгами — принимаешь оплату, даёшь сдачу и главное — записываешь всё. Кто купил, сколько штук, какую начинку, сколько заплатил, что сказал. Всё до мелочей.

— Зачем так подробно? — удивился юноша.

— Потому что эта информация дороже самих денег, — объяснил я. — По ней мы поймём, что продавать, кому и в каком количестве. Это основа торгового дела, Матвей.

— А ты что будешь делать? — спросила Варя.

— Я буду продавать. Точнее, предлагать и убеждать. Вот увидите, как это работает. Ну что, готовы?

— Готовы, — хором ответили они.

— А маршрут какой? — поинтересовался Матвей.

— Начнём с кузницы Сидора, — решил я, поднимая одну из корзин. — Во-первых, он вчера рисковал, предупреждая нас об Угрюмом. Хочу его отблагодарить. Во-вторых, кузнецы — наша идеальная цель.

— Почему? — не поняла Варя, поднимая вторую корзину.

— Потому что они работают с раннего утра. Потому что работа у них тяжёлая. Потому что зарабатывают неплохо и могут позволить себе купить горячую еду. И потому что у них нет времени бегать в харчевню — жар в горне не ждёт.

— Логично, — одобрительно кивнул Матвей.

Мы взяли корзины и вышли на улицу.

Слободка только просыпалась. Небо на востоке розовело, но солнце ещё не встало. Кое-где из труб поднимался дым — хозяйки растапливали печи. Где-то скрипнули ставни, и сонный голос проворчал что-то недовольное.

— Холодно, — поёжилась Варя, хотя её новая куртка была тёплой.

— Не холодно, а свежо, — поправил я. — Идеальная погода для горячих пирожков. Люди будут покупать, чтобы согреться.

— Далеко идти? — спросил Матвей минут через пять. — Корзина неудобная. Всё время норовит выскользнуть.

— До кузницы минут двадцать, не больше, — ответила Варя. — Держи покрепче, за ручки с двух сторон и смотри под ноги — тут булыжники кривые, запнёшься — все пирожки на землю.

— Спасибо за совет, — пробурчал Матвей, но ухватился крепче.

Кузница Сидора уже работала вовсю. Из открытых дверей пыхало жаром, от которого даже на морозе становилось тепло. Доносился мерный звон молотов по наковальне — ритмичный, как удары сердца. Сам кузнец стоял у горна, его фигура казалась чёрным силуэтом на фоне оранжевого пламени. Рядом двое подмастерьев что-то ковали, их молоты били в такт с движениями мастера.

— Сидор! — окликнул я с порога, стараясь перекричать грохот.

Кузнец обернулся, отложил клещи и вытер пот со лба закопчённой тряпкой. Его лицо было красным от жара.

— О, хозяин! — удивился он. — Рано ты. Солнце ещё не встало толком, а ты уже на ногах.

— А кузнецы ещё раньше встают, — улыбнулся я, входя внутрь и сразу почувствовав волну жара. — Жарко у тебя. Как в пекле.

— Железо любит жар, — хмыкнул Сидор, подходя ближе. — А ты чего так рано? Неужто моё предупреждение тебя напугало?

— Наоборот. Мастер, ты вчера помог советом, рискнул предупредить. За это хочу отблагодарить и заодно узнать твоё мнение как честного человека.

Я достал из корзины самый крупный мясной пирожок, ещё тёплый, источающий аромат. Протянул Сидору.

Кузнец остановился, глядя на пирожок с подозрением:

— Да что ты, хозяин, какая благодарность… Я ж просто предупредил, как сосед соседа. Не стоит оно…

— Стоит, — перебил я. — Но это не только благодарность. Твоё мнение как честного мастера для нас важно. Ты человек прямой, не станешь врать из вежливости. Попробуй и скажи честно — стоит ли эту еду продавать или нет?

Сидор посмотрел на меня, потом на пирожок, потом снова на меня. В его глазах мелькнуло уважение:

— Ладно. Раз так — попробую.

Он взял пирожок большой, мозолистой рукой, понюхал и удивлённо поднял брови:

— Пахнет… необычно. Мясом пахнет, это понятно, но ещё что-то…

— Специи, — подсказал я. — Попробуй.

Сидор откусил. Большой кусок, по-мужицки. Начал жевать медленно, сосредоточенно, как человек, который привык оценивать качество работы — только не железа, а еды.

Его лицо изменилось. Брови поползли вверх. Глаза расширились. Жевание замедлилось, стало вдумчивым.

— Матерь Божья, — пробормотал он, глядя на надкушенный пирожок так, словно видел его впервые. — Это что за волшебство? Мясо… оно же тает во рту! Лук какой-то сладкий, необычный, и тесто… лёгкое, воздушное…

— Никакого волшебства, — улыбнулся я, чувствуя, как внутри распускается довольство. — Просто хорошее мясо, правильно приготовленный лук и тесто на закваске. Ну и умение, конечно.

— Умение, — повторил Сидор, откусывая второй раз. Теперь он жевал уже не оценивая, а наслаждаясь. — Да это не умение, хозяин, а талант. Я вот тридцать лет железо кую, понимаю, когда мастер работал, а когда подмастерье халтурил. Так вот это — мастерская работа.

Он доел пирожок, облизал пальцы и тяжело вздохнул, словно расставаясь с чем-то прекрасным. Потом посмотрел на корзины, которые Варя и Матвей поставили у входа:

— А сколько такое чудо стоит?

Я назвал цену мясного пирожка. Сидор на секунду задумался, прикидывая, потом махнул рукой:

— Дёшево. За такую работу и вдвое больше не жалко. Эй, парни! — рявкнул он так, что подмастерья подпрыгнули на месте. — А ну бросили молоты! Скинулись по монете! Берём всё, что у хозяина есть из мясных!

Подмастерья переглянулись, явно не понимая, что происходит.

— Да живо, говорю! — не унимался Сидор. — Пока не остыло! Это вам не помойная баланда из харчевни!

Молодые люди, видя серьёзность мастера, полезли в карманы. Один достал монеты из пояса, другой — из сапога.

— Мастер Сидор, а чего вы так раскомандовались? — осторожно спросил один, протягивая деньги. — Что за пирожки такие?

— Сами попробуете — поймёте, — отрезал кузнец. — Давай, хозяин, раздавай. По одному каждому, остальные мне.

Я начал доставать пирожки из корзины, передавая их подмастерьям. Матвей быстро принимал монеты, складывая в отдельный кошелёк. Варя стояла в стороне, наблюдая с изумлением.

Первый подмастерье откусил — и его лицо повторило мимику Сидора. Изумление, восторг, счастье.

— Господи… — прошептал он. — Я такого отродясь не ел!

— И я! — подхватил второй, уже жуя. — Это… это просто… у меня слов нет!

Через минуту половина первой корзины опустела, а на ладони Матвея звенела целая горсть монет.

Сидор, уже жуя второй пирожок, смотрел на меня с уважением:

— Хозяин, ты не просто повар. Ты гений. Я сорок лет живу, много чего перепробовал, а такого — никогда. Как ты это делаешь?

— Секрет прост, — ответил я. — Хорошие продукты, правильная техника и уважение к еде. Всё.

— Всё, говоришь, — хмыкнул кузнец. — А у других поваров что — продукты плохие? Или уважения нет?

— Именно, — кивнул я. — Большинство готовят на скорую руку, экономят на всём, лишь бы прибыль больше была, а я делаю так, чтобы люди получали удовольствие. Прибыль придёт сама, если люди довольны.

— Умно, — одобрил Сидор. — А что ещё есть? Только мясные?

— Есть капустные и луковые, — я указал на корзину. — Подешевле, но тоже вкусные. И сладкие морковные — для тех, кто любит послаще.

— В следующий раз возьмём и те, — пообещал кузнец. — Неси-ка сюда ещё парочку мясных, пока не остыли. Такую вкуснятину холодной есть — грех.

Я отдал ему ещё два пирожка. Сидор расплатился не торгуясь:

— Приходите завтра — я своим друзьям расскажу. Они тоже захотят попробовать.

— Обязательно придём, — пообещал я. — Я ребят отправлю — они принесут.

Мы вышли из кузницы с заметно облегчённой корзиной и приятно потяжелевшим кошельком.

Варя остановилась, прислонилась к стене дома и уставилась на меня:

— Это было… невероятно, — её голос дрожал от волнения. — Они даже не торговались! Просто взяли и купили! Все!

— А зачем торговаться? — спросил я. — Цена хорошая, товар отличный. Они же не дураки.

— Но здесь все всегда торгуются! — не унималась она. — Даже за гнилую капусту! А тут…

Матвей, быстро записывавший прибыль, поднял голову:

— Мастер, я правильно понял? Сидор взял семь штук мясных. Каждый подмастерье — по одному. Итого девять пирожков за… — он быстро посчитал, — столько денег! Это же почти чистая прибыль!

— Почти, — согласился я. — Вычти стоимость продуктов, дров для печи, мою работу, вашу работу — останется процентов тридцать прибыли, но это только начало.

— Только начало? — переспросила Варя. — Как это — только?

— А так, что мы обошли одну точку. Одну! — я указал рукой вдоль улицы. — А в Слободке их десятки. Представляешь, сколько мы можем продать, если обойдём хотя бы десять таких мест?

Варя и Матвей переглянулись. В их глазах загорелся тот же азарт, что горел во мне.

— Куда дальше? — спросила Варя, выпрямляясь.

— К гончарам, — решил я. — Варя, веди.

— К гончарам, — указала Варя. — Тут недалеко, через два квартала.

Мастерская гончаров располагалась в большом деревянном сарае с широко распахнутыми воротами. Внутри было удивительно светло — утреннее солнце лилось через проёмы, освещая рабочее пространство. Четверо мужчин сидели за гончарными кругами, их руки были по локоть в мокрой глине, которая блестела на солнце. Круги вращались с мягким скрипом, и из-под умелых пальцев рождались кувшины, миски, горшки.

— Доброе утро, мастера! — громко поздоровался я с порога, стараясь перекричать скрип колёс.

Один из гончаров — старший, судя по седине в бороде — поднял голову и недовольно нахмурился. Его руки замерли на полуготовом кувшине.

— Утро, — буркнул он. — Что надо? Если посуду покупать — вон там готовая стоит. Если нет — не мешай работать.

— Не мешать пришёл, а помочь, — улыбнулся я, входя внутрь. — Горячих пирожков хотите? Только из печи, ещё тёплые.

Гончар скептически посмотрел на наши корзины, потом на меня:

— Пирожки? — в его голосе прозвучало явное недоверие. — У нас и так еда есть. Жёны с утра наготовили. Не нужны нам твои пирожки.

Остальные гончары переглянулись, но работать не перестали. Только покосились на нас с любопытством.

— А сравнить не хотите? — не сдавался я, доставая из корзины самый аппетитный мясной пирожок. — Может, ваша еда и вправду хороша, но это — особенное. Сидор-кузнец велел к вам зайти. Сказал, что вы тоже с утра пашете как проклятые и заслуживаете хорошей еды.

При упоминании Сидора лицо гончара изменилось. Недоверие сменилось заинтересованностью:

— Сидор прислал? — он вытер руки о фартук и встал с круга. — Ну, если Сидор сказал… Он мужик честный, просто так болтать не станет. Давай попробуем, что ты там принёс.

Я протянул ему пирожок. Гончар взял его осторожно, понюхал и удивлённо хмыкнул:

— Пахнет и правда хорошо. Не как у уличных торговцев.

Откусил. Прожевал медленно, задумчиво. Его брови поползли вверх, глаза расширились.

— Ох ты ж… — пробормотал он, глядя на пирожок. — Ох ты ж, мать честная!

Второй укус был уже не осторожным, а жадным.

— Парни! — крикнул он остальным гончарам, не дожёвывая. — Бросайте работу на минуту! Серьёзно говорю — бросайте! Вот это надо попробовать!

Трое остальных неохотно оторвались от своих кругов. Один, молодой парень, недовольно проворчал:

— Мастер Кузьма, у меня тут кувшин почти готов…

— Сказал — бросай! — рявкнул Кузьма. — Кувшин подождёт, а вот это… — он показал на надкушенный пирожок, — это не подождёт! Пока горячее!

Я начал раздавать пирожки. Сначала мясные, потом капустные и луковые. Матвей быстро принимал деньги, а Варя стояла рядом, наблюдая с плохо скрываемым изумлением.

Первый гончар откусил — и застыл с открытым ртом.

— Ого… — прошептал он. — Это что вообще такое? Мясо само тает!

— И тесто! — подхватил второй. — Лёгкое, как облако!

— А капустный попробуй! — посоветовал третий, уже жуя. — Думал, капуста — она и есть капуста, а тут… Не знаю даже, как объяснить!

Кузьма доел свой пирожок и немедленно потянулся за вторым:

— Сколько у тебя ещё есть, хозяин?

— Полкорзины, — ответил я. — Всех видов.

— Беру всё, — отрезал гончар. — Парни, кто сколько хочет?

— Я два мясных! — крикнул молодой.

— А я по одному каждого вида! — подхватил второй.

— Дайте мне луковых побольше — жена велела для неё что-нибудь принести!

В разгар этой суматохи из соседнего домика вышла женщина лет тридцати пяти в чистом фартуке:

— Кузьма! Что за шум? Работать мешаете!

— Женька, иди сюда! — махнул рукой гончар. — Попробуй, что этот хозяин принёс!

Женщина подошла, взяла протянутый ей сладкий пирожок с морковью и недоверчиво откусила. Её лицо мгновенно просветлело:

— Ой! — она зажмурилась от удовольствия. — Ой, какая сладость! Как пряник, только лучше!

— Есть ещё такие? — спросила она, повернувшись ко мне.

— Есть, — кивнул я. — Пять штук осталось.

— Беру все! — решительно заявила она. — Детям отнесу. Они у меня сладкое любят, а покупать дорого. А тут и цена божеская, и вкуснота!

Через десять минут наша вторая корзина полностью опустела. Гончары стояли, держа пирожки и переговариваясь между собой:

— Это лучше, чем в «Золотом Грифоне»!

— Да там за один такой пирожок три наших попросят!

— А здесь и цена хорошая цена!

Кузьма подошёл ко мне, вытирая руки о фартук:

— Слушай, хозяин, как тебя зовут-то?

— Александр.

— Ну, Александр, приходи к нам каждый день. Каждый божий день, слышишь? Мы будем брать. Я и парни мои, и жёны наши. Такую еду стыдно не покупать.

— Обязательно придём, — пообещал я.

— И Сидору передай спасибо, — добавил гончар. — Хорошее дело посоветовал.

Мы вышли из мастерской под одобрительные крики:

— Приходите завтра!

— Пораньше приходите!

— И мясных побольше приносите!

Мы отошли за угол и остановились. Варя неверяще смотрела на нас:

— Я не верю, — прошептала она, глядя на пустые корзины. — Просто не верю. Мы продали всё. Всё! За час!

— Даже меньше, — уточнил Матвей, широко улыбаясь.

Он поднял голову, и в его глазах горел восторг:

— Мастер, я всё записал. Выручка превысила затраты в три раза. В три! Это значит, что если мы удвоим объём…

— То прибыль тоже удвоится, — закончил я за него.

Варя всё ещё не могла прийти в себя:

— Но как? Как это возможно? Мы же просто пришли и предложили. И они сразу купили. Без торга, без подозрений!

— Потому что товар хороший, — объяснил я. — И рекомендация от Сидора сработала. Люди доверяют тем, кого знают. Сидор сказал — они поверили.

— Но ведь мы обошли всего две точки, — задумчиво произнесла Варя, глядя вдоль улицы. — Всего две…

— А в Слободке их десятки, — подхватил я, чувствуя, как внутри разгорается азарт. — Представьте, что будет, если мы выйдем на полную мощность. Если у нас будет пять пар продавцов, каждая со своим маршрутом…

Матвей начал быстро подсчитывать:

— Если каждая пара продаст столько же… Мастер, мы можем зарабатывать… — он назвал сумму.

Варя ахнула:

— Это же… это же больше, чем зарабатывает иной мастер за месяц!

— За неделю, — поправил я. — А потом мы расширимся на другие районы. На ремесленные кварталы, на порт…

— Но нам не хватит рук, — Варя нахмурилась. — Даже если всех детей подключить, мы не сможем столько готовить.

— Тогда наймём помощников, — просто ответил я. — Или научим детей готовить. Или найдём другой способ. Главное — спрос есть. Огромный спрос, а где есть спрос, там найдётся и решение.

— Именно поэтому завтра подключаем детей, — решительно сказал я. — Но сегодня — празднуем первую победу. Идём домой. У нас есть что рассказать.

Варя подняла пустую корзину:

— Домой. С пустыми корзинами и полными карманами. Никогда не думала, что доживу до такого дня.

— Доживёшь ещё не до таких, — пообещал я. — Это только начало.

Мы зашагали обратно, неся пустые корзины. Но они казались легче пёрышка — ведь мы несли в себе нечто гораздо более ценное. Уверенность в том, что всё получится.