Шеф с системой. Империя вкусов

Глава 16

Здание Торговой гильдии возвышалось в самом сердце Вольного Града как каменный памятник власти денег.

Три этажа белого камня, широкие окна с дорогим стеклом, колонны у входа — массивные, внушительные. Над главными воротами висел герб гильдии — весы и меч, переплетённые золотой лентой. Символ справедливости и силы.

Внутри, на третьем этаже, в личном кабинете главы гильдии, царил порядок.

Стены обшиты тёмными дубовыми панелями. На них — карты торговых путей, тщательно вычерченные, с отметками караванных станций и таможенных постов. Большой письменный стол из чёрного дерева, отполированный до блеска. На столе — стопки документов, аккуратно разложенные по папкам, чернильница из серебра, гусиное перо, счёты из слоновой кости.

Ни пылинки. Ни одной лишней вещи. В кабинете пахло дорогими благовониями и воском свечей.

За столом сидел Еремей Захарович Белозёров. Глава Торговой гильдии Вольного Града. Мужчина лет пятидесяти, может чуть старше.

Он был одет в дорогой тёмно-синий кафтан из фламандского сукна — простого покроя, без излишеств, но ткань стоила как годовой доход мелкого купца. Под кафтаном — белоснежная рубаха с кружевным воротником. На пальцах — два массивных перстня с печатями.

Лицо гладко выбрито. Холёные руки с ухоженными ногтями. Волосы аккуратно подстрижены и зачёсаны назад.

Но главное — глаза.

Холодные, умные, ничего не выражающие серые глаза человека, который видел всё, знал всё и ничему не удивлялся. Глаза, в которых люди были цифрами в счётной книге.

Он не был воином. Никогда не держал меч в руках, кроме церемониальных случаев. Белозеров являлся человеком, который правил не силой кулака, а силой контроля над потоками товаров, денег и информации.

Еремей Захарович сделал себя сам.

Тридцать пять лет назад он был никем — сыном мелкого лавочника на окраине города, торговавшего дешёвыми тканями и пряностями сомнительного качества. Отец пил, мать умерла рано от чахотки. Старший брат сгинул в драке на пристани из-за денег.

В четырнадцать лет Еремей остался один с умирающим от алкоголизма отцом и лавкой, утопающей в долгах.

Другой бы сломался, ушёл в подмастерья, влачил нищенское существование до конца дней, но не Еремей. Он был умнее. Гораздо умнее.

Он понял главное: деньги — это не металлические кружочки в кошельке, а власть над людьми, их страхами и желаниями. Тот, кто контролирует поток денег, контролирует город.

В пятнадцать он уже вёл три счётные книги одновременно — для отца, для кредиторов и настоящую, только для себя. В шестнадцать похоронил отца и за полгода расплатился со всеми долгами, хотя кредиторы были уверены, что мальчишка обанкротится через месяц.

В двадцать он уже владел тремя лавками. В двадцать пять — контролировал половину поставок зерна в город через сеть подставных купцов.

В тридцать стал членом Торговой гильдии.

В тридцать пять — её главой.

Путь наверх был вымощен разорёнными конкурентами, сломанными судьбами, удачными браками, своевременными взятками и расчётом во всех этих делах. Еремей Захарович не испытывал угрызений совести. Для него это было просто дело. Бизнес. Оптимизация процессов.

Он женился трижды. Первая жена — дочь богатого купца — принесла приданое и полезные связи. Умерла при родах вместе с ребёнком. Еремей горевал ровно неделю, а на восьмой день заключил выгодную сделку на поставку соли, используя освободившийся капитал.

Вторая жена — вдова влиятельного гильдейца — дала ему доступ в высшие круги. Прожила с ним восемь лет и умерла от лихорадки. Еремей организовал пышные похороны, которые обсуждал весь город, и через месяц женился в третий раз.

Третья жена была молода, красива и рожала исправно — три сына, все выжили. Еремей обеспечил им лучших учителей, лучшую одежду, лучшее будущее. Не из любви — у него не было этого чувства. Просто инвестиция в династию, в продолжение дела.

Сейчас его старшему сыну двадцать два, он учился торговому делу. Средний, девятнадцати лет, управлял семейными караванами. Младшему шестнадцать — готовился к посвящению в гильдию.

Еремей смотрел на них без тепла, но с удовлетворением. Хорошие инструменты. Надёжное продолжение.

Он не любил людей, но понимал их идеально. Знал, что каждым движут три вещи: страх, жадность и тщеславие. Нужно только найти правильный рычаг — и человек станет послушной марионеткой.

За тридцать лет правления гильдией он ни разу не повысил голоса. Не нужно было. Его тихое слово весило больше, чем крик любого другого. Его холодный взгляд заставлял опытных купцов потеть и запинаться в речах.

Он никогда не пачкал руки кровью лично. Для этого существовала Служба Внутреннего Порядка — люди в серых плащах, тихие, незаметные, эффективные. Они не были бандитами или громилами. Скорее инструментом, которым вырезают больную ткань из здорового тела города.

Еремей Захарович не считал себя злодеем. Он управляющий. Архитектор порядка в хаотичном мире.

Он сидел неподвижно за столом. Перед ним лежал доклад, написанный мелким аккуратным почерком его помощника — несколько страниц на хорошей бумаге, переплетённых кожаным шнурком.

Дверь тихо отворилась.

Вошёл тот самый помощник — неприметный худой человек средних лет в сером кафтане. Лицо невыразительное, забываемое сразу после встречи. Идеальный слуга для сбора информации.

— Глава, — негромко сказал он, останавливаясь в паре шагов от стола. — Утренний доклад готов.

Белозёров кивнул, не поднимая взгляда:

— Говори.

Помощник развернул свой свиток, начал читать размеренно:

— Караван из Новгорода прибыл вчера вечером. Воск, меха, льняные ткани. Всё в сохранности, потерь нет. Пошлины уплачены полностью. Товар уже распределён между складами.

— Хорошо.

— Цены на зерно на городском рынке стабильны. Наши агенты докладывают, что урожай в этом году будет средним, не более. Рекомендую начать скупку излишков у мелких торговцев заранее, пока цена не поднялась.

— Согласен. Дай распоряжение Семёну Кречетову. Пусть действует тихо, через подставных лиц.

— Будет исполнено. Далее — спор между цехом кожевников и цехом сапожников о поставках. Кожевники подняли цены, сапожники отказываются платить. Обе стороны требуют вмешательства гильдии.

Белозёров поднял взгляд — холодный, оценивающий:

— Пусть договариваются сами. Если через неделю не придут к соглашению — введу фиксированную цену сам. Невыгодную для обоих. Поймут быстро.

— Понял, глава. — Помощник перевернул страницу. — Купец Ярослав Рыжий просит разрешения на открытие новой лавки в Торговом квартале. Предлагает уплатить вступительный взнос и ежемесячную пошлину.

— Рыжий… — Белозёров задумался на секунду. — Тот, что торгует пряностями с Востока?

— Да, глава.

— Откажи. У него долги перед ростовщиком Фёдором. Пока не расплатится — никаких новых лавок. Не хочу, чтобы он обанкротился посреди квартала и опозорил гильдию.

— Будет передано.

Помощник перевернул ещё одну страницу, продолжил:

— Два мелких происшествия. Пожар в кузнице на Железной улице — обошлось без жертв, кузнец отделался ожогами. Городская стража задержала троих карманников на ярмарке, двое из них — члены банды Кривого Ильи.

— Кривой снова активизировался? — Белозёров нахмурился чуть заметно. — Передай через наших людей: если его воры будут попадаться на территории рынков, контролируемых гильдией, я лично прослежу, чтобы его выгнали из города. Пусть грабит где хочет, но не там, где мои купцы торгуют.

— Понял, глава.

— Дальше.

— Ещё одно происшествие, — помощник перевернул последнюю страницу. — Вчера вечером зафиксирован инцидент в Ремесленном квартале. Член гильдии низшего ранга, владелец харчевни «У Фомы», подал официальную жалобу. Его заведение было насильственно закрыто людьми криминального лидера, известного как Угрюмый. Дверь и окна заколочены досками. Сам Фома избит, хотя и без видимых следов. Профессиональная работа.

Белозёров поднял взгляд. Теперь — внимательный, заинтересованный:

— Фома… Член гильдии?

— Да, глава. Низшего ранга, платит взносы исправно. Заведение небольшое, но прибыльное. Жена, трое детей.

— Причина закрытия?

Помощник достал из кармана свёрнутый лист бумаги, развернул:

— По показаниям свидетелей, позавчера Фома послал четверых своих людей напасть на уличного торговца пирожками, который торговал возле его харчевни. Торговец оказался под покровительством Угрюмого. Нападавших быстро нейтрализовали, стража подтвердила законность обороны. Вечером люди Угрюмого пришли к Фоме. Заколотили заведение, избили его самого и четверых громил. Демонстративно, на глазах у прохожих.

Еремей Захарович слушал неподвижно. Пальцы механически постукивали по столу. Тук. Тук. Тук.

— Угрюмый действовал лично?

— Нет. Он послал помощника с тремя людьми.

Пауза.

— А этот уличный торговец. Кто он?

— Точных данных пока нет, глава. Известно только, что появился в городе недавно, может месяц назад не раньше. Торгует пирожками на улицах. Качество, судя по слухам, очень хорошее. Цены ниже, чем у Фомы и других харчевен.

Белозёров встал из-за стола, прошёлся к окну. Посмотрел на город внизу — крыши домов, улицы, площади. Это был его город. Его территория.

— Угрюмый, — произнёс он раздумчиво, не оборачиваясь. — Король помойки. Слободка — его навозная куча, где он правит нищими, ворами и бандитами. Я терпел его, пока он держался в своих границах, но теперь…

Пауза.

— Теперь он выползает оттуда. В Ремесленный квартал. На мою территорию. Через какого-то уличного торговца.

Он медленно повернулся к помощнику:

— Угрюмый послал своих людей охранять торговца пирожками? Серьёзную охрану?

— Да, глава. Один человек, но четверых громил уложил за минуту.

Белозёров вернулся к столу, сел. Пальцы сложил домиком перед собой.

— Мне не нравится это, — сказал он тихо. — Угрюмый — предсказуемая фигура. Контролирует Слободку, собирает дань с воров и шлюх, иногда избивает зарвавшихся купцов. Примитивный бандит, но предсказуемый. Я знаю, чего от него ожидать.

Он поднял взгляд на помощника:

— Но когда предсказуемый человек начинает делать непредсказуемые вещи — это опасно. Это значит, что в игре появилась новая переменная. Что-то изменилось.

— Вы думаете, этот торговец…

— Я ничего не думаю, — оборвал Белозёров. — У меня недостаточно информации для выводов, а действовать вслепую — глупость.

Он встал, подошёл к большой карте города на стене. Долго смотрел на Ремесленный квартал, потом на Слободку.

— Этот торговец, — сказал он медленно. — Кто он? Откуда пришёл? Почему Угрюмый вкладывает в него ресурсы? В чём секрет этих пирожков? Где он берёт продукты? Сколько денег он зарабатывает на самом деле?

Белозёров достал из ящика стола карту поменьше, развернул на столе. Посмотрел на отметки кварталов.

— Угрюмый всегда держался в рамках, — сказал он тихо, почти для себя. — Слободка — его территория. Я не трогаю его там, он не лезет сюда. Баланс. Порядок. Но теперь он начинает расширяться в ремесленный квартал через этого неизвестного торговца.

Он поднял взгляд на помощника:

— Фома… У него семья?

— Жена, трое детей. Младшему четыре года.

Белозёров кивнул:

— Отправь жене тридцать серебряных. На хлеб и одежду детям. Скажи, что гильдия заботится о своих, не оставит семью в беде.

Помощник записал в тетрадь.

— И Фоме передай, — голос Белозёрова не изменился, остался таким же ровным и холодным, — что если он ещё раз полезет в драку без разрешения и одобрения гильдии, его семья этих денег больше не увидит. Никогда. И заведение его мы передадим тому, кто умеет думать головой.

Помощник кивнул, продолжая писать.

Белозёров свернул карту, убрал обратно в ящик.

Еремей Захарович хорошо помнил, как десять лет назад сам лично организовал похороны вдовы гильдейца Тимофея Костина — оплатил дубовый гроб, поминки на сорок человек, устроил её двух сыновей учениками в лучшие цеха города. Весь город потом месяц говорил о щедрости и милосердии главы гильдии.

В тот же самый месяц он отдал приказ сжечь дотла лавку купца Ростислава Малого, который попытался тайно обойти гильдейские пошлины на ввоз шёлка. Жена и трое малых детей Ростислава остались на улице без единого гроша, без крыши над головой. Никто в городе не посмел им помочь — все прекрасно знали, что это воля самого Белозёрова.

Для Еремея Захаровича разницы между этими двумя случаями не было никакой. Вдова Тимофея — своя, её надо поддержать, чтобы система продолжала работать слаженно. Семья Ростислава — чужие, нарушители правил, их надо уничтожить публично и жестоко, чтобы другим неповадно было.

Он не испытывал при этом ни жалости к одним, ни злобы к другим. Просто оптимизация. Поощрение полезного поведения, наказание вредного. Элементарная логика управления.

Белозёров вернулся к настоящему. Посмотрел на помощника:

— Мне нужна полная информация об этом торговце. Всё. Где он живёт точно, с кем разговаривает, где закупает муку и мясо, кто его поставщики, кто его друзья и враги. Сколько денег у него в обороте. Откуда он сам родом. Есть ли у него семья в городе. Даже имя его узнай.

— Понял, глава. Начинаем сбор?

— Немедленно. И тихо. Очень тихо. Чтобы ни Угрюмый, ни сам торговец ничего не заподозрили. Используй людей в серых плащах, они умеют работать незаметно.

— Будет сделано.

Белозёров снова подошёл к большой карте города на стене — детальной, с отметками всех улиц, площадей, кварталов. Он долго смотрел на Ремесленный квартал, потом на Слободку.

— Прямая война с Угрюмым, — сказал он задумчиво, — приведёт к хаосу на улицах. Кровь, драки, вмешательство городской стражи, может даже княжеского двора. Это плохо для торговли. Купцы боятся беспорядков. Прибыль упадёт.

Он повернулся к помощнику:

— Нужно действовать тоньше, умнее. Ключ к ослаблению Угрюмого — его новый актив. Этот неизвестный торговец. Если убрать его с доски, расширение Угрюмого захлебнётся само собой. Без единой капли крови в открытом столкновении.

Пауза. Белозёров подошёл к столу, взял серебряный колокольчик, позвонил негромко.

В дверь почти сразу вошёл второй человек — высокий, худой, в сером плаще с капюшоном. Лицо невыразительное, забываемое. Один из людей Службы Внутреннего Порядка.

— Слушаю, глава.

— В Ремесленном квартале появился новый торговец пирожками, — сказал Белозёров ровным голосом. — Работает под покровительством Угрюмого, живёт в Слободке. Мне нужно знать о нём всё. Абсолютно всё. Кто он, откуда, чем живёт, кого боится, кого любит.

Человек в сером кивнул молча.

Белозёров медленно повернулся к нему. В его холодных серых глазах появился хищный, расчётливый блеск:

— И главное, — добавил он тихо, — найди его слабое место. У каждого человека оно есть. Всегда. Нужно только поискать достаточно внимательно.