Шаманы

8

… Утром Исхаг осторожно выскользнула из шатра. Низкое зимнее солнце еле-еле проклюнулось сквозь редкий туман над вершинами окрестных гор. Туман… значит мороза не будет и можно бежать по звериным тропам вдоль долины, легко переступая меж выглаженных временем камней. Добычу для неё загонят родовые духи и волки, вон они — уже помчались вперёд. Корноухий выбрал себе пещерку для жилья совсем неподалёку от их шатра, две подруги уже соорудили нечто вроде логова около тёплого серного источника, так что её звери не замёрзнут. Корноухий, должно быть, приглянулся Отцу Долины, тот разрешил волкам охотиться, для чего показал мохнатым хищникам узкий проход в соседнюю долину, богатую дичью. На горячей земле долины гейзеров зверьё почти не водится.

Оленя она убила мгновенно, так что молодой самец и понять ничего не успел. Привычно разделала тушу, отдала требуху волкам, отделила окорока для копчения, мякоть для засолки, вырезала и завернула в шкуру язык. Кости и обрезки пойдут на похлёбку, остальное требует дополнительной обработки. Несъедобное и кровь с жадностью подобрали родовые духи, эти ничем не гнушаются, им на пользу любая пища с кровью. Исхаг погрузила мясо на ездового духа и медленно направилась к дому. К дому! Она усмехнулась, орку дом — это вся степь. Ну или горы, как в её случае.

Коптильню гном устроил в одной из близлежащих пещерок, он же нашёл нужное дерево и показал, как именно гномы засаливают мясо, для холодного копчения. Ей придётся следить за коптильней три-четыре дня, точнее, следить будут духи. За домашними хлопотами рассеялось неприятное ощущение отложенной погибели, и Фахадж повеселел, перестал хмуриться и вздрагивать.

Он отыскал в долине странное южное растение с стелющимися по стенам ветками, украшенными длинными шипами. На этих ветвях и повисло мясо в коптильне, традиционно орки коптили только рёбра, но старая шаманка решила подвергнуть холодному копчению один из окороков. Именно поэтому для большей сохранности и ускорения процесса копчения, окорок предварительно натёрли солью, традиционными гномьими приправами к мясу и оставили в прохладной пещере. Старой Исхаг только и оставалось, что следить за мечущимся по её жилой площадке гномом.

Шаманка усмехнулась, ну, не совсем так, она тоже не бездельничала, в соседнем отнорке, что и пещеркой не назовёшь, установила большой котёл, загрузила начисто отмытыми от крови костями, нет, она кости не мыла! А духи на что? Залила кости прозрачной водой, подвесила на шнурке мешочек с травами и устроила под камнями магический костерок. Маленькая Исхагор смирно сидела в перевязи за спиной и дремала после завтрака, так что Исхаг свободно сновала от шатра к кухонному отнорку, присматривая за кипящим отваром. Кипеть ему надлежало полдня, после чего кости вынут и отдадут волкам на поживу, а сползшее с них мясо пойдёт к обеду и ужину.

Она краем глаза видела Гичи-Аума и ощущала его весёлый интерес, поэтому приветствовала его и попросила совета, как можно сохранить замороженным костный отвар в горячей долине. Хранитель долины недолго думал и предложил ей устроить холодный погреб в одной их пещер неподалёку. Он берётся отозвать духов горячих источников, и как только через день-другой камни остынут, там можно будет хранить и мясо.

Фахадж в настоящее время внимательно осматривал камни у подножия возвышения, на котором стоял шатёр. Удачное место выбрала шаманка, что и говорить! Преимущественное направление ветров здесь восточное, и с востока жилище прикрыто нависающей скалой, так что шатёр укрыт почти с трёх сторон, очень хорошо! Но вот подъём к шатру крутоват, поэтому гном снял верхнюю одежду, переоделся в рабочий наряд и принялся вырубать пологие и широкие ступени, числом пять, к жилой площадке. Он с наслаждением возносил свою кирку к небесам, соскучившись по любимой работе.

К обеду два родовых духа притащили своей шаманке слегка увядший дикий лук! Вот это новость! Она велела им тащить любую траву, что они обнаружат и побольше лука! Зимой все пригодится, а здесь она длится три-четыре новолуния, хотя эти земли и считаются южными. Хорошо бы и самой поискать полезные травки, но пока некогда, малышка Исхагор требует много внимания, да и хозяйство ещё не устоялось в привычных рамках. Не следует забывать и о принятых на себя обязанностях. Так что траву ищут духи, а ей надлежит подумать, как и из чего соорудить для девочки нужную посудину, она пока слишком мала, чтобы самостоятельно бегать в пещерку, чтобы опорожниться. Да и мать с ней не набегается, не хватало ещё простудить Исхагор в довольно длинной, хоть и крытой галерее. Если малышке приспичит, не будешь же её кутать, чтоб отнести в нужное место. Так что думаем, думаем, думаем. Вот за обедом и подумаем. Вместе с гномом и Отцом Долины.

… К обеду уставший Фахадж выполнил задуманное — к стоящему под сводом скалы шатру вели не обещанных пять, а целых шесть широких ступеней, вымощенных шершавым камнем. Давно проснувшаяся Исхагор сидела на кошме и внимательно разглядывала шаманские погремушки, снятые с пояса Исхаг, девочке следовало объяснить, что такое рыба, как выглядит озёрный журавль и каким страшным зверем является мышь-полёвка — девочка с опаской потыкала пальчиком в «мышиный» амулет. Старой шаманке понравилось, как сосредоточенно Исхагор перебирала серебряные амулеты… да ещё и с таким понимающим выражением на личике, что Исхаг даже головой потрясла. Да нет, не показалось приёмной матери. Девочка в самом деле её понимала, и хорошо различала предметы, правильно увязывая определения с изображением животных. Она ещё и старательно тыкала пальчиком в нужное изображение, отчего лежащие рядом амулеты шевелились, как живые.

— Где рыба?

Девочка тут же прикоснулась к рыбёшке.

— Покажи мышь, детка, — вмешался Фахадж, — о, молодец! Правильный ответ.

И тут же Фахадж хитро прищурился:

— Теперь покажи гнома.

Исхаг и старый Фахадж только переглянулись, когда малышка указала пальчиком в сторону единственного в их обществе гнома. Шаманка покачала головой, умный ребёнок, да все они умные в таком возрасте. Это потом, лет так через пять-десять, вырастают из них… разное из них вырастает — Хогровы приспешники или того хуже. Шаманка только вздохнула, разливая похлёбку по мискам, когда-то в её клане до двадцати родичей садилось вокруг котла, а теперь вот — человек, гном, трое волков. И тем не менее она с одобрением оглядела общество сотрапезников, усталый работяга-гном, крошечная девочка в дарёных человечьих одёжках… и вежливо брякнувший гномьей кружкой Гичи-Аум, стуком сообщивший о своём появлении.

Девочка тут же потянулась к хозяину долины, Дух немедленно отодвинулся и проявился в облике шамана. Сегодня его украшало перо серой цапли, бубенцы из белого металла и вышитая неизвестными символами головная повязка. Гичи-Аум опустился напротив сотрапезников и велел малышке доедать. И как только она справится, он покажет ей кое-что интересное. Волков он выслал из шатра, нечего зверям делать в жилище разумных, пусть охотятся и обеспечивают себя сами. Гичи-Аум так рыкнул в сторону ощерившейся было старшей самки, что она с визгом вылетела вон из шатра, как нашкодившая шавка, получившая пинка в зад.

— Будут они тут дитя вылизывать немытыми языками, — проворчал хозяин долины, — вы закончили с едой?

Шаманка как раз вытирала насухо миску куском привезённого гномом хлеба, поэтому покивала, не утруждаясь ответом, и разлила по кружкам отвар из трав.

— Почти закончили, осталось обиходить малышку, — шаманка махнула рукой воздушному духу.

Маленький проказник тут же стащил пустую посуду на законное место и побеспокоился о её чистоте, за что и был вознаграждён капелькой крови. Ишь ты, не отказался подкормиться, однако Исхаг сама видела, как этот малыш подтащил к девочке ложку, до которой Исхагор не могла дотянуться и, заметьте, обошёлся без вознаграждения. Отчего бы это? Она положила себе понаблюдать за дальнейшим развитием событий, опасаясь верить таким невнятным приметам. Может ли быть, что девочка командует её родовыми духами? Или духи сами понимают и исполняют детское желание, и это ещё интереснее! Исхаг так глубоко задумалась, что только осторожное покашливание Фахаджа вывело её из задумчивости.

— Хозяин Долины задал тебе вопрос…

Исхаг развела лапами:

— Задумалась, виновата. Так о чём Гичи-Аум хочет поговорить?

— О твоей дочери Исхагор.

— Спрашивай, уважаемый.

— Откуда у тебя этот ребёнок?

— Нашла в степи.

— А где её отец, мать?

— Убиты две седмицы назад.

— Кем?

— Не знаю, на месте их гибели я нашла мёртвыми четверых человеческих магов. И мёртвых родителей Исхагор. Всех я предала земле и зачистила округу от магических следов.

— Зачем?

— Чтобы никто не нашёл убитых родителей девочки.

— Разумно, — Гичи-Аум покачал в руках малышку и поставил на кошму, — что-нибудь осталось от родителей? Думаю, ты побеспокоилась сохранить всё им принадлежащее… для приёмной дочери.

— Конечно, — Исхаг осторожно выставила перед собеседниками потёртую шкатулку из дерева, — я не прикасалась руками к этим предметам. И вам не советую.

Хозяин долины только хмыкнул, ему-то можно, он сам здесь и не здесь… как всякий дух. Орка попросила своего духа-хранителя открыть сундучок. Гичи-Аум аккуратно выложил на кошму перед собой украшения матери, боевые перстни отца, амулеты обоих родителей маленькой Исхагор, смятый пергаментный свиток, заколки, броши, обрывки цепочек.

— Мать девочки эльфа, — хмыкнул хозяин долины.

Это был вовсе не вопрос, поэтому Исхаг промолчала, подхватив упавшую было девочку. Она прижала малышку к груди, и расшалившаяся девочка притихла в тёплом кольце материнских лап. Пока молчаливый гном и хранитель долины разглядывали содержимое шкатулки, шаманка учила девочку произносить слово «огонь» и тут же дала определение «горячий» и «жжётся». Оба слова она произнесла сначала по-орочьи, затем на языке гномов, затем — на эльфийском. Девочка внимательно вслушивалась, склонив головку к плечу. Сосредоточенный взгляд ребёнка показался Исхаг таким взрослым и понимающим, что она торопливо сморгнула, вроде показалось… Но малышка смотрит с интересом, как все дети. И слушает её речи с интересом. И тем не менее, старая шаманка не могла избавиться от подозрения, что малышка понимает гораздо больше, чем думают окружающие. Было что-такое в не по-детски серьёзном взгляде девочки, что не позволяло приёмной матери отмахнуться от вроде бы абсурдных предположений.

Гичи-Аум отвлёкся от созерцания содержимого шкатулки.

— Отец девочки… он маг и человек, я прав?

— Не могу сказать, был ли павший в неравном бою магом, но он ушёл за Грань, как мужчина, защищая свою семью, — буркнула Исхаг.

— Сколько было напавших?

— Точно не знаю, но не менее десятка.

— Скорее всего, погибли только маги, иначе ты не смогла бы их похоронить. Люди побоялись нарваться на посмертное проклятие, это понятно.

— Если судить по останкам, то я была на месте убийства вскоре после его свершения. Стервятники не успели слететься, и мне удалось хорошо скрыть следы.

— Понимаю, — протянул Гичи-Аум, — и думаю, ты должна знать кое-что ещё. К твоему сведению, отец малышки был не просто магом. Он был шаманом.

— Шаманом? — переспросила Исхаг, — сдаётся мне, слыхивала я от наставника, что редко… очень редко… рождаются шаманы и среди людей.

— Взгляни на это, — хозяин долины указал на крошечный серебряный крест, подвешенный на тончайшей цепочке, — это и есть знак шамана. Он был как раз из тех, кого люди зовут Говорящими с духами.

— Тогда почему отец малышки не защитился с помощью родовых духов? — резонно возразила Исхаг, — он же мог запутать следы, направить погоню по ложному следу, мог мгновенно убить всех напавших из числа воинов. Мать расправилась с магами за мгновения, но отец погиб первым, прикрывая ей спину. Странно всё это.

Фахадж внимательно слушавший беседу, принял в руки потянувшуюся к нему маленькую Исхагор и покорно позволил ей заняться расчёсыванием бороды. Исхаг засмотрелась на странную картину, мир перевернулся, правда! В орочьем шатре сидит гном, держит на коленях человеческого детёныша, а в магических побрякушках роется со знанием дела и вовсе могущественный дух-волшебник. А довершение дикости этой картины можно добавить, что наблюдает за всем этим старая орочья шаманка, покинувшая род по слову главы клана.

— Думаю, в происшедшем с родителями девочки странного гораздо меньше, чем тебе кажется. Ты не равняй по себе человеческого шамана. Твои духи живут твоей же кровью, верно? Тебе ничего не стоит призвать духа из-за края мира одними только посулами накормить призванную сущность. Шаманы из рода людей камлают долго. И для призыва духов-хранителей им нужно некоторое время. Так что, думаю, отец Исхагор просто-напросто не успел призвать защитников. Он защищал жену, пока она создавала заклинание, ему некогда было говорить с духами, и скорее всего, мать тоже не успела. Да и, судя по всему, посоха у погибшего отца Исхагор не было.

— Да, если я правильно прочитала магические следы, всё так и было, эльфа выпустила заклинание и погибла мгновением позже мужа. И посоха при нём точно не было, — согласилась Исхаг, — зато нечто похожее на посох было в руках матери девочки, я и похоронила её с этим непонятным, сломанным предметом в руках. Очень уж не хотелось обрести посмертный подарок от погибших такой нехорошей смертью.

— Разумно, — вновь кивнул дух долины, — а ты не пыталась понять, почему люди преследовали эту пару?

— Пытаться-то я пыталась, но без толку.

Фахадж сидел, привалившись спиной к седлу, и млел от прикосновения маленьких ручек, разбиравшись его бороду на сотню тоненьких прядок. Маленькая Исхагор что-то втолковывала гному на своём непонятном никому языке, повозилась ещё немножко да так и уснула с крепко зажатым в ладошке гребешком.

— Знать бы мне ещё, отчего девочка так много спит, — пробормотала Исхаг, — или это свойство полукровки? Или дитя так копит силы для следующего дня?

— Это полуэльфа, так что всё возможно, — осторожно предположил Фахадж, — я могу попытаться разузнать о свойствах таких детей, если не возражаешь.

Гном предостерегающе выставил ладони:

— Не сомневайся, нашего друга Эльреги я не стану беспокоить! Попробую выяснить обиняком всё, что смогу. К тому же примерно через одну луну я сопровождаю караван с металлом в пределы человеческих земель. Там и разузнаю всё, что возможно.

Старая шаманка кивнула, поудобнее перехватив спящую девочку. Фахадж постелил на кошму тёплый мех накидки, сшитой из дарёных шкурок лисы, помог уложить Исхагор и замер, любуясь спящим ребёнком.

— У меня трое сыновей, — вздохнул он, — и ни одной дочки.

— Ничего, — отозвалась Исхаг, — дело поправимое.

— Да какое там, — махнул он рукой, — не получается пока.

Шаманка покосилась на замершего над девочкой Гичи-Аума и расстроенного гнома. Вот ещё одно подтверждение, что отцы хотят побольше сыновей, но дочерей любят больше жизни. И гном, и старый дух-хранитель не исключения.

Наведя порядок в шатре, старуха присела у негаснущего магического огня. Холодно не было, но она привычно протянула лапы к пламени. Только слепой не увидит, что Гичи-Аум с момента знакомства присматривается к девочке так, словно оценивает её способности или достоинства. Интересно, что именно древний хранитель видит в этой малышке. А он что-то видит, без сомнения. Не к старой же орке он проникся внезапным расположением и доверием. Девочка явно не лишена магических способностей, достаточно вспомнить мать из рода эльфов и отца, человеческого шамана. Куда мир катится… подумать только, шаманы уже и среди людей рождаются! И как удачно, что древний хранитель принял их под своё покровительство!

Если девочка окажется магом, это не слишком хорошо. Шаманка понимала, что придётся вернуть девочку в мир людей хотя бы для того, чтобы её не погубила собственная сила. Магии обучают человеческие маги и на землях людей. Но если сработает кровь отца, и Исхагор проявит способности Говорящей с духами, то Исхаг получит свою последнюю ученицу и уж она постарается, чтобы девочка превзошла наставницу! И Древний поможет тоже. Как и старуха-шаманка, Гичи-Аум одинок в своей бесконечной дороге и, возможно, подобно ей, обрадуется простому попутчику, не говоря уже о друге или ученице. Да и гномье семейство уже не кажется ей чужим… должник, надо же! Исхаг ухмыльнулась, любят эти гномы церемонии, торжественные клятвы, высокопарные обещания. Не проще ли довериться простому «да»?

Гичи-Аум попрощался внезапно и мгновенно растворился в воздухе. Фахадж, не в силах сидеть без дела, принялся воплощать в жизнь замысел Исхаг о нужном сосуде для малышки. Гном уже выдолбил на пробу два подходящих сосуда из деревянных пней, притащенных расторопными духами. Идею каменного «котелка» отвергла Исхаг, предложив самому гному присесть на холодный камень в нужном положении. Хорошо, если не примёрзнет к каменюке сразу и надолго… голым задом. Гном было заикнулся о призываемых ею огненных духах, но тут же стушевался, представив картину противоположную отмороженному заду. Хуже отмороженной филейной части может быть только обожжённая… хм… часть. Так что гном вначале выдолбил старые пни, а теперь заглаживал края, чтобы малышка не занозила попку. Первый из получившихся «котелков» старая шаманка обожгла и закалила в магическом огне с помощью старинного приятеля-огневичка. Маленький огненный дух медленно и старательно испарил всю влагу из деревянного котелка и не менее старательно обжёг внутренний слой. Малышка уже опробовала изделие в крытой галерее и осталась весьма довольна, как и её приёмная мать.

Ужин Исхаг и её дочь готовили вдвоём, малышке было доверено важное дело — помешивать в низеньком котелке лук. Когда лук наполнил шатёр божественным ароматом, Исхаг опустила в шипящее масло сваренный и мелко порезанный олений язык и присыпала солью. А уж когда в разогретое масло опустилась разорванная на несколько частей большущая пресная лепёшка… гном едва слюной не подавился.

После ужина в гости нагрянули волки. Корноухий притащил в зубах странного зверька. Маленький подарок шипел, как раздражённая гадюка, и даже в неловком положении схваченного за загривок умудрялся сопротивляться. Корноухий торжественно прошествовал через весь шатёр, очень церемонно положил свой подарок к ногам Исхагор и аккуратно прижал лапой трепыхнувшегося было зверика. Маленькое существо вывернулось из-под крупной волчьей лапы и раздражённо зашипело, выставив немаленькие клыки из распахнувшейся настежь пасти. Исхаг не успела даже глазом моргнуть, как девочка схватила зверика и… Фахадж даже зажмурился! Шаманка опустила протянутую было руку… однако! Маленькое шипящее чудовище, нежась в детских ручках, превратилось в мохнатый урчащий шарик.

— Корноухий, чтоб тебя Хогр пожрал, что ты принёс?!

— Это детёныш горного льва, — Фахадж укоризненно покачал головой, — волки убили его мать, не иначе.

Шаманка взвыла и Корноухий протяжно ответил.

— Нет, волки не убивают самок с детёнышами, это молодой лев убил мать, защищавшую малыша. Наставник говорил мне, что победивший вожак-лев убивает помёт предыдущего вожака. Значит, в львиной стае сменился вожак, а матери пришлось защищать детей. Вряд ли в помёте был один детёныш. Выжил только этот.

Остаток вечера они наблюдали беседу найдёныша с Исхагор. Двое сидели друг против друга и смотрели глаза в глаза. Маленький львёнок, оказавшийся самочкой, вначале внимательно осматривал девочку с ног до головы, обнюхал её руку, затем честно обнюхал ноги всех присутствующих и уселся на задние лапы перед Исхагор. И вот уже довольно долгое время двое новоявленных друзей ведут какой-то странный диалог без слов, только изредка зверь отмахивался лапой от искр пламени, а Исхагор согласно покачивала головой. Гному с шаманкой только и оставалось, что переглядываться в попытках понять происходящее.

Орка озаботилась покормить найдёныша. Львиный отпрыск деликатно отведал кусочки языка, от лепёшек отказался и с удовольствием занялся недоеденными оленьими костями. Исхаг рыкнула на Корноухого, но тот не слишком испугавшись, подошёл и лениво положил голову на её скрещённые ноги.

— Ты не думай, что легко отделаешься, — проворчала Исхаг, — на вашей стае добыча еды для детёныша и обучение охоте. Слышал?

Корноухий прикрыл глаза, а обе самки принялись вылизывать донельзя довольного зверика. Шаманка аккуратно приподняла львёнка за загривок и внимательно осмотрела. Ну что же, ран нет, ссадин и порезов тоже нет, крепкий маленький зверёк здоров. Она повертела его перед глазами, детёныш покорно свисал в крепко держащей его лапе, и морда у него была довольная донельзя. Исхаг его понимала, маленький найдёныш обрёл семью, а её клан увеличился на одного разумного. В том, что зверь разумен, она нисколько не сомневалась, как не сомневалась в уме и изворотливости Корноухого. В этом мире даже стихии разумны. Правда, не все это понимают.

Маленькая Исхагор пробралась к матери меж мохнатых гостей и удобно устроилась на коленях, а львёнок принялся играть с волчицами, пытаясь поймать мелькающие хвосты, и с внушающей опасения храбростью нападал на котелок с остатками отвара. Набегавшись, зверёныш подобрался поближе к Корноухому и улёгся подле него, свернувшись клубочком. Исхагор и её зверь уснули одновременно.

Перед сном гном и орка совершили омовение в горячем источнике, после чего довольно много времени провели в неспешной беседе, потягивая из кружек подогретый отвар из поздних слив. Старая шаманка выпроводила из шатра всех зверей в их логово. К её удивлению львёнок покорно последовал за Корноухим и даже не попытался протестовать. Точнее, он попытался было вернуться в тепло, но волк негромко рыкнул, и малыш передумал возвращаться.

— Умный зверь, — одобрила шаманка.

В продолжение вечера она многое узнала из того, что ей следовало знать. Да, добыча топазов ведётся очень давно. Настолько давно, что у горной выработки вырос настоящий городок гномов, со временем ставший столицей. Да, эльф Эльреги, друг народа гномов, живёт в пограничной крепостце почти шестьдесят лет и за всё время проживания ни разу не дал оснований заподозрить себя в нечестной игре. Да, Эльреги не раз оказывал важные услуги народу гномов и всегда стоял горой за своих друзей. Нет, гномы торгуют добычей недр и своими изделиями не только с людьми, но и с эльфами. Эльфов интересуют камни и только камни, остроухие покупают рубины, топазы и даже сердолик. В этих горах нет золотоносной руды, нет серебра и железо тут не залегает. Только драгоценные камни. Да, эта долина всегда была камнем преткновения для гномов. Их шаманы повели себя недопустимо и Гичи-Аум ответил так же жёстко, похоронив под обвалом перспективный рудник. К счастью, обошлось без жертв, но труд двух поколений гномов потерян навсегда. И виноваты в этом, безусловно, шаманы. Что им стоило вежливо преподнести дары духу-хранителю, как это сделала Исхаг? Договорись старики мирно с Отцом долины, не пришлось бы теперь опасаться за жизни горняков!

Исхаг предложила попросить хранителя долины помочь в поисках перспективных залежей драгоценных камней. Ей кажется, что Древний скучает без общения и деятельной жизни… если его существование можно назвать жизнью. Так, может, обратиться к нему за помощью? Обернувшись к молчащему гному, Исхаг обнаружила его спящим у костра. Осторожно стащила с него сапоги и накрыла собственным тёплым плащом.

… Ранним утром после завтрака, она велела волчице присмотреть за львёнком, а прочих отправила на охоту. Львиный ребёнок неохотно подобрал остатки их завтрака, и шаманка кивнула сама себе — это не пища для хищника.

— Вперёд, Хогровы дети! Загоните маленького оленя и принесёте сюда!

Корноухий с подругой сорвался с места и быстро исчез за поворотом скалы, а гном и Исхаг в компании дочери, повисшей за спиной у гнома в детской перевязи, отправились искать обещанные топазы. Гичи-Аум не обманул и спустя недолгое время привёл их пещерке. Заглянув в неё, гном едва не взялся за сердце…

В полумраке таинственно мерцали малиновые скопления камней, аккуратно выломанные из горной породы, заботливо избавленные от каменной крошки и комьев земли… Камни светились, поблёскивали и были настолько прекрасными, что Исхаг долго не отрывала от них взгляда. Гном вошёл в пещерку только после запрошенного и благосклонно дарованного разрешения, так что старая шаманка и Гичи-Аум сполна насладились зрелищем ошеломлённого гнома. Фахадж, ласково поглаживал казавшиеся живыми кристаллы, и они сияли ярче под его мозолистыми ладонями, камни словно благодарили зрителей за восхищение и благоговение. Налюбовавшись, они попросили Отца Долины спрятать сокровище подальше и поглубже.

— Подальше — это можно, — кивнул Гичи-Аум, ныне представший в облике горного льва, — а вот поглубже не стоит. Кто знает, как обернётся жизнь, вы должны суметь достать эти камни быстро. Смотрите!

Гичи-Аум показал, как легко поворачивается огромный камень, запиравший низенький вход в пещерку, стоит только нажать на еле заметный выступ внизу.

— Пещерка откроется только вам обоим вместе или каждому в отдельности, все прочие ничего здесь не обнаружат.

Гном и орка благодарно склонились перед могуществом Древнего. Остаток дня до обеда хранитель показывал, как именно идёт жила с жёлтыми топазами и как нужно повернуть штольню, чтобы избежать больших затрат на проход в этом направлении. Потрясённый гном низко поклонился Отцу Долины, благодаря за доброе отношение и испросил прощение для шаманов. Гичи-Аум отказал в прощении, но заверил, что согласен одарить дружбой и доверием орку Исхаг, воспитывающую умненькую девочку.

Остаток дня гном посвятил вычерчиванию контуров залегания драгоценных кристаллов поверх уже имеющейся у него старой карты. Жила с топазами простиралась довольно далеко к северо-востоку и, скорее всего, уходила вверх… не исключено, что прямо к жерлу давно потухшего вулкана в пяти лигах к северо-северо-востоку. К своему благосклонному подарку Отец Долины присовокупил небольшое месторождение сапфиров, но предупредил, что оно действительно небольшое и располагается на месте некогда протекавшей через долину реки. Лучше всего добыть сапфиры промывкой галечника. Рубить штольни не понадобится, поскольку камни рассеяны по дну бывшей реки. И снова Фахадж мысленно обругал клановых шаманов — что стоило отнестись уважительно к старейшему духу? Правда, тогда он не познакомился бы с замечательной шаманкой и её славной дочерью. Не следует забывать также найденные и надёжно упрятанные топазы…