Шаманы

5

…Поздний ужин в доме господина Эльреги прошёл безупречно. Орка молчала, роняя пару коротких фраз, если её спрашивали и сразу после трапезы удалилась в свою комнату. Дитя сегодня сделало первый осознанный шаг, так что по обычаю Исхаг призвала младшего из родовых духов и привязала его к девочке своей кровью. Первый родовой дух маленького детёныша оказался очень ответственным и едва не испепелил поднос с едой, доставленный для маленькой хозяйки. Исхаг строго поговорила с духом, и крошечная сущность прониклась. Его задача беречь детёныша от внешней угрозы. Через две луны вместе с именем у девочки появятся новые хранители, дайте нам только осесть в долине гейзеров, пообещала себе шаманка. Слишком много здесь облечённых гномьим доверием эльфов, «дорогой друг»… подумать только! Ой-бой, что-то здесь не так.

Сколько она поняла, этот ушастый сильно заинтересовался сущностью малышки, поэтому он поддержит просьбу Фахаджа на Совете гномов о предоставлении орке Исхаг покровительства и убежища на ближайшие десять-пятнадцать лет, что нам и требуется.

Прекраснодушным гномам и подозрительным эльфам незачем знать, что её огненные духи и духи долины гейзеров — это разные сущности, призываемые из разных мест. Также им незачем знать, что она, может справиться и с теми, и с другими, спасибо наставнику! Вторые плохо подчиняются приказам, зато с ними можно договориться, если не выказывать страха и, как ни странно это звучит… если вести себя вежливо. Вряд ли гномы и эльфы снисходили до вежливых просьб, пытаясь укротить огненную стихию.

Маленький караван покинул гостеприимный дом господина Эльреги незадолго до рассвета. Хозяин дома тепло простился со спутниками ещё вчера вечером, поэтому их провожала только Амиса, сунувшая старой Исхаг небольшой бурдючок с молоком для девочки. Старая шаманка осторожно обняла женщину и прошептала над ней лёгкий заговор на здоровье, сообщив, что теперь её суставы не станут сильно болеть в ненастные дни, разве что поноют слегка. Большего и эльфийский целитель не сделает. Маленькая толстенькая Амиса долго махала им вслед, удивляясь сама себе. Её казалось, что от неё уходит старая подруга и уходит надолго.

Фахадж и его окончательно выздоровевший сын смотрели только вперёд, ещё один дневной переход, ночёвка в ущелье — и вот он, их гномий город Алхаджа, самый старый из всех наземных городов.

— Велик ли ваш город? — поинтересовалась Исхаг.

— Длина его пять лиг, и ширина три лиги.

Шаманка кивнула, она спрашивала не об этом, но и так понятно, что там живут несколько тысяч гномов.

— Мой дом стоит на окраине, ради удобства отправления караванов. Я ведь главный караванщик Алхаджа.

На окраине — это хорошо. Если придётся срочно уносить ноги, то есть вероятность скрыться без долгой беготни по незнакомым местам.

— Разумеется, к оркам у нас привыкли и задирать тебя не станут, особенно, если увидят шаманский пояс, — пояснил Фирад.

— Так всё-таки станут или не станут? — фыркнула Исхаг.

Старший гном покачал головой.

— Я дам тебе свой фамильный знак и никаких вопросов к тебе не будет.

— Уважаемый Фахадж, — шаманка поправила поводья, — даже если я не буду давать поводов к нападениям, всегда найдётся дурак, который считает себя самым главным после верховного бога гномов. Полагаю, в городе можно встретить не только орков, но также людей, и эльфов.

— Постарайся избегать конфликтов, Исхаг. Иначе Совет гномов может отнестись к нашим просьбам без понимания.

— Обещаю. Если меня не вынудят защищать мою жизнь или жизнь детёныша, — сказала Исхаг.

Она оглядела свой небольшой клан — Корноухий, две волчицы, маленький детёныш. Два гнома имели собственный клан, именно этот клан у неё в долгу. Почему-то ей было жаль старого гнома… может, от того, что он считал другом эльфа? Старый Фахадж пришёлся ей по душе — бесхитростный, спокойный, надёжный друг и, должно быть, достаточно влиятельный, если входит в Совет Гномов. Оба гнома попытались было вернуть ей деревяшки, защищающие от слепящего снега, но она только головой покачала — у меня ещё есть.

… К середине дня потеплело и неудивительно, караван втянулся в предгорья, преграждающие путь степным ветрам. Далее извивалась всего одна дорога, вымощенная камнем.

— Широкая дорога, — обронила Исхаг.

— Её построили те самые первые гномы, что пришли в эти горы десять столетий назад.

— И привели с собой врагов, — добавила шаманка.

— Да, орки пожаловали сюда вслед за нами.

Покачиваясь в седле, Исхаг пыталась понять, что именно мешает ей наслаждаться дорогой, обществом знакомых гномов, неспешной беседой и, главное, безопасностью. Чтоб этого эльфа Хогр утащил! Невозможно забыть выражение холёного лица перворождённого, почитающего всех иных грязью под его благородными ногами. Самой Исхаг этот эльф был безразличен, как придорожный камень, а вот Фахадж серьёзно считает его своим другом. Ой-бой, наставник говорил, что с такими друзьями и врагов не надо. Но как сказать о своих подозрениях старому гному? Сказать-то можно, да только кто ей поверит? На одной чаше весов старый друг, на другой — случайно встретившаяся орка с непонятным детёнышем. Одно неизбежно перевесит другое. Но она всё же попытается.

Слева и справа громоздились скалы, напоминающие высокие пологие шатры с удивительно гладкими стенами, лишь кое-где исполосованные промоинами.

— Не похожи эти скалы на горы, — Исхаг с сомнением покосилась на Фахаджа.

— Правильно. Это не горы, это отвалы пустой породы, они остаются по окончании горных работ.

Исхаг покивала, взглянула из-под ладони на клонящееся к вершинами солнце.

— Горы они или не горы, но стемнеет тут быстрее, чем в степи. Далеко до того ущелья, о котором ты упоминал?

— Мы почти пришли. Это через три поворота дороги, как раз успеем до последних лучей. Шатёр не понадобится, там множество очень удобных пещер. И почти в каждой источник воды. Там же есть и горячая вода для купания. Проточная вода, — добавил Фахадж.

Старая шаманка подхватила из корзинки проснувшуюся девчонку, поправила на ней меховую шапочку и посадила к себе в седло. Малышка прислонилась к её груди и затихла, с интересом оглядываясь. Затем задрала головёнку вверх, нашла взглядом лицо Исхаг и чётко произнесла:

— Мама.

Исхаг слегка опешила.

— Повтори-ка, малышка, — попросил Фахадж.

— Мама, — чётко повторила девочка по-орочьи.

Старый Фахадж покивал:

— Правильно, малышка! Это мама.

Девочка завозилась, пытаясь встать на ноги, Исхаг перехватила её, чтобы не упала, развернула к себе. И девочка попыталась обнять приёмную мать, но увы, маленьких детских ручонок на это не хватило.

Фахадж с волнением наблюдал, как задрожали большие орочьи лапы, как осторожно они прижали к себе детское тельце в длинной, не по росту шубке, как склонилось заросшее серебристым мехом лицо. И отвернулся, негоже поглядывать. Следует уважать право любого существа переживать лучшие, как и худшие моменты жизни только с самим собой. Так принято у орков, поэтому Фахадж поспешно повернул голову влево и придержал своего коня, дожидаясь, пока старая орка справится с чувствами.

Исхаг оценила не по-гномьи тонкую вежливость Фахаджа. И положила себе заняться вплотную соответствующим амулетом — прямо сегодня вечером. Это будет хорошим подарком хорошему гному. Главное, чтобы он согласился на довольно болезненное действо.

Исхаг насчитала уже третий поворот дороги и вот перед ними открылась широкая площадка, вымощенная плоскими булыжниками. А за ней слева и справа от дороги зияли в сплошном горном массиве отверстия пещер.

— Можно выбирать любую из пещер, мы тут в одиночестве, — пояснил Фирад, — зимние караваны пойдут уже по установившемуся зимнему пути.

— Да, — подтвердил Фахадж, — верно. Займём вторую слева пещеру, там точно есть горячий источник. И она как раз для небольшого каравана. Заводим лошадей в загородку справа от входа, засыпаем зерно в кормушку и можно не беспокоиться до утра. Как только лошади остынут, воды мы им натаскаем.

— Правда, утром придётся убирать навоз, — хмыкнул молодой гном.

— Не придётся, — усмехнулась шаманка, — мои духи справятся.

— Значит, совсем хорошо, еды мы взяли столько, что хватит десятку голодных гномов. Развьючиваем лошадей, заносим грузы под крышу и греем ужин.

Исхаг первым делом сняла корзину с малышкой, расстелила кошму и выпустила девочку размять ножки. Выставила вон из пещеры волков, велела дожидаться в стороне и двумя ударами топорика разрубила на три части кусок оленины. Затем вызвала водного духа и велела наполнить водой поилку для лошадей. Фахадж наблюдал за представлением, вытаращив глаза.

— Ты и так умеешь?!

— Уважаемый Фахадж, я же шаманка, ты не забыл?

— Да все те орочьи шаманы, которых я знал, вообще воду добывать не умели!

— Я, в отличие от них, хорошая шаманка. И очень старая шаманка. Наелись, Хогровы дети? Займитесь детёнышем. Охранять!

Пока Корноухий катал малышку на собственной спине вдоль дальней стенки пещеры, путники разложили грузы, зажгли магический костёр и вскоре в большом котелке булькала вкуснейшая похлёбка, изготовленная старой толстушкой Амисой и замороженная до состояния льда её хитроумным хозяином. Шаманка оценила удобство такого способа приготовления еды в походе. Прекрасная идея, но недоступная орочьим шаманам, увы! Это фокусы магов, они могут создавать и разрушать… орка затруднилась в определении того, что они могут создавать. Назовём это вещами. Они вмешиваются в природу вещей, заставляя природу служить себе. И при этом не особенно церемонятся с духами. Её наставник говорил, что многие человечьи и эльфийские маги отрицают не только наличие духов стихий, но и наличие души у орков. Мол, звери они, на задних лапах ходящие, полуживотные, некрепкие разумом ошибки Творца.

Исхаг хмыкнула. То-то они не могут справиться с этой ошибкой их эльфийского Творца, не иначе силёнок не хватает господам эльфам. Так она размышляла, а руки привычно делали своё дело — вынести на воздух малышку, помочь ей опорожниться, помыть, проверить тельце на предмет повреждений, протереть и слегка полечить красные высыпания в паху, присыпать истёртым в пыль лечебным мхом. И, наконец, покормить. Накормленный детёныш крепко уснул в окружении волков, уютно устроившись меж двух самок. Корноухий растянулся поперёк входа.

— Хороший день, верно, отец? — молодой гном облизал ложку и протёр её кусочком лепёшки.

— Верно, — Фахадж покивал, и откинулся на седло, распуская кушак, — вкусно готовит Амиса, почти, как моя жена.

— День может стать ещё лучше, уважаемый Фахадж, — многозначительно произнесла шаманка.

— Да? И что для этого нужно?

— Твоё согласие.

— С чем я должен согласиться?

— С моим предложением.

— Любопытно. Я внимательно слушаю.

Фахадж даже позу переменил. Исхаг явно что-то задумала. Он насторожился, очень уж решительное выражение на обычно бесстрастном орочьем лице. Она пошептала в сторону его сына, и Фирад мгновенно уснул. Фахадж даже вздрогнул — как у неё всё просто!

— Ты часто покидаешь свой дом, путешествуя по человеческим землям. Тебе случалось бывать в королевстве эльфов?

— Нет, только в их пограничье.

— Но ведь ты часто встречаешься с людьми, орками и эльфами, верно?

— Конечно, я веду торговые дела со многими из них.

— Вот именно! — старая орка многозначительно указала пальцем в потолок, — а случалось тебе сомневаться в правдивости их речей?

— Ещё бы, — рассмеялся Фахадж, — и неоднократно.

— Я предлагаю тебе амулет, способный предупредить, если собеседник говорит неправду.

Фахадж недоверчиво прищурился.

— Даже эльфы не способны создать такой амулет, а ты хочешь сказать…

— Я уже сказала тебе, всё, что хотела. И решать тебе.

Старый гном посмотрел на безмятежно спавшего сына, поразмыслил ещё немного. Не похоже, что он вскоре насладится заслуженным отдыхом. Дела клана и поручения подгорного короля снова отправят его в далёкий путь. Путь этот лежит через земли орков и людей, да, такой амулет будет очень кстати. Но остаётся нерешённым вопрос, как и чем ему объяснять окружающим свою внезапно открывшуюся прозорливость?

— Ты можешь сослаться на удар молнии, поразивший тебя нынешней осенью, — сказала Исхаг.

— Я вслух подумал?

— Именно.

— Я согласен. Что от меня требуется?

— Потерпеть сильную боль. Недолго. Мне придётся вшить амулет под кожу. Потерпишь?

— И он будет распознавать ложь всегда?

— Всегда. Только помни, амулет не сработает, когда собеседник начнёт искусно мешать слова лжи с правдой. Но явную и безусловную ложь амулет распознает. Ты понял?

— Я понял. Спасибо тебе.

— Есть у тебя кусочек золота?

Гном порылся в кошеле и вытащил крошечную чешуйку достоинством в один лар, имеющий хождение на землях эльфов.

— Это подойдёт, погоди, сейчас откушу немного. Я вошью кусочек золота в ладонь, после чего попытаюсь произнести заговор для амулета. И если собеседник будет врать, ладонь зачешется. Помни, этот заговор на крови.

— Ты сама придумала заговор?

— До меня жили такие шаманы, которым я недостойна даже сапоги снимать. Начнём?

Гном терпеливо вынес поверхностный разрез ладони, затем сцепив зубы — ещё и орочье шитьё ранки. Исхаг сколола разрез крест-накрест двумя шипами, прошептала заговор остановки крови. Чисто обтёрла широкую ладонь гнома, ухватила её двумя руками, низко склонилась, почти задевая клыками плоть и горячо зашептала.

Старый гном закрыл глаза, чтобы не видеть мечущихся по стенам теней, ему даже послышалось тоненькое завывание откуда-то из угла пещеры. А потом он потерял сознание. Или просто ненадолго уснул.

… Открыв глаза, старый Фахадж обнаружил напротив невозмутимую шаманку и всё ещё спящего сына.

— Всё получилось?

— Смотри сам.

Гном подозрительно уставился на ладонь — ни следа.

— У меня было трое детей, — внезапно сказала шаманка.

Фахадж потёр зачесавшуюся ладонь.

— Работает! — восхитился он.

— Хорошо бы ты научился не чесать ладонь, найдётся кто-нибудь настолько умный, что сумеет уловить связь меж несвязанными на первый взгляд событиями. У эльфов такие умельцы точно есть.

— А почему ладонь?

— Непроизвольно почесать ладонь проще и приличнее, чем начать чесаться спиной о дерево или задом о ещё что-нибудь.

— Это верно, — рассмеялся гном, — я опять в долгу перед тобой, уважаемая Исхаг.

— Я это сделала не столько для тебя, сколько для себя, — сказала шаманка, — не спрашивай ни о чём. Наступит день, и ты поймёшь. Теперь запомни: если, скажем, человек говорит неправду, но свято верит, что это правда, амулет не сработает. Поэтому задавай вопросы так, чтобы не было возможности ответить иносказательно.

— Я понял, спасибо. А зачем ты усыпила Фирада?

— Он слишком молод, чтобы обременять его слух взрослыми тайнами.

Гном кивнул, соглашаясь. Старая Исхаг мудра, тем более необходимо поселить её на землях гномов. Наступит же такой день, когда он, Фахадж, сын Фана и внук Финиана, сможет отдать долг этой замечательной женщине.

… Исхаг не выспалась, девочка дважды просыпалась ночью — попить и опорожниться. Малышка хныкала, капризничала и шаманка ощутила жар, исходящий от крошечного тельца. Пришлось прошептать заговор на сон, дабы попутчики не проснулись и слегка поколдовать над малышкой. Вскоре девочка затихла, тяжело задышала, а затем резко вспотела. Следовало обязательно отследить это, обтереть детёныша и переодеть в сухие одёжки. Исхаг с благодарностью вспомнила Амису, снабдившую её одеждой для приёмной дочери. Да пошлют духи здоровья и удачи старой Амисе за её доброту и бескорыстие.

Мокрые насквозь детские вещички просушил дух-хранитель. Похоже, это существо с изнанки мира привязалось к девочке, очень удачно. Будет один хранитель на двоих пока Исхаг не привлечёт для девочки постоянного спутника, помощника и друга. Хранитель может и в качестве наставника служить. Вот только это непростой ритуал и проводить его следует в уединении и спокойствии сердца. А какое может быть спокойствие, если город подземного народа всё ближе. Не то, чтобы старая Исхаг боялась, она беспокоилась только за ребёнка и не желала лишних вопросов.

Остаток ночи старая Исхаг провела, охраняя сон детёныша и наблюдая её состояние после едва не начавшейся сильной простуды, всё-таки человеческие детёныши легко уязвимы. Девочка не в коем случае не должна заболеть в пути. Пусть только они осядут где-нибудь, старая шаманка займётся её закаливанием, как это принято в клане Черноногих. Делается это не один год, постепенно и без спешки, так что к пяти-шести годам дитя сможет ходить босиком по снегу и даже спать в снегу.

А пока Исхаг сидела в компании хранителя и выслушивала новости. На расстоянии трёх полётов стрелы дерётся с соперником старый вожак волчьей стаи, нет, не тот, что был недавно. И кто побеждает? Старый волк перегрыз глотку самонадеянному юнцу. Старая шаманка хмыкнула, вполне ожидаемо, чаще всего побеждает не сила, а опыт. И знания. Это справедливо не только для разумных. Правда, к разумным относятся далеко не все, претендующие на такое определение. Вот взять Корноухого, он умнее многих орков, хитёр, удачлив в охоте. Два года водил стаю, победив предыдущего вожака. Исхаг с изумлением узнала, что он не загрыз побеждённого им волка, а оставил ему жизнь. И мгновенно вышиб дух из щенка, неосторожно пожелавшего восторжествовать над побеждённым вожаком. Небывалое поведение для дикого животного. Старый волк водил стаю в паре с молодым вожаком и умер, как подобает воину — в битве с шакалами, покусившимися на молодняк. Если сравнивать Корноухого и её родного правнука Одноглазого, то даже такому дурачку, как его сын, тупому огрызку Хогрова вылупка, станет понятно, что сравнение не в пользу главы клана Черноногих.

Ой-бой, какое неудачное семя посеял её покойный внук!

Дух-хранитель выразил согласие с такой мыслью, уж ему ли не знать! А ещё хозяйке следует знать, что в дневном орочьем переходе от их убежища камлает шаман. Зачем? Пытается вызвать духа земли, похороны там. И кого хоронят? Ученика шамана? Не повезло орку, или наставник дурак, или ученик дурак — других причин не бывает. Второе — осклабился дух. Вот и хорошо, одним дураком меньше. Что ещё, друг мой? На расстоянии двух орочьих переходов тишина во все стороны. Исхаг поблагодарила хранителя и щедро поделилась энергией, её хранитель не любил крови, а предпочитал прямое воздействие стихиями.

Дух-хранитель затих, зато зашевелились гномы, пора… Исхаг вновь затеплила костерок, зачерпнула котелок воды, всыпала щедрую пригоршню трав — как вскипит, будет травяной настой, а выспаться она может и в седле. Как удачно, что Амиса дала ей старую плетёнку — колыбель младшего внука. Теперь её девочка спит в настоящей колыбели, и мерное покачивание рысящих лошадей только помогает ей уснуть.

Умывание прошло весело, малышка пожелала искупаться в горячем источнике, чего нельзя было допустить! Какое такое купание перед зимней дорогой? Пришлось призвать волков и духа-хранителя, отвлёкших малышку от непременного купания в пузырящейся воде. Старая Исхаг вздохнула, похоже, её жизнь теперь многократно усложнится, как уследить за такой непоседой? Скорее бы найти приют, тогда уж её охраной займётся ещё и хранитель.

Фахадж ушёл проверить лошадей, молодой гном занялся завтраком, а шаманка снова проверила состояние малышки, осмотрела тельце со всех сторон, высыпания исчезли, теперь опростаться бы ей в дорогу. Исхаг призвала огневичка и вынесла девочку из пещеры. Справив все нужды, призвала воздушных, и они живо вынесли все отходы, за пределы гномьей долины. Хорошо поработали.

Ранее утро застало их в дороге, гномы спешили домой, и шаманка их хорошо понимала. Так и мужчины её рода рвались домой после войны, набега или просто едучи с ярмарки после долгого отсутствия. И её единственный сын — в том числе. Вопреки всем правилам и установлениям она родила-таки сына, хоть и считается, что шаманки, как и шаманы бесплодны. Зачем-то духи вознаградили её нежданным ребёнком, который вырос в крепкого мужчину, вот только внуки и правнуки пошли не в него. Её мальчик любил и почитал мать, не в пример прочим мужчинам клана. Исхаг привычно призвала родовых духов и отправила на разведку, гномы гномами, а осторожность ещё никому не вредила.

— Ты молчалива сегодня больше обычного, уважаемая Исхаг, — старший гном выровнял своего жеребца рядом.

— Мой наставник, бывало, говаривал, что даже молчание может быть частью молитвы.

— Могу я спросить, о чём надо молиться великой шаманке в дружеском окружении?

— О благополучии друзей, к примеру. Или о снисхождении Совета гномов.

Фахадж понимающе покивал

— Что тебя тревожит больше всего?

— Мне очень не понравился старший того разъезда, что мы встретили третьего дня.

— Он не имеет влияния на решение Совета.

— Речь не о Совете, а о тебе.

Фахадж даже в седле наклонился, пытаясь разглядеть выражение глаз Исхаг.

— Ты можешь сказать, что именно тебя встревожило?

— Я послала хранителя следить за ними, — Исхаг поправила повод, — так вот тот, что был так с тобой невежлив, прямиком поскакал в дом твоего друга Эльреги.

— И что?

— Ничего, — старая шаманка пожала плечами, — в дом эльфа хранитель сунуться не рискнул, но когда тот гном вышел из ворот твоего друга, он засовывал за пазуху довольно толстый кисет. И в кисете звонко звякало нечто.

Гном сдвинул шапку на затылок. Задумался надолго. Исхаг не торопила его с ответом, она просто мерно покачивалась в седле, ощущая, что сделала пока всё, что могла. Ей очень не понравилась картинка, переданная хранителем — эльф повелительным жестом выслал того гнома вон. И тот вышел, поглаживая туго набитый мешочек с монетами.

— А ведь я как-то не подумал… — пробормотал гном, — интересно получается, мои передвижения отслеживаются?

— Теперь вспомни то нападение, которое мне удалось пресечь. Тебе ничего не показалось странным?

Гном пожевал кончик бороды.

— Как же, показалось. Нападавшие были слишком хорошо одеты и неплохо вооружены для обычных разбойников с большой дороги.

— И снабжены хорошими амулетами. Я показала амулеты твоему другу и знаешь, что он мне сказал? Гостеприимный Эльреги сообщил, что за эти побрякушки не выручить больше десятка золотых монет. А самое интересное случилось после — только одну фибулу торговец оценил в пятнадцать золотых.

— Да? Непонятно.

— Вот и мне непонятно, почему твой друг Эльреги лжёт, утверждая, что он провёл одиннадцать лет в клане Сов.

— А разве нет?

— Клан Черноногих почти пятнадцать лет кочевал рядом с Совами. Так вот я этого эльфа ни разу не видела, но вот слышать о нём — слышала. От наставника

— Ты можешь мне рассказать?

— Ты лучше сам мне скажи, войдёшь ли ты без разрешения в орочье жильё, будь то шатёр или комната в доме?

— Никогда! Только с разрешения хозяина!

— А твой эльф попытался войти в мою комнату. И едва не лишился головы. Может так поступить живший в орочьем клане долгие одиннадцать лет?

Фахадж покачал головой, ясное дело — не может. И что это означает? За какие услуги эльф заплатил недоброжелателю старого Фахаджа? А нападение? Чьих рук это дело? Кому выгодно, чтобы Фахадж не доехал до столицы? Доказательств злого умысла нет и в помине. Значит, удвоим осторожность. Если у него есть враги, а они есть, то рано или поздно они себя проявят. И хорошо бы пораньше, вздохнул старый гном.

— Как же мне разговорить того негодяя? — пробормотал Фахадж, — или как его остановить?

— Которого негодяя? Гнома или эльфа?

— Гнома, конечно!

— Мой дух-хранитель его уже остановил.

Фахадж вытаращил глаза.

— Что?!

— Ты грамотен?

— Разумеется!

Старая Исхаг достала из седельной сумы свиток

— Читай.

— Это моё послание подгорному королю! Как оно оказалось у тебя? — гном ошарашенно уставился на Исхаг.

— Оно попало ко мне с трупа того гнома, которого догнал мой хранитель. А вот это лежало у него за пазухой.

Исхаг передала Фахаджу тугой кисет с монетами. Гном развязал кошель и уставился на эльфийские лары. Тут же не меньше сотни монет! Фахадж слишком давно жил на свете, чтобы удивляться неожиданным новостям, но такое положение дел ему очень не понравилось. Он оглядел кисет, мешочек как мешочек, родовых вышивок на нём нет, шнурок без печати принадлежности хозяину. Совсем интересно.

— Сотня ларов, — пробормотал поднос гном, — предназначенная одному гному? И что он должен сделать за такую сумму? Убить короля?

— А если сумма предназначена не одному? — старая Исхаг тяжело смотрела в глаза гному.

— Да, хорошую же заботу ты повесила на мои плечи.

— Считай, что я тебе ничего не говорила, — орка пожала плечами, понимая, что гному просто нужно излить досаду.

— Как всё это не вовремя…

Исхаг кивнула сама себе, неприятности и беды всегда сваливаются не вовремя. Если избежать их не получается, то следует искать источник неприятностей. И побыстрее. Иначе беды хлынут лавинообразно. Такова природа неприятностей — они копятся, копятся, а потом стоит всего лишь покатить камешек по настороженной ловушке, и лавина придёт в движение.

— Жаль, что того стражника нет в живых.

— Пустое, уважаемый гном, он ничего бы не сказал тебе. И мы не получили бы доказательства, — старая шаманка кивнула на свиток.

— Это верно, — со вздохом сказал гном, — я снова у тебя в долгу, уважаемая Исхаг.

— Долгом больше, долгом меньше, — Исхаг ухмыльнулась.

— А как ты узнала Эльреги, если никогда его не видела?

— Долго рассказывать, — отмахнулась шаманка, — как-нибудь расскажу, секрета тут нет, просто пока рано говорить об этом.

— Так… — медленно произнёс Фахадж, — теперь я понимаю…

— Зачем я наградила тебя амулетом?

— Вот именно!

— Знаешь, мне было неприятно смотреть, как вы беседуете с твоим другом Эльреги. Ты так искренне радовался встрече.

— И что?

— А у меня за пазухой уже грелся этот кисет и свиток, понимаешь? Я даже в купальню с ними ходила.

— Ты хочешь сказать…

Исхаг покивала, да её вещи были в порядке, но дух-хранитель показал мальчика полуэльфа, аккуратно просматривающего её личные вещи.

— А как мальчишка вошёл в твою комнату и остался жив?

— Я не настораживала духов на охрану. Какой смысл охранять то, что не имеет цены?

— Тоже верно, — кивнул гном, — я должен всё это обдумать.

Исхаг кивнула и, спустя два биения сердца, крепко спала в седле, не замечая дороги, не слыша скрипа сёдел, не видя низких лиловых облаков, слегка подсвеченных на западе. Она спала крепким сном недолго, вскоре сон перешёл в то состояние, в котором шаманка любила пребывать больше всего — состояние меж сном и явью, когда тебе кажется, что ты спишь, но мозг чётко отмечает всё окружающее.

Старая шаманка слышала звяканье сбруи, сопение спящего детёныша, тихое ржание перекликающихся коней их маленького каравана, далёкий клёкот хищника, парящего в вышине над степью. Обострив слух во сне, она услышала, как ворочается в логове волчица, кормящая четырёх толстеньких щенков. А потом пришёл далёкий топот перегоняемого на зимние пастбища табуна. И вскоре слух уловил далёкое постукивание молотов, оно звучало вразнобой, словно несколько обезумевших шаманов одновременно стучали в родовые барабаны. Это кузницы подземной столицы… поняла шаманка, стоило прислушаться повнимательнее, и она почувствовала лёгкую дрожь матери-земли, когда несколько ударов слились в один. В этой дрожи не было опасности, к счастью для гномов.

Она очнулась от прикосновения к рукаву накидки.

— Просыпайся, уважаемая Исхаг, скоро Алхаджа.

Орка потянулась в седле и встретилась с внимательным взглядом приёмной дочери. Малышка расцвела улыбкой, и шаманка приняла в руки невесомое тельце детёныша, поправила шапочку, проверила тёплые ли у малышки ноги и посадила в седло.

До темноты ещё есть время, можно спокойно ехать меж высоких скал, показывая малышке то промелькнувшую птицу, то турача, прыгающего по скалам. Они весь день ехали по вьющейся, как лента дороге, мощёной огромными камнями, дважды следовали тоннелями в скалах, и за всё время пути не встретили ни одной живой души, если не считать редких птиц и горных козлов. Родовые духи молчали, дух-хранитель успокаивающе посвистывал, одновременно поддерживая в седле малышку, которая явно не желала сидеть смирно.

— Остался один поворот дороги, — предупредил гном.

Старая шаманка кивнула, она и сама уже слышала ровный гул, множества голосов, звуки кузниц, крики домашней птицы.

— Сегодня ярмарка, — пояснил Фахадж, — слышишь шум?

Удачно, решила Исхаг, её появление никому не бросится в глаза. Но с кем торгуют гномы? С оседлыми орками? С людьми? Эльфами? Сами гномы не растят пшеницу, не запасают овёс для лошадей, не выращивают овощи, разве что охотятся. Но где можно охотиться в горах и на кого? Значит, продовольствие им привозят караваны с Севера и Востока. И привозят в немалых количествах, прокормить целый город прожорливых и трудолюбивых коротышек непросто, ой-бой, совсем непросто.

Город открылся внезапно, прямо за поворотом. Он лежал в глубокой котловине, образованной пятью высокими горами и был прекрасно защищён от лавин, камнепадов и прочих стихийных неожиданностей. Явно работа сильных шаманов. Крытые черепицей или покрытые металлом крыши домов образовывали неожиданно гармоничный узор, приятный глазу смотрящих на город с высоты птичьего полёта.

— Алхаджа, самый красивый город на этом свете, — выдохнул молодой гном.

Исхаг согласно кивнула, в хрустальном воздухе сумерек город выглядел, как чисто вымытая игрушка, все дома обрели невероятную чёткость линий, так свойственную вечернему времени.

— Поспешим, — подстегнул замерших путников старый гном, — думаю, нас уже ждут, я отправил вестника сегодня утром. Уважаемая Исхаг, поворачиваем налево в конце дороги, мой дом недалеко от поворота — зелёные ворота, обитые металлом.

Шаманка пропустила гномов вперёд, ибо того требовала вежливость гостя. Фахадж подстегнул своего жеребца, весь караван потянулся за ним, полого спускаясь в долину. Нежаркое зимнее солнце ненадолго осветило заснеженные вершины гор, и орка+ затаила дыхание — красота незнакомого пейзажа заставила резко втянуть воздух.

— Вы живёте среди такой красоты, — выдохнула она.