Шаман-оборотень: инициация

Когда дриада лишилась дома

«Почему я его отпустила?» — терзалась Латиэль, готовя целительные мази. О случившемся пару дней назад она молчала, не доложив ни старейшине, ни главной охотнице. Дриада знала, что нарушитель должен был умереть, также знала, что за ее проступок полагалось суровое наказание.

Злило не это. Латиэль уже третий день была в ярости из-за того, что никак не могла понять причины собственного поступка.

- Мы отодвинем церемонию Жизни, - услышала она голос за спиной. - Из-за предсказания Древнейшей.

- Старейшина, - Латиэль развернулась и почтительно поклонилась. Морщинистое лицо женщины перед ней выражало обеспокоенность и печаль. Густые белые волосы тщательно уложены в пучок, переливающееся от коричневого до зеленого одеяние укутывало силуэт вплоть до ног, на груди висело ожерелье из зеленых камней — знак власти в женской общине.

- Ты не расстроена? - спросила она, внимательно глядя на юную дриаду. - Должен был быть твой шанс понести новую жизнь. Мы подобрали тебе сильного молодого охотника-друида, лучшего.

- Я все понимаю, старейшина. Носить дитя в Темное время означает уязвимость, - не говорить же, что Латиэль вздохнула с облегчением?

- Ты так юна, - почти что с жалостью сказала Антьида. - Как идут дела с приготовлениями?

- Мы почти готовы, - Латиэль все еще не поднимала глаз от носков сапог старейшины. - Осталось чуть-чуть. Охотницы вечером принесут еще добычи, чтобы мы могли засолить мясо. Урожай в этой смене Багряного солнца был щедрый, должно хватить.

- Рада слышать. Что ж, я предупредила тебя. У меня еще есть дела.

Антьида тихо покинула низкий деревянный дом, в котором община хранила лекарства. Латиэль смотрела ей в след со злостью и раздражением.

- «Ты так юна», - передразнила она вслух, возвращаясь к занятию и мыслям. - Не дряхлая развалина так точно.

Антьида правила уже долго. Слишком долго, по мнению большинства, но сместить ее и забрать ожерелье никто не решался. Старейшина обладала властью, возложенной духами леса, против слова которых все охотницы оставались бессильны.

Латиэль вспомнила лицо юного шамана-оборотня. В ней клокотала ярость и жажда крови, когда он повернулся к ней. Его растерянность не скрыла чувства собственного достоинства, гладкая, лишенная растительности кожа блестела от пота. Звериные зрачки расширились, когда он понял, кто перед ним.

Он хотел жить. Латиэль ощутила чужую жажду жизни всем своим существом, его карие глаза смотрели прямо и гордо, но в глубине прятались страх и отчаяние. Дриада смутилась, осознав, каким ее народ представляется другим обитателям Трехликого мира— наверное, потому и отпустила шамана-оборотня восвояси.

Латиэль надавила слишком сильно, разминая лекарственные травы. Глиняная плошка раскололась надвое. Выругавшись, дриада принялась вычерпывать зеленую кашицу в целый сосуд, краснея от воспоминаний сна, навестившего ее ночью.

Церемония жизни — не с подобранным друидом, нет. С шаманом-оборотнем, ласкающим крепкое и стройное тело охотницы, смотрящим звериными глазами на ее запрокинутое лицо, пока она вцепилась в его широкую мускулистую спину, отдаваясь без остатка.

Он разительно отличался от холодных друидов, чьи молодые отпрыски исполняли свой долг каждый год во время смены Охрового солнца, находясь под воздействием специального дурмана. Шаман же ощущался живым и ярким.

- Тебя зовут, - услышала она. - Собрание будет.

Самая молодая из охотниц смотрела на нее дерзко, на полных губах играла усмешка.

- В чем дело, Ламиила?

- Узнаешь, - усмешка расползлась сильнее. Эта неумеха всегда соперничала с Латиэль, ставшей лучшей охотницей в очень юном возрасте.

Дриада пожала плечами и вышла из домика, направившись к месту собрания.

***

Латиэль осмотрела Священную рощу. Друидов не было, Древнейшая молчала, снова погрузившись в сон. Под сенью самого старого ларикса стояла старейшина, лицо ее выражало жалость и брезгливость.

- Вот и ты, - сказала Антьида. - Что же, начнем суд.

- Суд? - Латиэль осмотрелась. Ее сестры отводили глаза, и она осознала. - Вы собираетесь судить меня?

- Ты отпустила шамана-оборотня, охотившегося на любимицу духов леса, - выкрикнула Ламиила. - Мы знаем!

- Говорить буду я, - Антьида властно пресекла начавшиеся шепотки. - Итак, ты отпустила его. По нашим законам, он должен был умереть. Он нарушил наши границы, преступил наше табу. Есть ли у тебя оправдания своему поступку?

Латиэль молчала. Она знала, что должна ощущать вину, но почему-то кровь горячило бешенство.

- Нет, - холодно ответила она, подняв яростный взгляд на старейшину. - А есть ли у тебя оправдание тому, что ты не хочешь уступать власть? Твое время правления давно кончилось. У тебя уже не осталось поддержки у сестер. Так почему?

Наступила ошеломленная тишина. Антьида в изумлении глазела на нахалку, посмевшую сказать такое вслух.

- Ты приговорена к смерти в изгнании, - старейшина сжала кулаки до белых костяшек, дряблое лицо покраснело. - Надеюсь, ни у кого нет возражений?

В мертвой тишине Латиэль удалилась из Священной рощи, гордо подняв подбородок.