Седьмой царевич 3

Глава 19

— Уверен, что это лучший вариант? Пусть внешне она и стала похожа, она никого из ведущих специалистов не знает и в их бизнесе совершенно не разбирается, — император мою идею с перевоплощением Ани воспринял без энтузиазма.

— Анастасия прекрасно разбирается в бизнесе, просто раньше не особенно им интересовалась. До предательства отца, — легко отбил я. — Уберите на пару недель всю верхушку, чтобы остались только замы, которые с ней не общались.

— А не проще взять в жёны оригинальную Берёзову? И проблемы разом решатся, и придумывать ничего не придётся.

— Даже не знаю, что выбрать: самовлюблённую, рвущуюся к власти лицемерку, которая хочет меня использовать, или честную, но неодарённую девушку, которая со мной по любви. Как тяжело… — задумчиво проговорил я.

— Ладно-ладно. Хорошо хоть бывшую княжну убивать не пришлось, — сказал недовольно Василий. Тут он был прав, я же не маньяк убивать беззащитных, тем более без крайней нужды. Сменил ей внешность, даже не на уродину, а просто на нормальную девушку. Ну ещё обрили, чтобы волосы пока отрастали, и упекли от любопытных взглядов подальше.

Ну а что поделать, если эта сумасшедшая, явно деревенская девушка, пыталась всем доказать, что она княгиня, что ей изменили лицо и голос, а бывшие одноклассники просто её оболгали. Врачи сравнили её с многочисленными фото, поговорили со знакомыми из академии и пришли к однозначному выводу — помешательство на кумире. Обещали вылечить, лет за десять.

С компаниями всё тоже решилось довольно быстро. Пусть сервис знакомств и стал популярен, денег он почти не приносил, а ЦарьФон и вовсе был на грани безубыточности из-за больших репутационных издержек. Понятно, что продавались там товары втридорога, но телефоны мы не выпускали, а для оказания услуг пришлось нанимать большой штат. К счастью, обе фирмы вполне влились в конгломерат Берёзовой. Оказалось, что бывшие конкуренты даже создавали структуры для передачи управления. Которыми и воспользовались, правда, уже мы, обладая контрольным пакетом.

Ане пришлось несколько раз появиться перед камерами, сделать заявления об отказе от родственной связи с предателями, сбежавшими заграницу. После чего с благодарностью передать большую часть компаний в ведомство короны. Её родителям перевели часть карманных компаний, обеспечив их на долгие годы. И разобравшись с кредиторами, двинулись дальше.

Инициализация. Вначале, конечно, пришлось избавиться от остатков постамента, но в спокойной обстановке у меня на это ушло не так уж много времени. Всего-то день, блин. Потому что никакими дисками болгарки он не брался, они стачивались быстрее, чем странный материал. Пришлось срезать кусочками, используя Серп. И хорошо, что параллельно я просматривал документы кандидатов.

За полтора года в России присягу принесли больше тысячи человек, у которых был найден ген Древних, но только у трёхсот из них получилось активировать символы. При этом далеко не всегда императору удавалось подтолкнуть к выбору нужного, боевого или административного Знака.

Увы, далеко не все хозяйственные Знаки подходили для боя, а по назначению использовать тот же Плуг, когда есть трактора и комбайны, — довольно тупая идея. Так что следующей задачей было определить по внешнему виду, для чего служил тот или иной Знак, и назначить ему порядковый номер, чтобы потом проще инициировать. И удивительно, что некоторые вещи почти не поменяли свой вид за четыре тысячи лет, а догадаться, для чего служили иные, я без помощи не смог.

— Хорошая новость! Мы каталогизировали все пятьдесят известных символов. Десять из них можно отнести к условно боевым, десять — к сложным или административным. Остальные тридцать так или иначе относятся к посевным работам, скоту, сбору урожая и его обработке, — сказал Клим, которого привлекли в качестве учёного-эксперта. Он всё равно видел, как я использую Знаки, а потому было решено, что хуже уже не будет.

— Ну, говори плохую, раз эта была хорошей.

— Для вас это может неважно, а вот для нас, для всего учёного мира, критично, — нехотя продолжил Клим, и я подбодрил его кивнув. — Не складываются они в языковую модель. Это не имеет никакого смысла.

— А мне кажется, наоборот, предельно понятные.

— В том-то всё и дело! Их нельзя назвать ни иероглифами, ни пиктограммами, они ближе к наскальным рисункам и максимально примитивной клинописи. Но при этом исполнены практически идеально, — расстроенно проговорил историк. — Это полностью ломает теорию развития письменности. Буквально ставит её с ног на голову.

— А как же египетские рисунки?

— Они были позже на тысячу лет. Самые первые иероглифы датируются тремя с половиной тысячами лет до нашей эры. Этим больше четырёх! А самым близким по изображению может являться шумерская табличка из Киша. Только вот там это известняк и мягкие линии, а тут рубленные и гранит!

— То есть это самые древние символы на земле?

— Нет, ну что ты, — отмахнулся историк. — Есть примеры и из седьмого тысячелетия до нашей эры. Письменность Цзяху на панцирях черепах, тому прямое доказательство. Я их лично не видел, но некоторые фотографии очень похожи, если бы не качество и чёткость исполнения.

— И что это может значить? — не особенно рассчитывая на ответ, спросил я.

— Могу только предполагать. Это как… ну, например, если бы взрослый пытался не учить детей нормально разговаривать и читать, а взял знакомые им понятия и превратил их в символы. Для нас как историков это кошмару подобно. Потому что совершенно невозможно узнать, что будет на других таблицах, сколько их всего и так далее…

— Я тебя обрадую, рано или поздно нам всё равно придётся собрать все, — похлопал я историка по плечу. — Главное, чтобы для этого не пришлось развязывать атомную войну.

— Да уж, пусть некоторые тайны остаются тайнами… — проговорил Клим, и мне показалось, его аж передёрнуло. — Ладно, вернёмся к символам. На данный момент удалось идентифицировать Топор, Меч, Копьё, Палицу, Щит, Пращу, Лук и Дротик.

— Достаточно богатый выбор, я думал, всё будет хуже, — уважительно проговорил я. — А что с административными?

— Тут всё не так просто и понятно. Во-первых, мы точно не знаем, для чего они служат. Проблема идеографической письменности в том, что понять её однозначно могут лишь те, кто уже находится в контексте. Посторонним же довольно сложно понять, что вот это за квадрат с поперечиной, — показал историк на рисунок в центре таблички. — Во-вторых, порядок символов не определён. Они не идут строгими рядами, а перемешаны. Вероятно, тот, кто ими пользовался, понимал всё без дополнительных пояснений. Увы, мы слишком далеки от создателей этих скрижалей в культурном и бытовом плане.

— Ладно, значит, остановимся на том, что уже знаем, — легко согласился я. — Возьмём только боевые и всё.

— Постойте, — неожиданно прервал меня историк. — На самом деле, ну зачем вам такой примитив? К чему стрела, например? Или дротик? У вас оружия мало? Не лучше ли попробовать инициировать совершенно непонятные символы в попытке выяснить, для чего именно они служат? Вот эта восьмиугольная клякса, например.

— Послушайте, профессор, если бы у меня было бесконечное количество добровольцев, которым символы подойдут, я бы, безусловно, так и сделал. Но у меня их меньше, чем спартанцев при сражении с персами. И каждому нужно подобрать наиболее полезный Знак, который будет ему служить всю оставшуюся жизнь. А на эксперименты, увы, нет ни времени, ни ресурсов.

— Ну, видят боги, я сделал всё, что мог, — со вздохом всплеснул руками Клим. — Мы стоим на пороге великого открытия, чуда, а вы им собираетесь полы подметать и дрова рубить.

— Скорее головы, — поправил я историка. — А учитывая их максимальную приземлённость и функциональность, именно для этого их и создали.

— И это создаёт ещё больше вопросов, на которые у нас нет ответов. Кто, когда, зачем? Ладно, вот ваш список и нумерация. Надеюсь лишь, что у нас будет возможность исследовать эти скрижали в будущем.

— Будьте уверены, обязательно. Просто не сейчас, — подбодрил я Клима.

Вскоре первый десяток бойцов стоял в тронном зале. Нам пришлось заново придумывать процедуру, ведь в дворян их всех уже посвятили, клятвы верности короне они принесли, и казалось, что ещё может понадобиться? По этой причине была создана царская гвардия, со своим уставом и присягой. Целое представление пришлось разыграть.

— Каждый из стоящих здесь заслужил право и честь быть представленным в гвардию его императорского высочества Ивана Васильевича Романова, — как церемониймейстеру удавалось сохранять спокойное лицо, выливая тонны пафоса, я не знаю, но его профессионализму можно было только позавидовать. — Своей безукоризненной службой в СИБ, в горячих точках и на специальных заданиях. Осталось последнее, личное собеседование у царевича. Он должен взглянуть на вас и решить, подходите ли вы ему.

Обнадёживать людей просто так не хотелось, а другого способа проверить, сумеют ли они пробудить второй символ, не прикасаясь к скрижали, у меня не нашлось. Так что мы просто решили прогнать всех через эту процедуру и взять тех, у кого символ проявится. Не слишком честно, учитывая, что все они и в самом деле были достойны. Но кому сейчас легко?

— Подходите по одному. Представляетесь, если его высочество захочет задать вам вопрос, отвечайте строго по делу, — чеканил распорядитель. Дворяне подходили ко мне по очереди, кланялись, вставая на одно колено и прикасаясь к полу рукой. Как раз в том месте, где лежала скрижаль. И конечно, у меня находилось достаточно вопросов, чтобы успеть провести все необходимые процедуры.

Вот только результаты не радовали. В первый день прошло меньше десятка людей, получивших второй символ. И только трём мне удалось помочь и выбрать боевую модификацию, остальные, как того и желал Клим, заполучили случайные символы, по крайней мере, мне так казалось.

Ровно до тех пор, пока я не рассказал о произошедшем императору за ужином.

— Не всё так плохо. Восемь инициированных повторно — это на восемь больше, чем мы имели вчера. Как только будешь готов и уверен в своих силах, нужно будет провести мою инициацию, желательно что-то простое и защитное, — помахав в воздухе вилкой, проговорил он. — За то время, пока я сам проводил инициацию, у меня родилась теория.

— Если она имеет под собой основание, то хотелось бы её услышать до того, как я себе всю голову поломал.

— Теория очень простая, на самом деле. Скрижали сами выбирают, к чему ты больше всего подходишь, и дают именно этот Знак. Ну или если идти от их местоположения и истории, Знаки переходят не просто по генофонду, а по его наибольшему соответствию определённой системе. Кастовой. Где всё жёстко завязано на твоей ДНК. И только когда есть сомнения, скрижаль можно слегка подтолкнуть в нужную сторону. Единственный, кто выбивается из данной системы, это ты.

— В каком смысле?

— Ты получаешь символы от тех, кто атаковал тебя, а после умер. Мы провели серию экспериментов, увы, ни разу ни я, ни кто-либо из моих доверенных людей не получили второй символ таким образом, — отмахнулся Василий. — И не беспокойся, проверяли на бандитах и террористах. Никто бы не стал использовать для того нормальных граждан.

— Я даже не сомневался… — проговорил я, внимательно глядя на императора.

— Вот и славно. А совета своего знакомого лучше послушай. Знаки могут быть сильно разными и полезными в совершенно неожиданной ситуации. Тем более что обстановка с каждым днём накаляется.

— Что-то случилось?

— Не сегодня, — поморщился Василий. — Слышал про сбитые израильские бомбардировщики? Ну так вот, они потеряли семнадцать бомб. А вчера Иран объявил о том, что не только нашёл их, но и приспособил для использования в своих баллистических ракетах малой дальности. Теперь у них десять ядерных ракет…

— А куда делись ещё семь?

— Есть ненулевая вероятность, что они вскоре найдутся у соседей Израиля. А учитывая, что их поддерживали до последнего штаты… Страшно подумать, что будет с арабскими странами и всем регионом. Турция, планировавшая стать региональным лидером на востоке, продвигала свой тюркский мир, а теперь стала просто страной НАТО без ядерного оружия.

— Сейчас главное, чтобы у них внутренние противоречия не начались.

— Как сказал один мой знакомый профессор, вовремя раздела Югославии международное право скончалось. Во время сегодняшнего конфликта его труп выкопали и отымели ядерной дубиной, — невесело хмыкнул император. — Одно только противостояние Германии и США за хранящиеся в западной части ядерные боеголовки — уже сигнал не из приятных. У Франции и Англии есть боеголовки и ракеты. Большинство европейских стран от создания ядерного оружия, хоть бы и грязной бомбы, отделяют не научные разработки, они займут года три максимум, а политические решения. И если будет решение сделать бомбу…

— Посмотрим, получится ли у них. Сейчас даже у Индии с Пакистаном по нулям. Голод, разрушенные города… Афганистан под облаком пепла, там полная шляпа. Россия и США — единственные, к кому точно никто не полезет, но это пока. Если у всех будет ядерка, это создаст опасность применения её по городам крупных держав под воздействием эмоций или целенаправленного саботажа.

— Именно поэтому мы уже начали переговоры со Штатами о ядерном сдерживании. Лучше нанести превентивный удар по стране, решившей создать ядерное оружие, чем дожидаться, пока ракета прилетит к тебе во двор, — с мрачной решимостью проговорил Василий. — Для этого все методы хороши.

— Чую, нас ждут очень интересные времена… — пробурчал я, поднимаясь из-за стола. — Ладно, перерыв окончен. Мне ещё пятьдесят человек проверить надо. К тому же появилась у меня одна идея.

— Не хочешь поделиться, прежде чем осуществлять?

— На самом деле максимально простая: уж лучше использовать диверсионную команду, чем взрывать ядерными ракетами конкурентов. А у нас она как раз формируется. Против целой армии ни одному спецотряду не справиться, если он не будет достаточно мобилен, а вот влететь с двух ног, уничтожить разработки и вывезти учёных — это можно.

— Спецподразделения, отвечающие за нераспространение ядерного оружия? Это интересный вариант. Я внесу это в повестку будущих переговоров.

— И на том спасибо, — поблагодарил я и вернулся к инициации.

На самом деле идея о дворянских отрядах лежала на поверхности. Конечно, никто не захочет просто так рисковать жизнью, тем более отпускать своих деточек, но если между властью и народом возникнет общественный договор, такой же, как был в Средние века, это вполне нормально.

Не сражаешься, не рискуешь ежедневно своей жизнью — просто живи и никуда не дёргайся. Хочешь добиться большего, высокого положения, имущества, наделов, долей в бизнесе или должности в администрации — будь добр, послужи своей стране на передовой. Кто-то скажет, что схема полна недостатков, и это так. Но у нас и не Средние века: никто обычных людей загонять в крепостные не станет. Просто общество в очередной раз разделится на потомственную военную элиту с высокой смертностью, и всех прочих.

Первый шаг к такому положению вещей император сделал ещё полгода назад, когда создал первые дворянские дружины. Второй был после создания института охотников за головами, когда человек с лицензией, в рамках своих полномочий, мог устранить разыскиваемого преступника и получить часть его богатств. Третий — после введения дворян в боевые подразделения антитеррора.

А сейчас, если у него всё получится, будет четвёртый: международно-признанные вооружённые подразделения с правом проведения операций на территории третьих стран. Как они протащат это через Совет Безопасности ООН? Чёрт его знает, может, какие-то объединённые операции. Правда, там в совете Британия, с которой нам не по пути.

Весь день, прошёл в бытовых заботах. Как и всю следующую неделю. Отвлечься от них удавалось только во время перерывов на еду и тревожные звонки. Увы, их хватало. Начиная с бытовых проблем, которые брали на себя секретари и управляющие, в частности, Аня, в смысле Настя, заканчивая террористическими угрозами.

После зачистки угроз на Кавказе террористы растеклись по регионам, уходили в Грузию и дальше на юг, в Афганистан. А потом отработали американские минитмены, и террористы вместе с беженцами пересекали границы соседних с нами государств, где уже начинались беспорядки.

Именно поэтому мне пришлось в срочном режиме собирать из инициированных и уже подготовленных дворян смешанных с отрядами спецподразделений. Во время этих вылазок в очередной раз подтвердилась инертность мышления профессионалов: даже получив новые Знаки, даже освоив их, они всё равно больше применяли огнестрельное оружие и пользовались символами только, если им напоминать.

Сам я выбраться никак не мог, слишком много дел навалилось в Петербурге. И ничего не предвещало беды, когда во время очередного перерыва ко мне не заглянул Лебедь.

— Настолько плохо? — сразу поняв настроение генерала, спросил я.

— Берёзова мертва. Не дёргайся так, не твоя самозванка, — быстро поправился Лебедь. — Но это уже запоздалая новость, просто только сейчас обнаружили.

— Если запоздалая, то какая требует моего личного участия?

— Два часа назад группа царевича Михаила наткнулась на нечто, что они описали как «шестигранный шпиль» на глубине пяти метров в центре Аркаима. С похожими письменами на скрижали.

— Ну, это скорее хорошая новость, чем плохая.

— Нет, — протянул он мне фотографии. — Что видишь?

На небольших снимках были отображены уходящие в глубину грани. До боли знакомые символы и такие же грани. Обелиск древних? Но почему я тогда не видел его в Вавилоне? Или я просто сосредоточился не на том, а надо было продолжить копать? Увы, но это было не главное, все шесть граней были активны. Отчётливо видно, как символы вспыхивали золотым светом.

— Есть догадки? — всё ещё надеясь на лучшее, спросил я.

— Тут всё понятно и однозначно. Британцы раздобыли четыре скрижали. Ни о каком равновесии речи быть не может, — буркнул он, и в этот момент телефон у него на поясе призывно пиликнул. Генерал посмотрев на экран и смачно выругался. — Объединённый американо-британский флот подвергся нападению в Ла-Манше. Уничтожено две трети судов.

— Ядерка? — уже понимая, к чему он клонит, уточнил я.

— Да. Похоже, у всех срывает крышу. А нам это расхлёбывать.

— Если уж по ним ударили, значит, никаких красных линий больше нет. Есть предположения, кого они обвинят в нападении?

— Точно не нас, они не самоубийцы. Могут обвинить немецких радикалов, афганских террористов, да кого угодно, но с нами сейчас бодаться — значит начать глобальную войну на уничтожение. Мы, наоборот, стабилизируем ситуацию. Но и оставить проблему без ответа они не смогут.

— Секунду, — попросил я, когда уже у меня зазвонил телефон, на экране отобразилось «Отец». — Слушаю.

— Новости уже слышал? По поводу убийства, скрижалей и атаки? — спросил император и, получив положительный ответ, продолжил: — Собирай команду, появилось окно возможностей. Пока у них паника, нужно сходить в музей. Британский.

— Чего? — я даже не сразу понял, что именно он мне предлагает сделать. — Какую команду, куда собирать?

— Ты по-русски вообще понимать перестал? У британцев полная неразбериха, их ближайшие сторонники, американцы, обвиняют их в саботаже, над Ла-Маншем радиоактивное облако, глушащее все радары! — рявкнул император. — Немедленно собирай своих дуболомов штурмовиков и на взлётную полосу! Второго такого шанса нам не представится.

В голове пролетели сотни контраргументов, но все они разбивались о два довода. Первый — у них четыре скрижали, а у нас всего две. Второй — у них тоже есть ядерное оружие. Если дать им время на подготовку и инициацию, вскоре нам будет противостоять целая армия одарённых с четырьмя символами каждый. И повезёт, если они тоже выбираются случайным образом, а не имеют доступа к более точному выбору.

— Откуда известно, что скрижали хранятся в музее?

— Мой старый однокашник по Оксфорду, герцог эдинбургский, — легко выдал Василий. — Нас отлично научили считать, и он понимает, на чьей стороне сила. Деньги уже не имеют никакого значения, как и офшоры. А вскоре, может, и Британии никакой не будет. Так что теперь только количество боеголовок и скрижалей. И мы должны заполучить большую часть камней.

— Нам нужно прикрытие, по крайней мере, дипломатическое, — выпалил я, понимая, что рискую не только собственной головой, но и обострением между ядерными державами. — Нельзя без подготовки лезть в пасть к тигру.

— Ко льву, они себя считают львами, хоть и растеряли всякую силу, а теперь ещё и со Штатами на грани ссоры, — ответил император. — Поэтому и может сработать. Бери только тех, в ком уверен на двести процентов. Чтобы никто не сдался живьём.